Из Ирландии с любовью

      Блаженная нега окутывает его, как кокон, одеяло греет не хуже обогревателя, холодное зимнее солнце давно скрылось и не давит на подсознание. Слишком хорошо, что даже походит на сказку. Только мешает то, что что-то щекочет лицо. Джеффри сонно машет рукой, отгоняет предполагаемую муху и натягивает одеяло по самую макушку. Сон накатывает с новой силой, но резко пропадает, когда охотника полностью раскрывают и обливают водой. Вампиры перепады температур особо не ощущают, как и сами температуры в принципе, но эффект неожиданности берёт своё и тело рефлекторно вскакивает, по комнате прокатывается вскрик, глаза ищат источник угрозы.       — С добрым вечером, спящая красавица, — золотистые глаза щурятся в усмешке, пара рыжих прядей падает на лицо, "злостный нарушитель" пятится назад, после стремительно разворачивается и выбегает из комнаты.       — ХЭМПТОН, ГНИДА, СТОЙ! — МакКаллум вылетает следом, но погоня прерывается из-за того, что тот обо что-то споткнулся. Точнее об кого-то.       — Спасибо, Трюфель! — а точно, Трюфель... Один из четырёх всадников апокалипсиса Шона, живое воплощение противоположного голоду обжорства. Лохматая скомфуженная тефтеля в свою очередь встала и пошла на кухню.       Просто охеренное начало ночи.

***

      — То есть, ты всю эту херобору целый день делал?       — Да.       — И не устал?       — Да.       — Тебе вообще нормально?       — Да.       — Евангелие от Иоанна, Глава 3, стих 33.       — Джеффри, если ты хочешь меня подловить, то не надейся... "Принявший Его свидетельство сим запечатлел, что Бог истинен"       Завтрак, как и пробуждение, у каждого свой. Нимрод заливает в кружку чёрный, как гудрон, кофе в перемешку с кровью и меланхолично смотрит в окно, скаль закидывает в тарелку мясисто-костное месиво, отправляется в комнату и продолжает что-то печатать на ноутбуке.       — Священник-прогммист, я в ахере. А дальше что, если надоест? Инженер-пианист?       — Ага, кондитер-проктолог.       Джеффри тихо посмеивается с ответа и максимально незаметно тянет руку к рыжему хвостику, из которого выбилось несколько прядей. Как и когда именно Шон отрастил волосы знал скорее всего только Господь Бог, но как-то на это плевать. Однако желание легонько дёрнуть эти самые волосы пропадает, когда чёткий слух улавливает рычание и хруст перемалываемой мощными челюстями кости.

***

      — Только не говори мне, что...       За рабочий день можно успеть много всего. Вот к примеру Джефф успел сходить как раз на саму работу, два раза побывать в больнице, обеспечить поход к психотерапевту почти всему своему окружению, подскользнуться, подремать в сугробе и вернуться домой.       А Шон... А Шон, кажется, прирос к креслу, поскольку был в том же положении, что и утром. Небольшую двигательную активность выдавало отсутствие той самой тарелки.       МакКаллум с опаской подходит ближе, зовёт товарища по имени, трясёт за плечо, стягивает злосчастные наушники, из которых надрывно играет группа Skillet, а после захлопывает ноутбук.       — Ты хоть чем-нибудь занимался, кроме этой таблично-кодовой херни?       Левый глаз покраснел из-за лопнувших капилляров и немного дëргался, круги под глазами стали отчётливее и сильно контрастировали с землисто-бледным тоном кожи.       — Ну, я "Невесту чародея" досмотрел, начал "Клинок, рассекающий демонов".       — Ты издеваешься?       — Может быть, в какой-то мере.

***

      — Слушай, ты мой лучший друг и я против тебя и твоего проживания здесь ничего не имею, но... Когда вы с доктором Ридом уже помиритесь? Месяц держать обиду, скажу по правде,такое себе.       — А кто он мне такой, чтобы я его так легко прощал?       — Ну... Он твой муж как бы.       — С чего ты взял, что мы мужья? Ты был на нашей свадьбе?       — Скажу больше: я был твоим шафером на этой свадьбе. Только не говори, что ты не помнишь...       А что было дальше, мы с вами никогда не узнаем...