Во власти азарта

Если вы азартны, полны решимости и ваш кошелёк набит зелёными до краёв, что те аж лезут из всех кармашков — то вам сюда! Это Лас-Вегас, мать вашу! Как там его называли... Город Дьявола? Город похоти и разврата? Случайно не здесь казино и клубы построены друг на дружке из-за их избытка? Всё для того, чтобы туристы оставили побольше своих зелёных в качестве чаевых за райский отдых.         За полночь.         Звёзды блестят и сияют на небе ночном, как неподдельные бриллианты на украшениях богатеньких любителей выделяться, хвастаясь безделушками. И всё же некоторые звёзды умудряются падать. Падают и превесёлые пьяницы на дорогах, устав брести в алкогольном бреду и решив внезапно прилечь, отдохнуть, покемарить на крайняк! Что-то вроде: "Вы меня потеряли, примерно до утра". Дамочки разных мастей и весовых категорий разодеты в приличные шмотки с глубоким декольте, точно до пирсинга на их пупках, а также шпилькой на их туфельках, почти как у золушки, только на сантиметров так семь длиннее.         Но всё самое интересное сегодня происходит внутри одного, пожалуй, наиболее известного, знаменитого казино. Зайдёшь внутрь и в нос немедля ударит запах алкоголя вперемешку с табачным дымом, приправленным дорогими, едкими парфюмами. Знаменито это место своими гостьями, привалившими из разных контингентов, городов или даже стран. Здесь их предостаточно, все с большой буквы, если судить по достатку, и верно: "Маргиналам здесь не место!" — прокричат секьюрити на входе всяким оборванцам в кепках, кедах и тёмно-синих джинсах клёш.         Группа особо неравнодушных зевак толпилась вокруг рулетки, где играют двое совершенно разных, но едино влиятельных человека. Правее сидит, откинувшись на спинку кресла Малкольм Грин, точнее выражаясь — хомяк: пузатый, разодетый в свой дорогущий костюм, и не дай бог кто-то посягнёт его заляпать. Это он здесь чех? У хомяка этого воло́с на голове, как кот наплакал, зато бизнесом владеет, но и тут то есть свои нюансы и недосказанности. Этот зрелый мужчина владеет несколькими борделями и торгует, в основном, молодыми проститутками, что, к большому сожалению, стали такими не по своей воле.         Напротив сидит уж очень симпатичный, по мнению всех здесь присутствующих женщин брюнет средних лет с удлинёнными волосами и не тёмными, нисколько не густыми бородкой и усами. Нос его очень привлекал здешних девиц, что тем аж время от времени в голову лезли непристойные мыслишки вроде: "Удобно ли?" — затем они краснели, отводили взгляды и озабоченно лыбились. Тёмно-карие глаза, как горький шоколад оттенком, сверкали подобно звёздам в эту ночь, хотя мужчина ещё с приходом сюда, именно в этот ни чем не примечательный день решил отказаться от выпивки любого градуса и сорта. Сочетание классического костюма с галстуком придавали завоевателю женских сердец большей брутальности и сексуальности. Тем не менее 32 года, а он всё к азарту влечётся.         Ах, Алекс! Алекс Тёрнер!         В отличие от бизнеса, любимец дам увлекается музыкой, зарабатывая неплохие деньги при наличии такого увлечения. Его недавно вышедший альбом имел отношение, как не странно, к Луне и отелю на ней. "Голос у него что надо!" — отметят дамочки-поклонницы и окажутся правы. Впрочем, он и сам это знает, не будем лукавить. Привело Тёрнера в мир азарта желание расслабиться, получить удовольствие. И он его получает, чутко относясь к каждой ставке. – Ну, будем играть по-крупному, или ссать, давясь копейками? – уточнял Грин и ухмылялся, будучи подшофе. Язык его отныне был развязан, а речь со временем превратилась во всё более членораздельную, но громкую.         Никаких поблажек, до единой купюры и до цента! На кон можно даже чужую жизнь поставить! – Как и договаривались, по-крупному. – Алекс предложил большую сумму, сгребая башню из фишек прямо в центр. – Твоя ставка? – он не считал нужным обращаться к "противнику" на "вы".         Малкольм расплылся в довольной улыбке, штудируя в голове собственный план. – Я ставлю деньги, но не это станет изюминкой. – он оглянулся по сторонам, ища своих верных собачонок в обличии охраны, будто подкреплял свою уверенность их присутствием. – Вишенкой на торте будет любая выбранная мной хорошенькая девчушка. Что скажешь? – наблюдатели зашептались, зашумели, подобно ветру, что шелестит и шуршит листьями в знойный, осенний день. – Согласен. – Тёрнер почти оборвал слова Грина, следом впиваясь в него глазами, будто хищник. – Ставки сделаны, ставок больше нет. – объявила крупье, возвращая любимца женщин в реальность и давая ему фору в несколько секунд, чтобы всё же проморгаться, как если бы он вышел из состояния гипноза.         Сперва деликатно прочистив горло, из уст Алекса донёсся низкий баритон с пробирающим до мурашек хрипом, что так будоражил гормоны дам и заглушал всякое шушуканье. – Чёрное, с 1-го по 18-ое, нечётное.         Наступил черёд хомяка, и его усталый, как после дрёмы голос едва мог соперничать с баритоном. И как если бы вас спросили: "Видели ли вы когда-то слепого бегуна?". Присутствующие здесь женщины могли с таким же затруднением сказать, что видят в нём нечто другое, кроме как мешка, напичканного денежными купюрами. И будто поддавшись воле случая, он выбрал всё с точностью, да наоборот. – Красное, чётное, с 19-го по 36-ое.         Ну так дай же знать, на чьей стороне сегодня фортуна. Пара протяжно долгих мгновений и колесо рулетки завращалось. Оба игрока встали из-за своих мест, оба, казалось, перестали дышать, словно жертвы терроризма! В это время белый, словно пломбирное мороженое шарик прыгал с позиции на позицию, меняя красный на чёрный, чёрный на красный. Оба хотели выиграть: одного интересовали деньги, второго — чья-то жизнь. Оба хотели оставить соперника ни с чем. Всё или ничего, таков девиз. Тёрнер упёрся ладонями в поверхность стола, словно его длинные пальцы способны пройти насквозь, как пятерня одинокого призрака. Людей, очевидно, прибавилось, когда счёт пошёл на секунды.         Шарик замер, сделав свой окончательный выбор. Колесо продолжало крутиться, с каждым оборотом замедляя темп. Победитель уже был назначен, как и тот, кто проигрывать вовсе не умел. Малкольм в этот момент изменился в лице, раскраснелся, как томат, он готов рвать и метать, готов переиграть, поставив на кон все свои деньги, виллу в Испании и даже собственных секьюрити. У всего есть мера. Но отныне мера для Грина, значения громадного не представляет. Тёрнер даже не сразу понял, что выиграл и деньги, и девчонку. "А что, собственно, делать с этой проституткой?" — посещала мысль музыканта. Проблем с сексом или его отсутствием у Алекса не было, в этом помогали разные дамы: брюнетки, блондинки, шатенки. Рост дам варьировался, были и те, кто намного выше мужчины, из-за чего создавалось впечатление, будто он привёл с собой дерево, вроде гипериона.         Ах, Алекс! Алекс Тёрнер! Любимец женщин как-никак!         Малкольм протяжно и шумно выдохнул, как если бы прямо сейчас он начал жаловаться на свою безалаберную жизнь. – Тёрнер, встретимся через полчаса на парковке под казино. – голос его не стал чуть трезвее, даже после пережитого испытания потери имущества.         Светает.         Освещаемая парковка. Дорогие, навороченные тачки их напыщенных владельцев, что всё ещё зависают где-то в самом казино. Время не то, что позднее, скорее раннее. Тёрнер шёл не спеша. Трезв, так и не сделал ни глоточка из фляги с виски. Более того, он успевал прихорашиваться, будто он пудель на выставке декоративных собачек, там и тут должны быть рюшечки, бантики и помпоны. И будто не приз со сделки идёт получать, а на свидание торопится, поправляя шевелюру, рукава и запонки на них.         Издалека приметив группу людей, подошёл поближе, даже подкрался, подумали секьюрити. Шпион, быть может?! Человек с прозвищем "хомяк" стоял здесь же, явно недовольный тем, что отдаёт "своё". Как же по собственнически! С какой же жадностью! Хомячиной, верно.         Из-за угла показалось сразу две фигуры. Широкие фигуры. Опять охрана? А, нет, постойте... Ещё одна, малюсенькая, затесалась меж двух здоровяков. Волокли эту фигуру вовсе не церемонясь за её состояние. На голове чёрный мешок, словно здесь будет проводиться казнь, вот-вот появится палач и "головы с плеч" не избежать! А может у них здесь посвящение в секту проходит? Ну то, которое ещё с жертвоприношением. Фигура не движима. Похоже, статуя. А на кой чёрт ему статуя?         Миниатюрную фигуру держали под руки, её ноги, казалось, ослабли, словно подбиты, подломаны, как крылья или те же лапки крохотной пташки. – Принимай свой приз, Тёрнер. – объявил Малкольм и махнул рукой своим помощникам.         В эту секунду чёрный мешок сняли с головы той загадочной фигуры. Её светлые, блондинистые, как лучи утреннего солнца волосы свисали вниз, закрывая лицо. "Обезьяна?" — промелькнуло в голове у Тёрнера. И если бы эту хрупкую статую отпустили на секунду, то падения лицом вперёд было бы не избежать! И она бы разбилась на кусочки, осколочки, частички. Упала бы, как корявый, больной старик, распласталась на полу, как никчёмный калека! Разбилась бы, как дорогущая ваза! Убилась к чертям собачьим!         Может она больна? Умертвлена?         Грин подошёл поближе, и всё так же, не церемонясь, взял блондинку за подбородок, приподнимая, чтобы можно было разглядеть её мордашку. В теле пуделя на выставке отныне застряла она. Ванильные волосы отступили, открывая обзор на её личико. Большие светло-зелёные глазки, смотрят так невинно, со страхом. Под глазами точно скаталась тушь, значит, плакала. Носик тонкий, аккуратный и острый. А губы были пухлыми, светлыми. Это совсем не статуя, это хрупкая, худенькая девчушка. Договор в силе, про него то Алекс и позабыл, не сводя глаз с... Да не похожа она на проститутку... Не похожа так же сильно, как пузатый Малкольм на балерину.         И выглядит она такой молодой, нежной и беззащитной... Как такое произошло, что милая девица попала в медвежий капкан из лап Грина?         Девчонку отпустили, и она обняла собственное тельце, словно мёрзла, или же закрывалась от мира настоящего, такого жестокого. И хотя ранее музыканту казалось, что она не устоит, рухнет, убьётся, то теперь девчонка сама доказывала обратное. – Это ведь совсем другое дело! Тёрнер, ты посмотри какой цветочек! – умилялся пьяный Малкольм, вея перегаром на весь Лас-Вегас. – Разве ты видел такую кукольную внешность ранее? – Как её зовут? – отозвался Алекс, шагнув вперёд, ближе к девчушке. – Мария.         Мария... Ей несомненно идёт.         Короткое платье на девушке не отличало её от тех дам, что он повстречал чуть ранее, наверху. И признаться честно, сейчас в нём кипела микстура из бурлящей крови из-за ненависти к хомяку. И когда на него смотрели испуганные светлые глазки, он не мог оторвать своих от синяков на её тонюсеньких запястьях. – Закончили, отдавай мне девчонку и разойдёмся. – требовал Тёрнер, желая прервать это собрание и отвести блондинку в безопасное место. И он не понимал: "Почему так?". И никогда он не был героем. Ещё бы верить, что Алекс — божий одуванчик. Это выдумки!         Именно с ней было по-другому. Быть может прекрасная ведьма очаровала его? Или это купидон пролетал мимо, решив приукрасить сюжет всей истории их знакомства?         Ах, Алекс. Алекс Тёрнер. – Да, без проблем, дружище. – расплылся Грин в довольной улыбке, немного даже посмеиваясь под таким-то градусом. Видать что-то в голову ударило. Может, бутылка с текилой?         Малкольм толкнул худенькую, мнимо парализованную ранее волной страха девушку по направлению к Тёрнеру, так что Мария попала прямо в его объятия. Не противилась, привыкла к мужским рукам. Она не произнесла за эти беглые минуты нахождения на парковке ни слова. Рот её не зашит, так в чём же дело? Немая? Или ей удалили голосовые связки?         Даже не глядя на хомяка, Алекс приобнял девчонку за плечо и повёл к выходу. И за всю дорогу он не проронил ни слова, что уж там говорить о девчушке. А она, ведомая старым опытом, готовила себя к худшему. Бедняжка!         Подойдя к своей дорогой машине, Тёрнер нащупал одной рукой в кармане ключи и кнопочку на них: "Разблокировать двери". Он не отпускал Марию, ему думалось, что девушка просто слаба, всё ещё может припасть к асфальту и зареветь, свернувшись на нём калачиком. Он не волок её, не тащил насильно, просто вёл к автомобилю. Но с каждым брошенным немым взглядом на неё, Алекс всё больше понимал как заблуждался. Она не слаба, она просто сломлена. Сломлена и без того разбита изнутри.         И он выпустил её руку, открыл дверь даме, как-никак джентльмен. – Садись.         Блондинка издала сдавленный вздох и посмотрела отнюдь не на машину, а в сторону аллеи. "Беги! Ускоряйся! Действуй! Что же ты замерла?!" — в голову лезли мысли о побеге, пока возможность существует, но в конечном счёте поступила так, как сказали.         Провожая её взглядом, брюнет почти прошептал своим хриплым баритоном. – Тебе не нужно меня бояться. – следом закрывая за ней дверь.         Теперь они оба сидели в автомобиле, освещение здесь было что надо, потому он осмотрел её изучающим, заинтересованным взглядом. Скользнул по ногам, вверх к юбчонке и заметил как её тоненькие пальчики сжимают ткань платья, как бы тянув его по направлению к коленям. И наконец осмотрев её лучше, заметил слегка спутанные, средней длины волосы, заплаканные глазки-бусинки, как два зелёных аметиста. Под глазами, как и было замечено ранее, растеклась тушь из-за долгого пребывания в чёрном мешке. Должно быть, девчонка испытала асфиксию, перепугалась. Дышит тяжело даже сейчас, губки чуть приоткрыты, из-за чего видны кончики белых, жемчужных зуб. – Мария? – она обратила внимание на мужчину. – Скажи хоть слово, не томи. – просил, распространяя в голове худшие подозрения о том, что говорить она не способна. – Я могу называть вас мистер Тёрнер? – голосок звонкий, мягкий, подходит её внешности и явно нездоровой худобе. Она говорит, ему не почудилось. Парочка морщин на лбу мужчины сгладились, когда опасения опроверглись. – Можешь. У тебя есть фамилия? И мне хотелось бы больше узнать о тебе и твоей жизни. – Моя фамилия — Флоид. Я расскажу всё, о чём захотите знать, но сначала... Можете ли вы гарантировать мне безопасность? Что со мной будет дальше? – голос её дрожал. Нервничает.         Его посетило чувство. Тёрнер будто знал кого-то ранее, такого же беззащитного, будто котёночек. И разглядывая сейчас её профиль, Алекс думал лишь о том, что хочет защитить, превратиться в скалы и окружить ими девчонку, скрывая ту от чьих-то недобрых намерений. – Ты в безопасности, я не обижу. Не могла бы ты рассказать о том, как попала в лапы Грина? – ему хотелось послушать её историю, хотелось слушать её и внимать каждому слову. – Но, если тебе не хочется вспоминать об этом, то я пойму. – Всё в порядке, мистер Тёрнер, я расскажу вам. *Четырьмя годами ранее*         Всё та же Мария, не такая миниатюрная и худая, но молодая. На белоснежных зубках её стояли серебристые брекеты. Мама всегда ругалась, когда дочь забывала чистить зубки, из-за чего это стало привычкой. Длинные белобрысые волосы, достают до поясницы, их часто расчёсывали, в то время, как их обладательница напевала: "Солнца яркий луч, путь найди во мгле". Фанатеет по "Рапунцель".         Девчонка неуклюже лежала на диване головой вниз, ноги закинув на спинку. Ещё немного и кровь начнёт притекать в мозг. Раздался дверной звонок, потребовалось некоторое время, чтобы принять обычную позицию, ровно сесть. Мама вышла из кухни с полотенцем в руках, готовила нечто вкусное, а теперь ей требовалось встретить кого-то важного.         "Гостьи?" — подумала юная Мария, решив проследить, подслушать. Вот же несносное дитя! Приоткрыла дверь, заглядывая в коридор через небольшую щель.         На пороге она увидела мужчину средних лет. Тогда не такого пузатого и лысого, и что-то в нём было отпугивающее, отстраняющее, узнать его получше совсем не хотелось. И девчонка даже пожалела о том, что решила подслушивать, но было уже слишком поздно. – Поздоровайся с дядей Малкольмом. – произнесла мать, оглянувшись через плечо, и разоблачая детскую скрытность.         Ей пришлось полностью открыть дверь, выдавая себя с поличным. И подойдя ближе, детские глаза заглянули в такие пронзительные, старые, эти глаза не смотрели сурово, но безопасности она не ощущала. – Здравствуйте, мистер Малкольм. – раздался тонкий, детский голосок.         Тот самый чех улыбнулся от уха до уха, довольный таким почтением с её стороны. – Ну что ж, как договаривались. – обратился он к женщине.         Глаза подростка запечатлели довольно странный процесс. Процесс обмена, как стало понятно после. В свободную руку матери вложили две, а того и три пачки денежных купюр. Большие деньги, но зачем?         И материнское сердце нисколько не кольнуло, когда родную дочь, кровинушку волокли прочь из дома... Были отчётливо слышны крики Марии... Просила отпустить, хотела домой... Но её не слушали, или даже не хотели слушать... Девчушку вели под руку, не то что вели... Тащили... *** – Вот так это было. – Флоид глядела в окно, но видела собственное отражение. Видела она и отражение мистера Тёрнера, что взглядом изучал её затылок. Она повернулась и посмотрела на него с надеждой. Ей хотелось верить его словам. Ей хотелось верить, что он её не тронет, не обидит и не сделает того, что делали все те многие мужчины с её телом.         Алекс Тёрнер не был святым, не участвовал в благотворительности, не занимался поимкой особо опасных преступников. Он никогда не спасал чьи-то жизни. И этот её взгляд... Бедная Мария... И сейчас он мог лишь предполагать, почему сердце говорило ему спасать. Спасать её. То ли это любовь с первого взгляда, то ли резко проснувшиеся чувства к девушкам помладше. И видать это всё было самым натуральным колдовством со стороны девчушки, и как он раньше не понял... Но вместо того, чтобы противостоять, он поддался. – Я отпущу тебя, но ты возьмёшь с собой это. – вскоре мистер Тёрнер протянул ей мобильный телефон. – В нём всё самое важное, в том числе и большая сумма денег. – Мария слушала, раскрыв глаза шире от нескрываемого удивления. Это сон?! Ущипните её, кто-нибудь! Челюсть от удивления вот-вот припадёт к коленям. Это шутка? – Вы отпускаете меня? – переспросила блондинка, словно не расслышала в первый раз, хотя на самом деле все его слова застопорились в голове. Она взглянула на мужскую, смуглую руку, с выступающими на ней венами. – Телефон? Вы дарите его мне, мистер Тёрнер? – Да, и мне нужно, чтобы ты приняла его. – он будто просил её забрать на время к себе домой бездомную собачку, но это был телефон. Девчонка осторожно взяла мобильник обеими руками и прижала его к груди, посмотрев в тёмные, как гагаты глаза. – Если у тебя возникнут какие-либо проблемы, то набери мой номер, он единственный в контактах.         Неужто всё подводится к одному? – Я даже не знаю как вас благодарить... – в ближайшее время её точно замучает совесть. – Не нужно. – произнёс мужчина, прежде чем вновь заговорить с ней в тот момент, когда девчонка собралась покинуть машину. – До скорой встречи, Мария. – До свидания, мистер Тёрнер. – девчушка находилась вне салона машины, её глазки вмещали в себя столько чувств, блестели. Она рада. Рада наконец сбежать из борделя, сбежать от Грина, сбежать от прошлой жизни с её горем и страданиями.         Птице в клетке сегодня вернули свободу.