Такие ночи (Nights Like These)

      Казума ненавидел такие ночи.       Было тихо, по большей части. Он давно уже привык к звуку ворочавшихся лошадей – к их тихому фырканью и шороху. Звук сверчков сливался с ночным ветром. Обычно храп Аквы его не беспокоил. Но сегодня...       Всё казалось слишком громким.       Изнеможение закралось глубоко в него, успокаиваясь с того момента, как он вставал и шёл на работу, и тихо усиливаясь. Даже когда его спина касалась дешёвого колючего одеяла, на котором спали они с Аквой, он чувствовал боль в местах, которые, как он думал, вообще болеть не могут.       Он никогда бы не признался в этом вслух, зная, что Аква не позволит ему это пережить, но... Переход от жизни замкнутого НИИТа к тяжелой физической работе оказался непростым. Весь этот ручной труд – и только для того, чтобы спать в сарае, изо всех сил пытаясь найти хоть какой-то стабильный доход…       Вот тебе и мир авантюристов. Было бы смешно, не будь так убого.       Аква приспосабливалась лучше, чем он, но Казуму это не удивляло. Она была Богиней – может, и бесполезной, но тем не менее богиней. Она была одарена естественной харизмой – если не знать её достаточно хорошо, – и она ладила с большинством людей.       Казума повернулся на бок, прижав руки к животу. Запах навоза и пота уже прочно въелся в его спортивный костюм, и тот стал пахнуть ими постоянно. Иногда он задавался вопросом, почему вместо этого он просто не решил пойти и прожить счастливую, бесконечную жизнь на небесах. Приключения были не чем иным, как вонючей, утомительной, эмоционально и физически изнурительной работой.       Он скучал по часам, проводимым за компьютером, бездумно залипая в какую-нибудь визуальную новеллу, игрушку-ролевуху, смотря аниме – да что угодно делая. Ему не хватало иметь более одного комплекта одежды. Он скучал по тому, чтобы есть один только рамен.       …И он скучал по своим родителям сильнее, чем думал. А?       Казума моргнул от внезапного жжения в глазах. Всхлипнув как можно тише, он вытер лицо, нахмурившись. Это уж точно было последним, что он собирался делать…       Он не заметил, как Аква перестала храпеть.       – Казума? – Она казалась полусонной. Потрясающе. Он попытался выровнять дыхание.       – Эй, Казума! – Палец тыкался ему в бок, и он не мог перестать вздрагивать. – Я знаю, ты проснулся!       Он оттолкнул её руку, и, пыхтя, сел:       – Ну чего?       Аква села лицом к нему, скрестив ноги и устало прищурив глаза. Сено застряло в её волосах, а на подбородке была засохшая слюна.       Она моргнула, глядя на него – её глаза почти сияли в полумраке амбара.       – Ты плакал.       – Вовсе нет.       – Я слышала! – настаивала Аква, изображая преувеличенное всхлипывание. – Вот так!       – Ты превзошла свою бесполезность настолько, что даже твои уши перестали нормально работать... – важно заявил Казума, и начал уже снова ложиться.       Внезапно он обнаружил, что его пытаются обхватить. Она кричала шёпотом (никому не нужно было, чтобы владелец конюшни снова начинал угрожать им из-за того, что они шумят) – о НИИТе то, и Бесполезном Отаку сё, – сжимая в руках его воротник и тряся его, оскорблённая до глубины души. Казума, как всегда, слишком легко втянулся в её детские выходки.       – Эй! – Он зарычал, отпихивая её от себя, насколько мог. – Да хорош уже, бесполезногиня!       – Не-ет! – заныла она, вминая ладони в его лицо. – Сперва похвали меня! Осыпай меня комплиментами!       – Да чёрта с два!–       Их борьба в основном заключалась в том, что он пытался оторвать от себя Акву, а она изо всех сил пыталась вцепиться в него, как коала. Как ни странно, это могло продолжаться довольно долго…       На сей раз никто не вышел победителем. Несколько минут спустя, когда они оба были слишком измотаны, чтобы злиться, они вдвоём упали на свою импровизированную кровать, тяжело дыша. Спортивный костюм неудобно прилипал к потной спине. Рукава и штанины пижамы Аквы теперь были закатаны.       Преимущества летних ночей были неоднозначны: хотя они и не замерзали – насмерть, по крайней мере, – но ощущать влажность ночью всё ещё было неприятно. Казума даже не хотел представлять, какой суровой будет для них зима.       Они оба уставились на тёмный потолок амбара. Сверчки казались тише – или, может быть, это было потому, что Казума больше не чувствовал себя таким вялым. Таким меланхоличным. Хотя он скорее умрёт, чем признается Акве, что технически она ему помогла.       Своим раздражающим, необычным способом.       Он почувствовал на себе взгляд задолго до того, как она заговорила.       – Почему ты плакал? – Голос у неё был лёгкий, и более тихий, чем обычно. От усталости ли, или же от любопытства, он не знал.       – Я не плакал, – начинает он, но затем сдувается и устало вздыхает. – Мне просто что-то в глаз попало.       – Аг-га, – ответила она крайне скептическим тоном. — А я не богиня.       – Неудивительно, – заметил он.       У неё не было сил снова наброситься на него, поэтому она просто придвинулась ближе, грубо задев его плечо своим.       – Всем порой становится грустно. Это нормально, – сказала она наконец. – Кроме богинь вроде меня. Но для замкнутых НИИТов вроде тебя нормально иногда чувствовать себя подавленным, понял?       Она ужасно умела утешать. Но это не отменяло того факта, что она пыталась, чего он не ожидал. Он боялся насмешек уже несколько минут, но их так и не последовало.       – Вау. Аква-сама, ты такая мудрая. – Его тон сочился сарказмом, хотя улыбка была нежной.       – Ну конечно! К тому же, у тебя есть я. Так что не нужно грустить. – Аква сияла от гордости. – Ты же знаешь, Казума-сан, я лучшая боги…       – Ладно, я спать, – радостно перебил он, переворачиваясь.       Он услышал возмущённое фырканье Аквы:       – Однажды я покажу тебе свой истинный потенциал, клянусь! Ты будешь молиться мне каждый день! Вот увидишь!       – Да, да… – Он зевнул, закрыв глаза. – Спокойной ночи, Аква-сама.       Он слышал, как она что-то бормотала себе под нос, но был не в силах разобрать, что она говорит. Зная её, она опять что-то лепетала о том, какая она замечательная. Через несколько минут она затихла. Казума почувствовал, как одеяло сместилось, когда она подтянулась поближе, устраиваясь поудобнее.       Прошло около семи минут, прежде чем она уцепилась за его спину, погрузившись в глубокий сон. С ногой, перекинутой через его туловище, и рукой, обхватившей его за плечи; и храпя ему прямо в ухо.       Казума понял, что на самом деле он не возражал.