***
— А тут... Очень жарко. Ты что пол поленницы сжёг? — забираясь на верхнюю полку, пролепетал Серёжа и осмотрел банную комнату, вдыхая горячий, но приятный древесный запах. Сама баня была небольшой, но сделанной хорошо и очень аккуратно. Парень прикрыл глаза, прислушиваясь. Послышалось бурление воды в чане над печкой и треск огня. Конденсат скапливался на потолке и стенах и падал на горячие камни, из-за чего слышалось шипение... — Да чего ты? Не очень ведь жарко... — проговорил Олег приседая на нижнюю полку и разминая затёкшие после работы в огороде мышцы. — Ну тебе-то после сирийского солнца любая баня — холодильник, — усмехнулся Серёжа и вздохнув улёгся поперёк полки, закинув ногу на ногу. — А ты смазку взял?.. — Да, только в предбаннике оставил, — со вздохом проговорил мужчина. Он прикрыв глаза, чуть отклонился, запрокинув голову на верхнюю полку. — Тут она сильно нагреется, ожоги можешь получить. — Агаа... Повисло молчание. Серёжа разглядывал обыкновенный деревянный потолок над собой часто облизывая губы, пытаясь таким образом привыкнуть к здешней температуре. Он вновь и вновь закидывал ногу на ногу в нетерпении и старался дышать ровно и спокойно, но у него, из раза в раз, ничего не выходило... Олег же так и продолжал сидеть неподвижно, разминая изредка плечи и проводя рукой по своему телу. Серёжу он уже начинал бесить тем, что просто сидел и тем, что не гладил его также, как себя сейчас... Рвано вздохнув, Серёжа зажмурился и свёл ноги, чуть прикусив губу. У него ведь уже и стояло прилично так, а Олег, сидящий от него в паре сантиметрах, просто... Сидел! — Хочешь веником тебя попарю? — ровный и спокойный голос Олега раздался над ухом и Серёжа резво раскрыл глаза, смотря на мужчину, что уже держал в руке небольшой берёзовый веник. — Давай... — без промедлений, с некоторым укором недовольства в голосе, произнёс парень и закрыл глаза, растопырив руки и ноги, приняв форму звёздочки. Волков усмехнулся не то от позы, что он принял, не то от его слишком уж сосредоточенного лица, заставив Серёжу вновь недовольно фыркнуть. Раздался первый шлепок по ногам. Разумовский рвано вздохнул, дрогнув, но представив, что Олега сейчас, склонившись над ним, видит его полностью голым, едва-едва покраснел... Хорошо, что здесь его смущение вполне могло сойти за реакцию на температуру. Жаль с вставшим членом в такой ситуации поделать нечего! С другой стороны здесь же только Олег. У него тоже, наверно, стоит... Хотя, блин, кто его вообще знает, может он так отдался работе банщика, что и забыл про всё своё возбуждение. — Не больно? — спросил он, ударив выше колен, по самым бёдрам. Раздался такой вязко-звонкий и пошловатый звук, что Серёжа дёрнулся. Всё же как все эти звуки шипения воды, треска огня и хлёстких шлепков по мокрому телу возбуждают... До невозможного. — Н-нет... — проговорил уже дрожа юноша и утёр выступивший на лбу пот мокрой рукой, слегка заметно прогнувшись в пояснице, выгнувшись на встречу. Облизав сухие и чуть потресканные губы он решил, что больше уж точно не дёрнется от таких ударов и просто расслабиться, не думая ни о чём... — Ааарх! Держался он не долго, ведь стоило Олегу взмахнуть веником и шлёпнуть его о живот, как Серёжа весь буквально подпрыгнул едва не свалившись с лавки ко всем чертям... — Что с тобой? — бархатным и хрипловатым (и мего-сексуальным!!!) голосом произнёс Волков, оставив веник на его животе и склонившись к открытой шее. — Неужели ты настолько хочешь? Поцелуй ощущался так, словно вокруг его шеи разом собрался весь банный жар, собравшись в единой точке, местечке между шеей и плечом. Губы мужчины ощущались чем-то раскалённым, намертво прижатым к его взмокшей, солоноватой коже. А стоило Олегу прикусить и оттянуть нежную и распаренную, от того и податливую, кожицу шеи на пару секунд, а после вновь припасть губами и провести по мнимой ранке мокрым и ещё более горячим языком, посасывая, как Серёжа, не сдерживаясь, гулко простонал, уткнувшись губами в руку. — Олееег... — выстонал он его имя и стал ёрзать по полке, пытаясь дотронуться до себя внизу. Однако Олег схватил его руки и завёл их за голову, плотно сжав, не давая ни шанса вырваться. — Я сам. — сказал он томно и наконец поцеловал тянущегося к его губам Серёжу, вжимаясь и надавливая на и без того раскрытый рот. Одна его рука скользнула вниз по груди, резво задевая розовые, вставшие соски, заставив парня дернуться и на секунду чуть отстраниться от чужих губ. Вновь перехватив серёжин стон и вздох Олег повёл рукой ниже, откинув ненужный уже веник куда-то на пол и проводя теперь горячими и мокрыми пальцами по животу парня, стремясь опуститься ниже к ноющему члену. Олег, обхватив наконец член рукой, повёл по всей его длине, чем вызвал вновь откровенный стон прямо в его губы и характерные подёргивания тазом. Умолять или просто говорить в таком положении, заткнутый мокрым и удушливым поцелуем, ускориться Серёжа не мог, потому толкаясь в руку Волкова он явно просил продолжать. С чмокающим звуком отстранившись и поглубже вздохнув Олег опустился ниже, пока Серёжа, раскрыв глаза и часто моргая, вдыхал горячий пар ртом, стараясь привести себя хоть в какое-то около нормальное состояние. Его яркие волосы растрепались и прилипли к лбу и шее, накрывая глаза и не давая ничего толком рассмотреть. — Пха... О-олег, стой! — почувствовав губы на члене прикрикнул Разумовский, однако вжался в полку, запрокинув голову и раскрыв рот, когда Олег стал облизывать головку постепенно заглатывая его половой орган всё глубже. Серёжу окутало жаром со всех сторон, он ощущался везде. На губах от недавнего долгого и тягучего поцелуя, на шее от ярко алых, выделяющихся даже на фоне и без того красной, распаренной кожи, засосов и, конечно, внизу, от горла Олега, сжимающегося от каждого движения. Пошлые и хлюпающие звуки застыли единой мелодией в ушах, звеня и повторяясь из раза в раз. Волков облизнул ставший ещё более горячим и налитым кровью член языком, игриво посасывая и, чувствуя, как Серёжа резво дёрнул бёдрами, вобрал его в рот до конца, уткнувшись в лобок парня, обдавая его неровным и пылающим дыханием. Серёжа выгнулся, впиваясь спиной в полку искренне радуясь за то, что та была гладкой, иначе вся его спина пострадала бы от заноз, изливаясь в рот мужчины. Олег не отстранился, чувствуя привкус спермы, растекающейся по стенкам горла, где-то на корне языка и всё ещё дергающуюся от оргазма и ударяющую по нёбу головку. — Аааах... — сладостно и устало протянул Серёжа опадая лениво, положив руку себе на грудь, чувствуя как быстро бьётся его сердце и ощущая его удары у себя в ушах. — Пха... — отстранившись и вздохнув протянул Волков, смотря чуть мутным взглядом на Серёжу снизу-вверх. Утерев рукой рот он положил вторую руку на грудь парня и сжал, стараясь прийти в себя. Баня заполнилась их вздохами и попытками восстановить сорванное дыхание... — Олег... Ты там... Как? — прерываясь спросил Серёжа, когда понял, что Олег лежит на нём не двигаясь вот уже пару секунд. «чёрт», — запоздало пронеслось в его светлой головушке. — «а если он сознание потерял от жары!? что делать-то тогда!?» Тогда Серёжа, поймав нехилую панику, подумал о том, что стоило бы чаще прислушиваться к любимому. И обязательно посмотреть о том, что делать если этот твой любимый мужчина упал в обморок! — М-м-м?.. — спустя ещё секунд десять Олег всё же отозвался и поднял голову. Увидев лицо Серёжи, белое, как лист бумаги, он устало улыбнулся. — Прости, что напугал, я просто... Ты так вкусно пахнешь, что я не мог оторваться. Такой родной и тёплый запах... — Боже! — на грани с смехом воскликнул парень и закрыл лицо руками. — Олег, я думал, что ты сознание потерял, а ты всё это время меня... Нюхал, блин. Ты бы ещё вылизал, ей-богу... У Олега игриво загорелись глаза. — Могу и это устроить... — произнёс он и в подтверждение поднял его левую ногу за колено, чуть отстранив, склоняясь над пахом... — Ну погоди ты... — несильно пихнув, засмеявшись, сказал Разумовский. — Принеси водички, а то, в отличие от некоторых, у меня в горле сухо, как в пустыне... — Ой, ну какие мы гордые, — отстраняясь и слезая с полки, будто бы обидчивым тоном, произнёс Волков. — «В отличие от некоторых»... Ладно, сейчас вернусь. Олег удалился за дверь, впуская в банную комнату прохладу предбанника. Серёжа сладостно вздохнул прохладный воздух и потянулся сползая вниз, лениво, будто желе, садясь на нижнюю лавку. — Вот, пей быстрее, — протянув бутылку воды, сказал мужчина и сел рядом. Разумовский, сжав холодную бутылку воды в руках, пошловато улыбнулся. В руках мужчины он увидел тюбик смазки, который тот положил на лавку рядом с собой. — А мы куда-то торопимся? — игриво протянул он намеренно долго откручивая крышку бутылки, смотря неотрывно на Олега. — Неужели ты так хочешь получить свою разрядку?.. —...Я имел ввиду то, что вода сейчас нагреется, — с лицом лица сказал Олег и под гиений смех Разумовского, добавил. — Ну посмотри на него: сам получил разрядку и сидит довольный, водичку пьёт. Прелесть ты моя, Серёжа. Одна чудная прелесть... Серёжа, довольно фыркнув, наконец отпил вдоволь воды и подал её Олегу, вздохнув и положив голову на его плечо. Прикрыв глаза он стал слушать чужое мерное дыхание и вибрацию всего тела. По взмокшим волосам аккуратно погладили рукой, отбросив их от лица и проведя по линии челюсти, притянув к себе за коротким, но безмерно мягким поцелуем... Серёжа аккуратно поддел олегову нижнюю губу и провёл по ней кончиком языка, тут же проведя рукой по его шее выше, втягивая в поцелуй сильнее, не отпуская из рук... Волков же развернул его, прижав спиной к верхней лавке, не переставая целоваться. — Олеж... — чуть усмехнувшись от щекотки олеговых поцелуев на ключицах, проговорил томно парень и когда Волков поднял на него голову, продолжил. — Возьми меня. — Не так быстро, драгоценный мой... — ответил тогда Олег и отстранился от чужих ключиц, смотря в глаза Разумовского. — Повернись спиной, Серёжа, так будет удобнее. Серёжа в тот же миг повернулся спиной, прогнувшись незамедлительно в пояснице, выпятив задницу. Руки он положил на лавку и сжал кулаки, покусывая нижнюю губу, в нетерпении... Волков, набрав на пальцы смазку, подошёл к нему ближе, почти прижав к себе за талию. Удобства ради мужчина положил его правую ногу на лавку, согнув её в колени и чуть раздвинув чужие ноги, прикоснувшись пальцами ко входу. Услышав тонкий и тихий, недовольный стон парня он повёл языком по шее, слизывая солёный пот и добравшись до уха прикусил мочку, от чего Серёжа дёрнулся и ахнул. Волков толкнулся одним пальцем и поцеловал Серёжу в линию челюсти, тот в ответ попытался поцеловать его, но в итоге лишь будто «клюнул». Серёжа запрокинул голову, стоило Олегу войти вторым пальцем и попытаться раскрыть их «ножницами». — Как же узко внутри тебя... — протянул Олег тихо, уткнувшись в чужую шею, водя по ней носом, принюхиваясь. — И обжигающе горячо... Серёжа на эти слова, простонав, сжал пальцы Волкова, из-за чего тот лишь сильнее и быстрее стал двигать ими внутри парня. — Олеееег... — тянул его имя Разумовский, начав извиваться в чужих руках. Возбуждение застилало глаза из-за чего он часто жмурился и опускал голову. В комнате стало разом душно, влажно и жарко до помутнения и Серёжа не мог до конца понять отчего это: от жара бани или от жарких действий Волкова?.. — Вставь уже! — А что нужно сказать?.. — усмехнулся мужчина, не переставая трахать Серёжу пальцами, лишь усиливая трение внутри, потираясь о мягкие и скользкие от смазки стенки, решив поиграть с ним в кошки-мышки. Ну, в их случае скорее в волки-лисы. — Пожалуйста-а! — откровенно громко вскрикнул Разумовский и застонал, когда пальцы Олега, с хлопаньем вышли из него. Волков схватил тюбик смазки и быстро размазал вязкую массу по вставшему и красноватому члену, оставив руки на талии Серёжи, сжав и притянув к себе, толкнувшись разом на всю длину в податливое нутро. Серёжа громко и с небывалым удовольствием застонал, надрываясь и царапая пальцами деревянную гладь лавки, пока Олег, подняв его ногу и держа его почти на весу, не стал двигаться, скорее даже вбиваясь в него и попутно кусаясь. Он облизывал его дёргающийся то и дело кадык, прикусывая тонкую и натянутую до красна кожу, водил второй рукой от головки члена, задевая её то и дело, к ноющим соскам, сжимая их меж двух пальцев и оттягивая. Серёжа стонал, понимая, что он попал в какое-то одно сплошное безумие. Со всех сторон на него вновь шёл жар, но теперь он был не только рядом с ним, не только окутывал его от макушки до пяток, но и был внутри него, яростно распирая и заполняя собой без остатка. Но, поддаваясь назад, чувствуя уверенные толчки внутрь себя, Серёжа улыбался удовлетворённо, понимая, что такое безумие ему нравится невероятно. И если адское пламя, сжигающее изнутри и снаружи такое, то Серёжа готов попасть в самые глубины ада, лишь бы вновь и вновь ощущать это чувство... Будто бы этого мало, но Олег ведёт рукой ниже по животу и вновь обхватывает его член своей рукой, став двигаться внутри медленнее, но сильнее, ударяясь до шлепков, чей звук разносился далеко за пределы бани... Серёжа, с гулким стоном, запрокинув голову назад, едва ли не на плечо мужчины, изливается второй раз в руку Олега и дрожит. Волков застывает в тот же момент, кончая внутрь и Серёжа, чувствуя, как по стенкам растекается липкая, мокрая и горячая сперма, закатывает глаза, сжимается весь и поджимает пальцы на ногах. Олег же, чувствуя, как сжимает его парень гортанно рычит и кусает его в шею, держа в руках, не смея выронить или хотя бы отпустить. Обоих окончательно и бесповоротно застилает адским пламенем и они заходятся в эйфории от этого.***
— Капец... — тянет убийственно Серёжа, смотря в телефон и попутно вытирая волосы полотенцем. — Чего? — спрашивает Олег, лёжа на мягкой, чистой постели от которой ещё вкусно пахнет порошком. Он смотрит на Серёжу, что стоит голым перед ним и разглядывает красные, алеющие отметины (его, чёрт возьми, отметины) на его теле, капли воды, стекающие с волос по ключицам и ниже, к впалому животу, розовые следы от его ладоней выше по бёдрам и даже листик от веника, прилипший к лодыжке. Он думает сказать Серёже о нём, но он так ему идёт, что Олег буквально проглатывает свои слова и смотрит, улыбаясь. — Да завтра, блин, плюс тридцать пять, — канючит он, садясь на постель и откидывая полотенце на стул. Развернувшись через плечо он дует губу и падает на олеговы бёдра, подперев руками голову, продолжает ныть. — Я сжарюсь, как сосиска... Олег наклоняется и любовно целует его в лоб, откидывая мягкие и пушистые, чистые волосы с его глаз. — Сегодня не сжарился и завтра не сжаришься, — тихо и мягко говорит он и видит как Серёжа, не отрывая глаз, смотрит на него. А в глазах просто сердечки горят... — А даже если и начнёшь, я тебя обязательно потушу... Серёжа игриво улыбается и изловчившись забирается под лёгкое летнее одеяло, потягиваясь в объятиях мужчины. — А я думал, — начинает он ехидно. — Ты умеешь только жарить меня, но никак не тушить! — А я и то, и то могу, — он целует его в нос пока тот заливисто смеётся и водит руками по его спине, притягивая за шею. — Да и когда я тебя жарю я никогда не сжигаю тебя до остатка... Никогда не позволю себе сжечь тебя, Серёженька, я ведь без тебя не смогу. Я ведь тебя так безумно люблю... Он трётся щекой о его щеку и улыбается, чувствуя, как Серёжа сжимает руки на его плечах. — А я люблю тебя ещё сильнее, — по детски дурацки произносит он, уткнувшись в ключицы мужчины, свободно и спокойно вздохнув. — И я всегда знаю, что ты никогда не сожжешь меня, только чуть поджарить, хах... Спокойной ночи? Олег целует его мягко и неспешно, гладя по шёлковым волосам. — Спокойной ночи... — отвечает и закрывает глаза, погружаясь в темноту, но чувствуя тепло тела Серёжи совсем рядом с собой. И это успокаивает. И это хорошо. И так и надо.