Послал бы к черту

«Чëрт бы побрал этот дождь» — первое о чëм подумал Кавех, когда переступил порог дома. На самом деле, конечно, он бы послал к черту не только дождь, но и заказчика, который хоть и казался приятным мужчиной преклонного возраста — имел ужасный характер и старческие замашки. Послал к черту Аль-Хайтама, который снова забрал его пару ключей. Послал к черту неимение денег, потому что желание разбавить тоску чем-то крепким в таверне росло аномально быстро. Но, пожалуй, дождь оказался решающим фактором. Хайтама к черту он все же не послал — сосед пришёл раньше и открыл дверь. Не пришлось как обычно стоять под окнами, слово шалудивый пёс, терпеть косые взгляды соседей и нервно улыбаться. А Кавех просто ненавидит чужие взгляды. Весь промокший до нитки, уставший, как собака, переживать такое заново не очень хотелось. В любой другой день, но не сегодня. Дома было тепло и приятно пахло. Недавно Путешественник поделился каким-то монштадтским рецептом курицы, так что, скорее всего, сосед решил усовершенствовать навыки в кулинарии. А ещë решил, что будет на ужин. Кавех не против — насколько бы сильно Хайтам иногда не раздражал, нет смысла отрицать его умение готовить и молчаливо заботиться о близких. А вода продолжает капать. На полу постепенно образовывается лужа, а от сапог остались следы слякоти и грязи. Кавех кривится. Ужасно. Придется убирать в ускоренном режиме. Он тихонько вздыхает, снимает обувь и решает оставить все на потом. Сначала переодеться, немного поесть и коснуться подушки — сон в последнюю неделю являлся непозволительной роскошью, но раз уж тот заносчивый старик отказался выплачивать даже аванс, не приняв работу, стоит набраться сил. — И долго ты будешь здесь стоять? — Хайтам появляется неожиданно, но привычно прислоняется к стене и терпеливо ждет ответа. На нëм, конечно, нет уличной одежды — лишь тёмные штаны и футболка с коротким рукавом. — Попал под дождь? В ответ Кавех тихо угукает, не пытаясь изображать бурную деятельность. Не пытаясь кольнуть на счет вновь взятых ключей. Сегодня он действительно устал. — Ясно, — понимающе и коротко тянет собеседник, а после критично осматривает лужу под ногами стоящего на том же месте Кавеха. Последний следит за взглядом зелёных глаз, и вновь тяжко вздыхает. — Я всë уберу. — Я сам уберу, сходи лучше в душ, — будто в подтверждение своим словам он ненадолго теряется из виду, а после появляется на том же месте, но с тряпкой в руке. Хайтам присаживается на корточки и бережно отставляет чужую обувь, а после начинает вытирать холодную дождевую воду. Кавех смотрит с благодарностью. Что он там говорил? Послал бы к чёрту? Этим можно заняться и завтра. А сегодня он ласково касается кончиками пальцев серого загривка, зарываясь пальцами в мягкие после бальзама волосы, и массирует кожу головы. — Спасибо, — шепчет одними губами и уходит в душ, на ходу избавляясь от противно липнущей к продрогшему телу одежды. После тёплой воды разморило ещё сильнее. Глаза слипались нещадно, особенно после недельной бессонницы, но запах вкусного готового ужина зазывал голодный желудок на кухню. А на кухне, конечно, был Хайтам. Явно уже сытый, он устроился на стуле и читал книгу, время от времени перелистывая страницы. Кавех присел, сонно уложив голову на руки. Снова томно вздыхает, ногтями отбивая ритм по деревянной поверхности. — Поешь и иди спать, — командует совсем бодрый сосед, подвигая блондину цветастую тарелку с фруктовым салатом. — Не ешь плотно на ночь — не уснешь. Кавех мог бы съязвить и сказать, что сейчас съел бы слона, а потом и уснул на огромных костях, но молчит, отправляя в рот первую ложку салата. Нет смысла в препираниях — он по-настоящему благодарен, что кто-то его ждет дома с готовностью убрать лужу воды и грязи, и любимым ужином. — Что там с заказчиком? — спрашивает Аль-Хайтам между делом, снова перелистывая страницу. Кавех даже не перестаёт жевать, скорее наоборот — устало сглатывает, языком собирая с губ сок и, немного сомневаясь, усаживается на подлокотник стула Хайтама. Тот не ведёт бровью и не поднимает взгляд, лишь аккуратно закрывает книгу, откладывая на потом. — Он сказал, что такой бездарности не дал бы ни одной моры, — голос его не дрожит, но будто сквозит печалью. Привыкнуть к чему-то — не значит принять это. Осознавать глупость слов — не значит не воспринимать их близко к сердцу. — Я его послал. Хайтам качает головой, руками поглаживая чужую спину и колено. — Правильно сделал. Не волнуйся, найдешь другого заказчика, — абсолютно спокойно произносит и это спокойствие передаëтся самому Кавеху, который расслабляется под чужими совсем мягкими и ласковыми прикосновениями. От неудобства Кавех поднимается и ведёт соседа под руку в гостиную, где усаживает его в кресло, а сам устраивается на крепких бедрах, перекидывая ноги через гредушку. Блондинистая макушка покоится на плече, носом тыкаясь в запутанные серые локоны — все же они одного роста. — Этот старикан говорил, что сейчас молодёжь совсем ничего не умеет, ни к чему не стремится и старался учить меня тому, в чем я профи, — зло пыхтит мужчина, на палец накручивая ткань чужой футболки. Сонный Кавех — разговорчивый Кавех. Порой он даже не осознаёт какую мысль в принципе хочет донести, бурчит под нос и совсем непонятно высказывается. Путает слова местами, но упорно продолжает ворчать, пока не уснет. — Сейчас многие старшие так говорят, не воспринимай близко к сердцу, — всë-таки отвечает на тираду Хайтам, размещая одну руку на теплом животе под футболкой, а другой придерживая расслабленную спину. — Глупые они. Я ведь не такой уж и плохой архитектор, — говорит, растрачивая весь запал злости и поддаваясь усталости. — Ты самый лучший архитектор из всех, которых я когда-либо встречал. Кавех поднимает свой невозможный рубиновый взгляд и спрашивает совсем тихо: — Правда? Хайтам не отвечает, но кивает, и любовно трется кончиком носа о чужой, сокращает расстояние и сухими губами целует бледный лоб. И разговоры затихают. Аль-Хайтаму нечего сказать, а Кавех не может сопротивляться накатившей сонной неге в тёплых руках. Что он там говорил? Послал бы к чëрту? Ни в коем случае. Ни один чëрт не достоин такого тепла, которого удостоили Кавеха.