before (it was known as sleep)
20 июня 2023 г. в 00:13
Примечания:
kammarheit – «before it was known as sleep».
пост-раккун, первый год после «большого взрыва»/середина 1999.
эльза is not doing well, вектору на это наплевать (нет), призрак умеет в батю, который, хоть и сволочь, но таки переживает за своих пиздюков.
ахтунг! присутствуют: завуалированное описание некоторых симптомов птср, упокоившийся с миром канон, экспериментальный формат текста и соитие тропов «от врагов к друзьям ко «всё сложно»» и «team as family», которого никто не просил. читать на свой страх и риск, за возникшее у читателя чувство разочарования автор ответственности не несёт.
- ты
какие бы чувства ни хотела вложить эльза в это простенькое слово из двух букв, все они теряются за бесконечной усталостью. усталость чувствуется во всём: слышится в голосе, видится в том, как тяжело уокер приподымает голову от стола, ощущается во взгляде из-под полуопущенных век мутных глаз. усталость, словно одеяло, обволакивает саму эльзу, словно пыль, оседает по комнате – даже пробивающиеся сквозь жалюзи скупые солнечные лучи и те кажутся словно уставшими, блеклыми и тусклыми, совершенно не справляясь с царящей в комнате полутьмой.
будь усталость мерой воды, эльза уокер была бы дном океана, ибо сил её не хватает даже на то, чтобы просто закончить мысль.
- я.
фигура застывшего в дверном проёме вектора своей чернотой и размытостью напоминает пятно на совести всея человечества не только эльзе, но и самому вектору, вздумай он, как это часто бывает, представить себя со стороны. вбитое в подкорку профессиональное настоятельно рекомендует ему покинуть эту комнату, забыть про эту девушку и заняться, наконец, тем, чему его учили, для чего тренировали – создали, в конце концов, - и именно поэтому вектор, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди, ухмыляется. ухмыляется он широко и почти сочувственно; немного ехидно, чуточку зловеще – по большей же части описать то остальное, что творится у него с изнаночной стороны, он бы не взялся.
в него вбили, ему втравили в кожу, вырезали на внутренностях и пропечатали сквозь кости – есть цифры, есть слова, есть приказы. третьего машинам для убийств не дано, потому что не положено. но когда на него смотрят эти, ставшие мутными и бесцветными глаза, слова и цифры, эти его орудия профессионального труда, с которыми он обращается едва ли не лучше, чем с ножом и пистолетом, даются ему крайне неохотно.
уокер, эльза.
эльза – элли – элль – элс – эл – «эй, а ты ещё кто такая».
двадцать третья, первая, двенадцатая, одиннадцатая, пятая и восемнадцатая;
пятая, двенадцатая, двадцать шестая и первая буквы алфавита.
стукнет двадцать четырнадцатого августа.
рост – метр шестьдесят девять.
цвет волос – пшеничный блонд.
глаза изначально голубые; вследствие спровоцированной вирусом гетерохромии правый глаз серый.
любит мотоциклы, научную фантастику и острую пищу.
боится пауков.
ненавидит «амбрэллу».
и вот примерно на этом месте все потуги вектора в статистику и математику сгорают синим пламенем. там, где раньше был холодный расчёт, теперь (слишком) много места занимает обжигающее чужое. любит – боится – ненавидит. ненавидит – любит – боится. боится – ненавидит – любит. замкнутый круг, с какой стороны ни глянь.
элли ненавидит «амбрэллу». вектор – часть «амбрэллы». элли должна ненавидеть вектора. элли вектора
ну, по крайней мере,
не ненавидит.
любые попытки в логику отправляются всё туда же.
по-хорошему, вектор уже давно перестал что-либо понимать. или же наоборот, начал понимать слишком многое, просто, как сказал ему однажды призрак, понимать не значит осознавать – или наоборот. вектор сомневается чуть чаще, чем постоянно, во всех и во всём, но с призраком не спорит никогда, потому что это одна из первых вещей, которые он и то, и другое. для него, бодровский, прожив жизнь, получил не только опыт, воистину бесценный для их рода деятельности, но и некую мудрость, не то житейскую, не то изощрённую и местами особенно циничную, но дающую возможность видеть всё как оно есть, без прикрас. это ведь призрак первым из стаи разглядел то, что, усмехнувшись, назвал потом «трещинами в фундаменте» - а заодно и то, что стало этим самым трещинам причинами. это ведь бодровский, следуя одному ему ведомому чутью, раз за разом находит вектора, в какую бы нору, дыру или яму тот ни заполз – и каждый раз в кармане у него чудесным образом завалялась пачка сигарет, хотя вектор точно знает, что он давно бросил. и это ведь владимир, бросая на него косые взгляды, которые вектор за всё время слдружбы так и не научился расшифровывать, обронил мимоходом, что вот, дескать, девчонка-то, наша общая знакомая, в последнее время, знаешь ли, не очень. и в глубине его бледно-зелёных глаз плещется то самое нечто, которое в векторе, не имеющем ни малейшего понятия о том, какими должны быть его чувства по этому поводу, бередит так тщательно скрываемую ото всех пустоту глубоко внутри него. и вряд ли он догадывается о том, что призрак с некоторых пор возымел довольно странную привычку, кривить губы в грустной полуусмешке и неодобрительно качать головой, наблюдая за ним исподтишка – так, словно у его беспринципности есть определённый предел, и вектор, словно одна сплошная рваная рана, самим фактом своего существования этот предел пересёк. разумеется, призрак не одобряет не вектора – но ему-то как раз легко не одобрять что-то и кого-то, он свою жизнь прошёл от утробы матери и до момента, когда он может себе позволить не одобрять всё и вся, в отличие от некоторых.
может быть, именно поэтому на прощание владимир, заведомо зная, что последует за недовольным, заранее всё отрицающим покачиванием головы, просто говорит ему: «принеси ей ромашек. говорят, они очень помогают при проблемах со сном», ничего больше и ничего меньше.
может быть, именно поэтому застывший в дверном проёме под взглядом уставших мутных глаз вектор ухмыляется и мнёт меж пальцев втихую сорванные у соседей ромашки. он более чем уверен, что эльзе есть, что сказать. про себя, про него, про зажатые в исполосованной тонкими нитями шрамов ладони поникшие цветы, в конце концов.
вместо этого эльза закрывает глаза. и вздыхает – тяжело так. словно ей на плечи давит по меньшей мере вся океаническая гладь мира, но никак не чужое присутствие. зато вектор знает точно – что, за что и почему.
пустота внутри в этот момент скребётся особенно неприятно.
Примечания:
проблемы со сном являются одним из следствий пост-травматического, и попробуйте-ка не схлопотать оное, полюбовавшись на зомби с близкого расстояния. что же касается вектора, то есть тут у меня одна теория: имя и фамилия сего камрада нигде, никогда и никем не упоминаются потому, что
их у него нет.
в моих хэдах, вектор, подобно вескерам, является результатом внеочередного проекта «амбрэллы», в данном случае – по выведению особого типа бойцов, готовых беспрекословно выполнять любые приказы (нувыпоняли). только вот в случае ви-чана они малость просчитались. несмотря на все потуги, вектор вымахал уж больно умным и свободолюбивым, а уж назначение его под лапу «мамы-волчицы» мадам лепру, в «стаю», где своя, особая атмосфера и свои особые межличностные отношения, ситуацию лишь усугубило. нет, ви-чан, конечно, в курсе психоанализа и прочей лабуды с чувствами и без, однако, ввиду преимущественно лабораторных условий собственной жизни всё, что не является и не включает в себя убийства представляет себе по большей части лишь в теории. к (не?)счастью для него, у него есть товарищи по «стае», новые друганы из спецназа (тим эз фемили, помните?) и то самое блондинистое чучело с птср, чтобы объяснить ему все тонкости.
p.s. решила поменять рост с метра семидесяти трёх на канонные метр шестьдесят девять. дитю скоро двадцать, она ещё дорастёт.