Заветная мечта детства

      Тёплый июльский день клонился к вечеру. Солнце опускалось всё ниже, словно желая поскорее скрыться за одинаковыми, будто выполненными под копирку прямоугольными домами, окруженными чересчур аккуратными лужайками и садиками. Изо дня в день, из года в год здесь ничего не менялось — Тисовая улица была такой, сколько Гарри себя помнил.       Несмотря на столь привычную и умиротворяющую картинку за окном, в доме номер четыре атмосфера была накалена практически до предела. Дядя Вернон, облачившись в свой лучший костюм и приклеив к лицу своё самое суровое — как ему казалось — выражение, мерил нервными шагами гостиную, напоминая зверя в клетке; тётя Петунья с презрительно поджатыми губами и испуганными глазами то и дело поправляла строй пухлых диванных подушек; Дадли, подавленный своей «кроличьей» диетой и предстоящей встречей со взрослым волшебником, после которой он может и не отделаться одним поросячьим хвостом, вжимался в мягкое кресло, на всякий случай держась обеими руками за свой объемный зад. Не желая наблюдать этот коллективный психоз, Гарри улизнул в свою маленькую спальню, и теперь беспокойно расхаживал по ней не хуже дяди.       Он всё ещё не мог полностью осознать, что грядущая встреча — не плод его воображения и не сон. За несколько недель, пролетевших с момента его возвращения из Хогвартса, у него появилась дурацкая привычка периодически щипать себя, дабы лишний раз убедиться, что он не спит. Мальчик никак не мог поверить, что наивная детская мечта, которую он похоронил в себе задолго до поступления в Школу Чародейства и Волшебства, обещала сбыться за день до его четырнадцатого дня рождения.       Когда-то давно Гарри мечтал о том, как однажды появится его родственник, далёкий и неизвестный, и заберёт его у Дурслей навсегда. Он никак не мог определиться, кого именно представляет: какого-нибудь двоюродного дядю по отцовской линии, кузена или просто близкого друга его родителей. Теперь, похоже, реальность могла оказаться лучше самых смелых фантазий. Такой человек действительно существовал — Сириус Блэк, лучший друг покойного Джеймса Поттера и крёстный отец Гарри.       Будучи несправедливо обвинённым в убийстве целой толпы маглов, Сириус провёл в Азкабане долгих двенадцать лет, и одному Мерлину было известно, сколько ещё времени он смог бы протянуть в заточении в относительно здравом уме и трезвой памяти, если бы не ряд фантастических совпадений, сделавших возможным его побег. Выигранный семьёй Уизли главный приз «Ежедневного пророка», визит в Азкабан Министра Магии с их фотографией в газете, и, наконец, предатель Хвост, нашедший приют именно в этой волшебной семье и запечатлённый с ними на фото в своём анимагическом облике — эта невозможная цепь событий придала ему сил бороться и бежать из волшебной тюрьмы, чтобы установить справедливость и наказать настоящего преступника.       Когда Питер Петтигрю сбежал после потасовки у Гремучей Ивы, казалось, что всё пропало. Гарри уже успел поверить и вовсю надеялся, что будет жить со своим крёстным, но побег истинного убийцы ставил крест на всех мечтаниях. И какова была его радость, когда, вернувшись в прошлое вместе с Гермионой с помощью Маховика Времени, они смогли подкараулить Хвоста возле Гремучей Ивы. Гермиона попала в него Оглушающим заклинанием в самый последний момент, когда он завершал превращение в крысу! Замотав в мантию безвольную, но живую крысиную тушку, девочка вернулась к Клювокрылу, а Гарри, нисколько не сомневаясь в своих силах, смог вызвать Патронуса-оленя и отогнать сотню дементоров от себя-прошлого и Сириуса, доказать невиновность которого снова стало возможно. Примерно через час друзья продемонстрировали ошарашенному Фаджу и крайне довольному собой Дамблдору настоящего преступника и предателя, благополучно пришедшего в себя после превращения обратно в человека.       Далее был громкий скандал и серия резонансных публикаций в «Ежедневном Пророке». Как же так: целый год столько ресурсов было брошено на охоту за человеком, который не просто оказался невиновным, но и мог бы претендовать на звание героя за то, что сразу после убийства Лили и Джеймса Поттеров пошёл по горячему следу предателя, желая остановить его! Питера Петтигрю приговорили к пожизненному заключению и отправили в Азкабан, лишив возможности превращаться в крысу. В то же время Сириус Блэк был официально реабилитирован, и ему во всеуслышание были принесены извинения от лица Министерства, а также была выплачена солидная денежная компенсация и возвращены права собственности на два дома: родительское фамильное гнездо и небольшой коттедж, доставшийся от дяди, Альфарда Блэка.       В Министерстве Магии отыскалось завещание Джеймса и Лилли Поттеров, в котором было прописано требование в случае их гибели назначить опекуном Гарри его крёстного, и теперь воля покойных наконец могла быть исполнена. Именно сегодня, тридцатого июля, Сириус Блэк должен был закончить оформление опекунства и прийти за Гарри на Тисовую улицу.       Часы в гостиной деликатно пробили восемь. Гарри подскочил, как ужаленный: его крёстный должен был появиться с минуты на минуту. Он ещё раз бегло осмотрел всю комнату, включая тайник под съемной половицей, но вывод оставался прежним: он упаковал все свои вещи и, кажется, ничего не забыл. Вдруг послышался звук дверного звонка и последовавший за ним сдавленный вскрик тёти Петуньи. Мальчик тут же вылетел из спальни и бегом направился вниз.       Он оказался в прихожей как раз когда дядя с недовольным видом открыл дверь. Гарри едва узнал стоявшего на пороге гостя: до чего же он преобразился за прошедшие недели! Запомнившиеся ему грязные спутанные волосы теперь были чисто вымыты и чёрными волнами ниспадали на плечи, борода была аккуратно подстрижена, но что самое важное — глаза были совершенно другими. Не воспалённые и затравленные, а живые и сверкающие стальным блеском глаза уверенного в себе свободного человека. Грязные лохмотья бывшего узника тоже остались в прошлом, уступив место магловскому тёмно-синему свитеру в сочетании с чёрными джинсами. Через плечо была переброшена кожаная сумка.       — Добрый вечер, — поздоровался Сириус Блэк, глядя на дядю Вернона с плохо скрываемой неприязнью.       — Если он добрый, — сварливо ответил дядя. — Забирайте мальчишку и проваливайте из моего дома!       Сириус приподнял брови:       — О, поверьте, у меня нет ни малейшего желания задерживаться здесь дольше, чем это необходимо, — он пренебрежительно обвёл глазами чересчур чопорную обстановку и, остановив взгляд на Гарри, широко улыбнулся и раскрыл объятия, мигом помолодев на добрый десяток лет. — Здравствуй, Гарри!       — Сириус!       Не сдерживая эмоции, мальчик бросился к крёстному и повис у него на шее. Он дождался, и это ему не снится! Вскоре он смущённо отстранился и обернулся.       В прихожую прошмыгнула тётя Петунья, любопытство которой оказалось явно сильнее страха. Она одарила гостя взглядом, полным презрения и испуга. Увидев её, бывший узник Азкабана нахмурился.       — Какая встреча, Петунья, — сказал он ледяным тоном. — Твоё счастье, что Дамблдор велел вас не трогать и покончить с делом быстро. А я бы очень хотел подробно обсудить то, как здесь обращались с Гарри все эти годы.       — Вы сами не смогли защитить её, — выплюнула она с неожиданной злостью. — Ни ты, Блэк, ни хвалёный Дамблдор!       Гарри поражённо уставился на неё, дядя Вернон — тоже. Никогда прежде тётя не говорила о своей сестре в таком контексте. На какое-то мгновение в её глазах мелькнула плохо задушенная боль, но она быстро овладела собой.       — Я поплатился за это, — неожиданно глухо ответил Сириус. — Двенадцать лет в Азкабане за то, что не разглядел среди друзей предателя… Возможно, это справедливая цена. Но их не вернуть, а для Гарри я ещё могу сделать то, чего никогда не делали вы! — добавил он вновь окрепшим голосом.       Тётя Петунья перевела взгляд на Гарри. Ни разу прежде она не смотрела на него вот так, без привычного раздражения. Она словно хотела что-то сказать, но не решалась. Мальчик так и застыл, не зная, как ему реагировать на услышанное.       — Гарри, — прервал гнетущее молчание Сириус, — твои вещи уже собраны?       — Да, — спохватился он. — Они в спальне.       — Идём.       Войдя в комнату следом за Гарри, крёстный достал волшебную палочку и коротким взмахом отпёр дверцу клетки Букли.       — Лучше выпустить её, — заметил он. — Она найдёт дорогу.       Когда белоснежная сова выпорхнула в открытое окно, Сириус открыл свою сумку, погрузил в неё руку по локоть и извлёк метлу. «Нимбус-2001», успел заметить на рукоятке Гарри.       — Заклинание Незримого расширения, — пояснил он, видя изумление крестника. — Запихивай сюда всё, кроме волшебной палочки и своей «Молнии». Мы полетим на мётлах.       Гарри заткнул палочку за пояс джинсов. Спустя десять минут все вещи, включая огромный чемодан и пустую клетку, были поглощены безразмерной сумкой, которая, впрочем, ни на унцию не потяжелела. Мальчик окинул прощальным взглядом комнату и, подхватив метлу, вышел вслед за Сириусом.       Дурсли топтались в прихожей, словно не могли определиться, уместно ли им здесь находиться. Даже Дадли рискнул показаться из гостиной и теперь с опаской выглядывал из-за спины матери, всё ещё держась за свой зад.       — Ну, до свидания… — неуверенно проговорил юный волшебник, остановившись у подножия лестницы.       — Прощай, мальчик, — пророкотал дядя Вернон.       Гарри вышел на улицу. К его удивлению, за ним последовала тётя Петунья. Он обернулся и посмотрел на неё с недоумением. Тётя поколебалась несколько мгновений, кусая губы, и, сделав шумный вдох, сказала:       — В ту ночь, в Годриковой Впадине… Не только ты потерял мать. Я потеряла сестру, — она отвела глаза, но Гарри успел заметить вновь мелькнувшую в них боль. Пожалуй, впервые за все годы, прожитые с ней под одной крышей, мальчик почувствовал, что Петунья — сестра его матери. И, похоже, по-своему любила её. — Ну, желаю тебе удачи, — словно спохватившись, она приняла свой привычный раздражённый вид и, развернувшись, ушла в дом к своей семье.       — Возможно, она лучше, чем хочет казаться, — со вздохом заметил Сириус, прежде молча наблюдавший эту необычную сцену, стоя чуть в стороне. — Но она много лет подряд делала свой выбор.       Гарри ничего не ответил. В горле стоял ком, мешающий дышать, а в глазах ощутимо щипало. Ободряюще похлопав крестника по плечу, бывший узник наложил на них обоих странные чары, холодными каплями прокатившиеся от макушки до пят.       — Дезиллюминационное заклинание, позволяет слиться с окружающей средой, — пояснил он. — Маглы вряд ли оценят двух всадников на мётлах.       Через минуту они взлетели в безоблачное, ещё светлое небо. Ветер ударил в лицо, мигом развеяв тягостное послевкусие от разговора с тётей, и Гарри почувствовал, как его переполняет безграничное счастье. Он летит со своим крёстным отцом навстречу новой жизни!       Далеко внизу загорались огоньки больших городов и мелких деревень, чередуясь с темными пятнами полей, лесов и лугов. Чуть впереди он видел метлу Сириуса, указывающего дорогу. Гарри бросил взгляд на компас: они летели на юго-запад.       Когда окончательно стемнело, а всё тело окоченело от постоянного холодного ветра, Сириус пошёл на снижение. После того, как они оба оказались на твёрдой земле в какой-то сельской местности, он снял заклинание, обернувшееся на этот раз ощущением стекающих по спине горячих капель.       — Где мы? — спросил Гарри, стуча зубами.       — Мы находимся в трёх милях от деревни Оттери-Сент-Кэчпоул, — сообщил Сириус. — Неподалёку живёт несколько волшебных семей. Мой дядя Альфард жил здесь и завещал мне свой дом. А теперь дай мне руку и смотри внимательно…       Ухватившись замёрзшими пальцами за руку крёстного, Гарри последовал за ним, изо всех сил таращась в темноту. Вдруг перед глазами словно лопнула плёнка мыльного пузыря, и он увидел небольшой двухэтажный коттедж из светлого камня, окружённый маленьким запущенным садом. В окнах дома горел свет.       — Дамблдор настоял, чтобы я защитил дом заклятием Доверия и ещё некоторыми чарами, — сказал Сириус. — Добро пожаловать домой, Гарри.       Спустя четверть часа они сидели в маленькой, но уютной гостиной и пили чай с булочками, болтая обо всём на свете. В камине уютно потрескивали дрова. Осознание того, что у них ещё будут дни, месяцы и даже целые годы на разговоры, наполняло Гарри невероятным счастьем.       Оказывается, мечты могут сбываться. Даже самые смелые и заветные.