Ожидание

В гостях у Диамкея было тепло, уютно и совсем не странно пахло клюквой. Алоин замер в проходе в комнату, оглядываясь. Кроме своей базы вампир, как выяснилось, имел небольшой «загородный» домик, что означало: «у меня есть жилище недалеко от спавна о котором знает полтора человека». Двухэтажный дом, сделанный из древесины, черные тонированные окна, через которые не проникает свет. Внутри обычная, но при этом с ноткой богатства обстановка: позолоченные спинки стульев, отдельное помещение для гардеробной, вазы повсюду из хрусталя какого-то. Требовательная рука ложится поверх плеча волка. Тот оборачивается, в радостном изумлении глядя на Диамкея. Ответом служит легкая полу-улыбка из-под клыков. — Чего застыл, аль не родной? Проходи, устраивайся. Я на кухню, скоро будет что-то вкусненькое. Вампир исчезает в дверном проеме, не забыв подтолкнуть гостя вглубь комнаты. Алоину неловко, но он вроде как тут, чтобы сблизиться с клюкворианцем, даже… Вот в культ вступление обсудить. А потому переселив неловкость и слегка пошатываясь, волчонок идет в обход по комнате. Такое же уютно-богатое убранство, широченная двуспальная кровать с балахонами, шторками, веревочками и всякой похожей мутью около стены. Полкомнаты занимает! Малиновые занавески на окнах, персидский (почему-то думается) ковер на полу. Беленький шкаф. — У тебя мило! — кричит Алоин, замирая. В ответ слышится что-то непонятное, но смущение накатывает вновь, и парень молчит, не желая переспрашивать. Он доходит до окна, раздвигая шторы и пытаясь просмотреть пейзаж на улице. Перед окном проходит овечка. Алоин прислоняется к стеклу, с интересом и каким-то пробудившимся внутри инстинктом провожая добычу взглядом. Во рту приятно пересыхает. В ноздри вдруг ударяет более отчетливый ягодный запах, и гость отрывается от лицезрения мяса на ножках, принюхиваясь. Вообще-то, тут повсюду клюквой пахнет. И от самого Ключа. Вкусно так. Не то, чтобы Алоин нюхал Диамкея, просто… Запах зацепился… Но с кухни идет более яркий аромат, забиваясь в нос, щекоча легкие, призывая и приманивая. Больше не в силах терпеть, парень выскальзывает из комнаты, застывая в проеме. — Учуял, да? — Диамкей вновь улыбается. Улыбка у него — замечает Алоин — завораживающая, гипнотизирующая. Манящая. И опасная в то же время. Он нерешительно мнется, затем вновь делает усилие и кивает, пытаясь выдавать улыбочку тоже. У волка она другая — робкая, заинтересованная, нежная. За спиной об косяк двери бьется хвост, ушки мелко подрагивают. Диамкей тает от зрелища, переплавляясь внутри, но снаружи демонстрирует лишь свое фирменное соблазнение. — Садись за стол. — Клюквенный пирог? — вопрошает Алоин, послушно устраиваясь. Хвост тарабанит по ножке стола, больших усилий вампиру стоит не опускать взгляд, накладывая порцию гостю. — Мой рецепт. Надеюсь, понравится, сладкий. — Пирог сладкий? — с поистине детской невинностью переспрашивает Алоин, поднимая большие, полные искренности глазки. Все пошлые шутки застревают в горле, Диамкей пытается их протолкнуть, терпя поражение. Вот потому он этого волка и позвал — как-то внимание привлек, а почему и сказать невозможно. — Ешь уже… — почти ворчливо меняет тему вампир. Это была не первая их встреча, но весьма плотное знакомство. А дальше пошли откровения. *** — Почитай мне сказку. Диамкей застывает на проходе, неверующе поворачиваясь. Он делает это медленно, театрально, чтобы растянуть паузу, придав ей комические нотки. Специально расширяет глаза больше положенного и даже рот приоткрывает, дабы улыбку увидеть. И он видит — Алоин довольно прищуривается, демонстрируя клычки. Они в этом похожи, только у вампира зубки заостренные от вампирьей натуры его, а у Алоина волчьи. — В детство вернулся? Вспомнил юные годы и милую мамочку, которая читала книжки по вечерам? — Ты теперь мне мамочка. А лучше папочка. Почитаешь? «Это удивительно» — проносится за секунду. «Это просто удивительно». Как же в этом невинном создании может так остро граничить детская обаятельность и милота, и одновременно пошлость, с которой даже Диамкей вполне серьезно посоревнуется? — Ну раз папочка, тогда почитаю. — тянет вампир, возвращаясь к кровати. Вот уже три месяца прошло с момента их плотного знакомства. Приятели стали друзьями, затем проскользнули какие-то не такие нотки, и все медленно стало завязываться в тугой узел под кодовым словом «отношения». Пока не до конца завязалось. Вот, шуточки отвесить можно… Подкатики разной пошлости… За ручку подержаться. Наверное. В загородный домик они приходят нечасто. Это был акт доверия, он периодически повторяется. Но доходить лень, и поэтому парни тусуются в основном межу баз Алоина и Диамкея. Сегодня собрались у вампира, проговорили о вещах разных до самой ночи, и щедрая-добрая душа Ключа не смогла выпереть из дома этот маленький волчий комок. Пусть остается. Пусть хоть на совсем остается, но нет, на утро ж наверняка в свой ад побежит яму достраивать… — Я знаю замечательную сказку. Называется «Потемки». Там школьница девушка полюбила бледного странного парня, а потом оказалось, что парень — вампир, и вместе им быть затруднительно. А еще там были оборотни, и между двумя расами война шла. Милого вампира звали Эдди, а оборотня… — Другую сказку. — в притворном капризе просит Алоин. — Эту я уже слышал. И видел. Диамкей возмутиться не успевает — его руку перехватывает рука гостя, некрепко сжимая. Волчонок закрывает глаза, на лице мелькает тень сомнения. Правильно ли поступил? Диамкей, пользуясь случаем, позволяет себе улыбнуться чуть больше положенного, кладя ледяную ладонь поверх руки Алоина. — Слушай другую. Жил-был на свете маленький волчонок. Он был очень одиноким, рос без стаи, и часто грустил. У волчонка не было друзей, он скитался по разным странам в поиске других зверей. Ему нужна была привязанность, любовь. Нужно было защищать кого-нибудь, и чтобы защищали его. Однажды маленький волчонок попал в удивительную страну. Она была полна разных существ — ангелы, рыцари, демоны, кактусы… в разном проявлении… снеговики и черти… А еще в этой стране был вампир. Он единственный такой в своем роде — нахальный, пошлый, грациозный, замечательный, прекрасный… Кхм. Так вот, вампир. Тоже кстати небольшой. Вампиру, на самом деле, одиноко жилось. А потом в его жизни появился волчонок. Они нашли друг друга, и заполнили сердца любовью. С друзьями случалось множество приключений, например, они организовали культ поклонения особому Богу, а символом секты была клюква. Еще ходили друг к другу в гости и… Диамкей замер, вслушиваясь в спокойное дыхание Алоина. Заснул. — … и вампир вдруг понял, что без волчонка, наверное, больше и не сможет жить. *** Огонь приятно лижет пальцы, опаляет кожу. Кровь стекает, капая алой жидкостью на алтарь, Алоин завороженно провожает взглядом каждую каплю. Диамкей переплетает их руки, мягко отодвигая от огня. Эта тяга к самоповреждению во время ритуалов его смущает. Стоит приглядывать за другом. — Глаза закрой. Дыши через нос. Ртом, как учили, говори… — перечисляет шепотом команды Диамкей, цепко сжимая ладонь волка. Даже сейчас та теплая, а у него, как обычно, холодная. Алоин кивает, зажмуриваясь. Они вместе начинают произносить молитву, взывая к Богу. В Храме жарко, окна закрыты, двери тем более. Повсюду распространяется густой бардовый туман, ритуал в самом разгаре. Высоченный алтарь, доходящий почти до плеч, стоит на подмостках. Диамкей и Алоин собрались здесь ради совета. Вернее, совет нужен вампиру, но чтобы получить ответ, стоит отдать больше крови. Волчонок все понимает. И ко всему готов. Так зачем тревожить лишний раз клюкворианцев остальных? Рука Алоина начинает медленно остывать, он закатывает глаза. Быть баллоном с кровью не слишком приятно, но ради Диамкея можно потерпеть. В кончиках пальцев покалывает, стоять становится все труднее. Хочется расслабиться, но если он это сделает, то непременно грохнется и сорвет всю процедуру. Веки отяжелели даже при закрытом состоянии, язык едва поворачивается во рту, договаривая последние слова из молитвы. Пальцы от покалываний переходят к зуду — сначала легкому, а потом нарастающему. Из вен брызжет кровь. Диамкей сосредоточенно выдыхает, погружаясь в транс и видимо приступая к общению. Теперь можно слегка расслабиться и даже приоткрыть глаза. Очертания Храма плывут, дробятся неясным мотивом, голова отяжелела. Хочется прилечь лет эдак на десять и не просыпаться. С Диамкеем прилечь. Мысли свернули не туда. Ну-ка, возвращайтесь! Кстати, о Диамкее… Волчонок с трудом поворачивает голову, наблюдая за партнером. Клыки вампира выступили из-под губы, заострились. Глаза иногда приоткрываются в спазме, и видно, как поблескивают алым зрачки. Пошла реакция на запах чужой крови, значит. Алоин выдыхает, жар опаляет легкие. Тут не просто жарко, тут ад настоящий! Наконец, наобщавшись вдоволь, Диамкей прерывает ритуал. Реальность схлопывается, в нос ударяет знакомый запах клюквы. Алоин отходит в сторону, беря салфетки и вытирая кровь с запястья. — Я перебинтую. — голос Диамкея дрожит. Алоин хочет возразить, но не решается, смиренно кивая. Вцепится — и пусть. Сложно удержаться, когда ты вампир, а рядом друг, который не то, чтобы против… Диамкей медленно обрабатывает надрез, глаза продолжают неистово гореть красным, клыки никуда не исчезают, даже не пытаясь уменьшиться в размерах и стать менее заметными. Алоин напряжен, ожидая атаки. Он не будет отвечать, позволит выпить немножко. Друзья, все же. Проходит минута, другая, Диамкей накладывает последний бинт, плотно закрепляя на руке. Пробует потянуть на себя, проверяя, не туго ли завязал. В глаза смотреть избегает. Поднимется почти рывком, все еще не глядя на Алоина, качается взад-вперед и наконец рвано выдыхает. — Тебе бы… Уйти, малыш. — Отпей. — предлагает Алоин. Клыки дёргаются, Диамкей поворачивается рывком, силой удерживая себя. Алоин замирает. Это невозможно. Зная вампира, волчонок точно в курсе — он так не может. Никогда не мог. Последняя стадия, когда проливается чья-то кровь — горящие глаза и показывающиеся клыки. В эту секунду Диамкей себя не контролирует, не может остановиться. Так почему сейчас он?.. — Солнце мое, я серьезно. Ты бы шел отсюда. Я ведь долго не вынесу. — ломка заметна за версту. Алоин поднимается, не поворачиваясь спиной и пятясь к выходу. Диамкей дрожит, держась из последних сил. Алоин покидает Храм, отходит на пару шагов, а затем возвращается, садясь рядом со стенами. Он дождется друга. Вместе пойдут домой. Чай выпьют. Такое не в первый раз, никакой обиды, злости или страха. Удивление, разве что. Диамкей и сам удивлен своей выдержой. До сегодняшнего дня это казалось невозможным. Алоин изменил многое. *** Они стоят друг напротив друга, впиваясь взглядом, раздевая мысленно и наслаждаясь партнером. Никакой тайны — любовь есть. Чувства есть. Похоть тем более. Слишком много времени вместе провели, слишком много узнали. Желания захлестнули разум, не позволяя рациональности взять вверх. Диамкей первый двигается с места, протягивая руку и снимая капюшон с парня. Он поглаживает волчонка по голове, зарывается пальцами в волосы, массирует кожу головы. Алоин выдыхает, придвигаясь ближе под ласку. Диамкей улыбается — как улыбается всегда, но только одному человечку на этом сервере. — Ты такой сладкий, как самая спелая ягодка клюквы, мне хочется взять тебя всего, а потом съесть… — шепчет Диамкей, не убирая руки с головы. Другой он обвивает талию партнёра, притягивая к себе и прижимая вплотную. — Я тебя задушить от любви хочу, до синяков затискать, зацеловать всего с ног до головы, видеть… — А я просто тебя люблю… — невпопад пытается подыграть грязным разговорчикам Алоин, обнимая Ключа и кладя подбородок на плечо вампира. — Ну ты блин… — Диамкей едва заметно отстраняется, обхватывая лицо партнёра и аккуратно приподнимая, заставляя смотреть себе в глаза. — Ты чего натворил? Всю похоть мне тут сбил. А я так старался!.. — Я люблю тебя. — убежденно повторяет Алоин, поддаваясь вперед и чмокая в нос. Настрой испорчен, момент утерян, зато появился новый — не опошленный, без секса, зато не менее страстный. Диамкей убирает руки с талии немного выше, прижимая к себе парня, будто пытаясь слиться с ним в одно целое. Страх замирает на грани сознание. Он не отпустит Алоина, нет, ни за что, вдруг он уйдет, исчезнет, вдруг настанет день, и они больше никогда не увидятся? — Слышь, ты пообещай мне сейчас кое-что, ладно? — язык заплетается, слова уходят из сознания. Атмосфера в комнате волчонка меняется со стремительной скоростью. — А? — Пообещай, хорошо? Что даже если уйдешь, то все равно со мной будешь, или вернешься потом, мне неважно. — Руки вцепляются в плечи, сжимая до боли, Диамкей встряхивает ничего не понимающего Алоина, всматриваясь в растерянное выражение лица последнего. — Куда же я уйду от тебя? — с озорством интересуется Алоин. Он легонько стукается лбом о лоб Диамкея, слишком торжественно выговаривая: — Обещаю! «Хорошо» — намного позднее того вечера думает вампир — «Хорошо, что он пообещал». *** Третий сезон наступил незаметно. Диамкей перенял новые способности и болячки — гореть от солнца, например. Поселился в пещерах, отгрохал поляны с ромашками, домик, затем стал прорывать туннели по всему серверу. Активно участвовал в банде Якудз, а потом также активно высказывал всякое разное. Сжег катану, чем спровоцировал на себя нападение. А теперь лежит на кровати, в собственном доме, в полной темноте, не считая зажженных свечей на полу. В руках измятая ветка с клюквой. «Мы уничтожим то, что тебе дорого». Диамкей слабо улыбается. Пусть. Только сначала Якудза должны найти и принести поближе это самое «дорогое». Даже в заложники пусть возьмут, украдет темной ночью под шумок. Вампир хмурится, ощущая прилив жалости и грусти. Только этого не хватало… С Алоином связь не утеряна. Не до конца, по крайней мере. Они встречаются в ритуальных полуснах, и это общение, какое-никакое, помогает не остыть, не потерять интерес к жизни. — Ты долго. — жалобно тянет волчонок. Их место — созданное общим разумом и почему-то не обговоренное заранее, но устраивающее обоих — это сад. Пышный сад из клюкв и роз вперемешку, с белокаменными тропинками и всегда летом. Тут бывают дожди, а чаще солнце, в зависимости от настроения ребят. Садик небольшой, но уютный, ягоды растут постоянно, обновляясь с каждой встречей, розы тем более. Все такое яркое, немного приторное, наливное и спелое. И Алоин. На лавочке, такой же белой, как и дорожка, улыбчивый и почти не изменившийся. — Дела. — разводит руками Диамкей, присаживаясь рядом. Волчонок мгновенно забирается с ногами на скамью, укладывая голову на колени партнёра. Тот машинально запускает пальцы в мягкие волосы под капюшон. — Как там с Якудзами? — Да ну их. Они пообещали уничтожить, что мне дорого. Я тебя в обиду не дам. Какое-то время молчат, а затем Диамкей почти удавшимся скрыть дрожь голосом интересуется: — Ты же не умер, да? — Глупости не говори. — Алоин приподнимается, внимательно заглядывая в глаза напротив. Слезинки больше не держатся, резко накрапывая на одежду. Диамкей отворачивается, поспешно вытираясь рукавом. Алоин грустно улыбается, садясь нормально и прижимаясь к плечу парня. — Если бы я умер, то не приходил бы сюда. Сюда… Умер бы — и место исчезло. Так что не надо паники, я живой, в полном здравии. — Пытаюсь поверить, что я не больной шизофреник. — усмехается Диамкей, до побеления сжимая руку Алоина. Последний поворачивается, сталкиваясь нос к носу с вампиром. — Я тебе что обещал? Прийти, даже если уйду, надолго прям. — в голосе отчего-то слышатся нотки веселья. Неожиданно силуэт Алоина начинает плавиться, исчезая. — Ты бы это… Еще больше замков повесил. Диамкей не успевает спросить, его выкидывает из сна резко и неприятно. Потирая голову как ушибленное место, вампир с трудом открывает глаза. Все свечи до одной погасли. В дверь неистово барабанят. Диамкей на не гнущихся ногах подходит ко входу, предварительно щипая себя и морщась от боли. Не сон. Но… В проеме открывшейся двери стоит Алоин с веткой клюквы. — Приготовишь мне пирог, как тогда?