Мне не слабо, детка

"Привет, Пенелопа!  Хотя, какая, к черту, Пенелопа. Гермиона Грейнджер! Признаться, я никак не ожидал. Увидел недавно твое миленькое личико в Пророке... Хитрая, но до чего же красивая! Милашка, ты помнишь шарф, который повязала на дерево? Он был предназначен для рыжего, верно? Спешу предупредить, что я не собираюсь его тебе возвращать! Безусловно, вы, мисс, можете завалить меня своими гневными посланиями, но это не принесет никаких результатов. Расскажи мне лучше о шраме, который тетка Беллатриса тебе на руке оставила... Признаюсь, я бы поубивал всех грязнокровок. Но тебя — нет, никогда. Скажешь, что я мерзкий блюститель чистоты крови? Да, это так, только я сам не "высшей пробы", вот так пошутила со мной судьба. Грейнджер, пиши мне! Иначе я буду считать, что ты струхнула общаться со мной из-за друзей. Пиши, пиши, ведь я уже слышу, как ко мне летит твой ответ.  Пока, Пенелопа, Скабиор" "Скабиор, Ты вообще не обладаешь качествами, которые отличают мужчину от наглого, хамоватого типа! Мне было не совсем удобно читать твое дикое послание при друзьях: я просто не умею сдерживать эмоции. А в тот момент у меня на лице было написано: "При первой же встрече надо было его прикончить!" Но на тебя невозможно обижаться. Теперь на моей левой руке краснеет надпись "Грязнокровка", я не обращаю на нее внимания: у меня нет времени жалеть о чем-либо. А шарф... Что ж, оставь его, можешь считать это моим материальным извинением за синяк под глазом, который я поставила тебе в лесу. Где ты сейчас? Я много думаю об этом. Жду твоего письма, Гермиона" "Привет, красавица! Вот с каких это пор мои письма стали дикими?! Ладно, я не обиделся. Итак, предлагаю начать наше "бумажное" знакомство с рассказов о себе и о своей жизни. Поскольку ваш собеседник, мисс, считает себя истинным джентльменом, то он уступает право написания своих мемуаров даме. Даме? Она же беглая грязнокровка! Но, черт, прекрасна до неприличия. Гермиона, напиши мне немедленно! Оставь своих дружков и отвлекись на меня! Поторопись, дорогая, Скабиор, милейший эгоист!" "Скабиор, С каждым письмом ты меня все больше начинаешь раздражать. Хорош джентльмен, который трусливо уступает даме, чтобы та первой раскрыла все свои секреты! Итак, меня зовут Гермиона Джин Грейнджер. Я родилась 19 сентября 1979 года в семье магглов. Не окончила Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, на данный момент скрываюсь от Министерства Магии и Пожирателей Смерти. Что хотел — получил. Гермиона" "Грейнджер! Это что еще за фокусы такие?! Записка, которую я держу в руках и есть твоя автобиография? Ты самая занудная девчонка на свете! Следующее письмо должно меня порадовать. Скабиор" "... Перестань злить меня, иначе я больше никогда тебе не напишу. И не смей отдавать приказы, это сильно напрягает. Гермиона" "Маленькая стерва! Либо ты поддерживаешь со мной дружескую переписку, либо я сдаю тебя в Министерство Магии! Думай, прежде чем что-то выводить чернилами на пергаменте. Скабиор" "Скабиор, Извини, что так вышло... Я не умею красиво писать, но, по всей видимости, мне придется выложиться на все сто. Родители сделали все, чтобы мое детство было беззаботным, веселым и чудесным. Надо сказать, что это им удалось! Отец учил меня читать и писать, мама привила любовь к книгам. В мой четвертый день рождения я получила детский велосипед. Радости не было предела... Ссадины, царапины и сломанный почтовый ящик до сих пор всплывают в памяти. Каждое лето мы втроем путешествовали по Европе... Норвегия, Франция, Италия — эти страны я полюбила всем сердцем. Именно в солнечном итальянском Соренто мои магические способности дали о себе знать. Помню, что жарким вечером, сидя на кровати, я увидела, как на родителей с потолка посыпался снег! Через пять лет пришло письмо из Хогвартса. И вот тогда случилось настоящее чудо, ведь в мире маглов каждый ребенок верит в волшебство, а мне выпала возможность к нему прикоснуться, потрогать его, ощутить. Гриффиндор стал моим родным факультетом, где я и нашла настоящих друзей. Именно так началась новая жизнь, которая в настоящем времени меня совершенно не радует. Теперь, когда твое ненасытное любопытство удовлетворено, на что я искренне надеюсь, ты обязан написать мне свою историю. Жду, Гермиона Грейнджер" "Милашка, Признаюсь, что мне понравилось это письмо. Я сдержу слово и изложу на бумаге свою автобиографию. Я родился 17 декабря 1970 года в маленькой шотландской деревне, расположенной на берегу лесного озера. Моя мать была чокнутой хиппи! А про отца и вовсе говорить нечего: он вырос в приюте, так что на особую родительскую любовь с его стороны не стоило рассчитывать. В то время вся магловская молодежь хипповала, на каждом углу выкрикивая: "Make love, not war!"* Родители курили и занимались любовью под ритмы рок-н-ролла везде, где можно и нельзя. Мне об этом рассказывал их общий друг, явно не осознавая, что десятилетнему мальчишке это было совсем не интересно. Как оказалось, мой единственный дед был сквибом и не смог окончить Хогвартс. В одиннадцать лет мне тоже пришло письмо, а к тому моменту оба моих родителя уже отбросили коньки от передозировки, и я жил с тем самым стариком, который еще помнил, где находится Косой переулок и Платформа 9 и 3/4. Попав в Хогвартс, я осознал, что в моей жизни случились перемены. Шляпа отправила меня в Слизерин, хотя, по-моему, она ошиблась. Я неплохо учился, не хуже тебя, Грейнджер! Но как грязнокровка вообще мог попасть на самый "чистый" факультет?! Эти глупые шутки изрядно надоели, жизнь глумилась надо мной. Я сдал все ЖАБА отлично, меня наградили особой медалью, как одного из лучших выпускников. А потом случилось то, что перевернуло все планы. Я загремел в Бринсфорд** за ограбление ювелирной лавки. Это произошло в 1988, по случаю большой пьянки, честно признаюсь. Мне удалось получить свою палочку в передачке: помог старый приятель из деревни. Я трансгрессировал оттуда после того, как меня отправили в одиночную камеру за нарушение порядка. Какой, к черту, порядок в тюрьме?! С тех пор мне пришлось скитаться по лесам и безлюдным равнинам, пока я не напоролся на Сивого, дьявол бы его побрал! Он смекнул, что молодой и толковый волшебник очень может пригодиться в его команде. А в одно полнолуние он меня укусил... Дальше ты все знаешь, дорогая. Напиши мне скорее, Скабиор" "Скабиор, Я не могу читать твое письмо спокойно... Мне вдруг стало стыдно за то, что я сама написала. У меня было все, а у тебя — ничего. Ты ведь хотел, чтобы я чувствовала муки совести и сострадания, верно?! Именно поэтому джентльмен уступил даме?! Так вот знай, что "мнимым" чувством вины я не страдаю. Гермиона" "... Ты просто бесчувственная гриффиндорская выскочка! Дрянь! Я никогда никому не позволял себя так унизить! Запомни, малышка, что условия нашей переписки буду диктовать только я! Давно хотел спросить кое-что... Ты любила? Вот только не нужно задавать лишние вопросы, хорошо? С наилучшими пожеланиями, Скабиор, твой персональный Дьявол!" "Скабиор, Я действительно любила. Но он погиб, и забрал всю мою любовь, до последней капельки, поэтому я не хочу об этом писать. Гермиона" "Грейнджер, А ты ничего не забыла? Имя! Как же звали того счастливчика? Знаешь, ты такая сухая, черствая. Расскажи мне, Гермиона, как любят грязнокровки? Как они это делают? Жду твоего письма, детка, Скабиор" "Дорогой мой! Зачем тебе все это знать?! Или это месть, и теперь ты хочешь причинить боль МНЕ, заставив вспоминать все, что было так дорого, что теперь безвозвратно утеряно? Ну что же... Его звали Сириус Блэк. Я полюбила этого человека, когда училась на пятом курсе. Он оставил мне только вкус его единственного поцелуя. Когда ты начинаешь думать о любимом человеке, твое сознание отвергает все несущественное. За ребрами, слева, начинает что-то расти и шевелиться, разливая тепло, словно горячую ртуть. Щеки горят, будто бы их клеймит палач. Иногда даже в глазах появляются цветные пятна, а низ живота сжимается каким-то странным образом. Но все это не идет ни в какое сравнение с тем, что ты ощущаешь, находясь рядом с желанным ... Вот так могут любить грязнокровки, Скабиор. Вчера я не спала всю ночь, находясь в раздумьях о смерти Сириуса. Беллатриса Лестрейндж кричала тогда в Отделе Тайн: "Я убила Сириуса Блэка!" А я просто стояла... Гриффиндорка Гермиона Грейнджер не смогла применить Непростительное, о чем и по сей день сожалеет, честно. И я долго думала о том, что ТЫ, в свою очередь, никогда не сможешь сделать. На мой взгляд, тебе слабо причинить себе боль. Ваши эгоизм и самолюбие не позволят совершить такую ошибку. Пиши мне, дорогой! Не твоя Гермиона" "Красавица, Своим последним письмом ты меня задела, я не стану спорить. Но только на этот раз, детка. Я бы сказал, что на все способен, но поймал себя на мысли... Лучше пока промолчать о ней. Все мои мысли сейчас сосредоточены на одной игрушке. Недавно Сивый приволок на себе тушу какого-то наркомана, сказав при этом, что тот сам сдох. Я же прекрасно понял, что парень стал очередной жертвой для голодного урода. Однако, когда мы обыскали его, в кармане обнаружилась занятная вещичка: похожа на пресловутый магловский обрез. Думаю опробовать его на первой грязнокровке. Напиши мне, Гермиона, хоть что-нибудь напиши, Скабиор, человек" "Скабиор, Теперь я поняла, что тебе доставляет великое удовольствие злить меня. Но моей бурной реакции ты не дождешься, наглец, ни за что не стану выпускать ради тебя Фурию. С обрезом лучше не баловаться, малыш, иначе можешь ненароком и себя застрелить. Пушка — детям не игрушка. Мы можем встретиться? Я хочу увидеть тебя. Не спрашивай ничего, иначе передумаю. Мне и так нелегко было в этом самой себе признаться. Жду, Твоя Гермиона" "Гермиона, А мне кажется, что тебе безумно нравится унижать меня и наносить "ответные удары"! Насчет встречи... Ты действительно хочешь видеть меня, малышка? Я был приятно удивлен, хотя, с другой стороны, мой трезвый ум подсказывает, что Гермионе Грейнджер что-то нужно от бедного егеря, не так ли? Жди моего следующего письма, я сообщу место и время. Начинаю съезжать с катушек, детка: хочу тебя поцеловать, как простую девчонку. А потом сам себя стараюсь убедить, что слизеринец к грязнокровке даже подходить не должен. И вновь сталкиваюсь со своим желанием. Похоже, что Скабиор умрет в какой-нибудь канаве от когнитивного диссонанса. Помоги мне, Грейнджер, Твой Скабиор" "Скабиор, Прочти слова Эразма Роттердамского: "Нет зверя настолько дикого, чтобы он не отзывался на ласку." Что скажешь? Зачем отвергать порывы души, той, что теплится у тебя за сердцем? Не говори, что мои слова слишком сладкие. Разве мужчине должно быть стыдно за то, что он желает женского тепла? Любая из нас готова дарить его безвозмездно. Я не считаю тебя диким зверем, и не позволю умереть в канаве от когнитивного диссонанса. Не заучивай словарь психологических терминов, дорогой. Я очень жду нашей встречи, Гермиона" "Гермиона, Я не говорил, что мне стыдно. Для меня это является чем-то неприемлемым, запрещенным. Иногда на ум приходит сравнение с вождением тачки, находясь "под кайфом". Вот представь, детка: ты гонишь по ночному шоссе, ветер бьет в лицо, тяжелая голова давит на позвоночник, но ничто не может заставить убрать ногу с педали газа. Лишь бы ехать так всю жизнь, забыв о том, что было, что есть. А впереди будет бесконечная трасса, которая покажется единственным спасением, когда ты протрезвеешь. Гермиона, завтра в четыре часа дня я буду ждать тебя в лесу, неподалеку от Хогсмида. Повернись спиной к "Кабаньей Голове" и отсчитай четыреста шестьдесят восемь шагов на юго-восток. Просто подойди к старой сосне, малышка. До встречи, Твой Скабиор"

Суббота. Назначенный день. 

Гермиона взяла мантию-невидимку и трансгрессировала в лес, находящийся за Хогсмидом. Она сказала Гарри и Рону, что проберется в одну маленькую лавку за бутылочкой Бадьяна. Ведь ее запас уже исчерпал себя, а без этого настоя будет крайне трудно справиться с любой царапиной, и они не должны рисковать. Безусловно, уговаривать их пришлось долго, но сейчас гриффиндорка смело шагала, укрытая мантией, в сторону "Кабаньей Головы". Ровно в четыре часа она отсчитала последний шаг и увидела огромную старую сосну. Ей, наверное, было лет триста или больше... Но это не важно, ведь в тот же момент из-за огромного ствола появился Скабиор и стал внимательно разглядывать пришедшую Гермиону. — Добрый день, милашка, — сказал он в своей обычной манере: с наглостью и гордостью в голосе. — Здравствуй, Скабиор, — начала Гермиона неуверенно, затем сделала пару шагов настречу, — я так рада тебя видеть, честно. Он подошел и провел рукой по ее волосам, в этот момент она залилась краской, а потом театрально удивился и спросил: — Чего же ты пришла? — Какой же ты ублюдок! — Стерва! — Успокоился?! — ДА! — А я думала, что ты не придешь, Скабиор. — Ну что ты, детка? Насколько помню, Гермиона, ты сама меня позвала? — его голос звучал мягко, но со стороны казалось, что он плохо сдерживает ярость. — Да, да это так. Я давно терзаю себя... — она запнулась, и голос стал тише, — Почему ты согласился писать мне? — Решил поиграть с тобой, Грейнджер. А ты, как я вижу, стала еще красивее... — Опять ты врешь! — Гермиона убрала его руку и отстранилась. — Постой! Я ни разу еще не давал повод усомниться в том, что говорю! Не стоит обвинять меня во лжи. Ты думала, что я быстро расскажу о тайнах Темного Лорда и мы мирно разойдемся?! — спросил егерь, испепеляя взглядом стоящую перед ним Грейнджер. — Не кричи на меня, Скабиор! Хорошо, я действительно так думала... Извини! — Ты ведь что-то хочешь спросить, верно? Я вижу, как ты нервно закусываешь нижнюю губу, — он тихо прошептал эти слова и сощурился. — Как тебя зовут на самом деле? — выдохнула та. — Эрасмус Трой. Легче? — Нет, нисколько. Егерь вновь подошел к ней и крепко обнял, отчего Гермиона застыла на месте. Его руки вплелись в волосы, а потом он легко поцеловал ее в лоб. — Эрасмус, поцелуй меня, пожалуйста. — Ты действительно этого хочешь? — спросил Трой мягко, оставляя дорожку невесомых прикосновений своих губ на ее шее. — Да. Тогда Эрасмус Трой просто исполнил желание Гермионы Грейнджер. Через несколько минут оба отстранились друг от друга, но затем слизеринец вновь прижал к себе маленькую гриффиндорку. — Я не верю в то, что сейчас скажу, но, мне кажется, что я люблю тебя, малышка. — Я тоже, — ответила Гермиона. — Ты тоже не веришь в свои слова или тоже любишь? — спросил егерь и усмехнулся. — Тоже люблю. Скажи, а ты прокатишь меня на своей тачке? Скабиор мечтательно отвел взгляд, но не замедлил с ответом: — Ну... Допустим даже, что не на своей... Но мы все равно поедем по бесконечному шоссе, детка, я обещаю. Гермиона рассмеялась и прижалась к его груди. Они постояли так совсем недолго, пока Эрасмус не нарушил тишину: — Малышка, я решил тебе рассказать кое-что о Хогвартсе... Там сейчас творятся страшные вещи. — Нам нужно туда попасть, иначе Гарри проиграет войну. — Почему? — Я не могу тебе это сказать, — Гермиона запнулась, поймав на себе удивленный взгляд Скабиора. — На этот раз я не буду спрашивать тебя ни о чем, — он перевел быстрый взгляд за спину Гермионы. Егерь внимательно всматривался в дальние деревья и кусты. — Что там такое?  — Ничего. Он резко оттолкнул ее к стволу дерева, прижав гриффиндорку спиной к мшистой коре, и продолжил разглядывать лес позади Гермионы. — Я ничего не понимаю! Что происходит?!  — Тише! Ты помнишь, что в одном из писем сказала, будто мне слабо сделать себе больно?! Помнишь?!   — Да, да! Что с того?! — Я пришел сюда, чтобы доказать обратное! — он приблизился к ней и вновь поцеловал. Через минуту Эрасмус тяжело вздохнул и отошел на несколько шагов. — Гермиона, я сейчас сделаю себе так больно, что никто никогда не сможет помочь мне.  — Нет, не нужно, прошу, — умоляющим тоном прошептала та. По щекам потекли две соленые капельки. Егерь резко вынул руку из-под плаща... В ней был обрез, тот самый, что он нашел у мертвого магла. Обыкновенное огнестрельное оружие, способное убивать. Секунду спустя раздался громкий выстрел, грохот которого разошелся эхом по всему лесу... Гермиона Грейнджер сползла по стволу вниз, оставляя кровавый след на старой коре. Ее сердце больше не билось. Скабиор подошел к убитой волшебнице и вложил в ее ладонь маленький пузырек с серебристой жидкостью. На нем было написано: "Поттер, береги это воспоминание. Пусть оно поможет тебе выиграть эту чертову войну." Эрасмус Трой развернулся и направился к тому месту, откуда теперь слышались чьи-то шаги. "Мне не слабо, детка", — сказал он и устремился прочь от ее тела.  — Сивый, это ты здесь шляешься?! — громко крикнул егерь. Из-за деревьев показался жуткий тип, с оскалом на изувеченном лице. — Что это ты тут расшумелся?! — прорычал оборотень. — Решил опробовать этот... Мерлиновы подштанники, как же он называется?! Пистолет! — Ну?!  — Глупые маглы изобретают еще более глупые вещи! Идем! Вскоре двое скрылись в густых зарослях вереска.  В тот вечер Гарри и Рон увидели приближающегося Патронуса. Серебристый Лис проговорил чужим мужским голосом: "Повернитесь спиной к "Кабаньей Голове" и отсчитайте четыреста шестьдесят восемь шагов на юго-восток. У старой сосны вы найдете ту, что вам нужна. Забери маленькую склянку из ее руки, Поттер..." С этими словами Патронус растворился в воздухе, оставив после себя ощущение холода и отчаяния, ничего больше...