Мы еще потанцуем

Новость о Святочном Бале в Хогвартсе обсуждали вот уже вторую неделю. Событие это, как оказалось, примет грандиозный, по меркам школы, масштаб. Все ученики активно делились своими догадками и мнениями относительно предстоящего торжества. Кто-то радовался и не скрывал своих восторгов, кто-то, напротив, ныл и возмущался, что репетиции различных танцев занимают много времени и сил, кто-то вообще уверял других, что не желает принимать участия в этом событии. Но факт оставался фактом: Святочный Бал был самой обсуждаемой темой Хогвартса. Что занимало молодых людей и девушек ещё больше, так это выбор пары: дамы или кавалера — партнёра по танцам. Девочки отныне ходили парами или группами, постоянно перешёптываясь и тихонечко хихикая, стоило какому-нибудь смущённому юноше пройти мимо. А мальчишки то и дело старались избегать подобных встреч один на один и быстро ретировались, едва завидев "опасность" в виде стайки щебечущих девчонок. В каждом правиле есть свои исключения. Безусловно, были и те, кто попросту вёл себя не так, как все. Луна Лавгуд, например, всё время проводила наедине сама с собой. И это даже не потому, что многие однокурсники считали её странной и не желали общаться. Просто Луна отчаянно боролась со своей трусостью, не прибегая к чужой помощи. Наверное, стоит рассказать, с чего это началось. Прошлой весной, в начале апреля, когда снег уже вовсю таял, а солнышко начало по-настоящему припекать, Луна Лавгуд отправилась в Хогсмид. День был тёплый, а тающий под ногами снег смешался с землёй и грязью, превращая звук шагов в жуткое хлюпанье. Дорожки были размыты, а под маленькими, дребезжащими от лёгкого дуновения ветра лужицами, прятались коварные, покрытые льдом тропинки. Луна шагала бодро, напевая какую-то весёлую песенку, но, хоть и выходило у неё скверно, она продолжала мычать себе под нос и щуриться от ярких солнечных лучей. Но безмятежное пение оборвалось громким "Ох!", когда Луна поскользнулась и с плеском грохнулась в большую лужу. Она буквально распласталась на земле, раскинув руки и ноги. Через пару секунд Лавгуд уже вытирала шарфом лицо и руки, пытаясь при этом выжать промокшие насквозь белые, пушистые кудри, которые теперь были грязно-серыми. Потирая ушибленные колени, она сложила свои немногочисленные вещи в рюкзак, такой же запачканный и сырой, как и вся её одежда. Вдруг сзади послышались голоса, через секунду они затихли, а ещё через секунду раздался громкий смех. — Эй, чучело, классно выглядишь! — юношеский голос заставил Луну оглянуться. Перед ней стояли взрослые ученики, среди которых были и старосты с Пуффендуя и Когтеврана. Одного из них — Седрика Диггори — она узнала тотчас же, ведь он был лучшим учеником школы. — Эй, Митчелл, не надо, — послышался его голос. Диггори хлопнул знакомого по плечу. Луна всё продолжала сидеть в луже, наблюдая за тем, как смотрят на неё девушки. — Вы могли бы помочь мне отчистить одежду заклинанием? — как ни в чём не бывало спросила она, обращаясь к ним. — Я помогу, — Седрик прервал явно намеревающихся съязвить друзей. Под дружное улюлюканье и смех он подошёл к Луне и улыбнулся: — Под ноги нужно смотреть, Лавгуд, — и с этими словами помог подняться и очистить куртку и джинсы, волосы и рюкзак от грязи и воды. — А я смотрела, но ничего не видела, — точно невзначай заметила она и добавила, — спасибо, Седрик. Он ещё раз улыбнулся и, чуть наклонив голову вбок, пробормотал: — Странная какая. Увидимся! Вскоре группа учеников скрылась из вида, но Луна почему-то стояла на месте и никак не решалась идти дальше. Вздохнув и пожав плечами, она с громким плеском уселась в ту самую лужу и прошептала вслух: "Увидимся!" С тех пор Луна Лавгуд очень часто думала о Седрике Диггори. "Наверное, — говорила она сама себе, — он любит омлет на завтрак. И он слушает музыку магглов. Да, определённо." Всё лето она плохо спала, каждый день и каждую ночь рассуждая об этом юноше. Однажды на столе Луна заметила чистый листок, вырванный из блокнота. Рядом лежал почти что источенный карандаш. Она присела на скрипящий старый стул и закрыла глаза. Рука сама собой потянулась к бумаге и крохотному карандашу и нарисовала кривое сердечко. "Должно быть, он мне очень нравится", — сказала Луна вслух, хихикнула, как это делают только девчонки, и спустилась в гостиную к отцу, который уже давно позвал её к столу. И вот сейчас, в канун Рождества, когда все так активно обсуждали Святочный Бал, Луна Лавгуд всерьёз задумалась о том, чтобы пригласить Седрика Диггори танцевать с ней. Конечно, было немного страшно. Нет, было очень страшно, только не понятно, из-за чего именно. В очередной раз она направилась к Чёрному озеру, чтобы дописать свиток по Истории магии и подумать о том, как было бы здорово танцевать с самым добрым и милым мальчиком во всей школе. Но её покой нарушили чьи-то шаги. Снег под ногами пришедшего хрустел и поскрипывал. — Привет, — сказала она, даже не обернувшись. — Здравствуй. А я думал, что я один сюда прихожу зимой, — Седрик усмехнулся и присел на большой, выступающий из-под снега корень старого дерева, на котором рядом ёжилась от холода Луна. Заметив это, Диггори снял с себя шарф и протянул девчонке: — Держи. Сейчас согреемся, — с этими словами он достал из сумки пару бумажек, смял их и, произнеся заклинание, поджёг. Скомканные листки пергамента чуть заметно тлели, кружась в воздухе из-за заклинания левитации. — Знаешь, я бы хотела пригласить тебя на Святочный Бал... То есть, я бы хотела, чтобы ты танцевал со мной, — вдруг сказала Луна, развернувшись к Седрику. Тот сперва открыл было рот, чтобы что-то сказать, но затем тяжело вздохнул, улыбнулся будто бы самому себе и наконец ответил: — Понимаешь, я уже иду на бал с другой девушкой. Но знай, что мы ещё потанцуем, Лавгуд. Я обещаю, — он слегка похлопал её по плечу, улыбнулся на прощание и, резко поднявшись, зашагал прочь. * * * "Луна, девочка моя, проснись," — голос отца казался ей таким далёким. Нет, она не будет просыпаться. Потому что сон слишком интересный: она вновь была на четвертом курсе, она вновь шла в Большой Зал, где вот-вот уже должен был начаться Святочный Бал. Она вновь видела учеников и учениц в прекрасных нарядах, готовившихся танцевать первый вальс. — Разрешите пригласить вас? — послышался знакомый голос. * * * — Луна, проснись, милая, — Ксенофилиус тщетно старался разбудить дочь вот уже минут десять. Наконец она потянулась и приоткрыла глаза. — Ты пела во сне. Что тебе снилось? — Знаешь, папа, мне не снилось это всё. Просто Седрик когда-то пообещал, что мы с ним потанцуем. Он был хорошим, очень. Он сдержал обещание.