Флешбэк
— Слушай, братик, почему сестрёнка Рукия больше не приходит? — спросила Юзу, ставя перед Ичиго и Орихиме миски с рисом. Она передала третью миску Карин и потянулась за большими неглубокими мисками для карри. Ичиго взял свои палочки для еды и осмотрел их. Темные пятна под его глазами казались ещё более глубокими в желтом свете полуосвещенной потолочной лампы; две лампочки перестали работать три месяца назад. Выражение лица Орихиме помрачнело прежде, чем она успела поймать себя на мысли. Ей не нравилось, когда она и Юзу называли Рукию сестрёнкой. Возможно, потому, что они не называли её сестрёнкой Орихиме. — У Кучики-сан есть жизнь в Обществе Душ, — сказала Орихиме, растянув губы в сдержанной улыбке. — Сейчас она работает ещё больше из-за смерти Укитаке-сана. Рядом с ней Ичиго долго пил ледяную воду. Карин взяла белую миску, которую протянула ей Юзу, и поставила ее рядом с рисом. — Ага, но она же может иногда приходить, верно? Она не приходила годы, а Ичи не уходил в Общество Душ с тех пор, как она вышла замуж. Бровь её брата дёрнулась. — Она не размещена здесь больше, — сказала Орихиме, пожав плечами. Она провела рукой по своему огромному животу, отяжелевшему от её и Ичиго ребёнка. — И это не её дом. Кучики-сан принадлежит Обществу Душ с её друзьями и её мужем. Палочки в руках Ичиго заскрипели, но когда он заговорил, то обратился к Юзу: «Можешь дать мне ещё немного карри?»Конец флешбэка
Орихиме родила всего через несколько дней в больнице Каракуры, пошутив, когда у нее отошли воды, что, должно быть, острое карри Юзу вызвало у нее схватки. Все были уверены, что ребенок окажется в отделении интенсивной терапии, ведь он родился на несколько недель раньше срока, но Ичиго привез жену и сына домой всего через пару дней. С тех пор Казуи кричал каждую ночь. Карин пнула ногой камень на тротуаре, и он отлетел в чахлую траву слева от неё. Она подняла голову: сама того не желая, она прошла весь путь до дома Урахары. Несмотря на то, что было уже довольно поздно, свет все еще горел. Её кошелек лежал в кармане куртки, и она пожала плечами. Ей всё равно нужна была пара вещей. Не успела она протянуть руку, как дверь открылась, но вместо Джинты или Уруру… — Тоширо? — выпалила Карин. Капитан десятого отряда поднял голову и посмотрел на неё. Он не изменился, совсем не повзрослел с того дня, когда она видела его больше четырёх лет назад. Его лазурные глаза ярко выделялись на загорелом лице, а копна белых волос на голове была такой же. Он тоже не стал выше — она была выше его на голову, что стало результатом скачка роста в первый год обучения в старшей школе. Она уловила, как его взгляд на секунду опустился на её грудь, а затем снова встретился с её глазами. Она развивалась и в других отношениях, и по фигуре больше походила на Мацумото, чем на Рукию. — Карин, — наконец сказал он, его голос был низким и знакомым. — Давно не виделись. Что ты здесь делаешь? Карин повела плечом. — Я вышла на прогулку и мне понадобились некоторые товары Шляпника. Одна его бровь приподнялась, и он отступил назад в тепло магазина, призывая её следовать за ним. — Куросаки сам не справляется с пустыми? — спросил он. — Ичи… — Карин замолчала. Он не выходил на улицу уже несколько месяцев, с тех пор как родился Казуи. Иногда она слышала звук его удостоверения, но он всегда игнорировал его. Он даже не носил его больше — и она знала, она знала, что до Казуи он носил его под каждой рубашкой, рядом с сердцем. — Полагаю, он взял перерыв, — сказала она, пожав плечами. — Ин… Орихиме родила ребёнка в сентябре. Тоширо поморщился и позволил двери закрыться за ними. — Я могу поговорить с тринадцатым, — неохотно сказал он. Они прошли по главному проходу магазина Урахары, и Карин подобрала Hollow-B-Gone, Reiatsu Ramp-Up, и некоторые другие вещи, которые Шляпник научил её использовать, чтобы компенсировать отсутствие занпакто. — Куросаки-сан! — попривествовал Урахара, скрывая веером половину его лица. Один глаз наблюдал за ней из-под его шляпы; другой был прикрыт простой черной повязкой. — Я не ожидал увидеть вас так поздно. Я собирался закрываться. — А… да, простите, Урахара-сан. Я столкнулась с Тоширо, и мы заболтались, — извинилась Карин. — Конечно, конечно! Тоширо-сан не посещал Каракуру годы, да? Вот, давайте я вам посчитаю, — хозяин магазина схватил товары из её рук, прежде чем она успела ответить, и поспешил к кассе. — Почему ты вообще в Каракуре? — Карин спросила, последовав за ним, как и Тоширо. — Хн. Мне нужна была информация от Урахары, — пробормотал он. — Меня направляют на север, в Татебаяси. — Что в Татебаяси? — Приходят отчёты о атаках пустых, и двое подчиненных, которых я отправил на расследование, не отправили отчёт в прошлом месяце, — Тоширо нахмурился. — За всё десять тысяч йен, — вмешался Урахара. Карин потянулась к кошельку, а Тоширо хмыкнул. — Ты завышаешь цену, Урахара. Ей не нужно платить больше шести, — возразил он. Затрепетал веер. — Цены меняются, Хицугая-сан, — сообщил Урахара. — Поскольку Общество Душ все еще восстанавливается, мои товары стоят дороже, чем раньше! — Шесть тысяч, — уверенно сказал Тоширо. — Ты, вероятно, завышал ей цену до повышения цен. Хозяин магазина ворчал и делал вид, что всё в порядке, но взял с Карин только ту сумму, которую потребовал Тоширо. — Возвращайтесь скорее, Куросаки-сан! — крикнул он, когда они вышли из магазина, она — с бумажным пакетом в руках. — Спасибо, — пробормотала она, когда они стояли под фонарем на улице. — Я иногда с ним торгуюсь. Тоширо провел рукой по волосам, отчего они стали более растрёпанными, чем обычно. — Хорошо, — сказал он коротко. — Мне пора идти. Его глаза снова встретились с её глазами, и в них было что-то такое, что-то в легком изгибе его рта, о чем она не была готова думать — особенно, когда он всё ещё выглядел как ребенок. — Оставайся в безопасности в Татебаяси, — приказала она. — Ага, — согласился он. — И… передай сестрёнке Рукии, что мы думаем о ней? Тоширо посмотрел вдаль, в темноту. — Скажи своему брату… — он замолчал, а потом покачал головой. — Передай ему привет. Она смотрела, как он уходит, прыгая по воздуху от здания к зданию, пока его белое хаори не скрылось из виду.***
— Вы видели Карин-чан? — спросила Мацумото, когда он вернулся в Общество Душ три дня спустя. — Как она? Как Иноуэ? Тоширо хмыкнул. — Она… в порядке. Занята, потому что у её брата только что родился ребенок от Иноуэ — полагаю, теперь она Куросаки — а шинигами, назначенный в Каракуру, как всегда бесполезен. Его лейтенант весело хлопнула в ладоши, яркие волосы развевались за её спиной. — Ребёнок? Они ужасно молоды для такого, — скептически сказала она. — Надеюсь, Куросаки-сан справляется лучше лейтенанта Кучики… Он обмакнул кисть в чернильницу. — Уверен, она в порядке, — в отличие от Кучики, которую, по слухам, никто, кроме её брата, не видел целый год. Против воли Тоширо скривил губы. По тем же слухам, лейтенант Абараи находился на долгосрочной миссии в Генсее и не потрудился вернуться, когда Кучики ушла в отпуск. — Ох, мне надо подарить им подарок! Вы отпустите меня в Генсей, капитан? Чернила сошли с кисти на бумагу, и Тоширо с досадой вздохнул. — Ты на три недели просрочила оформление документов. Если ты всё доделаешь к среде, и если ты согласишься передать Карин посылку от меня, тогда ты сможешь пойти, — решил он. Мацумото мудро не задавала вопросов. — Да, капитан! — воскликнула она и поспешила в свой кабинет. Вскоре он услышал, как зашелестели бумаги и открылись ящики. Тоширо покачал головой и выбросил испорченную страницу; она никогда не сделает свою работу вовремя. Однако, к его удивлению, она справилась, и на следующей неделе он разрешил ей отправиться в Генсей с очаровательными мягкими игрушками и крошечной юкатой для Куросаки Казуи и завернутым пакетом для Карин — со строгими инструкциями не подглядывать. Пока её не было, Тоширо пробрался на тренировочную площадку, которую давно построил Урахара и которая чудом уцелела после почти полного уничтожения Сейрейтея. Она по-прежнему была скрыта от большинства в Готее, но Тоширо узнал о ней после того, как Куросаки Ичиго проник в Общество Душ, чтобы спасти Кучики. Он редко пользовался ей — но сегодня она идеально подходила для его нужд. Он опустился в удобную позу рядом с целебным горячим источником, Хьёринмару лежал у него на коленях, как и его руки. С дисциплинированностью, которую он вырабатывал в течение последних сорока лет, Тоширо закрыл глаза, вдохнул через нос и выдохнул через рот, медленно и равномерно. Когда он снова открыл глаза, то оказался в огромном, замерзшем мире. Вдали возвышались заснеженные горы, а его ноги погрузились в свежевыпавший снег под ногами. — Ты не навещал меня некоторое время, — сказал голос, и он обернулся. — Хьёринмару, — пробормотал он. — Всё сложно, Общество Душ восстанавливается после войны. Существо перед ним, казалось, находилось между человеком и зверем, между ледяным драконом его силы и серьёзным, высоким молодым человеком, которого он иногда выбирал в качестве своей формы. — Это оправдание. Тоширо отвёл взгляд, склонив голову. Его ноги пинали ледяной снег под ними. — Я боялся, — негромко признался он. — Человек, которым я стал во время войны… — Человек, которым ты будешь однажды, — Хьёринмару напомнил ему. — Хотя, это ещё далеко в будущем, учитывая твой страх перед ним. Рука Тоширо опустилась на рукоять его клинка, всё ещё висевшего за спиной. — Я больше не хочу бояться его, — тихо сказал он. — Я хочу… Дракон растаял, а человек остался, темно-зеленые волосы струились по спине его лавандового кимоно. — Огненную женщину, — сказал он. — Вот чего ты хочешь. — Ч-что? — его щёки казались горячими. — Кто огненная женщина? Хьёринмару рассмеялся. — Ты знаешь её, как Карин. Хотя, её сила спит глубоко внутри её души, она женщина огня, как и её отец. Клинок Куросаки Иссина звали Энгецу. Ему было интересно, какой будет у Карин, если она когда-нибудь станет шинигами. Тоширо вздохнул, и изо рта в холодный воздух вырвались белые облака. — Как я сказал, я больше не хочу бояться его. Его занпакто поклонился и достал свой меч. — Тогда, — сказал он, — приготовься, Тоширо. В тот первый день он вернулся в свой отряд после полуночи, все еще способный двигаться только благодаря горячему источнику, который облегчил его боли и ломоту. Когда Рангику вернулась из Генсея на следующее утро, она оставила на его столе посылку от Карин: тома манги, которая, по её мнению, должна была ему понравиться, сладости и записку с благодарностью за подарок, который он ей сделал.***
Он тренировался почти каждый день, как в своем внутреннем мире, так и снаружи, сталкиваясь с материализованным Хьёринмару в обеих его формах. Снова и снова он сталкивался с драконом и человеком, оттачивая свой банкай и свою форму. Иногда Хьёринмару принимал облик своего старшего товарища, высокого, худощавого и остролицего, заставляя его столкнуться с самим собой в самом буквальном смысле. Подарки Карин приходили каждые несколько месяцев: маленькие коробочки, заполненные мангой, которую он не мог достать в Обществе душ, и его любимыми сладостями, письма с рассказами о её подработке и учебе; он посылал посылки в ответ, даря ей безделушки, найденные в магазинах Руконгая, и письма, намекавшие на его тренировки с Хьёринмару. Но он не видел её лично в течение пяти лет, пока другая проблема — в Сайтаме — не потребовала его вмешательства. Кучики должна была бы позаботиться об этом, но все знали, что её отряд все еще работает в невыгодном положении, без лейтенанта и далеко не полным составом солдат. Тоширо вызвался на задание прежде, чем его коллега успел сказать хоть слово. Миссия в Сайтаме прошла легче, чем он ожидал; он вернулся в Каракуру сразу после заката в тот же день, когда ушёл. По прихоти он отыскал духовную ленту Карин и последовал за ней на футбольное поле огромного кампуса. Студенты и другие болельщики заполнили стадион; Карин была на поле со своей командой, одетая в синюю майку и соответствующие защитные щитки. Ичиго там не было; не было видно ни одной головы с яркими волосами. Тоширо устроился на скамейке в нескольких рядах от поля. Без гигая он мог наблюдать за происходящим незаметно почти для всех, кроме самой Карин. А она была занята, гоняя мяч по полю и используя ловкие движения ногами, чтобы не отдать его другой команде. Она забила гол, и половина стадиона закричала её имя. — Куросаки Карин забивает гол и выигрывает игру для «Каракуры»! — закричал диктор. — В этом сезоне Куросаки-сан забила впечатляющие десять голов. Если она продолжит в том же духе, «Каракура» попадет на национальные соревнования в третий раз за последние двадцать лет! Какая захватывающая ночь, дамы и господа! Он терпеливо ждал, пока команды пожимали друг другу руки и стадион начал пустеть; он спрыгнул на поле, прежде чем Карин успела уйти, убедившись, что находится в поле её зрения. — Идите вперёд, я кое-что забыла на скамейке, — закричала Карин, махая остальной команде. Она поспешила к нему, её черные волосы стянуты в высокий хвост, а майка насквозь промокла от пота. — Чт… Тоширо? Он усмехнулся, глядя на неё сверху-вниз. С его освоенным банкам он был выше неё на десять сантиметров и шире, чем в последний раз, когда он видел её более трех лет назад. — Карин, — подтвердил он. — Как… ты такой высокий, — выдавила она, её щёки покраснели — он надеялся, что не только из-за бега. — Это из-за всех тренировок с занпакто? Тоширо потёр затылок и отвёл взгляд. — Ага, — согласился он. — Пора было повзрослеть и освоить свой банкай. — Ты выглядишь… — Её щеки стали ещё темнее. — Ты хорошо выглядишь. Это заставило его тоже покраснеть. — Спасибо, — пробормотал он. — Как… твоя семья? Карин отвела взгляд. — В порядке, — коротко сказала она. — Юзу и меня приняли в программу подготовки медсестёр, а Ичи на последнем году обучения в колледже, — она вздохнула и скорчила гримасу. — Слушай, мне нужно принять душ, пока они не закрыли раздевалку на ночь. — Я подожду снаружи, — предложил Тоширо. — Может быть, я мог бы взять гигай у Урахары, и мы могли бы поужинать? — его сердце забилось быстрее, как только слова покинули его рот. В манге, которую он читал, было несколько сцен, где парни приглашали девушек на ужин или на свидание, но он никогда раньше не приглашал никого на свидание. Карин была единственной девушкой, с которой он проводил время, кроме Момо и Мацумото (а они были больше похожи на старших сестер). — Конечно, — ответила Карин со всё ещё красными щеками, и когда через полчаса она вышла из раздевалки в узких джинсах и обтягивающей голубой рубашке, он уже ждал её в гигае, одетый в джинсы и черную рубашку с воротником. Карин была студенткой колледжа с ограниченным бюджетом, и Тоширо, у которого с собой была лишь горстка йен — в этом смысле он тоже был очень похож на студента колледжа с ограниченным бюджетом — ели в местной кафешке рамен, плечом к плечу на деревянных табуретах с глубокими, угловатыми мисками, наполненными наваристым бульоном, лапшой ручной работы и таким количеством начинки, что он удивился, как миски не переполнились. — Снова Такебаяси? — спросила она, когда утолила голод. — В этот раз Сайтама. Это территория триннадцатого, но Кучики всё ещё не хватает людей, — сказал Тоширо, пожав плечами. — И ты не мог отправить подчинённого? — с усмешкой спросила Карин. Она отпила своё пиво и наполнила его кружку из бутылки, когда он поставил её на место. Без формы она была красива как никогда; Тоширо скрыл свою нервозность, наполнив и её кружку. — Я мог бы, — согласился он. — Но я решил, что позабочусь об этом сам. — Хм. — Они обменялись взглядом, знающим и робким одновременно. После этого он проводил её до дома под растущей луной. Они оба молчали, пока не подошли к двери клиники. — Полагаю, ты собираешься вернуться туда? — спросила Карин, когда они стояли на крыльце в темноте. — Да. Я не знаю, когда смогу вернуться. Главнокомандующий Кьёраку более снисходителен, чем был Ямамото, но… — Я понимаю, — тихо сказала она. — У тебя есть обязанности. Он хотел подарить ей лишь один прощальный поцелуй, но она схватила его за перед рубашки и притянула к себе, щёки Тоширо стали красными, когда он обхватил её рукой. Она была грубее его, искры огня против его льда, зубы, кусающие нижнюю губу, и пальцы, впивающиеся в одолженную хлопковую ткань. Их носы соприкоснулись, когда они отстранились друг от друга, свободный шелк её волос касался его щеки, когда их лбы соприкасались. — Я вернусь, — пообещал он. — Я знаю, — она улыбнулась и снова поцеловала его.***
И он выполнил своё обещание, навестив Карин ещё два раза, прежде чем её брат исчез и вернулся, с глазами более живыми, чем они были последнее десятилетие, и с историей про дочь на устах, и про сестрёнку Рукию, связанную с ним нитью цвета крови.