Под лестницей

Сердце Сонхва радостно трепещет, когда он находит на своей парте розовый листок для заметок с оставленной там запиской. Видя такие долгожданные слова, он, забыв обо всём, хватает сумку и бежит вниз, туда, где его ждут. Стоит ему спрыгнуть с последней ступеньки лестницы, как его ловят и утягивают в тёплые объятия. Пак успевает увидеть только синие волосы, за которые их обладателю не раз доставалось от учителей. Сонхва утягивают подальше от посторонних глаз, под лестницу, где он, наконец, может взглянуть на него. Хонджун никогда не меняется. Сколько учителя ни наказывали его за внешний вид, сколько бы раз ни вызывали в школу родителей – ему было всё равно. Поэтому Сонхва и влюбился. Влюбился в эти плетёные браслеты на руках, в синие волосы с заколками, которые подарил ему Пак. Влюбился в множество колечек на руках, которые Хонджун крутил на пальцах, когда нервничал. Влюбился в пластыри на острых, всегда разбитых коленках. Сонхва влюбился во всего Хонджуна, но никогда не понимал, почему же Хонджун влюбился в него. Из тысячи школьников выбор Хонджуна пал на Сонхва. На Сонхва, никогда не носившего ничего, кроме серых водолазок и чёрных футболок. На Сонхва, потерянно и испуганно стоящего в коридоре и едва не плачущего от большого количества людей и того, что его, новенького, просто бросили на произвол судьбы. На Сонхва, который ни с кем не заговаривал из-за скромности и которого все дразнили заучкой. Как Хонджун мог выбрать его? Как солнце, полюбившее тень. Хонджун именно такой. Как успокаивающий луч света среди хаоса. Но он же и сам хаос. Из-за него у Сонхва поцарапаны коленки и разбит телефон. Сонхва простужался, когда Хонджун повёл его купаться в довольно холодной реке, ломал руку, когда Хонджун попросил его снять котёнка с дерева, и Сонхва упал. Но Сонхва никогда не жаловался. Хонджун всегда его оберегал: веселил, когда он болел, слушал, когда он плакал, защищал, когда его били. Хонджун дорожит Сонхва, как никем другим. Хонджун прячет его от других, как самое дорогое сокровище. Хонджун любит. Хонджун прячет их под лестницей и целует, немного приподнявшись на носочки. Здесь не видят камеры, здесь не ходят люди. Здесь только они. Сонхва прячется в солнечных объятиях, пока Хонджун исследует своими блестящими губами чужие искусанные. Сонхва вздрагивает, потому что ему мерещатся чьи-то шаги, но Хонджун отвлекает, обнимает за шею, чтобы было удобнее целовать. Сонхва плавится в его тепле, сквозь пелену счастья слыша звонок. Он думает, что Хонджун отпустит, но от тот лишь отстраняется и прижимается к его груди. Сонхва машинально кладёт руки на его талию. – Звонок. – Тихо говорит он. – Нужно бежать, иначе нас накажут за опоздание. – Не отпущу. – Вредничает Хонджун. – У тебя какой урок? – Химия. – Ты не любил её никогда, вот и не ходи. А у меня английский, я его и так знаю. – Нас накажут. – Сонхва хмурится, но просто для приличия. – Нельзя же наказать дважды. – Как-то вяло и неуверенно говорит Хонджун. – Дважды? Что ты успел натворить? – Удивляется Сонхва. Хонджун виновато смотрит в пол. – Они обижали Минги. А он никогда не может себя защитить. – Сонхва понимающе кивает. Он знает про Минги из класса Хонджуна, и знает, что он боится всего на свете. Но Хонджун запретил Сонхва осуждать его. Пак уверен, что Хонджун знает больше. – Ты молодец. – Только и может сказать Сонхва. – Ты не пострадал? – Не успел. Нас разняли раньше. – Недовольно ворчит Хонджун, пряча лицо в рубашке Сонхва. Они решают сидеть здесь до конца урока. Сонхва сидит, подтянув колени к груди. Хонджун кладёт голову ему на плечо и вытягивает ноги, заставляя Сонхва задержать взгляд на вручную разрисованных кедах. Хонджун просто чудо какое-то! Сам изменяет одежду, даже на школьных брюках вышил цветы на карманах. Сонхва не верит, что вот такой вот Хонджун правда существует и сидит рядом с ним, прижавшись к нему. Хонджун тянется к его руке и переплетает их пальцы. Затем другой рукой осторожно поднимает рукав рубашки и испуганно вздрагивает. – Хён, что это! – Где? – Сонхва намеренно строит из себя дурачка, потому что не хочет, чтобы Хонджун волновался, чтобы переживал по таким пустякам. – Кто тебе их оставил? – Хонджун хватается за усыпанную синяками руку. – Есть же ещё, да? – Сонхва машинально обнимает себя одной рукой: рёбра ещё болят. – Никто. Я в порядке, Джун-и. – А ну скажи сейчас же! – Хонджун милый, когда злится. Но Сонхва знает, что он за него и в огонь и в воду. – Это Кёнсу с ребятами... Вчера, после школы. – Сонхва смотрит в пол, боясь взглянуть на Хонджуна. – А за что? – Просто спрашивает он. – Не знаю. – Шепчет Сонхва. – За то, что я есть, наверное. Может они и правы, я ведь им не подхожу... – Хва, глупый! – Сонхва чувствует, что плачет. Хонджун гладит его по голове. Он осторожен, боится напугать. – Так нельзя! И что такого, что ты не с ними! Ты со мной. Ты мне нужен. – Хонджун поцелуями собирает чужие слёзы, достаёт из сумки мазь от синяков и нежно-нежно обрабатывает их. Может уже и нет смысла их мазать, но это неважно. Сонхва перестаёт плакать, глядя на Хонджуна. Он как будто сияет, светится изнутри. Словно ангел, который хочет дарить тепло всем до единого, Хонджун делится своим счастьем. Он не может иначе. Хонджун клеит на щёку Сонхва пластырь с ромашками и смеётся. Сонхва тянется к нему, от чего Хонджун заваливается назад и тянет Сонхва на себя, позволяя приникнуть к его сладким губам с вишнёвым блеском. И Пак жалеет только о том, что у них так мало времени. – Ай! – Хонджун вскрикивает, когда Сонхва давит ладонью на его плечо, и тот быстро отстраняется. – Ничего, синяк просто. – Отмахивается Джун. – Такой же, как и мои? – Печально улыбается Сонхва. – Да, такой же. Сонхва знает, что Хонджуна тоже бьют. Они оба любят неправильной по мнению окружающих любовью, и оба платят за это. Сонхва после школы, в переулке, а Хонджун дома. Хонджуна пытаются лечить от этого, лечить от любви. Сонхва знает, как много раз он сбегал из дома, как часто плакал от безысходности и страха, что любовь из него как-то вытащат. Сонхва всё это знает, потому что когда больно, Хонджун бежит к нему. И наоборот. Больше идти не к кому. Сонхва был рядом, когда Хонджуна тошнило от таблеток, которые были не нужны, но были выписаны, кормил его, когда тот отказывался есть. Сонхва спасал своё солнце, которое теперь греет его и следит, чтобы он был в порядке. Сонхва много думает о том, какой Хонджун хрупкий и маленький. О том, что же будет дальше. А Хонджун думает о том, как сильно Сонхва похудел и как ненавязчиво его накормить, потому что тот начнёт отказываться, когда узнает, что ему купят поесть. Последние минуты до звонка они сидят в тишине, обнимаясь и наслаждаясь друг другом. Со звонком коридор наполняется шумом и криками, и Сонхва с сожалением понимает, что нужно оставить друг друга. Но так не хочется. – Я приду к тебе после уроков. – Смеётся Хонджун и снова тянется к губам Сонхва. – Я буду ждать. Сонхва ждёт, когда Хонджун уйдёт, чтобы тихо выскользнуть из-под лестницы и побежать на занятия. Но сначала его отругают за прогул, назначат какое-то наказание, но Сонхва всё равно. Ему всё равно, что одноклассники снова будут дразнить или снова побьют. Со своим солнцем ему ничего не страшно. Пока его обнимают руки в множестве браслетов и целуют губы с вишнёвым блеском, всё в порядке. Не просто в порядке, а так, как должно быть: искренняя, чистая, первая школьная любовь, крепче которой ещё ничего не придумали. И крепче которой ничего быть и не может.