Обычная месть

Ненависть. Одно это слово описывает всего меня, каждое мое движение, каждую мысль. Эта ненависть не на что-то конкретное, не на отдельного человека. Как я могу ненавидеть что-то, чего даже не вижу. Я не ненавижу его, ее, тебя. Я ненавижу вас всех. Как вместе взятое, как неотделимое целое. Кто-то скажет, что я просто человек. Если ты столкнулся с этой зубодробящей несправедливостью, то ты должен смириться. Жизнь такова или мир таков, или ты таков, они найдут оправдания. "А чего ты ожидал?" - спросят они. Я бы сказал: ничего. Я в принципе ничего не жду. Они скажут: "это твоя жизнь дерьмо, почему ты думаешь, что у всех так?". Они скажут: "ты просто не привык, давно пора смириться". Они скажут: "люди не будут подстраиваться под твои хотелки, ты слишком много просишь". Они скажут: "а сам ты что представляешь из себя, чтобы тебя слушать". Однажды, оказавшись на улице в одном тряпье, я конечно пойму, что мне никто не должен. Когда меня пнут под бок как сраного попрошайку, когда плюнут в стакан вместо лишней монеты, я пойму, что не знал людей. Что люди никогда не были оплотом благоразумия. Но что тогда то, что они пытаются нам навеять? Эти моральные устои, о которых они твердят домохозяйкам в телевизоре? О моральном кодексе, о чести, о добре. Все эти моральные принципы, которые непременно убивают зло и бла-бла. Кто тогда я в этой неизмеримой и бесконечной ленте нулей и единиц. И если я ноль, то неужели единицы те, о ком я говорю. И если они являются единицей, то весь код не имеет смысла. Он не может быть построен на безвольных безнравственных тварях, которые творят что хотят, рушат судьбы людей как хотят, говорят что хотят. Они пленят тебя. Тебя и меня, если захотят. Их слова не имеют смысла, а значит, весь код - ложь. Ошибка. Ты пропустил запятую, идиот. Просмотри все заново, здесь что-то не так. Исправь! Ты ноль или единица? Я единица. Ты можешь сказать, что нет. Ты можешь убедить меня в этом, заставить поверить. Но я ебаная единица, потому что без меня программа будет ошибочной. Между "да" и "нет" я всегда буду "да". Между действием и бездействием я всегда действую. Кинни... Загадка. Он зашифрованный файл, который не расшифровать ни одной программой. Он не открыт для меня, а если и открывается, то накидывает в мою систему троянов, от которых я начинаю глючить. Он вирус "ILOVEYOU", который скрывает под этими словами подлую ложь. Скрывает формат vbs под txt. Он крадёт мое внимание своими словами. Крадёт мимолётное доверие поцелуями. Все его существо, все его нутро - обман для меня. Спрограммированный код, от которого одни потери. Та ночь... Она была длинной. Сначала было пара бутылок, тупая игра, переходящая в секс, далее что-то крепче, кажется, это была русская водка. Вкус колы на языке, влажные поцелуи, в край помутненное сознание. Мы загадывали какую-то эротическую хуйню, запивая каждый вопрос половиной стакана. Укусы, объятия, стремные пошлые слова, дрочка. В один момент нам надоело сидеть внизу, и мы переместились на теперь уже общую кровать, где совсем недавно я был прикован, словно блядский дрессированный пёс. Я потерял момент, когда стал проявлять откровенную инициативу, когда позволил его рукам сжимать свои бока и зад, когда склонялся над ним сам и умопомрачительно целовал так, словно в первый. Алкоголь застилал мне сознание, может, я даже произносил слова любви, но надеюсь, что это просто память обманывает меня и переделывает воспоминания. "ILOVEYOU" - вирус в моей голове, распространяется через нейроны как через IRC-каналы. Он нашел мою уязвимость и сработал по скрипту. Уязвимость - мое желание быть нужным кому-то. Хоть в момент, хоть всегда, но без меня программа не имела бы смысла. Я не могу исчезнуть. Похоже, не может и Кинни. Возраст и правда сыграл свою роль. Старый волк знает толк, так обычно говорят? Но я утонул в животном желание, в бессвязных комплиментах этому уроду. И так продолжалось ровно до момента, пока кружащийся мир захотел успокоиться и потеряться во сне. А уснул я у него на плече, абсолютно забыв, как вообще дошло до этого. Снился полный бред, смешанный с бессвязными мыслями, двоичным кодом. Ноль, единица. Букве соответствует цифра, человеку - характер, сложенный из единиц и нулей. Матрица, волшебный квадрат. Какие-то странные образы терзали меня, заставляли просыпаться и непонимающе оглядываться. Все один сплошной кошмар: Кинни, задыхающийся хлором, потом тот же Кинни, жарко целующий меня. Моя ненависть, скопившаяся за долгие годы, разбивающаяся о его искреннее прощение. Бред, бред блять! Это не может быть правдой, я не хочу быть таким всепрощающий, сука. Я кто, мать Тереза?! - Рэй,- говорит кто-то надо мной, а я даже не пытаюсь разомкнуть слипшиеся веки, обращаются ведь не ко мне.- Проснись, я не собираюсь тебя пинать. Знакомый тон, знакомый голос, но оплывшее после алкоголя сознание не хочет концентрироваться. Что-то, на чем я лежу, вдруг дёргается в сторону и скидывает меня. Я судорожно вырываюсь из дремы и осматриваюсь. На меня смотрят две пары глаз, одна удивлённо, другая сдержанно и безразлично. - Какого...- говорит Рэй справа от меня, а я осматриваюсь и понимаю, что заснул на его плече с расстегнутой ширинкой и без футболки, но Кинни выглядел совсем не лучше, на нем не было даже штанов. - Я не собирался прерывать вас, но так уж вышло. Стоило поднять голову на говорящего, как меня пробил холодный пот. О нет, черт-черт-черт-черт! - Ха,- смеётся Рэй и откидывается на подушку, не переставая угарать с каменного лица Пирса, и моего встревоженного,- это... И правда неожиданный визит. Знаешь, друг, я думал, это я тебя ищу по всему городу, а не ты меня. За тобой ведь охотятся, знаешь? Пирс. Кто он, единица или ноль. Нет, точно единица. Одна из них, без него нет двоичного кода, как и без меня. - Именно поэтому я здесь,- холодно отзывается Эйден и отходит в сторону стола, почти садясь на него за неимением стульев.- Думал, у тебя есть какая-то информация о том, кто охотится за мной, но теперь я вижу, что стоило предупредить тебя о своем визите. По-правде, я и не догадывался, что ты... Рэй качает пальцем из стороны в сторону, как бы говоря этим, что не стоит делать поспешных выводов. - Нет-нет, это просто случайность. Как будто ты никогда не трахался с парнями под алкоголем. Да Господи, под алкоголем это вообще значения не имеет, понимаешь? Рэй дёргается и переваливается через меня, шатко вставая и удерживая равновесие. По его сморщенному ебальнику было ясно, что это резкое движение вызвало потемнение в глазах и явную адскую боль в голове. - Так вот,- продолжает он, проморгавшись,- всякое бывает. Может, хочешь пивка? Мне бы сейчас не помешало опохмелиться. - Именно поэтому я и не пью,- говорит Пирс и скрещивает руки на груди, всеми силами пытается не замечать то, как я судорожно застегиваю ширинку и как Кинни ищет свои штаны. - Похмелье жуткое, да? - пытается поддержать разговор Рэй, но Эйден отрицательно машет головой. - Из-за вот таких "случайностей". Напряжение разбавляется беззаботным смехом Ти-Бона, который смог таки доковылять до холодильника и выудить оттуда баночку пива. Он с удовольствием щёлкнул крышку и присосался к горлу, счастливо выдыхая от минутного облегчения. - Ладно, слушай,- говорит он Эйдену и садится рядом на стол,- тебя разыскивали Блюм. А именно Шарлотта Гарднер. Эти суки чуткие ищейки, что-то пронюхали про наш бункер и ошиваются теперь около него и около твоего дома кстати. Но не беспокойся, друг, я все разрулил. И не надо благодарностей, дружба - тоже работа. В момент их пиздежа я осматривал кровать в поисках своей футболки и случайно наткнулся на толстовку, висящую рядом на стуле. На ней громадными буквами написано "Дефолт". Такого палева даже я не ожидал, поэтому быстро содрал ее и перевернул надписью к себе, словно боюсь показаться перед посетителем голым. Кинни, прекрасно увидев эти манипуляции, со смешком объяснил Эйдену, что я слишком стеснительный. Нихуя подобного, стеснительные не сосут член мужика, которого совсем недавно травили хлором. Воспоминания об этом показались мне ещё хуже, чем сам процесс. Блять, я больше никогда не буду пить в компании этого ублюдка. - Она грязная,- кричит мне в спину Рэй, пока я спускаюсь на первый,- возьми мою рубашку. В шкафу. Я быстро метнулся к металлическому шкафчику, больше похожему на склад для инструментов, но тот оказался местным хранилищем однообразной одежды. А я и забыл, что Кинни, как и Эйден, одеваются в одну и ту же одежду, только цвета меняются. Ну пиздец. - Кто он? - доносится до меня тихий голос Пирса, и я весь замираю, лишь сильнее сжимая толстовку в какой-то мимолётной панике. - Да так...- мнется Ти-Бон,- знакомый. Он хороший малый. Просто сильно заболел, и я оставил его у себя. Ну вот сейчас поправился, как видишь. Скоро уже свалит домой. Но он безобидный. - А зовут его как? - продолжил спрашивать Эйден, а у меня в голове крутилось одно единственное имя, то же самое, что и на толстовке в моих руках. - Томми,- соврал Рэй.- Он диджей в клубе, куда я часто захаживал. Ну вот там и познакомились, выпили, да и запал он мне в душу. Не мог мимо пройти, когда увидел его таким разбитым. Да ладно, Эйден, как будто тебя никто не спасал в трудной ситуации? Я, например, вечно твою жопу прикрываю. - Я не осуждаю тебя. Просто не понимаю, как ты доверяешь свое жилище каждому первому. А он знает вообще, кто мы? Наконец отмерев, я начал перебирать одежду Кинни, откидывая буквально все однообразное панковское говно в сторону, и по итогу наткнулся на пустую стенку шкафа. Господи, я не хотел надевать его одежду, я не хотел спать в его кровати, я не хотел иметь вообще ничего общего с этим человеком. И уж тем более я не собираюсь разыгрывать тут сцены и роли, которым я не соответствую. Лучшее объяснение для Эйдена было бы воткнуть вилку в ногу и пропеть свое имя искаженным голосом. Может, это было бы более доходчиво. Как же не хватает своей маски, чтобы скрыться за ней и забыть о том, что у тебя когда-то было человеческое лицо. Заменить его чудесной личностью мыши и испортить двум старым дуракам праздник. От невозможности осуществить задуманное я со злости вдарил по шкафу и случайно шатнул его. Внутри как будто что-то упало, и я наклонился, чтобы осмотреть дно. Ничего, странно. - Ты чё там? - спросил Рэй, а я безмолвно проматерился и выдал что-то типа "споткнулся". Хуй там, а не споткнулся. Кажется, в шкафу есть потайное дно или какая-то скрытая стенка. Пустота внутри, а значит, это можно как-то открыть. Но как... Отхожу к столу, где совсем недавно мы пили пиво и играли в ту уродскую стремную игру, которая привела меня в полный беспросветный пиздец. Хватаю ключи Кинни и кручу брелок в руках, ожидая найти заветный фонарик. Бегу снова до шкафа и свечу по стенам, вдоль всех углов, и чуть ли не лезу в него целиком, чтобы осмотреть пространство под навесной полкой. И я вижу ее, еле заметную кнопку, замаскированную под жвачку. Я никогда не был более заинтригован, чем в тот злополучный момент. Щелкаю ее и вижу, как дно начинает отъезжать в сторону, открывая мне внутреннее пространство, в котором лежал всякий хлам, травка и... Маска. Серьезно, моя маска?! Я схватил ее как самую ценную вещь в моей жизни, чуть ли не прижал к груди, огладил все острые углы, всмотрелся в собственное помятое изображение в отблике. Но прятать ее было некуда, поэтому я вновь сунул ее туда же, откуда взял. По крайней мере я теперь знаю, где искать. - Чё ты так долго?- не выдержал Рэй и начал спускаться, а я судорожно схватил то, что попалось под руку, и нацепил на себя, нервнозно застегивая пуговицу за пуговицей. Кошмар.- Ха, как это у вас, у молодежи, говорится? Оверсайз? Да, и правда. Его одежда висела на мне как огромный мешок с дерьмом. Но это всего лишь рубашка, такое можно пережить. Рэй подошёл совсем близко, ухватил меня за предплечье и подтянул к себе, приближаясь слишком быстро, а потом зашептал в ухо то, чего я не ожидал, если честно, услышать: - Если ты возьмёшь эту маску, я скажу Эйдену, кто ты такой, и тогда тебе вломят таких пиздюлей, что во век не забудешь. Я, блять, не слепой. Тебе повезло, что Пирс тогда отошёл, с этажа выше все прекрасно было видно, придурок. - Если ты меня сейчас же не отпустишь, Эйден узнает уже от меня, кто я такой. И я продемонстрирую ему это с ОГРОМНЫМ удовольствием. Смертельным. Кинни заставил себя меня отпустить, и я сразу же размял некогда сжатый участок кожи, который болезненно ныл после такого сильного захвата. Очевидно, наш вечный "я-всегда-знаю-что-делаю" паниковал. Ведь Пирс не из тех, кто легко доверяет людям, и тем более не из тех, кто легко прощает прошлое. И я тоже совсем не милый всепрощающий святоша, так что могу и откусить ему пару пальцев. - Веди себя тихо, он скоро уйдет,- смиренно прошептал Рэй и отступил вглубь, вновь направляясь к выпивке. Кто вообще опять напивается с утра? Пирс же не сильно замечал напряжение, искрящее в воздухе, но и оставаться надолго тут не желал. Нам следовало бы хорошо проветрить это помещение после бурной ночки и выпитого алкоголя, да и жар от этих машин приносил дискомфорт. На его лице читалось: "я все выяснил, нужно идти" и я не смел ему мешать. Но он все ещё здесь, может, чисто из вежливости к Ти-Бону? - Томми, да? - заговорил он, спускаясь на этаж ниже, а я весь замер, чувствуя подходящую панику, которую я сглотнул вместе с комом в горле. - Эйден? - поворачиваюсь в его сторону и мило так улыбаюсь, краем глаза замечая, как Кинни пилит меня взглядом на части. - А псевдоним? - продолжает спрашивать он. Внутри все оборвалось и кануло в пропасть, я чуть не подавился воздухом, в один момент мне стало совсем уж душно. - Что? - глупо переспросил я, однако Кинни вновь влез в диалог, подходя ближе и сжимая мое плечо в подобие поддержки. - Десимал в знак почтения оригиналу,- говорит он и больно сжимает кожу ногтями, как бы говоря прийти в себя и не быть таким потерянным. - А, знаю,- спокойно отвечает Эйден и даже улыбается, чего я никогда не видел за свой цифровой век.- Я не слишком фанатею по клубам, но однажды я встретил одного диджея. Дефолт. Знаешь его? О, намного ближе, чем ты думаешь. Я, буквально, контактирую с ним каждый день. Кинни прервал меня, не дав мне раскрыть и рта, чтобы как-то поиронизировать насчёт этого. - Кто же его не знает,- отвечает вместо меня Рэй.- Дефолт довольно известный. Но этот парень явно проще будет, да, Томми? Я скалюсь и утвердительно киваю. Без маски и намного проще, чем вам кажется. Хорошо это или плохо? - Нам бы проветрить здесь, как думаете? - спрашивает Кинни, и мы с Эйденом утвердительно киваем, смотря друг другу в глаза. Он знает. И он знает, что я знаю. Пирс никогда не был тупым. Так что теперь, когда его рука тянется за пояс к пистолету, я думаю, что это даже как-то иронично. Мне нечем ему ответить, кроме удара в лицо, но и боец из меня слабенький. Как он понял? Все было слишком очевидно: толстовка с моим именем, которую он наверняка успел рассмотреть, пока пытался нас добудиться, намек от Рэя на диджея, мое неприкрыто испуганное поведение. Все указывало на то, кто я. А может, он, как и Кинни, увидел меня с собственной маской у шкафа. Хотя какая уже разница. Рэй внезапно встаёт передо мной скалой, не сказав ни слова. Я удивлённо пялюсь в его яркую футболку и чувствую себя так... странно. Зачем он заступается? - Убери оружие, Эйден,- строго говорит он, выставляя руки вперёд, но Пирс совершенно не реагирует, лишь медленно спускает затвор. - Прикрываешь психопата? Спишь с ним? Я многое ожидал, Рэй, но это за гранью понимания. И на твоём месте я бы не поворачивался к нему спиной. Ну, я не настолько опасен, хотя теперь, оценивая ситуацию, я вполне мог бы взять вилку со стола и прислонить Кинни к рёбрам. Но почему-то я и не хотел этого делать. Такое поведение заставляет задуматься. Внезапные флэшбэки вчерашней ночи заставили меня подавиться воздухом. Мерзость. - Да, никто не будет отрицать, что он дерьмо то ещё, но он тут подконтролен, понимаешь? Он был тяжело отравлен по моей вине, ходил тут в кандалах три дня, кашлял. Что я мог сделать, а? Я похож на изверга? И за это время он не выкинул ничего страшного, мы даже... сравняли счёты, можно сказать. Между нами мир. - Настолько, чтобы переспать? - с иронией уточнил Эйден, и Рэй неловко замялся. - Небольшой казус, такого не повторится. Ну я же был пьян! - В суде это отягчающее обстоятельство,- продолжал настаивать Пирс, и как бы случайно уводя дуло пистолета за плечо Рэя, но тот вновь шагал по его траектории и закрывал меня. - Эйден! - зарычал Рэй и сделал шаг назад, подпирая меня спиной, я в непонимании отклонился.- Хочешь стрелять - стреляй. Пробей одной пулей двоих, это ведь магнум, да? Ты настолько мне не доверяешь, что сделаешь это? Всегда ненавидел такие игры в самопожертвования, поэтому быстро юркнул из-за плеча Кинни и спокойно встал перед Пирсом. Рэй снова хотел оттянуть меня назад, но я отмахнулся от него. Не маленький уже. - Мне нечего сказать кроме того, что ты, козел ебаный, тоже не святоша. С хуя ли ты стал моим судьей? И какое тебе дело до того, что мы трахаемся? Во внеурочное время можно делать чё захочется. - Я сейчас правда его пристрелю,- серьезно поведал Эйден Рэю, и тот все же ухватил меня за ворот рубашки и оттянул назад. - Он просто мальчишка, увлеченный местью за близкого человека. Я виноват в смерти его брата, понимаешь? Тогда в 2003-ем, я вырубил все электричество в городе, и умерло одиннадцать человек. Его брат один из одиннадцати. Эйден выглядит озадаченным. Меня же упоминание брата кольнуло неприятной мучительной болью. Слышать это от главного мучителя моей жизни было как-то мерзко. Почти нелепо. - И что это меняет? - он лжет, говоря это, ведь меняет многое. Например то, что у нас есть много общего - вся наша жизнь построена на мести тем, кто это заслуживает. У нас просто разные методы, а цели одни - убить ублюдков любой ценой. - Он неплохой парень, просто запутался. - Ты оправдываешь его. - Вовсе нет,- рычит Рэй. - Он чуть тебя не убил. - Я заслужил это. Повисла тяжёлая тишина. Я и не заметил, как ухватился за футболку Рэя, так что поспешил отпустить. Вцепился в нее в каком-то порыве удержаться хоть за что-то. Его слова резали меня как раскалённый нож масло, слишком болезненно, слишком легко. - Это только твои проблемы теперь. Не вижу смысла поддерживать наше общение больше, ведь этот клоун сможет передать наш диалог или переписку любому желающему, так что я не собираюсь посвящать его в свои планы. И тебе не советую. Эйден задрал пушку к потолку и потом сразу же вернул предохранитель в изначальное положение и вложил пистолет в кобуру за спину. - Мы большей не увидимся с тобой, Кинни. Будь осторожен. А ты, засранец...- Эйден вновь повернулся ко мне лицом.- Попадешься ещё раз, и я тебя не пожалею. Он ушел, оставив нас двоих пребывать в задумчивости. Я думал о том, как мне настоебало все это дерьмо, и я хочу уйти, а Рэй... даже не знаю, ещё не научился читать мысли. Он просто внезапно замолчал и ушел в себя, а потом кивнул в сторону шкафа и сказал: - Бери маску и вали. Ты же этого хотел. Да, этого, но сейчас больше всего в жизни я хочу в душ, туалет, попить кофе и таблеточку обезболивающего. Я озвучил все это, и Кинни даже посмеялся, говоря, что все то же самое. *** Я ушел, как и собирался. Не сказав ни слова, никак не попрощавшись с Кинни или внезапно вернувшимся Фрьюером. В один момент захотелось забыть о них всех. Моя маска странно смотрелась в руках, на голове - ещё страннее. Все прошлое было мне чуждо. Я потерял все то, что делало меня собой - ненависть к Рэймонду Кинни. С неделю я просидел в своем убежище, редко развлекаясь взломом светофоров и камер наблюдений с улицы. Люди были живыми, они все куда-то бежали, разговаривали по телефону, ругались между собой или наоборот демонстративно сосались посреди дороги. Но они что-то делали, чтобы существовать, а я - нет. Беру очередной заказ на взлом телефона жены какого-то толстосума, попутно пытаясь взломать его самого. Живой человек, обремененный женитьбой, своим кошельком и любовницей на другом конце Чикаго. Жирный словоблуд, падальщик и ханжа. Я перебрал несколько популярных паролей, думая, что он купится на них, но нет, он оказался ещё тупее, поставив год рождения своей собаки на банковский счет. Какой же дебил. Страничка жены же на сайте знакомств оказалась хорошо замаскирована, но я нашел. Наша леди любит пожестче и побольше, но я никак не мог ее винить. На жирного хмыря смотреть было больно не только ей. "Она чиста" - пишу я ему, прекрасно зная, кто трахает ее жопу по вечерам в отелях. "У него есть любовница" - пишу я ей, лишь бы создать интригу. Потом все просто: взлом веб камеры ноутбука, включение микрофона и вот оно. Смазанные удары по лицу цветочным букетом, который он принес в знак любви к высохшей дряни, разбитые тарелки и зарекания уехать к маме. А после ее ip в течение недели находится по адресу того, кто ей действительно нравился. Все это дрянь, глупые пустые мельтешения тараканов, но почему-то весьма увлекательные. Я молча беру плату за свою работу, а после и большую плату со счета скупердяя за моральный ущерб. В один из таких дней я снова просматривал камеры с улиц и наткнулся на дикую уличную погоню от полиции. Удивительное дело, но водитель, сбегающий от органов правопорядка, водил просто мастерски, а светофоры, как и раздвижные мосты, чудесным образом помогали ему уйти от погони. Эйден давно уже покинул этот город, залёг на дно, но оставались пару человек, кто мог проделывать такую хрень. И коль Фрюер ещё не научился так водить, вывод был очевиден. Стоило машине Рэя проехать мимо выдвижных щитков, как я немедленно поднял их, заставляя полицейские тачки поцеловаться с ними лбом; проехать железную дорогу, как я включил заграждение и заставлял поезд двигаться вперёд. Взрывы люков, переключение светофоров, перехват управления полицейских машин. Миганием стрелок я задавал Кинни направление, и он, будучи умным мальчиком, следовал им, думая, что это помогает кто-то из друзей. Призывно открываю дверку парковки, пока он едет в туннеле, и Рэй успевает свернуть туда, дабы уйти от погони. Дверь за ним закрылась, менты проехали мимо, дико завывая и негодуя. Куда же смоталась наша маленькая крыса? Сейчас Кинни там, внизу, а мне стоит лишь выйти, спуститься и открыть дверь, чтобы увидеть его заросшее ебало. Удивительное дело, но мне даже интересно, что из этого выйдет. Я не видел придурка слишком уж давно, что успел соскучиться. - Фрюер? Спасибо за помощь, думал, на этот раз мне точно хана. Но старина Кинни сделан из металла, сколько в него лбом не бейся, лишь себе мозги вышибешь. Я не смог не улыбнуться и переключил камеру на парковку. Рэймонд сидит на капоте собственной помятой от ударов тачке и надменно курит траву, посматривая в камеру, словно действительно меня видит. Маска не передавала те бури эмоций, что я испытал, глядя в экран. Кинни все ещё вызывал злость, в то же время пятна стыда медленно покрывали мои впалые щеки от воспоминаний той ночи. Два чувства смешались, заставив меня громко и жёстко выругаться. Я оттолкнулся ногой от стола и отъехал назад, желая не смотреть. Будь здесь кнопка с газом, я бы уже на нее нажал. Пошел ты, Рэй. Ты испортил все впечатление о себе. Теперь ненавидеть тебя стало труднее. Я встал и направился к двери, спустился по лестнице и замер перед входом на парковку. Обычно я не люблю выходить лично, быть искаженным голосом и образом мыши намного проще. Мое альтер-эго намного увереннее меня. Поэтому я лишь прочнее закрепил маску на голове и наконец-то дёрнул ручку. Рэй не видел меня, увлеченный скруткой новой травяной дряни, так что когда я подошёл со спины, он резко дернулся. - Я не Фрюер,- говорю очевиднейшую вещь, лишь бы разбавить эту неловкость. Встаю напротив и буравлю его прожигающим взглядом, который он не видит за слоем маски. - Заметно. Удивлен, что ты ещё жив,- восхищается Рэй и смеётся. На его лице застыло непонимание и подозрение, словно он ждёт подвоха. Думает, что я захочу убить его снова? - Живее всех живых. Что ты натворил, Кинни? Опять замочил кучу народа? Он морщится от моих слов. Напоминание о том, что он сделал в прошлом, кольнуло его ранимую душонку. Да, ты будешь жить с пониманием собственного поступка вечность. Такова судьба всех уродов, что забрали невинные жизни с этой бренной земли. - И зачем помог? - вместо ответа спросил он, а я скрестил руки на груди, дабы хотя бы так унять дрожь внутри. Я не должен быть так дружелюбен с ним. - Сам не знаю. Разбавляю скучную бытовуху. И вновь молчание. Кинни кивает и поднимается с капота, сразу же направляясь к водительскому месту. Я нервно мнусь и не знаю, что делать дальше. Он уходит, но почему меня вообще это беспокоит. Может, мое давнее одиночество слишком мне наскучило, может, я хочу поговорить? Не знаю, и это незнание раздражает похлеще всех моральных дилемм за последнее время. - У меня есть пиво,- вырывается из меня ещё до того, как Кинни сел в машину. Он так и замер с протянутой к ручке рукой, а потом криво ухмыльнулся и закинул локоть на крышу автомобиля. - Да ты шутишь, парень. Зовёшь меня к себе после всего, что было? Было как хорошее, так и плохое. Мы оба не паиньки, но это не значит, что я не захочу провести время вместе. Мое одиночество начало доставлять проблемы. Наверно, общаться с другими людьми пошло бы мне на пользу. - Мне... Просто не с кем поговорить. Кинни все ещё озадаченно пялится в мою сторону, но внезапно так и тянет дверь на себя и садится внутрь. - Прости, шкет, я не хочу разговаривать с маской мыши. После твоих выходок я и смотреть на нее не могу. Я нервно дергаюсь и замираю. Рэй вставляет ключ и проворачивает его в попытках завести машину, а я и не знаю, стоит ли его останавливать. Цыкаю и тянусь к маске, поддевая несколько застёжек, и срываю ее с головы. Черные едва отросшие волосы перьями разлетелись в стороны. Я даже не попробовал их пригладить. Смотрю в сторону лобового стекла, и вижу, как Кинни гаденько улыбается и вновь вытаскивает ключи. - Другое дело. Так намного лучше, чем твое боевое обмундирование. Он идёт за мной, проходит лестничный пролёт и поднимается на этаж, где я последнее время зависаю. Неоновый свет ударил по глазам, стоило только шагнуть внутрь. Обычно маска глушила все яркие цвета, но теперь я столкнулся с ними напрямую. Выглядело даже лучше, чем через ультрафиолетовые стекла. - Миленько,- прокомментировал Кинни, все ещё стоя в дверях,- и давно ты переехал? Пару месяцев назад. Хотя кого это вообще волнует, кроме старого дурака? Важно не то, где я, а то, кем я стал. А стал я пустой банкой из под энергетика. Яркий снаружи, а внутри ничего. И от этого хочется стошнить. - Какая разница,- сухо отвечаю я и прохожу внутрь, попутно закидывая маску на диван. Рэй опасливо шагает внутрь и прикрывает дверь за спиной. Напряжение читается в каждом его движении, но я слишком устал от всего, чтобы едко комментировать это. Я молча достаю две банки пива и кидаю одну в его сторону, Рэй же, не ожидая этого, еле успел поймать ее. - Предупреждать надо,- пожурил меня он, но я не ответил. Щелкаю банку и несколькими громкими глотками выжираю чуть ли не половину. Последнее время я часто питаюсь одним лишь пивом, забывая даже про еду. Хотя всегда существовали быстрые доставки. Пицца, роллы, да и всякое дерьмо по мелочевке, но пиво тут было всегда. Ставлю банку на компьютерный стол и поворачиваюсь к Кинни, утирая с губ пену. - Садись на диван,- говорю я и подхожу ближе, дабы подтолкнуть его в нужную сторону. Рэй удивлённо приподнимает брови, но все же пятится спиной и резко валится на него, пиво вылетает из его руки на мягкие подушки. Я подхожу следом и встаю напротив, полируя его взглядом. - Что задумал, шкет?- спрашивает он, его губы дёргаются в подобие насмешки. Сказать, что во мне варилось лишь половина той банки пива, было бы наглым враньём. Последнее время алкоголь стал мне ценнее воздуха, и я даже не заметил, как подсел на него, начиная выпивать чуть ли не с первыми лучами солнца. И сейчас, находясь в этом помутненном состоянии, я думал о том, что мне уже ничего не важно, кроме каких-то глупых животных желаний. Желать самого Кинни было как-то безумно, но он нагло лез в мои фантазии каждый раз, когда я решал успокоить свои нервы дрочкой. Раньше я спокойно смотрел обычную порнуху, где размалеванная шлюха сладко отсасывала на какой-нибудь прокрахмаленной кровати в отеле. А теперь я переключаю вкладку на сраное гейское порево и ищу актеров, похожих на этого придурка. Первый раз, как я это сделал, от отвращения свело желудок. Тогда я подумал: "о чем ты вообще думаешь. Выкини этот бред" и вновь переключил на обычную порнуху. Но сколько бы это не продолжалось, желание врубить что-то грязное впивалось коварным змеем в мою кожу. Так что баночка лубриканта, салфетки, по-минимуму одежды и толика фантазии, как я уже еле терплю, чтобы не кончить в первые десять минут отчаянной дрочки. Как же это стыдно, твою мать. Так что теперь, когда моя сраная фантазия сидела передо мной с этим непонимающим и до бесючего трезвым взглядом, мне хотелось его встряхнуть и сделать таким, каким он был тогда. - Правда или действие? - смеюсь я, намекая на то, что будет дальше. - Действие. Его тон меняется. Он понял, чего я хочу. Я расстёгиваю рубашку до конца и резво сажусь ему на колени, сразу же притягивая в жёсткий поцелуй за его неизменные дреды. Резко сминаю губы и сразу же вталкиваю язык, приподнимаюсь чуть выше и сажусь удобнее. Кинни тянет меня на себя. Оголенная грудь сталкивается с его панковским шмотьем, и я ужасно хочу убрать все это ненужное тряпье. Как же я устал от этого обыденного глупого дерьма. Как же я устал был живым человеком в обществе таких же людей. Желание забыться в сексе, алкоголе или наркоте было непередаваемым. - Что ты делаешь? - спрашивает Кинни, когда я позволил ему на секунду оторваться, но вместо ответа вновь углубил поцелуй. Смял его щеки, сразу же потянул на себя за шею. Вторая рука пошла вниз по его одежде, отдирая все заклёпки, расстегивая ремни и пуговицы. Бляшку ремня, змейку на джинсах. - Хочу трахнуться,- честно говорю я ему, и у Рэя расширяются зрачки. Просто трахни меня, чтобы я забыл собственное имя. Трахни без всяких глупых слов, обещаний и обязательств. Вхуярь меня в кровать, забудь о всем дерьме, что было между нами, умножь это на ноль. Ноль... Или единицу. Нет места прелюдиям. Рэй пихает меня на диван, и я ударяюсь спиной о собственную маску, что я кинул туда пару минут назад. С матами откидываю ее в сторону и позволяю Кинни лечь на меня сверху. Все как тогда, лишь атмосфера другая, как будто бы даже дружеская. Он тоже не собирается ждать, рывком тянет с меня джинсы и трусы, вырывает пуговицы на собственной рубашке в желании поскорее снять ненужную сейчас вещь. Он стягивает с себя лишнюю одежду и вновь ложится на меня. Теперь уже оголенная грудь Рэя сталкивается с моей, губы сминаются под тем напором, что он задаёт. Слишком резко, слишком быстро, я не успеваю разобраться в том, что происходит. Его руки ведут по бёдрам, раздвигают ноги в стороны, а мне вдруг начинает не хватать воздуха. Мы так и не дошли до полноценного секса тогда, а что сейчас? - Где смазка и презервативы? - спрашивает он, пока его пальцы обхватывают мой член и начинают медленно надрачивать его, выбивая из меня новые стоны. - Это... В шкафчике рядом с диваном. Сверху. Он тянется через меня вверх, желая поддеть дверцу, а я замираю под ним в тревожном ожидании продолжения. Я никогда не был с парнями, но последнее время начал совать в себя пальцы. Кто же знал, что стимуляция простаты может быть настолько приятной. Такие открытия ты делаешь только после двадцати пяти, ведь до этого этот вопрос тебя даже не интересует, как и долбаный простатит. Но это не то же самое, что дать себя трахать, уж явно не то. Кинни возвращается, вновь целует и снова давит на внутреннюю часть бедра, дабы я не сводил ноги вместе. Я делал это машинально. - Уже пробовал? - спрашивает он, словно может читать мысли. Его пальцы блестят от яблочного лубриканта. Сладкий запах донёсся до рецепторов. Некоторые такую смазку даже жрут, на личном опыте говорю. - Только пальцы,- как-то грубо отвечаю я, словно мог обидеться на то, что там себе представил старый мудень. Не пихаю же я в себя члены после той ночи в его недобункере. - Кто знает, малыш, вдруг ты пошел во все тяжкие. Пальцы касаются там, где я бы ему никогда не позволил. Но я сделал это добровольно, а теперь не знаю, стоило ли это того. "Стоило" - кричит мой мозг, когда один палец ловко проник внутрь, вызывая смутное чувство наполненности. Приятно и больно одновременно. Нельзя же так резко насаживать чуть ли не до костяшек. - Ах, медленней,- шиплю я и цепляюсь за подушку под моей головой. Спина выгибается, и Кинни успевает подложить под нее собственную куртку, дабы приподнять меня выше. - Сам захотел, теперь не ной. Тебе понравится, если не будешь зажиматься. Расслабься. Легко сказать. Откуда он вообще знает, каково это, когда ты повелся на минутный импульс потрахаться, а потом глотаешь воздух от страха как рыба в аквариуме. Слишком. Слишком непривычно. Он трахает меня пальцами, а я думаю о том, как я до этого докатился. Я вспоминал о том, что когда впервые увидел Рэя, подумал, что ему максимум тридцать пять, он был молод не только душой, но и телом. Этот глупый панковский вид только улучшал его положение, он казался вечно молодым и крутым хакером, на которого я бы стал ровняться, если бы его глупые поступки не погубили все то, что мне было дорого. Я никогда не мог помыслить, что мы начнём спать, это было невозможно в той самой перспективе, где я убиваю его газом и забываю как о самой большой ошибке моей жизни. План никогда не срабатывает так, как ты его задумал. Теперь я стону как шлюхи в фильмах "для взрослых", теперь я пошлая картинка, вызывающая у самого себя отвращение. Раздвигающая ноги, просящая больше алкоголя, больше травы, чтобы почувствовать себя легче. Без брата я ощутил щемящую пустоту, словно убили часть меня, а взамен не додали ничего, чтобы эта пустота срослась, как большая незажившая рана. Этот шрам болел внутри, изнывал на "непогоду" и тревожил нервные окончания. А теперь, когда рана залаталась, оказалось, что пустота исчезла, но именно она была моим мотиватором двигаться дальше, чтобы все исправить. - Ненавижу тебя, Кинни, за твоё прощение,- сказал я то, о чем и думал Если бы ты заткнулся, ничего бы не изменилось, я бы довел дело до конца, надеясь, что ты никогда не сдашься мне так просто. Тогда я бы боролся и дальше, в этом был бы смысл. Теперь же его нет, когда я так в этом нуждаюсь. - Что? - непонимающе спросил он, и я вновь притягиваю его ближе в поцелуй. Его пальцы входят глубоко, задевают простату, и это чувство... Волна наслаждения поднимается снизу вверх, проходится по всему телу и застревает в груди. Разливается теплом по внутренностям, сжимает ребра. - Ты лишил меня смысла жизни. Смысл был в том, чтобы тебя уничтожить,- судорожно шепчу я и криво ухмыляюсь, когда очередная волна возбуждения прошлась по коже мурашками.- Ты должен остаться. Иначе я не знаю, для чего вообще существую. Кинни сминает мои губы и замирает, глядя мне прямо в глаза. Я же, под стать ему, задерживаю дыхание и останавливаюсь. Лишь пальцы впиваются ногтями в его побелевшую от нажима кожу. Он вдруг сжимает меня в объятиях, столь неожиданно, что я не сразу осознаю, что происходит. Крепко обнял, уткнул меня носом в сгиб своей шеи и прошептал что-то, что я совсем не расслышал из-за наплыва эмоций. - Что ты сказал?- тихо переспрашиваю я, но Кинни мотает головой, говоря, что не сможет повторить это дважды. Мозг подкидывает слова, которые он не распознал. Он говорит мне, что Кинни тоже не может без меня жить. Потому что я словно вирус-майнер проник в его систему и не даю себя удалить, закрываю все пути заблокировать меня, гружу его процессор, пока он не почистит хост и не установит безопасный режим, чтобы выкинуть меня к чертям антивирусом. Я был той переменной, способной испоганить так долго генерировавшийся код его жизни. А теперь он слишком привык к моему отсутствию, но чувство, что я всё ещё угроза - не покидает его. Он вновь тянется к лубриканту и презервативам. Рвет упаковку зубами и ловким движением натягивает резинку на член. Оттягивает край. Он привык к этому. Кажется, в его жизни секса было больше, чем у меня. Это точно. - Боишься? - честно спрашивает он и щедро смазывает орган лубрикантом, а я не вижу смысла отвечать. По моему напряжённому выражению лица все и так прекрасно было ясно.- Я буду аккуратен. Он медленно вводит, я же подкидываюсь на диване и цепляюсь с остервенением за край. О... Черт. Мурашки бегут по шее, вдоль плечей, в груди застревает странное чувство тепла. Я выдыхаю стон через зубы. Как же, бля, это тяжко. - Расслабься,- не советует, а приказывает он, а мне хочется смеяться. Рот так и кривится в ухмылке, я почти что говорю язвительную гадость, как он толкается глубже. Вот же блять... - Блять,- шиплю я под стать мыслям и откидываюсь назад, а Кинни лишь ложится сверху и кусает шею. Я сразу же цепляюсь за него, как за последний кислород. - Спокойно, расслабься, я всегда могу прекратить, если тебе больно. О, да заткнись ты нахуй. Я бы сказал это, не будь я так взвинчен от этого странного чувства, разлившегося по всему телу истомой. Внизу живота появилось смутное чувство боли и распирания. Такого со мной ещё не было. - Продолжай,- отвечаю я, стараясь расслабить мышцы. Как же повезло, что я занимался этим за час до его прихода, как же повезло, что он об этом не знает и думает, что растяжки пальцами хватит, чтобы вытерпеть это. Я совсем сошел с ума, окончательно ебнулся, когда начал тренировать подобное. Он слушает, приподнимается, опираясь на руки, и начинается ритмично двигаться. Я же стону непозволительно громко, и Кинни внезапно пережимает мне рот, боясь, что кто-то может подслушивать из-за тонких стен. - Тихо, парень, не кричи так громко,- советует он, а я хочу засунуть советы ему же в жопу. Член двигается во мне, задевает простату, та же отдает импульс в яйца, те в член. Меня пронизывает удовольствие, и, кажется, я впервые в жизни искренне задумываюсь, а для чего вообще мужчинам нужна эта блядская простата. - Молодец, вот так,- шепчет он мне на ухо, и от этого тона сбивается пульс. От нахлынувшего возбуждения темнеет перед глазами. Кинни убирает руку, перекрывающую мне рот, и давит на губу, призывая меня разомкнуть зубы. Стоит подчиниться, как он всовывает мне в рот пальцы сразу до костяшек, и я не успеваю сориентироваться и подавить рвотный рефлекс. Расслабить горло не так трудно, как казалось, но чувство дискомфорта просто не могло покинуть меня с ебаной непривычки. От каждого толчка я проезжался спиной по поверхности дивана, собственные руки судорожно цеплялись за плечи Рэя, за кисть, когда он начал стимулировать мое горло пальцами. Яблочный лубрикант стекал по внутренней части бедра, впитывался в диван и пошло хлюпал от каждого толчка, звуки шлепков лишь сильнее доводили меня до бешеного смущения, от которого просто хотелось закрыть горящее алым лицо. Как это вообще получилось. - Черт, ты слишком сжимаешься,- пошло сказал он и улыбнулся, цепляя меня за зад и насаживая рывком до конца, от этого движения я взвыл волком.- Но это хорошо. Толчки стали быстрее, мой член, зажатый между мной и Кинни, приятно дёргался от постоянной стимуляции и сочился смазкой. Я сейчас сдохну тут, позорно потеряю сознание от минутного оргазма, от понимания ситуации и дикого стыда, от которого теперь не отмыться. С другой стороны, а кто меня вообще видит, кроме этого ублюдка? Кто осудит? Кто прочитает моральные проповеди? - Видел бы ты свое лицо, не знал, что твоя бледная кожа может так краснеть, парень,- говорит он мне куда-то в скулу и мягко касается ее в поцелуе, его губы скользят по коже, спускаясь до шеи. Рука оттягивает голову назад, зубы смыкаются левее кадыка, больно впиваются клыками в мягкий участок. От этого укуса я нервно дергаюсь и выдыхаю через стон, повторный укус, заменяемый языком. Оставляет засосы, а я вовсе не сопротивляюсь этому. Подсознание кричит: что за гребаная покорность, Маркович?! - Сильнее,- шепчу я, чувствуя, как скулы отдают жаром,- я почти не чувствую боли. Кусай сильнее. Он слушается, сжимает челюсть с удвоенной силой, а я гнусь в пояснице и выдыхаю смазанное "да". Боль приятна, она действует отрезвляюще, немного развеивает туман мысли. Что бы подумал брат, узнай он, что я сплю с главной причиной его смерти? Блять, к чему эти мысли сейчас? Он не может ничего думать, очнись. Он уже давно мертв. - Я начинаю думать о нем, Кинни,- шепчу я через стоны, и Рэй слегка замедляется, приподнимаясь надо мной.- И понимаю, что ты не виноват. Может, виноват я сам, что не уделил должного внимания, может, карательная терапия в лице той больницы не могла ему помочь. Он думает: "опять он об этом, не может забыть даже тогда, когда я втрахиваю его в диван", но это лишь мои домыслы. На самом деле Рэй смотрит с жалостью, от которой хочется удавиться, останавливается совсем и медленно целует меня. Я давлю ему на затылок, притягивая ещё ближе, смазано и глубоко целую. - Ты прав, это все моя ошибка. Позволь исправить ее и быть рядом хотя бы с тобой,- просит он, от его тона комок из слез встаёт поперек горла, но я упорно сглатываю его. Что, это секс не на одну ночь, а? Кому ты врешь, Кинни, кому ты делаешь мозги? Ты ветряный малый, и мне ли не знать. Я копаю под тебя уже почти десять лет, нет ничего такого, о чем бы я не знал. Про твои хаотичные половые связи с обоими полами. Это трудно скрыть, когда эти самые половые партнёры набиваются тебе в личку с предъявами о том, что ты им ничего не пишешь после одной такой ночи. - Ты здесь ненадолго,- смеюсь я, но Рэй отрицательно машет головой.- Что? Разве я не прав? - Не прав,- уверяет меня он и возобновляет движения, а я вздрагиваю от этого, словно меня шибануло током,- я бы не смог уйти. Оставить тебя без присмотра, значит, добровольно подписать согласие на уничтожение Чикаго. Я смеюсь, но очередной такой толчок вновь вырывает из меня стоны ни то боли, ни то удовольствия. Он задевает простату раз за разом, вызывая внутри комок из напряжения и возбуждения. Удовольствие на уровне наслаждения от травы или алкоголя. Невероятно приятно. - Заткнись и двигайся,- вдруг требую я и свожу ноги за его спиной, надавливая в призыве не медлить. - Какой ты стал дерзкий,- зарычал Рэй и внезапно оттянул мою ногу в сторону, так и удерживая на весу, позволяя мне сильнее раскрыться. Вот же мудак.- Поговорим о твоём плохом поведении? - Ха-ха, ну давай, ебаный Кинни, поиграем в эту игру. Тебе нравится пиздеть, пока ты трахаешь кого-то, а? Нужно мое участие? - спрашиваю, кривя улыбку. На самом деле с каждым таким толчком внутри все обрывается и вновь взрывается фейерверком наслаждения. Я готов стонать и пускать слюни. Взгляд перестал фокусироваться на чем-то конкретном, но Рэй заставлял смотреть только на себя, зажимая мне щеки. - Говори мое имя. Ты вел себя отвратительно последние десять лет, считай, это твое наказание. Хочу, чтобы ты кончил, говоря мое имя,- приказывает он, а я вновь ухмыляюсь. Какой же ты озабоченный фетишист, Кинни. Хватаю его за запястье и веду вниз, заставляю обхватить мой член и начать дрочить. Вновь дергаюсь в удовольствии от равномерных и быстрых движений. О боже, я так долго не продержусь. Выдыхаю через стон, закидываю руки за голову и судорожно протираю ими ткань дивана в надежде ухватиться хоть за что-то. Черт, черт. Все слетает с катушек. - Говори,- требует он снова и лезет лобызаться, но вовлечься в поцелуй трудно, когда тебя мотыляет вверх-вниз под напором этого мудака. - Рэймонд,- сдаюсь я и сглатываю слюну,- Рэй. Я твержу его имя и чувствую, что я на грани оргазма. Ещё немного, и я просто не выдержу. Тепло взорвется внизу живота, из члена брызнет сперма на его живот, глаза закатятся за веки, а тело содрогнется словно в судорогах. Кончать с его именем на устах? Звучит как полный пиздец. - Да, Маркович, ты молодец,- хвалит меня он и гладит по щеке большим пальцем. Его губы все чаще касаются моих, пока мы и вовсе не начинаем делить дыхание на двоих. Я почти что сдался, почти что сдерживаю слова любви, почти что зажимаю его имя между зубов, не давая ему вырываться в таком пошлом контексте. Слышать собственное имя из его рта звучало ещё более по-глупому пошло. - Дефолт, зови меня Дефолтом,- требую я, зная, что собственное имя вызывает лишь раздражение. - Как скажешь, Дефолт. Он сдается тоже, и тут уже я сам лезу в его объятия. Вновь зажимаю его спину ногами, руками же тяну за голову на себя, царапаю ему за ухом, за плечом и вдоль спины. Да, да, да, да. - Рэй, Рэй,- пробую я его имя и чувствую, что это последние трезвые моменты в моей жизни. Хаотичные мысли влетают в голову словно пули: я прощаю тебя, нельзя, чтобы ты уходил, ты мой ебаный смысл, без тебя код не действителен, ты просто вирус, майнер, "ILOVEYOU". - Я тебя люблю, Рэймонд Кинни,- последние мои слова перед тем, как затрястись в оргазме. Его мозолистая рука на моем члене не прекращает движений даже тогда, когда сперма выстреливает мне на живот, даже тогда, когда я откидываю голову назад, чуть ли не упираясь в диван затылком. - Ещё немного,- говорит он словно сам себе и делает последние болезненные толчки на всю длину, вбивает по самые яйца. Вот же блять. - Да,- рычит он и внезапно сжимает мою шею с небывалой ранее силой,- Да, сука. Лови. Чувствую, как внутри меня раздувается кончик презерватива и жмусь к груди Рэя. Собственный член довольно пульсирует, послеоргазменная судорога всё ещё не отпускает меня. Хочется, чтобы это никогда не кончалось. Я сильно жмурюсь и жмусь плотнее. Хватаюсь за руку на своей шее и лишь давлю сильней. Да, придуши меня ко всем ебаным чертям. Накажи так, как считаешь нужным. Я так много теперь хочу попробовать. - Дай мне пятнадцать минут, и я исполню все, что попросишь,- шепчет он мне на ухо и туда же целует, прикусывая мочку. Я тяжело дышу, позволяя Рэю лечь сверху. Он все ещё во мне, и это кажется чем-то правильным, но так быть не должно. - А ты быстро восстанавливаешься для своего возраста,- замечаю я, и Рэй цыкает. А вот и вернулись дерзкие тона, да? - Когда ты молчишь и стонешь, это звучит гораздо лучше, чем когда ты открываешь рот,- скалится в ответ он. Моя система рухнула, впустила нового главного администратора и заблокировала мне все ходы как обычному пользователю. А я сдался. Моя месть рухнула как те самые башни, как бы стойко и сколь долго бы они не стояли до этого. Без Кинни жизнь перестала иметь смысл. - Я рад, что ты его вернул,- говорю вслух, но Рэй не понимает. Он думает, что я несу послеоргазменный бред, так что затыкает меня поцелуем. И пускай, пусть так и будет. Когда-нибудь я признаюсь ему, как пусто мне живётся без его назойливой морды в камерах на улице Чикаго. И как пусто, должно быть, ему без главного своего ненавистника, следящего за ним через каждую дыру в системе и уязвимость в коде его собственной дерьмовой программы. - Что хочешь, чтобы я сделал, шкет? - спрашивает он, а я отвечаю, что он может делать все, что захочет, если только он не собирается свалить.