От судьбы не убежишь

Тишина молчаливого леса давно перестала пугать: Антон смирился, сомнения, страхи и частицы смятения перестали давить на нестабильную психику. Теперь густые заросли высоких деревьев не пугали так, как раньше, когда он только приехал, кутаясь в панику с головой. Местные байки и слухи перестали волновать в полной мере, сейчас спокойно. Сейчас без сомнений он может выходить на улицу когда захочет и не переживать о собственной безопасности. В конце мая погода жаркая, все под последствиями высокой температуры из помещений не выходят практически, — только учащиеся то в школу, то обратно мотаются. В поселке праздничные подготовления идут, учебный год подходит к концу, нужно организовать достойное мероприятие, конечно, учитывая минимальные возможности школы это обеспечить. Многие слишком охотно ждут праздника, чтобы скорее уехать в город, продолжить обучение в университете, забыть об этом месте навсегда. Антон прикрывает глаза, вслушивается в отдаленное пение птиц, радуется мелкому прохладному ветру в слишком жаркую погоду. Хочется окунуться в холодную воду, но он покорно сидит на упавшем дереве в лесу в гордом одиночестве. Мыслей слишком много: большинство занимали будущее, карьера и работа. Что он будет делать после выпуска? Конечно, уедет в город, но что дальше? Никому неизвестно. Спокойную тишину леса прерывает еле слышимый звук чужих шагов, Антон оборачиваться не спешит, знает, кто это может быть и на лицо лезет слабая улыбка. Поправляет свои отросшие волосы, все никак не было времени подстричь, а после и вообще забылось. — До сих пор поражаюсь тому, как ты спокойно ведешь себя здесь. Меня до сих пор иногда в дрожь бросает, — девичий голос кажется слишком громким после холодного отчуждения пышных веток. Антону непривычно, но он поднимает глаза на девушку, все еще слабо улыбаясь. — Прошло столько лет, а я все еще живу там же. Со временем ко всему привыкнешь. Я привык, — их встреча была запланированной, но раньше в лес они ходили редко, девушке дискомфорт резал по всем внутренностям, а все еще живой страх витал в атмосфере всего поселка. После того, как пропавших нашли чувства притупились, паника сходила на нет, но в сердцах детей все еще царил хаос. Предчувствие, что не все так просто не отпускало до конца. — Ты уже слышал, что Катька планирует свою вечеринку организовать? — заговорщически улыбается Полина, а Антон видит в ее глазах вспыхнувший огонек. Та резким движением поправляет свои короткие волосы, которые в начале весны подстригла, огорошив весь класс новым образом. Ей непременно идет, Антону, во всяком случае, нравится. — Нет… А там прям все будут? — Конечно! Выпускной ведь. Уже вижу, как Катя не рассчитает и будет блевать куда попало, — усмехается девушка, тут же нахмуривается. — А ведь мне же убирать потом. — Так не убирай, пусть сама разбирается, — пожимает плечами парень, не увидев в этом никакой проблемы. — Ну ты только к Роме сильно не приставай, а то пьяный он неуправляемый, — смеется Полина, пихая локтем парня. Тот закатывает глаза, смущаясь немного. О своей глупой симпатии к парню он никому не рассказывал, боялся осуждения. Кроме девушки, конечно. Его лучшая подруга который год, с которой не бывает скучно. Детскую влюбленность они прошли, сошлись на том, что благополучно забудут об этой истории, либо посмеются в коротком будущем. В настоящем ему Рома запал в душу по самые гланды, он к нему привязан собачкой, даже не пытается развязать тугой узел привязанности и симпатии. Тот как будто бы не замечает поведения Антона, старается лишний раз не касаться, чтобы не ворошить осиное гнездо. — Да иди ты, я же не дурак. — Ладно, ладно, не-дурак. Не забудь, что завтра в школе надо быть рано, нам еще выступать. *** Утром еще прохладно, воздух не успел нагреться, а ветер слабо колышет зеленые листья высоких деревьев. На улице уже выстроилась толпа из учеников, родителей и учителей. Во дворе школы раздается громкий голос директора, тот уже читает речь с заранее подготовленным текстом на листке. Все одеты в официальную форму, Антон ищет глазами Полину и кивает в знак приветствия. Та машет рукой, она уже готова выступать со скрипкой, в красивом платье до колен, укладкой и макияжем, над которыми сидела не одну минуту. Оглядывает одноклассников, останавливает взгляд на Роме: даже он в тройке, хоть и выглядит это небрежно, но тому идет. Антон в очередной раз пытается унять желание подойти, коснуться, сказать что-то не вписывающееся в рамки «друзей». Бяша рядом шепчет наверняка хуйню, Рома закатывает глаза и велит заткнуться. Встречает глазами Антона и кивает, улыбаясь. Приходит время говорить учителям, те справляются на отлично, после Полина выступает, парень за девушку не беспокоится, знает, что она уверенна в себе на все сто, особенно после стольких индивидуальных занятий. Так же выпускники оставляют пожелания и родителям, и прочим взрослым, что стали близки за огромный промежуток времени, который они прошли вместе. Все изменились, выросли, но оставшаяся небольшая часть инфантильности в них будет жить еще долго. — Эй, Антош, — сзади незаметно подкрадывается Катя, исподлобья смотря на парня, — после экзаменов у меня вечеринка будет, можешь заглянуть. Хотя, ты на такие мероприятия не ходишь, да, правильный мальчик? — Кать, ты все никак не успокоишься? — А, ну да, ты же за Полиной таскаешься, прям как верный пес, — усмехается девушка. Антон понимает, что она говорит это не в целях оскорбить, давно прошло то время, когда она пыталась унизить в глазах людей все, что движется и дышит. Сейчас же продолжает обходиться шутками в целях подколоть беззлобно. Таков характер Кати, она колючая, хитрая и обходительная. До сих пор в классе она носит звание: «Главной сплетницы», но это никак не мешает ее навыкам понравиться всем. — Пиздец, — вздыхает тихо Антон, поднимая глаза на девушку. — Я приду. — Буду ждать с нетерпением, Антош. Захвати выпить, у меня не так много запасов для ваших ртов. *** К началу середины июня все экзамены были сданы, Антон наконец может ненадолго расслабиться, отдаться чувству свободы от школы и поступлению дальше. Лето, пора возможностей и отказ от попечительства родителей, ведь дальше ждет самостоятельная жизнь. А как начинать жить самому, если не с компанией уже бывших одноклассников и алкоголем в организме? Перед тем, как идти к Кате, он останавливается в полюбившемся за долгое время лесу, тут тихо, и он думает, что будет скучать. Будет скучать по этому хрупкому мосту, тропинкам, животным, наполняющим это место живой энергетикой. Конечно, до сих пор зимой воспоминания обдают холодом и минутным оцепенением, но уже не так страшно. Не так боязливо ходить по большим сугробам, кутаясь в куртку и вспоминать минувшие дни. Все стало на удивление спокойно и размеренно. Затишье перед бурей или и вправду долгожданное умиротворение? Он стучится в нужную дверь, открывает незнакомка с рыжими волосами, глаза не разглядеть в полутьме дома. Вокруг снуют люди и Антону становится не по себе. Хочется найти кого-нибудь из знакомых, желательно родную Полину, чтобы не чувствовать себя так дискомфортно. Антон знает, что Ромку он точно не найдет в этом огромном скоплении людей, тот как заводила явно тусуется в центре компании и поговорить с ним не получится. Он много думал над тем, чтобы признаться парню, но страх ответа не дает покоя. Терять одного из самых близких он не готов, но и держать в себе уже физически не может. С детства его растили честным парнем — а вырос распиздяем каким-то, что сопли жует и сказать ничего нормально не может. Характер такой мягкий, наивный порой, но честным он остается по возможности. — Приве-ет! Ты только пришел? Держи, — в руках оказывается стакан с неизвестным содержимым, но парень догадывается. Полина ярко улыбается и смотрит немного пьяно. — Давай, трезвых тут не любят. Если что, я буду на кухне, бывай! Девушка быстро исчезает, а он входит с опаской. В доме уже во всю воцарялась атмосфера празднования и веселья под влиянием градусов. Запирает за собой дверь, проходя дальше. В уши бьют басы энергичной музыки, а в нос — запах алкоголя, цветочных и пряных женских духов, терпких дешевых мужских одеколонов. Голову опускает и взгляд падает на врученный ему прямо в руки стакан, внимательно смотрит вовнутрь, будто бы пытаясь что-то в нем увидеть необычного. Словно там было скрыто нечто другое, чем самый обычный алкогольный напиток. Чья-то рука падает тому на плечо и парень по инерции вздрагивает, оборачиваясь. Резкий испуг как рукой снимает, когда он встречает до боли знакомые глаза и не менее знакомую ухмылку. — Тох, это пить надо, а не разглядывать, — усмехается брюнет, сам глотая содержимое своего стакана. За ним стоял еще один силуэт, чье лицо было закрыто потемками, но догадаться, кто это был, не сложно. Незадолго после едкой фразочки последовал и комментарий этого «скрытого». — Вот-вот, на. — и звонкий смех раздался за спиной Ромки, давая понять кто же все-таки то был. Времена шли, а эта приставка у Бяши так и не менялась. Приелась и не хотела уходить, цепляясь всеми силами за язык парня. — И без вас знаю, — Антон слегка насупился и у него вылезла эта смешная складочка на лбе, а нос глупо вздернулся. — А вы чего тут? Я думал встретить вас в эпицентре всего экшена. — Одной пьяной Катьки им хватит с головой. Видел вообще че она исполняет, если напьется? — с легкой улыбкой на лице в голове плывут воспоминания детских попыток впервые попробовать что-то «взрослое». Алкоголь. Антон даже немного поморщился, так же вспоминая тот день, ведь пили тогда вместе. — Лучше бы не напоминал. Жутко становится, — изображает мелкую дрожь по телу, а потом тихо смеется. — Может уже пойдем куда-то, а то че мы тут стоим, на. Бяша прав. Оба соглашаются с этим и уже втроем ходят-бродят. И если двое из них успели наглядеться, то третий не особо так за то время, что простоял, будучи разговаривая. Пальцы сжимали пакет, который иногда побрякивал от соприкосновения с другими предметами. Несколько бутылок красовалось в черном полиэтилене. Наконец блондин отыскал кухню, на которой девчонки трудились, что-то готовя, ну либо так просто казалось на первый взгляд. Глазами Антон встречает свою подругу и на душе отлегает. Парень вытаскивает из пакета все до единого, а после, на прощание взглянув на Полину, уходит дальше изучать местность. Девушка выглядела беззаботно, ее темные локоны аккуратно были убраны за уши, а улыбка дополняла красоту всех черт лица. Тихий смех разливался по комнате отчего сам не замечаешь, как уголки собственных губ приподнимаются. Алкоголя в ее организме было немного, но достаточно, чтобы настроение было приподнятым. От каждого шага под ногами скрипели половицы, но шум музыки заглушал это. Парень вновь смотрит на стакан: все еще полный. Подносит ко рту и слабо морщится, когда горький вкус обволакивает стенки рта, а после и горла. После себя напиток оставляет приятное послевкусие, чего не сказать на первую пробу. Тусовки, конечно, это не его. Антон больше любит уединенные посиделки и разговоры по душам, а не эти шумные компании, но все же сейчас он в одной из таких и потому старается аккуратно пробраться в зал, где скопилось множество народа. Двигается тихонечко, по стеночке, не имея никакого желания пробиваться сквозь толпу в середину. Возле себя видит бутылку и не видит преград подлить себе еще. Алкоголь распивал он не так часто и по этой причине нужно было немного времени вновь и вновь привыкать к этому вкусу, а уже после этого входить в ажиотаж. Напиток уже плещется в стакан, а чуть позже, Антон не церемонясь, попивал с горла. Ну все равно никто не подходил заполнить свои емкости и потому парень сделал вывод, что в доме достаточно алкоголя, дабы заточить эту бутылку самому. Опьянение не пришлось долго ждать. С каждой новой порцией и добавкой в голове расплывался туман, оседая, словно на город, или лес, который парень видел каждый день. Тело чуть пошатывало, а глупая улыбка сама появилась и не слазила с лица. Знакомый аромат мелькнул перед лицом и тут же появился и сам человек. — Антох, все норм? У тебя такой вид, как будто прямо сейчас блеванешь, — из ниоткуда вынырнул парень и по привычке положил свою ладонь на плечо. — Где Полина? — игнорируя вопрос, выдвигает свой и медленно поднимает голову, смотря в глаза. Их почти не было видно в темноте ночного дома, но Антон прекрасно помнил как они выглядят. Воспоминания об этих карих глазах до боли каждый раз ныли где-то в грудной клетке и от этого сердце билось быстрее, а дыхание учащалось. Эта глупая влюбленность до добра не доведет. — Не знаю, наверное Кате помогает. Та же опять перебрала, — а Ромка будто вовсе и не пил. Хотя он источал запах алкоголя, парень был не уверен, было ли это от него самого или от брюнета. — Ясно, — голова опять сникла. Антон чувствовал страх и ужасную тревожность, но мысль о том, что они разъедутся, а он так и не пересилит себя и не признается, гложила. Медленно разъедала изнутри, будто бы кислоту залили. Кулаки сжимаются сами по себе, а голос чуть ли не дрожащим тоном выдает. — Мы можем поговорить? Наедине. Ромка лишь хмыкнул, а после кивнул и двинулся вслед за блондином. Тот же по дороге захватил дополнительную бутылку и повел за собой в одну из комнат. Разговор не должен быть сухим, если конечно Антон не взял белое сухое вино. В любом случае, запить ком в горле будет чем. Единственная комната, что пустовала — спальня и заходя вовнутрь, парень закрывает дверь, а после застывает. Рома выдерживает паузу, надеясь, что сам инициатор и начнет разговор, но видно не судьба. — И о чем ты хотел поговорить? Антон стоит, до побеления костяшек сжимая горлышко бутылки, спиной к брюнету, чтобы тот не мог видеть его лица наверняка. Одним резким махом подносит тару ко рту и жадно делает большие глотки. Ромка пару мгновений смотрит на это, а после за секунду оказывается около него. — Ты, придурошный, хуль делаешь? И так тебя хуевит, а ты еще добавляешь, — прикрикивает парень, пытаясь отсоединить того от злосчастного напитка. — Что ж так присосался-то к ней. Кто знал, что следующим окажется сам Пятифанов. Губы Антона быстро сменяют объект, а реснички немного подрагивают с чуть приоткрытыми глазами. Брюнет не успевает ничего сделать, даже подумать. Глаза его широко раскрыты, а пальцы еле держатся, дабы не уронить силой оторванную от блондина бутылку. В голове лишь одна мысль: «Я же не педик». «Я же не педик», — думает он, оставаясь один на один со своими мыслями. Все бы ничего, но этот чертов Петров. Почему он заставляет Рому так сиять, просто находясь рядом? Почему сердце каждый раз кровью заливается, когда Катька и Полинка вокруг него вертятся, хоть сам разум и понимает, у одной просто ебнутый характер, а другая — близкая подруга. Почему брюнет так часто дышит, если вдруг блондин убирает с его волос маленькие листики, что падают из-за весеннего ветра? Почему сердце замирает, когда глаза его нацелены прямо в него? Потому что это — Антон. Все это из-за него. То, что эхом звонко ударяло в уши, стихло, оставляя лишь громкие удары сердца. Глаза медленно закрывались, а губы двигались инстинктивно. Отдаляясь друг от друга, оба жадно глотают воздух, не отрывая внимательных и хищных глаз. Быстро освобождая руку, Рома ставит бутылку куда-то на подоконник, предварительно захлебнув немного для смелости. Одним большим шагом значительно уменьшает расстояние и пару секунд смотрит в глаза, освещенные лунным светом, что бил из окна. Хотелось делать все в темноте, чтобы было не так стыдно. Хотелось думать, что будет не так стыдно. Теперь уже брюнет берет инициативу в свои руки, чуть грубо касаясь чужих губ. Он был резким, острые клыки кусали нежную кожу розоватых губ, а Антон с каждой секундой терял силы в ногах и еле оставался стоять на них. Руки небрежно свисали с плеч брюнета. Когда тот уже окончательно нависал на Роме, крепкие руки подняли тельце, относя его в кровать. Бережно, не похоже на самого себя, что был буквально минуту назад, укладывает, оставаясь нависать сверху. Целует уже более нежно, желая вложить в это больше чувств, больше любви. В штанах становилось слишком тесно, ткань как назло тянулась, обтягивая то, чего бы парень вот так показывать не хотел. Пальцы умелыми движениями подбирают краешек футболки и стягивают ее с тела Ромы. Антон оценивающим взглядом проскользил сверху-вниз и рукой прикоснулся к смуглой коже. На некоторых участках красовались маленькие шрамы. Большим пальцем блондин аккуратно водил по ним, разглядывая. Брюнет на это лишь хмыкнул и так же стянул элемент одежды с того, открывая себе вид на более светлую, чем у него, кожу. Она была как первый снег, казалась фарфоровой, а сам парень выглядел хрупко, хоть и тот не робкого десятка. *** В углу комнаты уже виднелись и штаны, и футболки обоих, они служили декором этого серого и скучного помещения. В спальне уже было достаточно душно, в воздухе висело ничто иное, как наслаждение и страсть. Антон по максимуму выкладывался, закусывая губу и приравнивая звук к нулю. Им не нужно было напрасных слухов, которые лезут очень быстро и распространяются хорошо. Руки вжимаются в предплечья, а голос, чуть похрипывая выдает: — Ты мне нравишься, — молвит Антон, так тихо, что казалось, звук доносился одними движениями губ. Рома опешил, по нему это видно, но останавливаться он не хотел. Обдумывал что сказать, как бы от его слов могло поменяться будущее, до которого рукой подать. Увеличивал темп, неосознанно злясь на самого себя, хотя и причина непонятна, дело в алкоголе? В одно мгновение лицо его меняется, а в голове словно хрустнула шестеренка, закупоривая весь механизм. Движения тоже сбавлят и глубоко вбирает воздух в легкие. — Ты… мне тоже, — на одном лишь выдохе отвечает. Блондин чувствует что-то теплое внутри, не сложно догадаться что, а после Рома устало укладывается на его плечо. Дыхание выравнивается и превращается в унисон. *** Утром Антон не чувствует ничего, кроме желания не подниматься с постели и головной боли вкупе с тошнотой. Расплывчатые воспоминания возникают в мыслях и хочется откровенно провалиться сквозь землю. И в мыслях не было того, что на его чувства ответят взаимностью. Точно нет. Сейчас приходит осознание, что в скором времени ему уезжать — они не смогут видеться хотя бы раз в пару месяцев. Родители отправляют его в столицу, деньги отец копил с начала его обучения, чтобы сын в будущем смог получить достойное образование. Раньше бы Антон сиял от счастья, но в данный момент только неизбежность ощущает всеми фибрами застоявшейся души. Рядом никого не оказывается, парень не удивляется, идет на кухню в поисках воды. Понимает, что ночью большую часть человек кто-то отправил по домам, самые близкие остались. Видит в помещении Полину, опирающуюся на гарнитур, бледную, еще спросонья. — Доброе утро, Полин, — тихо произносит и видит, как девушка невольно вздрагивает. — Утро добрым не бывает, Антош. Хорошо вчера было, ты как? — Бывало и лучше, — вздыхает парень, уже вертя в руках стакан воды. — Слушай, вчера кое-что произошло и… — Утра, братцы, — на кухню влетает Бяша, огурчиком держится, улыбается, волосы поправляя. — Вы че такие? — за ним плетется Рома, нахмурившись. Тому похмелье не к лицу, до сих пор, видимо, вертолеты ловит. Антон осторожно глаза поднимает, сердце заходится в бешеном ритме и уже шутить не хочется. Вчера так ничего и не решили, тяжесть в душе на физическом уровне практически оседает и в воздухе напряженность спокойствия не дает. Рома мелко кивает в сторону и спешит скрыться за дверью. Ловит странный взгляд Полины, шепчет, что все нормально и он скоро вернется. А сам панически боится идти на произвол судьбы, ведь знает, что разговор будет не из легких. Рома не глупый, он понимает, знает. Может даже и смириться будет легче, только нужно слова правильные подобрать. Которые не будут резать по сердцу заточенным лезвием. На улице зябко еще, раннее утро отдает свежестью. Антон вздрагивает от резкого порыва холодного ветра и видит Рому с опустившейся вниз головой. Явно размышляет о том, что делать дальше. Школа окончена, а планов у него и вовсе нет. Вокруг непроглядная тьма с примесью появившейся свободы. Только вот что делать с ними — никто не знает. Как вылезать из болота, что тянет вниз, как зыбучие блядские пески. — Че решать будем, Тох? — Не знаю, — вздыхает почти обреченно. Думать о таких вещах с головокружением и остатками градуса в крови — неправильно. Но другого выхода нет, времени тоже катастрофически не хватает. — У нас и так бы ниче не получилось и ты это понимаешь. — Но мы могли бы попробовать? — Блять, нет, — хмыкает парень, прикрывая глаза. Сложно дается говорить без опыта, всегда ведь махать кулаками получалось. Только сейчас так нельзя. У Антона ком в горле и обостренное чувство несправедливости. Никто не даст им даже одного шанса попробовать. И в очередной раз он корит себя за нерешительность. Потому что мог, мог раньше рассказать о чувствах. У них бы была возможность хотя бы попробовать. — Не так все просто в этой ебанной жизни, Тош. Я бы хотел попытаться, но ты уезжаешь. А я… не знаю. Не получится, короче. Как бы я не хотел. — Ром, почему так? — сжимает кулаки, не знает даже, куда эмоции все выплеснуть. Обидно до жути, коты скребут своими острыми когтями безжалостно. Больно, но Антон старается не разреветься прямо здесь. Хотя бы тут честно отстоять бой с загребающими в лавину эмоциями. Получается, к сожалению, до ужаса скудно. — Жизнь такая сука, на самом деле. Извини, Антош, но другого выхода нет, — Рома подходит к парню тихо, поникшим выглядит до жути, но все держит в себе. Всегда так делал и Антону всегда это не нравилось. Он никогда не знал, что у Ромы действительно на душе — он попросту никому не рассказывал. Справлялся со всем сам, а другим помогал. Обнимает крепко, и сжимает ткань футболки Антона. «От судьбы не убежишь», — так говорил отец, но почему-то парень придерживался мнения: «Свою судьбу ты строишь сам». Построил, получается. Долбоеб. — Скажешь Бяше, что я ушел, хорошо? — До встречи, — Антон обнимает себя двумя руками, смотрит, как удаляется фигура парня. Чувствует, что по щеке катится слеза и ничего не может поделать. Хмыкает, потому что в сознании всплывает мысль, что Полина будет не рада новостям. Остается тлеющая надежда на то, что с Ромой они все же, когда-нибудь, смогут встретиться.