Мелкая

- «Я - не тот человек, которого можно запугать тупыми тестами». Почти уверена, что это Денни, - сказала Тереза. - Или Тедди. - Почему они не ладят? - Даже не знаю. Потому что не замечают, насколько похожи? - улыбнулась она, и Вигго подумал, что ему понравится работать с Терезой. Первое его впечатление о Терезе Смит укрепилось, когда после уроков они уединились в её кабинете: немного рассеянная из-за сверхурочных и недосыпания, но подготовленная для своей роли и не лишённая чувства юмора. Земляноведы в Академии Миротворцев называли таких «в меру отрегулированными, с достаточно хорошо работающим вагальным тормозом, безопасными поддиафрагменными». Миниатюрная, не старше сорока, сероглазая. Короткая стрижка на волосах, окрашенных в платиновый блонд. Строгая белая блузка, серьги и кольца из серебра. Творческий... нет - академический беспорядок на директорском столе. И, в отличие от Салас и некоторых других штатных преподавателей, с которыми Вигго успел познакомиться за этот день, Тереза, казалось, не испытывала личной неприязни к новым хозяевам планеты и «хозяйским псам». - «Я уже и не помню зачем. Я сегодня надел эти брюки», - прочитала Тереза. - «Я вчера научился свистеть. А сегодня испачкаю руки. Я сыроежка». Тереза неодобрительно поцокала языком. Вигго улыбнулся. - Забавные у вас воспитанники, - сказал он. - И одарённые. А мне достаются самые серьёзные, послушайте. «Я - та, кто помогает своим друзьям. Я не могу молчать, когда их кто-то обижает. Я способна на самопожертвование. Я верю в дружбу. Я забочусь о своих друзьях». - После такого думаешь, что не ошибся с выбором профессии, - сказала Тереза. - Такие дети стоят наших отложенных свиданий и бессонных ночей. Директор сидела за своим столом, Вигго расположился на кушетке у стены напротив; по всему кабинету были разложены стопки сложенных вдвое и вчетверо тетрадных листов - дневной урожай Вигго. После обеда и короткого отдыха он продолжил своё знакомство со школой и студентами, и усталость, которую он теперь испытывал, радовала своим происхождением: день прожит не зря. Девочка-практикантка принесла им ужин из столовой, а к чаю у Терезы нашелся едва начатый пакет бисквитов. - А вот это странно. - Что такое? - «Я - мишка Гамми», - зачитала Тереза. - «Я - дельфиненок, я - зеркало без отражения. Я - Олли»? - Всего четыре? - Да. - Олли чувствует себя маленьким, уязвимым и невидимым? И невнимателен. Или не считает предосудительным нарушать правила, как минимум, в малом. - В этом классе нет учеников по имени Олли. - О. Тереза задумалась: - У нас только один Оливер в школе - в пятом классе. Но его никто не называет Олли. Интересно. Едва приехал - и уже загадки и мистика. Как в старых детективах. По-настоящему старых, какие писали и снимали ещё до его времени. Головоломкам Вигго не доверял. Безобидные забавные приключения – другое дело. На самом деле, Вигго мало интересовали ответы учащихся. Суть упражнения состояла в том, чтобы дети - и преподаватели - услышали слова, которыми он предварял упражнение: задумайтесь, что вы собой представляете, и как проявляете себя в отношениях с другими людьми. Но Тереза управляла этим местом, и Вигго нуждался в её поддержке. Послеобеденная экскурсия по школе заняла всего четырнадцать минут, и разобрать вместе результаты работы, проделанной со старшеклассниками, показалось хорошим поводом, чтобы провести с директором ещё какое-то время. Он хотел убедиться, что Тереза не видит в нем угрозы для своего положения и не разделяет опасений некоторых преподавателей, будто Вигго прислали, чтобы сменить «оттепель мисс Смит» на «миротворческую диктатуру с киборгом во главе». - Мисс Салас - протеже вашего предшественника? - Можно и так сказать. - Почему она ещё здесь? - Потому что зарплата учителя привлекает немногих? Ракель ведёт два предмета, начала работать здесь ещё до войны, никогда не отказывается от дополнительных часов, помогает с административными вопросами, взяла на себя воспитательную работу, когда двое наших воспитателей уехали из города. Мне некем её заменить. - И оплата не так высока: всего лишь благополучие ваших воспитанников. Тереза рассмеялась: - И как назывался такой курс в Академии? «Как превратить коллег во врагов радикальной бескомпромиссностью?» Вигго улыбнулся. Да, ему понравится работать с Терезой. И она права, разумеется. Конфронтация - плохой способ приобрести союзника. Что с тобой, Миротворец? Столько времени провёл в окружении капита, что разучился общаться с людьми? Тереза не Ракель - нельзя просто отшлепать по рукам, поймав с поличным. И не свалить на утрату навыка общения с прекрасным полом в отсутствие практики: в госпитале и в Академии не было недостатка в девушках и женщинах разных возрастов. И они не настолько отличались от людей, чтобы общение с ними доставляло дискомфорт. Разве что в части способности понимать человеческое чувство юмора? Про себя Вигго назвал этот городок Зазеркальем. Его жители тоже на протяжении нескольких лет почти ежедневно слышали сирену воздушной тревоги и прятались по подвалам, но они не видели той войны, которую видел он. Не искупались в крови землян и капита. Даже в месяцы самых ожесточённых сражений между двумя разумными видами резиденты Зазеркалья разводили цветники у подъездов, смотрели развлекательные программы по ТВ и мелочно интриговали в своих рабочих коллективах. И с такими людьми ему, новообращённому Миротворцу, предстояло работать бок-о-бок ближайшие года три-четыре. - Вы должны кое-что знать, – сказала Тереза. - Дети нашли ваше имя в реестре лицензированных родителей. Быстро они... - Полагаю, нам следует ожидать... - Предложений занять вакансию моего ребёнка? - И это тоже, - согласилась Тереза. - Но меня больше беспокоит, что некоторые дети - и преподаватели -могут решить, что вы рассматриваете свою позицию и наш интернат как... - Невольничий рынок? - ...площадку, предоставляющую возможность... рассмотреть подходящие варианты. - Меня это тоже беспокоит. Теперь, когда все знают. Но это только нарратив. Мнение. Частично отражающее реальное положение вещей, но Терезе об этом знать необязательно. - Первое тревожит больше, - продолжил Вигго. - Я не хочу, чтобы дети... конкурировали за моё внимание. Не хочу стать поводом для эскалации существующих конфликтов или появления новых. - Понимаю. Возможно ли как-то скрыть свое имя из реестра? Ему следовало подумать об этом раньше. Теперь дети знают, и это повлияет на их отношение к пришельцу, на их поведение в его присутствии. Прощай, его осторожный план иметь достаточно времени и пространства для того, чтобы спокойно оглядеться, присмотреться и сделать взвешенный выбор. - Какие у меня варианты? – спросил Вигго, подразумевая способы предотвратить развитие событий по негативному сценарию. Но Тереза поняла его вопрос иначе: - Это зависит. Собираетесь ли вы взять под опеку одного из наших воспитанников? Мальчика или девочку? Возраст? - Я не об этом, Тереза. И это не тот случай, где можно определиться... со спецификациями и расклеить объявления - «Открыта вакансия на сына вида Homo sapiens. Не старше тринадцати лет. Белый, блондин, отсутствие склонности к насилию, способности к естественным наукам и чувство юмора обязательны». Ого. Он не ожидал, что сможет вот так, экспромтом, собрать портрет своего будущего ребёнка. До сего момента идея стать отцом умещалась в четыре слова «я собираюсь стать отцом»: не было ни образа, ни деталей, никаких конкретных пожеланий, ожиданий или надежд. - Рада слышать, что вы знаете, чего хотите, - улыбнулась Тереза. - У меня здесь все личные дела воспитанников. Оцифрованные. Придёте завтра - и мы за полчаса подберем вам идеального кандидата. - Я пошутил, Тереза, – сказал Вигго, неловко приглаживая несуществующие волосы на голове. Привычка, оставшаяся со времён, когда у него были волосы: густая каштановая шевелюра и ранняя - уже в возрасте Христа - седина на висках. - Уверены? - ...Нет. Она не могла не заметить, что ему некомфортно продолжать беседу о «спецификациях» его будущего подопечного, но не спешила сменить тему: - Вам решать. И, реши вы расклеить объявления, – у меня все равно нет полномочий препятствовать. Вигго промолчал. Тереза кивнула: так я и думала. - Могу я спросить, почему решились на расширение семьи? - Бессемейным перебежчикам дают хорошую скидку при получении лицензии на родительство, - ответ был заготовлен заранее: удобная полуправда. - Снова шутите? - Нет. - Рассчитываете таким образом уменьшить налоговую нагрузку? - И это тоже. Налог на бессемейность продолжает расти. У вас нет такой проблемы? - К счастью, нет. У меня контракт на совместное проживание с матерью и сестрой. - Отец? - осторожно спросил Вигго. Опасался услышать, что кто-то из родных этой чудесной молодой женщины отдал свою жизнь за дело, которое Вигго в итоге предал. - Они расстались ещё до войны, - сказала Тереза. - У отца контракт с братом и его семьей. ...Нет, - добавила она, заметив его беспокойство. - Никого из моей семьи вы не погубили... Нет, не вы. Вы же не..? - Нет. В бывших братьев по оружию пострелять не довелось. Был слишком занят умиранием в полевом госпитале Капита от ран, несовместимых с жизнью по земным стандартам. - Умиранием? Это метафора? - Нет. - Клиническая смерть? - Да. - Как долго? - ...Девяносто семь секунд. - Несовместимые с жизнью... Но вы не умерли. - Нет. Их технологии опережают наши не только в части вооружения. Тереза мельком взглянула на его протез, и Вигго снова провёл ладонью по скальпу, и ответил на вопрос, который директор не решалась озвучить: - Я согласился... Я знаю, что согласился превратиться в это только потому, что альтернативой была смерть. Чего Вигго не знал, так это почему он продолжал цепляться за жизнь. Ему не к кому было возвращаться после войны. И некуда - после того, как «поменял сторону». О том, что война проиграна, Вигго - и многие другие - догадался, когда капита начали использовать дроны-испарители и оружие массового поражения. Аккуратные как молния импульсы прилетали с орбиты - и земные города превращались в куски стекла. Или чего-то стеклоподобного. Безо всякого вреда для окружающей среды. Как сражаться с противником, чьи технологии на тысячу лет опережают земные, и для которого планета не является домом? В «стекло» превратили десятки городов по всему земному шару, включая столицу одного из лидеров земной гонки вооружений, - и дело было решено: земляне попросили о мире. Условия капитуляции были простыми: контролировать рождаемость и не допускать вооруженных конфликтов. Через полгода после заключения мира две страны в Средней Азии снова что-то не поделили. Капита превратили обе в переливающийся всеми цветами радуги стеклянный ландшафт. Два народа прекратили своё существование. Ещё одна попытка нарушения условий мира на территории бывшей Венесуэлы год спустя - и земляне выучили урок. С тех пор никто из поддиафрагменных не порывался решать территориальные и ресурсные конфликты с помощью оружия. - «Я не знаю, что написать», – прочитала Тереза. - И так пять раз. - Зато честно, – сказал Вигго, откладывая то, что читал сам. – И, кажется, я знаю, что хочу сделать. Как скорректировать ситуацию с моим... разоблачением. - Я слушаю. - Поможете распустить слух, будто я не планирую остановить свой выбор на одном из ваших воспитанников? Что у меня договорённость со столичной службой опеки, к примеру? Чтобы у детей не было ожиданий, которые... - Могут не оправдываться? - Да. Поможете? - Это может оградить вас от ожиданий. Но не надежды. И снова она права. И не оправдать нечто столь прекрасное и нежное, как надежда, ощущалось бОльшим предательством, чем обмануть что-то столь самонадеянное, как ожидания. В любом случае, не позаботившись скрыть своё имя из реестра, он упустил шанс не стать причиной огорчения хотя бы нескольких местных сирот. Тех немногих, которые настолько изголодались по жизни в семье, что согласились бы даже на киборга-перебежчика в роли отца. - Но это не худшее решение, - сказала Тереза. - На данный момент. Сделаю все, что в моих силах. - Отлично. ...Спасибо. - Пока не за что. ...Но - между нами - вы намерены... остановить свой выбор на одном из наших воспитанников? - уточнила Тереза. - Я намерен... как можно дольше сохранять возможность принимать решения о своей жизни, не оглядываясь на чужие нарративы и ожидания. - Понимаю, - сказала Тереза. – Тем более, что, в отличие от нас, смертных, вы можете себе это позволить. Мы словно танец танцуем, подумал Вигго. Осторожная ритуальная пляска вокруг «слона в комнате». - Тереза? - Да? - Я не пытаюсь занять ваше место. - ...Уверены? - Да. Я здесь не ради этого. - ...Хорошо. Я вам верю. - Уверены? - ...Нет, - улыбнулась Тереза. - Но я постараюсь. ...И, к слову, моё предложение в силе: если понадобится помощь.. с выбором - можете рассчитывать на меня. Мальчики и девочки до тринадцати лет, блондины? Вигго поморщился. - Нет. Не думаю, что хочу выбирать сына или дочку, как щенка. Это... неправильно. Не... человечно. - Но удобно, согласитесь? Прагматичная Тереза Смит, дамы и господа. - Все ещё неправильно. ...Хотя и может помочь ускорить процесс. - Не планируете затягивать с использованием лицензии? - Инвестированием. Нет, не планирую. Дело было не только в налоге на бессемейность, который съедал четверть его оклада. Причин было несколько, например, рейтинг: Вигго требовалось срочно повысить рейтинг. Чем выше рейтинг - тем ниже плата по кредиту за протезы и за программное обеспечение для них. В организации экономических отношений капита не намного опережали землян и милостынь не раздавали. Но, по крайней мере, давно отказались от такого способа обогащения, как развязывание войн. Способа, которым земляне - не останови их вмешательство свыше (ха!), - скорее всего, продолжили бы злоупотреблять, пока не превратили бы родную планету в радиоактивные руины. Опекунство над несовершеннолетним - землянином или капита - сулило мгновенное удвоение рейтинга. Мелкие капита превосходили земных детей в части послушания и комфорта для родителей. Вигго не был бы первым «перебежчиком», который предпочёл путь наименьшего сопротивления, выбрав наддиафрагменного подопечного, но сомневался, что сумеет эмоционально инвестировать в заботу о существе, чьих сородичей истреблял на протяжении десяти лет. Больше того - он опасался, что внешний вид такого ребёнка будет постоянным триггером для его птср-флешбэков. Он мог бы обзавестись ребёнком-землянином ещё в столице, но, подумав, решил, что, раз уж ему предстоит провести несколько лет в провинции, то стать семьей для одного из местных сирот будет более... человечно? Обзавестись родными людьми - хотя бы одним человеком, с которым его бы связывали отношения привязанности, доверия и взаимной поддержки, - ему советовали и земляноведы в академии Миротворцев. Оба из них. Регулярная качественная стимуляция вентральной ветви блуждающего нерва в человеческом теле, без эскалации и флешбэков в защитный ответ, - залог эффективно работающего «вагального тормоза»: капита считали это почти панацеей от деградации к «заводским установкам» Homo sapiens - склонности к предубеждениям, ксенофобии и агрессии. У него было два варианта – получить лицензию на партнёрство и жениться на земной женщине, у которой уже есть ребёнок, либо получить лицензию родителя и стать отцом-одиночкой. Ещё в госпитале во время реабилитации Вигго проверил, «работает» ли его тело, как прежде, после того, как почти все его ребра, часть корпуса, брюшную стенку и чёртову кучу артерий, вен и нервных волокон заменили в ходе серии операций. Все работало. Но какая земная женщина захочет потратить свой единственный шанс обзавестись семьей на киборга-перебежчика, зависимого от иммунодепрессантов и инопланетного софта? Он согласился превратиться... в существо?.. только потому, что альтернативой была смерть. Но навязывать себя в качестве романтического и сексуального партнёра не стал бы никому. Союз с таким, как он, отдавал некрофилией. ... Или роботофилией?.. В качестве отца – другое дело. Просто придется свести к минимуму физический контакт с тем, кто станет его ребёнком. Ещё одна причина выбрать подростка: маленькие дети нуждаются в физическом контакте с родителями, нуждаются в объятиях, играх, и чтобы им помогали одеваться, и укладывали спать и целовали на ночь. Подростки же (насколько он знал из личного опыта и курсов для родителей), напротив, избегали физических проявлений привязанности с членами семьи. Сепарация, выстраивание границ, утверждение самостоятельности, ассертивности и прочее. Да, подросток - это именно то, что ему сейчас нужно. Его также привлекала идея собственной семьи как микрокосма для воплощения принципов наддиафрагменного функционирования и сосуществования двух или более от рождения поддиафрагменных существ. В школе интерната, кроме сирот-воспитанников, обучались также дети, живущие в городе с родителями или опекунами, и, в целом, эта школа немногим отличалась от тех, в которых Вигго и сам когда-то учился. Все выпускники тех школ, не исключая его самого, стали частью проблемы, какой было человечество до прихода Миротворцев. Некоторые здешние мальчишки также устраивали драки, как и он со своими сверстниками в его время, – только здешним приходилось выискивать в городе места, свободные от камер наблюдения. Некоторые девочки также играли в «свой-чужой», как и его одноклассницы когда-то, и изводили тех, кто не умел стать «своим». И, судя по тому, что Вигго успел заметить в учительской, местные воспитатели и преподаватели – не все, но многие из них – пассивно-агрессивно соперничали за влияние, а некоторые открыто злоупотребляли властью в отношении воспитанников. Практика, оставшаяся им в наследство от предыдущего директора. Практика, с которой Тереза пока не стремилась - или не знала, как? - бороться. Он не мог собрать всех преподавателей и студентов в актовом зале, подняться на сцену и заявить что-то в духе: - Завязывайте с этим, народ! Хватит инвестировать в центральную проблему нашего вида! Нам дали шанс доказать, что мы не безнадёжны, - эта дверь не останется открытой вечно! Учитесь замечать, когда вы эскалируете-дисрегулируетесь в агрессию, разберитесь, почему это происходит, и найдите способы деэскалации-регуляции, которые исключают применение психологического, физического и других видов насилия в отношении других живых существ! Он не мог этого сделать, разумеется, - из-за старой истории про свиней и бисер. Тут нужны были обходные пути. Нужно было создать эти самые ненасильственные способы деэскалации-регуляции, вменить каждому в обязанность пользоваться ими, и оценить результат. Нет. Не каждому. Только ребятам из списка «склонных к агрессии», напомнил себе Вигго. Хотя даже его порой посещало искушение злоупотребить властью. Ради высшего блага, разумеется. Во имя добра. Была одна идея, которую он хотел протестировать в этом заведении. Идея, ради воплощения которой не придётся нанимать специалиста по управлению гневом, инструктора по йоге и медиации и преподавателя сценического мастерства, на что в бюджете школы, как он подозревал, все равно не было средств. В Академии они с другими студентами экспериментировали с Комнатами Ярости. В такой комнате полагалось довести себя до крайнего изнеможения - пока уже не сможешь поднять биту. Пока с ног не повалишься. Дать нервной системе возможность полностью исчерпать импульс к разрушению. Деэскалировать самостоятельно через эффективный и завершённый защитный ответ. И в тот же день, или на следующий, полагалось - как и после сессий травма-сенситивной йоги и других сенсомоторных интервенций, которые Вигго посещал ещё в госпитале, – полагалось обсудить с куратором все, что произошло в Комнате Ярости. Куратор помогал участнику программы добраться до истинных причин его эпизодов эскалации в раздражение, гнев и прочие «агрессивные» проявления мобилизующих стратегий защиты его нервной системы, - и разработать способы ненасильственного копинга с этими причинами. Комната Ярости. С этого можно начать. Через день-два он подготовит список студентов, «склонных к агрессии», подпишет их на создание такой Комнаты, а затем предложит протестировать. Вигго не исключал, что некоторые преподаватели также заинтересуются этим способом... снятия напряжения. Для себя он найдёт что-нибудь другое. Еще днём, в завершение ознакомительной экскурсии Вигго попросил показать ему спортзал. - Спортзал или тренажерный? – уточнила Тереза. - У вас и тренажерный есть? Тогда оба. Высотой во все три этажа школьного здания, узкие окна в два этажа, баскетбольные кольца и разметка на полу – стандартный спортзал для учебного заведения, построенного в семидесятых годах прошлого века. Помещение, которое выделили под тренажёрный зал, располагалось в полуподвале, плохо проветривалось и нуждалось в ремонте. Но это подождёт. - Здесь кое-чего не хватает, – сказал Вигго Терезе. - Чего же? - Боксёрской груши. Ему казалось, что он готов, наконец, продолжить жить свою жизнь, прерванную войной. И, если временами он и наслаждался немного больше уместного новообретённым контролем над своей жизнью и делегированной ему властью «присматривать и корректировать, когда необходимо, действия других людей», - в том не было беды, пока это никому не причиняло вреда. Пока он контролировал «то, что собой представляет, и то, как проявляет себя в отношениях с окружающими».