***
Меня зовут Эдогава Рампо. По правде говоря, о своем имени я вспоминаю лишь на месте работы, ведь за её стенами прославлен под более ярким именем:Провидец
Прошло уже двенадцать лет, как я начал расследовать дела, связанные с самыми опасными идеями преступников – будь это убийство или кража драгоценностей из местной ювелирной лавки – под славным именем Вооруженного Детективного Агентства. Да, я – Детектив с заглавной буквы. Для меня это не просто работа, которую нужно выполнять каждый день, а может и ночь – это моя жизнь. Я живу благодаря тому, что могу безошибочно указать на преступника; показать людям Истину, а также заставить их восхищаться моей гениальностью. К слову, меня довольно часто спрашивают по этому поводу, мол, откуда я всё знаю? Почему никто не может сбежать от меня? Неужели я ведьмак, телепат или что-то в этом роде? – Хах, – всегда отвечаю я, – всё элементарно, как схема парового двигателя! В такой момент никто не может не заметить ухмылку на моём лице и свет в изумрудных глазах. Спустя несколько секунд я продолжал расхваливать себя примерно так: – Я рождён под светом февральского солнца. Я – Эдогава Рампо – самый гениальный человек во всем мире! Сам Добрый Человек дал мне возможность встать на несколько десятков ступень выше других, а потому не удивительно, что вы всего лишь сборище дураков и простофиль по сравнению со мной! Довольно дерзко, но именно поэтому я стал известен на всю округу в первый год работы. Моя прямолинейность тоже помогла в этом: в газете "Дикая эпоха" я оказался на первой полосе. Меня назвали "Всевидящим Сыщиком"***
Лето 1845 года. В тот день я шёл к своему знакомому. В моей руке был блокнот с недавно нарисованной картой, что вела как раз таки к нему. Она была досмерти простой, местами непонятной, а потому часто приходилось останавливаться и просить помощи у прохожих, чтобы найти несчастную дорогу. Верно, моей слабостью был ориентир по местности. Обычно в таком случае меня всегда сопровождает, например, констебль Ацуши или Танидзаки; но по какой-то причине сегодня они отсутвовали на рабочем месте. Я слышал, что днём ранее они отправились на задание вместе с сержантом Дадзаем Осаму, мол, на другом конце города нужна их помощь и вернутся они не скоро... Не вдавался в подробности, мне не интересна подобная ерунда: своих дел по горло. Обернувшись назад, я заметил в самом центре перекрёстка мужчину сорока лет. Он держал на груди несколько одинаковых экземпляров газеты, крича на всю улицу о недавно произошедшем событии: –Убийство на улице Лигейи! – я наблюдал как он надрывает связки, – Кто положит кошмару конец? Провидец в деле, но сможет он понять, кто стоит за всем этим? Фёдор Достоевский делится своими мыслями! Я отвернулся и пошёл дальше по улице. Мои старые сапоги глухо стучали по каменной плитке в такт моего ускоренного шага. «Чёртва знать, – думал я, – Не переношу её всем сердцем!» Фёдор Достоевский – известный русский принц, что живёт на краю города вместе со своим семейством не один десяток лет. Красив, умён, элегантен – именно так его описывает пресса. Но я знаю его как человека, у кого под рукой слишком много палок, чтобы вставлять их в колёса.***
За несколько дней до этого в наше агенство поступило письмо от моего товарища по работе – Миноуры. Перед вскрытием письма комиссар Фукудзава, что собрал нас в кабинете, выглядел встревоженным, его взгляд был суровее чем когда-либо. Я, как гениальный сыщик, сразу же понял, что дело серьёзное, а потому на собрании съел на десяток конфет меньше, чем полагается, чтобы показать этим свою заинтересованность. – Серия убийств выспокопоставленных чиновников завела полицию в тупик, а потому они обратились к нам за помощью, – начал начальник оперативного отдела - Куникида Доппо, когда ему доверили вскрытие письма, – жертвы были убиты с помощью яда, вызывающего конвульсии и остановку сердца в течении нескольких секунд. Как показал анализ, яд – особое соединение хлоридов и гидроколоидов, – он прищурился, переместив текст подальше от лица, – в качестве катализатора послужил протеин. – Никогда не слышала ничего подобного, – перебила начальника главный врач – Йосано Акико. – У убийцы хорошие познания в химии, – подхватил я, улыбнувшись, – а также деньги на оборудование и лабораторию. – Именно, – поодолжил Доппо, – Нас попросили найти убийцу и, возможно, его сообщников. Убийство чиновников привело к серьезному конфликту среди знати и аристократов, а потому нужно действовать быстро. Моя улыбка спала с лица. Я фыркнул, закидывая в рот очередную конфету. И ежу было понятно, что из себя представляет конфликт: каждый из высшего общества хочет заполучить освободившийся участок земли, что после смерти владельца уйдет городу, а дальше на продажу. – Полиция ничего не может без нас, – пробубнил я, смотря на начальника отдела, – в письме есть что-то ещё? – Только описание последнего места преступления и пожелания в удачном расследовании, – Доппо поправил очки, чтобы они лучше прилегали к его переносице. – Думаю, этот городской не просто богач, а элита! – решил подать голос самый младший сотрудник – Кенджи Миядзава. – Безусловно, Кенджи, – согласился я, – скорее всего это был кто-то из аристократов, а может из приезжей знати. Всё таки через несколько дней намечается бал-маскарад, на котором будут присутствовать не только местные, но и зарубежные достопочтенные лица. – Бал-маскарад? Вот это да, Рампо! Городские любят и такое? – глаза Кенджи засияли детским светом, на что я усмехнулся, кивая головой. – Верно, Кенджи. Они уже приезжают в город для того, чтобы подготовиться к балу. Об этом событии весь город говорит... – Мм, Куникида, – промычал доктор, как только в её голове появилась мысль, – что из себя представляют места преступлений? Куникида сразу же опустил взгляд на текст, сначала прочитав себе под нос, а после всем присутствующим, – «...Действия происходили всегда в личном кабинете, вне зависимости от лица. В руках каждой из жертв было найдено письмо, в котором перечислялись совершённые им так называемые "деяния против государства". Как показали исследования, во время чтения, засчёт температуры тела, происходила реакция и через кожу яд проникал в кровь...» – Какой скучный способ! – Рявкнул я, надувая щёки. – Скорее жестокий, – возразила Йосано. Куникида на подобные замечания решил не обращать внимания – только перевёл взгляд на доктора – она понимающе кивнула – а после на комиссара. За последние два года сержант Осаму был единственным, что могло выбесить начальника отдела до фазы "я сломаю тебе шею голыми руками". – Что-ж, – комиссар уловил на себе молящий продолжить собрание взгляд от Доппо, – Мы приложим все усилия, чтобы узнать, кто стоит за этими убийствами, – он поднялся со стула, – я хочу, чтобы все наши силы были брошены на поиски преступника, ибо, как Вы сказали, Куникида, у нас ограничено время. Я заметил, что во время подобной речи вместе с комиссаром всегда встают и остальные. Собственно, я тоже поднялся с места, ведь не хотел разочаровывать Фукудазву. Он был единственным, к кому я отношусь с уважением и ставлю выше себя. Если он прикажет мне расследовать дело – я сделаю это.***
По этой причине, собственно, я и отправился к знакомому. Комиссар Фукудзава дал мне четкое распоряжение: найти и передать преступника Миноуре. Конечно не обошлось без мольб, ведь не всегда я буду иметь желание слушаться, но когда комиссар что-то упомянул про похвалу... Спустя время я смог сложить карту в маленькую сумку, что носил с собой все двенадцать лет работы детективом. В ней нет заморочек в виде вышивок или бусин: простая и маленькая сумка, в которой я ношу сладости, очки, ну и сам блокнот для записей. Огури Мушитаро – моя цель. Именно к нему я пришёл средь бела дня, кажется, позабыв даже предупредить о своём приходе. Меня встретил слуга, с кем я тоже был довольно хорошо знаком: помог однажды с поимкой преступника, который угрожал его дочери смертью, если мужчина не украдет у хозяина достаточно приличную сумму денег. Об этом мы не говорим, ведь для слуги это довольно тяжелый камень на сердце. – Вы, думаю, пришли к господину Огури, – он приветливо улыбнулся, забирая мой головной убор – охотничью шляпу, – он слегка занят: пишет письмо. – Письмо? И кому же? – Ам, – слуга замешкался, кажется, не зная как ответить, – думаю, что это как-то связано с предстоящим балом. – Он приглашён на него? – Да, господин Рампо. Я лично принес ему в кабинет письмо от Достоевского. – Интересное совпадение, однако! – я приложил пальцы к подбородку, проходя небольшое расстояние от прихожей по коридору. – Я читал о вашем расследовании, Провидец. Вы можете рассказать о том, как сейчас обстоят дела? – Боюсь, что нет, – я улыбнулся, захохотав, – ты ведь тот ещё сплетник! Вдруг убийца узнает об этом и примет меры? – я похлопал слугу по голове с улыбкой на лице, – пусть это останется секретом. Когда дело будет закрыто – обязательно узнаешь подробности из газет. Я махнул слуге рукой, а после поднялся по лестнице на второй этаж, где и располагался в правой части коридора кабинет Мушитаро. Дверь была приоткрыта, а потому мне удалось лицезреть одну очень смешную картину: Огури бубнит себе под нос, выводя буквы на листе бумаги с помощью совиного пера. Иногда мне казалось, что он ругался. Я не сразу решил заходить к нему – огляделся по сторонам. Дом Мушитаро был построен в европейском стиле, подальше от моря, где-то в километре от лесной чащи. Его комнаты и коридоры были обставлены шкафами с книгами по оккультизму и древней алхимии. Как говорит сам Огури: "они нужны ему для работы", а потому никто не возвражает о их наличии. Спросят только, кем работает, но это сейчас не важно, ведь речь идёт в моей истории о расследовании! – Приветик, Му-ши-та-ро-о-о! – я снова громко захохотал, вломившись в кабинет так резко и неожиданно, что Огури в прямом смысле этого слова подпрыгнул на кресле. – Ра.. Рампо? Ох, пусть сохранит меня Господь, зачем же так пугать?! – я заметил, как его глаза стали как два больших блюдца, которых держали на месте исключительно сверхъестественные силы. – Не называй Его по имени, это ведь не серьёзный случай! Грехом несёт произносить его имя просто так! – я подбежал к Огури, на что тот (на моё удивление) переместил взгляд на черновик письма и стопки бумаг, что окружали его. – Слышал, что ты приглашен на бал, – продолжил я, – ты пишешь ответ? – А? О-ответ? Да... это так, – я находил в фразах и выражении лица Муси что-то подозрительное, будто... – Дай просмотреть! – я выхватил с надутыми щеками лист бумаги, а после отошёл на пару шагов от стола, на что Огури завизжал и поднялся с кресла. «Деяния ваши нам противны...» – было единственным, что я успел прочитать, как из моих рук выхватили листок. Моему удивлению не было конца, когда я повернулся и увидел ещё более растерянное лицо Мушитаро, чем своё собственное.