Mujuice - Кровь на танцполе
Марина и Влад вышли на улицу и встали под козырёк. По крыше барабанили падавшие с неба капли ледяного дождя. Вода била ключом из отверстия водостока, стекая ручьём к ливнёвке и теряясь где-то за металлической решёткой. Без куртки, без какой-либо верхней одежды было зябко, но это было единственное место, где их разговору никто не мог бы помешать. Никаких людей, а, следовательно, и лишних ушей. Девушка, обхватила руками плечи, не желая терять ценное тепло, а Могилин достал из кармана джинс пачку сигарет и взял оттуда белый стик. В серой гамме вечера блеснула яркая, высеченная кремниевым колёсиком искра и также быстро погасла, поджигая краешек сигареты. — Ты же только что курил. Не многовато ли? — заметила Марина. В нос ударил едкий запах табака и ментола. — Рад, что кого-то ещё волнует моё здоровье. Но ты, кажется, хотела поговорить со мной о чём-то другом, — хмыкнул Влад, облокачиваясь спиной на пластиковую панель. Могилин почти не делал затяжек, в основном лишь наблюдая за тем, как медленно, но верно сгорает стик в его руке, превращаясь в пепел. Девушка собралась с мыслями и, придав себе достаточно серьёзный и внушительный (как ей казалось) вид, заговорила. — Что это было вчера в гримёрке? — До или после того, как ты пришла? — вопросом на вопрос ответил Влад. Могилин был в хорошем настроении и с радостью дурачился, что ещё больше злило и выводило из себя Марину. — Ты специально решил подставить Женю, даже зная, что у него уже есть девушка? Зачем ты морочишь ему голову? — Это больше похоже на допрос с пристрастием, — хмыкнул Влад и стряхнул пепел с сигареты, — А разделение на хорошего и плохого полицейского будет? Мне нравится комплексный подход. — Прекрати паясничать! — не выдержав, повысила голос Марина, делая шаг к Могилину и хватая того за рукав. На напряжённом лице её тусклым светом отчётливо очертились скулы и глазные впадины, — Я таких, как ты насквозь вижу. Решил поиздеваться над робким парнем, «неудачником» у которого ни разу не было отношений? А потом растрезвонишь об этом всем своим дружкам? Как же это мерзко, хотя другого от тебя ожидать и не стоило. Имей в виду, если ты продолжишь манипулировать Женей, я бездействовать не буду. Оставь Розанова в покое! Девушка тяжело дышала, выдав всю свою пламенную речь на одном дыхании. Тёмное лицо покраснело, почти приближаясь оттенком к цвету волос, в глазах пестрели искорки праведного гнева и беспокойства за друга. С её стороны было очень опрометчиво выходить на этот разговор с Владом одной. Нужно было взять себе на подмогу ещё кого-то: Димку там или Тимофея на худой конец. Но тогда нужно было бы предварительно раскрыть им хотя бы часть информации о Жениной ориентации, а заниматься аутингом, пусть даже и из лучших побуждений, Марина не собиралась. На удивление, Могилин выслушал её со спокойствием и каким-то внутренним достоинством. Его лицо ни капли не изменилось после всего услышанного. Молодой человек в последний раз глубоко затянулся, потратил несколько секунд на паузу и коротко осведомился: — Ты закончила или есть, что ещё сказать? Прекрасно, тогда, пожалуй, возьму слово, — Влад, не глядя скомкал бычок, выкинул его в водосток и стряхнул с себя руку девушки, — Не знаю, что ты там уже успела навыдумывать у себя в голове, но давай как-то фильтровать базар. К твоему сведению, я никогда не считал Женю «неудачником» и вам так отзывается о нём не советую. Он очень талантливый, усердный, отзывчивый и душевный. А ещё застенчивый, угрюмый и язвительный — и мне нравится каждая из этих черт в нём. Розанов на самом деле, та ещё бестия. К твоему сведению, это именно Женя вчера первым попросил меня прийти в гримёрку и с порога начал целовать. Я не собираюсь ни останавливаться, ни отказываться от него, ни уж тем более вредить ему. Влад вдруг сделался донельзя серьёзным, в его голосе сквозила сталь, а бесстрастное лицо лишилось и тени привычной шутливой улыбки. Могилин склонился над замершей в углу Мариной, глядя прямо ей в глаза. — Можешь не верить, мне в сущности это без разницы, но для Жени ты и все остальные его друзья имею огромное значение. Помоги мне найти к ним подход. — С чего бы мне тебе помогать? — повела плечами девушка, понимая, что на неё теперь хотят повесить роль посредника между окончательно улетевшими в свои фантазии Розановым и Могилиным и остальной реальностью. — О, как прогнил этот свет, ничто больше не делается ради старого доброго бескорыстия! — театрально взмахнул рукой Влад, открывая дверь, — Может, по мне и не скажешь, но даже я иногда бываю искренним и серьёзным. Редко-редко и очень ограниченным тиражом. Марина вздрогнула, когда дверь рядом с ней захлопнулась. Послушать этих двоих, так они находят друг в друге полную гармонию, но так ли это на самом деле? Стоит ли ей смириться с таким положением дел или продолжить упорствовать? Девушка выдохнула и устало потёрла переносицу: «Посмотрим, что из этого получится».***
За время отсутствия Влада людей на танцполе поубавилось. Вечер перешёл в фазу эйфорического угара, когда больше не нужно прикладывать никаких сил, чтобы веселиться: удовольствие само находит тебя и неспешно обволакивает, даря ощущение полнейшей нереальности происходящего. Теперь можно было уверенно сказать, что в клубе действовала своя собственная уникальная экосистема: одни организмы продолжали танцевать, полностью поглощённые ритмом музыки, как растения солнечным светом; другие же лениво и в то же время с большим энтузиазмом облепили бар, как моллюски прибрежные камни. Теперь уже сложно было представить, что всего пару минут назад где-то здесь сидели Влад и Дина — подле стойки не осталось ни единого свободного места. В чаду дыма и свете разноцветных лазеров, Могилин легко лавировал между людьми, его уверенная поступь, его возвышающийся над остальными взгляд будто расчищали молодому человеку дорогу, убирая с пути все препятствия. Где-то в середине танцпола бесились и гримасничали Тимофей и Димка: первый пытался повторить лунную походку, но все время сбивался и начинал смеяться, а второй, почему-то с открытым торсом, изображал совершенно литературно неописуемые движения. Возможно, так юкатанские индейцы призывали дождь или пугали белолицых конкистадоров. Пройдя ещё дальше, парень заметил весело подпевающих Софу и Дину. Кажется, здесь каждый нашёл себе развлечение по душе, и только Владу было совершенно нечем заняться. Чужой среди своих. Единственным, кто потенциально держал Могилина здесь был Розанов, но и тот исчез в неизвестном направлении. Промелькнула мысль по-тихому смотаться отсюда и уехать домой. «Ещё немножко выпью, а там видно будет» — решил для себя Влад и сменил курс, ища взглядом их общий столик. Из тёмной ниши навстречу Владу шагнул Женя. Вероятно, его посетила та же мысль, что и Могилина, только юноша оказался быстрее и уже не только выполнил, но и перевыполнил задуманное. Натолкнувшись на Могилина, Розанов, не в силах контролировать координацию своих движений, начал опасно завалиться назад, но был вовремя пойман благодаря быстрой реакции Влада. Юноша оставил очки на столе, а потому, сильно щурясь, безуспешно пытался определить, кто же перед ним стоит. Могилин успел кинуть короткий взгляд за спину Жени. Надеждам парня догнаться алкоголем было не суждено сбыться. На столе стояло с дюжину заказанных заранее рюмок с напитками и все они были опустошены. — Ну ты даёшь! Всё сам? — Сам! — с готовностью подтвердил Женя, сопровождая свой ответ кивком, икотой и хихиканьем. С того момента, когда Розанов покинул общий столик, он действительно вознамерился во что бы то ни стало сообщить Софе о принятом им решении окончательно разойтись. То, что начиналось как несбыточная мечта студента-ботаника, переросло в личную вендетту между двумя бывшими и, в конечном счёте, сжало Женю клещами с двух сторон. И вроде бы всё шло так, как и планировалось: Розанов нашёл Софу и уже собирался к ней подойти, но услышал разговор девушки с Диной. — Что прямо так взял и бросил? — переспросила Завада. — Ага, а ещё в конце пизданул «сердцу, которое занято, не прикажешь» ну что-то в таком духе. Сука, я ещё ради него два билета на завтрашний концерт взяла, что мне теперь с ними делать? — Можем вместе сходить, правда, я завтра хотела Женю в гости пригласить, вместе ёлку нарядить, но, думаю, он не будет против, если я сделаю это сама как-нибудь попозже. — И не надоело тебе с тем пацаном? Ты меня, Сонька, конечно, извини, но я вчера чуть не уснула на этом форуме, занудство страшное. Он, наверное, тот ещё душнила, — хмыкнула Дина, поправляя колготки на ногах. Софа на мгновение задумалась, а потом спокойно ответила. — Да, мне с ним тоже иногда бывает скучно, но Женя, как бы это сказать, он надёжный. Всегда знаешь, что от него ждать. Он очень воспитанный, приличный, вежливый. Такой никогда не подойдёт и не объявит тебе с бухты — барахты «мы расходимся». Тогда — то Женя и замер на месте, как вкопанный. Вся решимость вмиг улетучилось, а данное минуту назад Марине слово казалось теперь преждевременным и попросту невыполнимым. Это Владу может быть алмазно похуй на то, что о нем скажет очередная бывшая, парень и сам прекрасно о себе всё знает. Розанов же такими крепкими нервами не обладает и просто не сможет позволить себе произнести вслух те самые два слова. Ведь помимо всего прочего это ещё выбьет почву из-под ног Софы. Она так доверяет Жене после разрыва с Владом, видит в нём чуть ли не последнюю надежду человечества, и с его стороны будет кощунственно прямо сейчас взять и сломать хрупкое ощущение безопасности. С этими гнетущими мыслями Розанов вернулся обратно за столик. Не выполнив одно обещание, Женя больше не видел смысла сдерживать и другое, а потому рюмки одна за другой пошли в ход, помогая юноше забыться и в некотором смысле разгрузиться. Теперь в голове гулял шальной ветер, разум спал, а внутренний авантюрист требовал приключений, поиски которых привели Женю прямо в руки Влада. — Владечка, вот скажи мне, только честно скажи! Со мной как, интересно? — Очень. Каждый день, как в первый, тебе удивляюсь. И будет ещё интереснее, если будешь называть меня нормальным именем, — ответил Могилин, оглядывая это недоразумение. С Жени на сегодня хватит, нужно его доставить домой, пока он тут нигде не убился и не натворил дел. Знаем мы этих скромных тихонь, сначала сидят тише воды ниже травы, а как дашь пробку понюхать, так вперёд и песней показывать всем вокруг свой богатый внутренний мир. Не хватало ещё, чтобы помимо него, Влада, у Розанова завёлся ещё какой-то третий тайный обожатель редких видов пирсинга. В том, что Женя смог бы найти такового, Влад уже почти не сомневался. У юноши изрядно помялась рубашка, а часть её так и вовсе вылезла из-под брюк. — Влад. — Чего? — А покатаешь меня ещё на мотоцикле? — Ну уж точно не сейчас. Экий ты смешной какой, а ну, поворотись-ка назад. Сегодня будешь кататься на такси до дома и вычислять логарифмы во сне, — Могилин взял Розанова за плечи, направляя того к столику, чтобы забрать его вещи. Отпускать юношу одного как-то рискованно, мало ли куда эта светила с Нижнего Тагила поползёт после такси? Ехать с ним нужно. Влад логично предположил, что его отсутствие уж точно никого не огорчить, а развлечений ему и так хватило с головой. Однако у Жени на этот счёт были совсем другие планы. Отдалённо понимая, что на горизонте ему светит конец веселья, юноша вцепился в Могилина и с самым честным выражением на лице задушенно проговорил: — Меня мутит. — Сильно? — Неописуемо. — Вот счастье привалило-то. Ладно, пойдём до туалета, только, пожалуйста, не рви на меня, иначе я за себя не отвечаю, — вздохнул Влад, разворачивать, и ведя хихикающего Розанова к санузлу. Дома Могилина ждали разве что Тимур с Денисом, да и те ни капли бы не забеспокоились об отсутствии друга дома. Мало ли в чьей койке сегодня будет ночевать Влад, их это не касается. Женя переступил порог уборной и остановился у большого зеркала, дожидаясь, пока, Влад закроет за ними дверь. Всё-таки мало удовольствия в том, чтобы тебя лицезрели полуживого и выворачивающего наизнанку свой желудок. — Влад. — А? — А почему тут свет синий? — из буйства красок они попали в строгий черно-синий монохром. Будто это был не дурацкий санузел в каком-то клубе, а грот подземной пещеры. Волосы Влада легко приняли этот оттенок, становясь на вид ярко-васильковыми. — Хуй его знает, дизайн такой. Иногда синий цвет в туалетах делают, чтобы людям было сложнее искать и резать вены ну или ширяться. Зависит от контингента… — Влад. — А? — Могилин обернулся и увидел стоящего вплотную к нему Розанова. Женя поднял руки и, держась за плечи парня, приподнялся, чтобы коснуться его губ своими. Молодой человек провёл языком по нижней губе и левой рукой скользнул к шее Влада, поднялся выше к его лицу. Могилин с готовностью поддался на этот манёвр, притягивая юношу к себе за талию и шепча перед поцелуем, — Лжец. Влад делал это с какой-то развязной небрежностью, кусая то верхнюю, то нижнюю губы и проходясь кончиком языка по нёбу. Глаза внимательно следили за Розановым, считывая его реакцию на каждое малейшей действие. Что приводит его в замешательство, что доставляет удовольствие, а что окончательно сводит с ума, заставляя томно вздыхать. Могилину нравилось думать, что завтра с утра Женя не вспомнит (или сделает вид, что не вспомнит), как он жался к нему, покорно позволяя целовать себя в губы, в щёки, и в висок. От умника слабо пахло чем-то терпким, умопомрачительно притягивающим с ноткой спелой вишни. О, этот запах Влад точно знает. Ебучим «Lost Cherry» пользовалась настолько весомая часть его бывших, что не запомнить название этого аромата у Могилина просто не было шансов. Влад откровенно тащился по этому запаху, как мартовский кот, а на Женечке с его маняще скрытой под воротом рубашки шее, он раскрывался совершенно по-иному. Могилин не удержался и поцеловал Розанова сначала в местечко под ухом, а потом и рядом с козелком. — Щекотно! — рьяно усмехнулся Женя и помотал головой. — А ты оказывается эстет, такими духами пользуешься… — Это всё брат, он меня перед выходом из дома в шутку ими надушил. — Отбери их себе, скажи, что это вопрос жизни и смерти, — Влад всё больше терял контроль, начиная целовать не только лицо Розанова. Парень обхватил зубами мочку уха Жени и оттянул её, вышибая из чужих уст короткий вскрик. Пока он был слишком увлечён тем, что творилось сверху, снизу Женя возился с пуговицами на своей рубашке, а, покончив с этим делом, переключился на толстовку Могилина. Молния с короткими «вжиком» поддалась, открывая юноше путь к футболке Влада и тому, что пряталось под ней. Пальцы на ощупь без труда нашли металлическую пуговицу на джинсах и принялись расправляться уже с ней. — Женя, Женя, — найдя в себе достаточно решимости и мужества, Могилин всё же оторвался от манящих губ и накрыл оказавшуюся уже у его боксеров ладонь своей, — Когда протрезвеешь, ты мне этого не простишь. — Но я хочу, — безапелляционно ответил юноша, страх и смущение которого были надёжно укрыты пологом алкогольного бесстрашия. Влад, который и сам был далёк от абсолютной ясности ума пытался держаться за окраины здравого смысла, как за последний бастион на пути к полной капитуляции перед лицом постигшего и его возбуждения. Блядь, а ведь и у него тоже относительно давно не было нормального полноценного секса. — Без смазки и презервативов не получится, — в перерыве между новой волной поцелуев выдохнул Могилин, кладя руки на чужие ягодицы и сжимая их так, что, кажется, даже через ткань останутся следы. — Ну так придумай что-нибудь, — словно контрольный выстрел в последнюю нервную клетку Влада, с плеч Жени спадает и повисает на локтях клетчатая рубашка, открывая обозрению уже не только шею, но и густо очерченные синим цветом ключицы, усыпанные родинками плечи и грудь с тёмными сосками. Будь Могилин лучше воспитан он остановился ещё на стадии поцелуев, объявив Розанову, что благородно не собирается пользоваться чужими слабостями. Но ебал Влад в рот эту галантность. Значит, Розанов хочет, чтобы сегодня он взял на себя ответственность за его желание потерять девственность? Ладно, хорошо, но тогда завтра многоуважаемый Евгений будет вынужден принять тот факт, что у Влада на него крепко стоит. Женя охнул, когда его резко подхватили под бёдра и неровными спешным шагами понесли к плите с рядом врезанных раковин. Розанова усадили на твёрдую поверхность, а спина юноши коснулась холодной зеркальной глади, отчего кожа начала покрываться мурашками. Могилин открыл для себя совершенно новый пласт знаний о Жене. Юношу вело от каждого прикосновения чужих грубых ладоней к животу, рёбрам и косым мыщцам. Розанов неумело, но старательно отвечал на ласки хаотичными поцелуями. Его руки добрались до причёски Могилина и распутали тугой узел резинки. Снежно-голубые светлые пряди упали на плечи молодого человека. Похоже, что к кинку Жени на татуировки добавился ещё и пунктик на счёт длинных обесцвеченными волос, потому что при виде загребающего пятернёй и откидывающего назад отросшую чёлку Влада, Розанов невольно заалелся. Могилин изучающе оглядел юношу, будто снова взвешивая все за и против того, во что он вот-вот вляпается. И первых было значительно больше, особенно после того, как Влад тянул с Розанова брюки с бельём. Женина угловатость оказалась лишь результатом любви юноши к вещам строгого покроя, но никак не следствием его гибкого, очерченного синим контуром света тела. Правильно говорят, в тихом омуте черти водятся. Да ещё какие! Чего только стоят эти совершенно блядски исцелованные приоткрытые губы и прижавшийся к животу, ждущий, когда на него обратят внимание, член. Конечно, с изюминкой, а в случае с Женей, так и с двумя. — Принцесс, я с тебя балдею, — сглотнув, проговорил Могилин и обхватил ладонью чужой член. Считай, почти старый знакомый со времён откровений в пальто и недоразумения на балконе. Влад огладил большим пальцем набухшую головку. Колечко, оканчивающееся двумя пусетами, повинуясь манипуляции, чуть провернулось вперёд и блеснуло ярким белым отражением, — Надо же и правда подмигивает. Обычно на такую шутку от Влада Женя бы закатил глаза и раздражённо ввернул ему какую-то колкость. Но сейчас вместо ворчания Розанов и сам, на удивление, радостно усмехнулся. «Какой чудик, я не могу» — беззлобно подумал про себя Могилин, любуясь улыбкой своего партнёра. На пробу парень несколько раз неспешно провёл ладонью по всей длине члена, примеряясь, как ему будет удобнее. Видимо одна из фрикций показалась грубее и быстрее особенно тактильному Жене, потому что на очередном движении руки Розанов скомкал футболку на спине Влада и издал громкий стон. То ли юноша пожаловался что для него действия Могилина это слишком «жёстко», то ли наоборот попросил «ещё», парень чётко не расслышал. Зато собственное, томящееся где-то чуть ниже живота возбуждение ясно знало, чего хочет Влад. Шаловливые ручки Жени добрались и до сюда, оттягивая резинку боксеров и как бы подражая движениям Могилина, юноша несколько раз резко и рвано провёл рукой по стволу члена. Точка кипения была пройдена и, издав низкий гортанный стон, Влад мечтательно прошипел: — Сука, оттрахать бы тебя прямо здесь и сейчас, — вслед за словами последовал и быстрый поцелуй-укус в шею. Кожу рядом с кадыком начало ощутимо щипать и печь. Сегодня Розанов об этом навряд ли узнает, но завтра его будет ждать сюрприз в зеркале, — Сколько ж раз я тебя таким представлял, Женечка, а в реальности всё равно охуеннее. — Как же ты до этого так долго держался? — Работал, не покладая рук, — выдохнул Влад, обхватывая ладонью одновременно свой и Женин член. Ощущение контакта кожи к коже вызывало волнующие в чувство в груди и целый заряд разнообразных импульсов в мозг. Розанову казалось, словно кто замкнул в его голове электрическую цепь удовольствия, и импульс в ней не угасал из-за неизмеримо большого числа повторителей сигнала. Квинтэссенцией всех ощущений стало одно слово. — Влад… — бормотал каждый раз с совершенно уникальной интонацией юноша. Могилин набирал темп, двигаясь рукой в такт своему скачущему по всей грудной клетке сердцу. Колечко от пирсинга, каждый раз соприкасаясь с чужой уздечкой холодило нежную кожу, только больше заводя парня. Интересно, как Жене с ним живётся? Как у этого умника вообще хватило храбрости и фантазии сделать нечто подобное? — Влад… А как красиво и легко его имя ложится и слетает с чужих уст. С небольшим придыханием, растягиванием единственной гласной и теряющимся где-то на дне помутнённого похотью рассудка окончанием. Так и нужно, так правильно — приучать своего принца не только горделиво смотреть на всех свысока, но и подчиняться ему, единственному рыцарю на японском железном коне, которому известна его тайная сторона. Правда, пока Могилин думал, что, надрачивая себе и Жене и слушая его стоны, он лично доминирует над юношей, Розанов, как умелый кукловод, манипулировать его действиями. Запустив ладонь в белоснежный волосы, Женя наматывал длинные пряди на пальцы, то просто играясь, то направляя таким образом голову молодого человека. Влад обводил языком, сжимал зубами и выцеловывать затвердевшие навершия сосков, ласкал свободной рукой Женины лопатки, проводил пальцами линию, считая позвонок за позвонком. Не считая довольно смутно отложившегося в памяти из-за высокой дозировка алкоголя случая с Андрейкой, Розанов у Могилина тоже был в некотором роде «первым». Это волновало обоих, но ещё больше это возбуждало и вызывало трепет. Женя излился прямо в продолжаюший механически двигаться кулак и, сдавленно замычав, спрятал лицо в ткани футболки Влада, которая облепила его подобно второй коже. Сначала юноше казалось, что от накрывшего его экстаза у него в ушах бешено шумит кровь и он вот-вот получит не только свой первый оргазма, но и инфаркт. Вот весело им будет объясняться в больнице! Но дико колотилось сердце вовсе не у Жени, вернее, не только у него. Могилин кончил следом и его чувства были не меньше, а то и ярче, чем у Розанова. Влад рвано хватало ртом воздух будто только что бежал наперегонки с вагоном метро. А после этот же состав его и переехал, разделяю, как говорилось в одной шутке, жизнь надвое. — Какой же ты охеренный, Принцесс… Блядь. Белая вязкая субстанция продолжала выделяться и пачкать руку парня, и не только её. Женин живот и брюки оказались безжалостно заляпаны, но это досадное обстоятельство в последнюю очередь волновало двух застывших в долгом перманентном поцелуе молодых людей. Била битами музыка, истошно колотилось сердце, и за всем этим совсем потерялся звук отчаянно бьющегося в запертую дверь кулака. Кто-то по ту сторону стены возмущался, ругался и даже угрожал выломать дверь, если «запершийся в туалете пидарас» немедленно не откроет дверь. Интересно, и как они догадались?