***
Дни пролетали незаметно. Глаза всё шире и шире раскрывались, и они понимали, что не так-то и просто — жить в неизведанной для них среде. Там, дома, был уют, покой и никаких переживаний. Здесь же на тебя смотрят, будто на инопланетянина. Ты чужой и навсегда останешься таковым в глазах этого малознакомого общества. Они скажут тебе что угодно и когда угодно. Ты, в свою очередь, должен помалкивать и не сметь перечить им. Также тебе потребуются деньги, дабы держаться на уровне со всеми. А детишки, выросшие в элитных семьях, сверху вниз будут смотреть на отродье, подобное вам. На тех, кто приплыл из самого захолустья. — Деревенщины, ей-богу. Ха-ха-ха. Небось и навозом несёт от них, — будут стебаться при каждом удобном случае, дабы убить ваш настрой и уверенность в себе. Но выручает вас в итоге прекрасное личико и строптивый характер Хосока. Ведь ещё там, дома, не привык терпеть унижения. Он довольно отважный омега и в силах сам постоять за себя и за своего друга. Немного было жутковато в начале, но они стремительно внедрились в городскую жизнь и приструнили тех, кто смотрел на них свысока. В их деревне хоть и творилось фиг пойми что, зато там все равны и всегда поддерживают друг друга. Даже та самая семья Чон — которая все нервы выковыряла Кимам, — в случае чего горой за них встанет. Поэтому, уважение к себе омеги отобрали гордо и смело. Тэхён и здесь засветился своим упорством в учёбе. Лучший из лучших как умом, так и внешностью. Прилежно воспитанный омега сводил альф с ума, которые, не скрываясь, любовались им. Однако на все эти шуры-муры омеге было до лампочки. Нет времени возиться с ними. Он приехал учиться и делать свою жизнь лучше, а с этой назойливой и доставучей любовью продвинешься максимум к пелёнкам. Так Тэхёну совсем не хотелось. А вот Хосока весь этот соблазн поволок за собой. Омеге было невероятно приятно ощущать себя нужным. Его всю жизнь только в грязи купали и ничего больше не давали. А сейчас вон, внимание уделяют, говорят комплименты, одаривают подарками, о которых он и мечтать никогда не смел. Всё это так полюбилось ему, что омега, прикрыв глаза, с головой утонул в этих соблазнах. Тэхён волновался за своего друга. Не к добру такая наивность и доверчивость. Он боялся, как бы розовый мир Хосока не облили кровавыми слезами. Альфы бывают совершенно разными по натуре, не стоит так слепо доверять всем. — Будь осторожней, пожалуйста. Не теряй бдительности и не доверяйся слишком сильно, — каждый раз повторял Тэхён, когда Хосок убегал на очередное свидание. — Ой, — раздражённо шипя, отвечал тот, — ты просто завидуешь мне, да и только. Найди себе альфу, а то до конца жизни в учебниках проторчишь. Хватит мне настрой портить. Я ушёл, не жди меня. Сегодня останусь у парня, — и быстро ретировался, захлопывая дверь. А Тэхён что? О какой зависти могла идти речь? Омега просто переживал, дабы не навредили простодушному Хосоку. Да, он строптив, порой невыносим, но слишком уж наивен. Какой есть, он — лучший друг Тэхёна, и ему не хочется видеть, как тот плачет. На рождественские праздники Тэхён отправился домой. Прошло довольно много времени с тех пор, как омега приезжал туда в последний раз, а он не привык к такой длительной разлуке с семьёй. Сильно соскучился по отцу и папе. Ещё у самого порога влетел в объятия таких родных и дорогих сердцу рук. — Тэхён! — прокричал папа и крепко-крепко, как когда-то в детстве, прижал своё дитя к груди. — Папа, — слёзы от переизбытка чувств набежали на глаза. Они тонкими струйками покатились по лицу, а уголки губ растянулись в сверкающей улыбке. — Сыночек, ты наш. Уж не думали, что приедешь. Не рассказывал ничего, — ласково погладил по макушке отец. Он тепло улыбался, глядя на сына, который за столь короткое и длительное одновременно время слегка исхудал, однако в то же время стал ещё прекрасней. — Решил сюрприз вам сделать по случаю праздника, — хихикая, ответил омега. — Ну вот хоть бы сказал нам заранее, мы бы наготовили всего-всего вкусного. Зарубили бы утку и запекли, а так — только рис с омлетом есть, — виновато отчитался папа. Он доволен до ужаса видеть сына, но так хотелось побаловать его. — Да бросьте вы. Пускай бегает, бедолага. Мне и омлета с рисом достаточно будет. Я так сильно проголодался! — с улыбкой ответил Тэхён и демонстративно почесал ладошкой живот, показывая своё желание покушать. — Тогда пошли! Сейчас мы накормим нашу деточку. Отец взял сумку сына, чтобы отнести внутрь дома, а папа не отлипал от Тэхёна ни на секунду. Но прежде чем они вошли в дом, их умиление прервал знакомый голос: — Тэхён! А Хосок с тобой не приехал? — горестно и с явным волнением в голосе спросил папа Чона. Снова очередная обида и зависть со стороны папы Чон, которому тоже хотелось, чтобы сын приехал на праздники. Наблюдая, как семья Ким в своём полном составе милуется на крыльце дома, по душе кошки скребли. Почему жизнь так несправедлива к ним? Тэхён хорошо понимал внутреннее беспокойство папы Хосока. Все мечтают провести те или иные праздники в кругу самых близких людей, и они не стали исключением. Так же, как и отец с папой любят его, Тэхёна, семья Чон любит своего сына, Хосока. Здесь даже не поспоришь. Однако, совершенно не желая того, омеге впервые за свою недолгую жизнь пришлось соврать. Ведь друг ранее умолял прикрыть перед родными. Знал бы он только, какую ошибку совершил в итоге. — Хосок не успел вовремя сдать нужную работу преподавателю, вот ему и пришлось остаться там, — нервно покусывая губы, ответил ложью Тэхён. Его в ту же секунду будто ударили с огромной силой по лицу. Соврав однажды, ложь будет всё больше и больше. — А-а-а, ну хорошо. Простите за беспокойство, я тогда пойду, наверное, — недовольно, но явно погрустневшим голосом ответил сосед и в миг скрылся за калиткой забора. Родители Тэхёна же счастливы. Они завели сына в дом, усадили за кухонный стол и стали метаться по кухне, ища тарелки и все принадлежности, чтобы накормить своё голодное чадо. Только омеге до сих пор было не по себе. Казалось, что он совершил самую большую ошибку в своей жизни, прикрыв Хосока по его же просьбе. Но будь что будет. У него, как и всегда, была надежда на лучшее. Родители примостились рядом с сыном и, не отводя восторженных взглядов, рассматривали плод своих стараний. И в кого он так прекрасен? Они молились, дабы эта красота не привела к страданиям. Ведь — не родись красивым, а родись счастливым. Они всё наблюдали и наблюдали, как их хомячок уплетает за обе щёки рис, папа даже прыснул со смеху, едва успев прикрыть рукой рот. — Что такое? — возмущённо заломив брови, с набитым ртом промямлил Тэхён. — Медленней кушай, никто ничего не забирает у тебя, — тепло ответил папа. У него сердце танцует от радости ламбаду — время идёт, сын растёт, но привычки совсем не меняются. — Ну вкусно же, — хмурясь, протяжным голосом провопил он. Омега облизнул губы от остатков пищи и вытер полотенцем. — Наелся? Или добавки? — поинтересовался отец. Он наблюдал за супругом, глаза которого, — за время отсутствия Тэхёна, — впервые так счастливо засверкали. Наблюдал за сыном, который также счастлив, но всё же ощущал некую тревогу на сердце. Омега его кровинка, ему ли не знать, что на душе у сына. — Достаточно, я уже сыт, — состроив довольную моську, Тэхён откинулся на спинку дивана, почесал удовлетворённый животик и тяжело вздохнул. — Устал, должно быть, с дороги? — Да, папа, есть немного. А после вашей вкуснейшей стряпни так и вовсе в сон поклонило, — рот развезло в длинном тягучем зевании. — Тогда беги, умойся и отдохни немножко, — легонько похлопывая по спине, отец улыбнулся сыну. Тэхён так и сделал. Он детским смешным топотом направился в свою комнату. Родители же проводили сына глазами, а затем, обменявшись обеспокоенными взглядами, вышли на крыльцо, чтобы перекинуться парочкой слов: — Дорогой, кажется, с нашим сыном что-то не так, — подметил отец и пустил свой тёмный взор куда-то далеко вперёд. — Ты прав! Он чем-то явно обеспокоен, — прижавшись к взволнованному мужу, омега добавил: — Когда отдохнёт, давай расспросим. — Согласен! Тэхёну дали немного передохнуть, однако за всё время ему так и не удалось сомкнуть глаз. Омегу терзали сомнения. Верно ли он поступил, когда соврал Чонам? Не навредит ли это в дальнейшем? Также он волновался и за Хосока. Омега остался с возлюбленным, но не случится ли чего? Как и договорились супруги, после отдыха сына стали заваливать его вопросами. Поначалу в них не было ничего странного: — Как город?; — Нравится учёба?; — Не тяжело там, и не стебаются над тобой? Юноша с таким жаром, с такой искрой делился с родителями всем, что произошло за то время, которое он провёл в Сеуле. Как мог, нахваливал город и возможности в нём. Обещал однажды заработать кучу денег и забрать их отсюда, чтобы они смогли посмотреть на мир. Отец и папа же, прыская в кулаки, лишь только отнекивались: — Да куда нам, старым и трухлявым пням, на мир смотреть? Вон, уже песок сыплется, — заходясь в улыбке, ответил отец. — Ничего вы не старые! Вы ещё о-го-го какие! Отдохнёте, наконец, там, — милым и протяжным голосом подметил Тэхён, окинув нежным взглядом поначалу папу, а затем и отца. — Ну уж нет! Мы свой век как-то и тут доживём. А вот ты ещё молод, полон сил, так что дерзай! Мы с отцом тебе только удачи пожелаем. А у нас дел и тут много. На кого скот оставим? Пропадут же, бедолаги, без нас, — ответил отец, которого мучили иные вопросы. — Верно, сынок, посмотри на них, — папа указал пальцем на бегающего во дворе щенка и несколько уток, — они беззащитны в этом мире и нуждаются в нашей заботе. Оставив, мы предадим их доверие к нам. Эти маленькие жизни с искренностью смотрят на нас и приносят радость. Мы никакие золотые горы не променяем на покой и уют, который царит здесь. Тэхён ласкал своими тоненькими пальчиками кошку, которая залезла к нему на коленки. Однажды родители подарили её ему на день рождения. Вот с тех самых пор омега и прикипел к ней, сильно любил и лелеял — она лучшая для него. — Тэхён, всё ли хорошо у тебя? — наконец, осмелившись, мягко спросил отец. — Конечно! С чего такой вопрос? — ничего не понимая, спросил омега. Он неторопливо почесал затылок и переключил всё своё внимание с кошки на чем-то обеспокоенных родителей. — Нам с отцом кажется, будто ты чем-то взволнован, — присев рядом, папа взял худенькую нежную руку своего сына в свои ладони. «Господи, неужели это так заметно?» — нервно провопил мысленно омега. — Да, всё хорошо. Не беспокойтесь, — как можно убедительнее сказал Тэхён и стал нервно теребить свои брюки на ляжках. — Тэхён-а, скажи честно. Этот безбашенный Хосок тебя чем-то обидел? — отец кинул вопрос, как отрубил. — А он то тут каким боком? — омега удивился такому повороту событий. На ровном месте вплели друга в диалог. — Когда господин Чон спросил о нём, твоё настроение тут же изменилось. Поэтому и всплыла такая мысль у нас. — Нет, конечно же, нет. Мы с ним прекрасно ладим! Напротив, если бы не этот двинутый омега, возможно, мне бы пришлось очень туго. Омега стал нахваливать своего друга, рассказывая о всём хорошем, что тот сделал. Он пытался таким образом сменить тему, дабы избежать очередной лжи. Однако родители не настолько просты, как могло показаться на первый взгляд. Они вновь продолжили засыпать вопросами: — Ладно, если всё дело не в нём, мы поверим. Но что же тогда тебя так терзает? — присев поближе к Тэхёну, спросил отец. — Да, сынок, поведай нам о своих тяжестях. Мы твои родители и обязательно выслушаем тебя и поможем, чем сможем. Мы семья, которая стоит горой друг за друга до последнего и всегда поддержит, чтобы не случилось, — папа смотрел сыну в глаза с такой добротой и теплотой, что младшему омеге от такого стало не по себе. «Да, конечно. Кто поддержит и одобрит чистейшую ложь? — в мыслях горестно проронил Тэхён. — Нужно придумать оправдание, чтобы, наконец, сменить этот неблагоприятный диалог на что-то другое». — Ну, — начал придумывать на ходу, бегая глазами от папы к отцу и обратно, — я это...Итоговую не совсем хорошо написал! И теперь боюсь, что оценка плохой будет, — и снова чистейшая ложь. Тэхёна вновь обуяло чувство, будто его ударили по лицу, от чего свело в печальный вид. — Тю, тебе, Тэхён! Нашёл о чём беспокоиться! Ну что же ты, — возмущённо начал старший Ким, — мы-то уже думали, не случилось ли что, не обидел ли кто? — как камень с души упал, и наконец, отец с лёгкостью вздохнул. — Да, сынок, не стоит так сильно загоняться. Это всего лишь оценка. Забудь об учёбе хоть ненадолго и отдохни хорошенько, — лёгким касанием грубых от трудной и усердной работы кончиков пальцев, папа погладил сына по грустному личику. Родители будут любить своего ребёнка в независимости от его оценок. — Однако... — начал было Тэхён, но ему не дали продолжить свою мысль. Отец почесал светлые гладкие волосы на макушке омеги, и своими неаккуратными движениями растрепал их, что вызвало у Тэхёна волну недовольства. А папа затянул его в крепкие, но бережные объятия, и поцеловал свою кровинку в нежную щёку, на этот раз вызывая счастливую улыбку на лице. Он драгоценность, которая важнее всего.***
Каникулы — это самое любимое время для всех учеников и студентов. После длиннющих нудных дней в компании множества книг — они будто рай. Но вот дожидаться их невыносимо долго, да и проходят они молниеносно. Так и для Тэхена каникулы пролетели, словно их и не было вовсе. Остались одни воспоминания, да и только. И вот, слегка отдохнув, нужно вновь возвращаться в свою крохотную комнатку для двоих омег, к своим горячо «возлюбленным» книгам. Они с Хосоком долгое время поведывали друг другу о том, как провели каникулы порознь. Тэхён всё трещал о том, сколько вкусняшек успели родители запихнуть в его рот, который он только и успевал открывать. Говорил, как беззаботно и радостно провёл свободное время, и о том, что господин Чон спрашивал о нём, Хосоке. — И что ты ответил? — с настороженностью и волнением в голосе, спросил Хосок. — Сказал, что ты махнул с каким-то там непонятным альфой на море, — желая немножко подшутить над другом, ответил Тэхён. Увидев бурную реакцию омеги напротив, из него тут же вырвался заводной смешок. — Ты с ума сошёл!? — Хосок весь побледнел от услышанного и вскочил на ноги, нервно размахивая в разные стороны руками. — Да шучу я! Сказал всё так, как ты просил, не загоняйся сильно, — забавно было наблюдать за переменчивым настроением взбалмошного омеги. Сначала счастливо улыбался, спустя секунду уже убить был готов, а сейчас снова расцвела беззаботная улыбка на вновь порозовевшем лице. — Хорошо, — успокоился Хосок, — давай ложиться спать. Поздно уже, — провопил он, когда его уже, наверное, в десятый раз разрывало от зевания. — Ладно, — Тэхён, укутавшись по самую макушку в одеяло, тут же засопел. День выдался долгим и изматывающим. Чудеснейший и крепкий сон разрушил надоедливый шорох посреди ночи. От непонятного шума Тэхён проснулся и неторопливо разлепил глаза. Как только пелена сна прошла с глаз, увиденное повергло омегу в шок. Стоя возле своей кровати, Хосок снимал со своей талии очень туго завязанный корсет. Казалось, тот переломает хрупкого омегу пополам, однако, под ним крылся уже очень хорошо выпирающий живот. У Тэхёна отняло дар речи, и он не знал, как себя повести в сложившейся ситуации. Но, собрав все свои за и против, омега всё же решился спросить: — Хосок-а, ты беременен? — тихо, с удивлёнными глазами, хрипло прошептал он, не вставая с места. В голове не укладывалось, как такое могло произойти. Услышав голос за своей спиной, Хосок вздрогнул от испуга и дрожащими руками принялся суетливо опускать подол ночной сорочки. Он повернулся к Тэхёну, нервно грызя ногти на руках. — Да, — также тихо выдохнул омега в ответ. — Не смей кому-то говорить об этом! — испугано и нервно поторопился добавить он. — И сколько уже...? — осторожно поинтересовался Тэхён, тут же ощущая на себе взор раздражённого омеги. — Недавно было восемь месяцев, — едва слышно выдохнул Хосок, опустив взгляд на свой большой живот, который, всё ещё подрагивающими руками, приобнимал, и, тихо всхлипнув, поднял голову к другу, а из его глаз покатились горькие слёзы. — Ого! Так, значит, скоро рожать? Что же ты будешь делать-то? Не сможешь же целую вечность скрывать «это» от родителей, — Тэхён как будто чувствовал, что что-то не так. Вот не зря беспокоился и места себе не находил. — Умоляю, только не говори никому. Я сам это сделаю, когда придёт время, — присев возле омеги, Хосок крепко сжал его руки в своих ладонях, слёзно прося не выдавать страшную тайну кому бы то ни было. Глаза его выглядели такими потерянными и грустными, что невозможно было проигнорировать данную просьбу, поэтому нехотя и с сомнениями — Тэхён всё же согласился. «Это получается, вновь придётся врать?» — от этого факта омеге становилось не по себе. — Однако, где же отец ребёнка? — решился Тэхён задать последний тревоживший его вопрос, нервозно заламывая пальцы. Он на подкорке сознания боялся услышать об изнасиловании. Пусть будет что угодно, но только не это. — Даже и не знаю, — невесело хмыкнул омега, — когда я сказал, что нахожусь в положении, тот альфа тут же исчез. На звонки не отвечает, на улице не встречается. Одним словом — сбежал, наверное, — одна за другой слезинки громадными каплями слетали с ресниц. Тэхён злился на своего друга, ведь неоднократно предупреждал и просил быть осторожным. Просил не доверять всем подряд и не терять бдительности. Тот всегда только фыркал и злился на его напутствия. А сейчас такое случилось, но сделанного не воротишь. Ему стало по-настоящему жаль своего друга. Хорошо, что хотя бы не лишил жизни ребёнка или себя вместе с ним. Тэхён обнял несчастного омегу и глубоко вздохнул, прикрывая глаза. Но не успел омега привыкнуть к тому, что Хосок в положении, как иная новость шокировала его пуще прежней. Со времени признания прошло каких-то две недели, когда раздался телефонный звонок прямиком посреди занятий. — Алло? — взволнованно ответил омега — Господин Ким, это Вы? — Да, я. — Мы звоним Вам из больницы и поздравляем: у вас родился прелестный альфа. — Но как же? Ещё ведь не время, — Тэхён был ошеломлён этой вестью. Да, Хосок с самого утра чувствовал себя не очень хорошо, поэтому не посетил сегодняшние пары, но Тэхён и представить себе не мог, что тот рожать будет. — Преждевременные роды, — сообщили на том конце трубки. — Сможете ли вы приехать? — Конечно, уже еду, — торопливо кинул Тэхён, принимаясь собирать свои вещи. Омега не знал — радоваться этому или огорчаться. Хосок родил, а значит, прибавятся заботы, появятся новые тайны, и нескончаемая ложь заиграет новыми красками. Но сейчас более важно поддержать друга, а потом всё остальное. Тэхён направился в указанную больницу, всё подгоняя водителя, дабы тот ехал быстрее. А ворвавшись, наконец, внутрь, первым, что прокричал на весь больничный холл, было: — Где Чон Хосок? Доктора и медсёстры перекинулись сожалеющими взглядами, а затем одна из медсестёр принесла омеге маленький свёрток с новорождённым малышом и письмо. — Господин Чон сбежал из больницы, оставив это, — она протянула ребёнка Тэхёну, вернулась к остальному персоналу, и они стали вместе наблюдать за всем происходящим. — Как сбежал? — трепетно прижимая к себе свёрток, хрипло спросил Тэхён, ибо услышанное не укладывалось в голове. — Он же только-только родил! Куда и как он мог в таком состоянии сбежать? — После родов мы пошли оформлять документы, а когда вернулись, молодого омеги уже не было. Остались только письмо и ребёнок, — сказал врач. Тэхён, дрожащими от накатывающей паники руками, — всё ещё прижимая сопевшее дитя к груди, — аккуратно развернул небольшой лист бумаги, на котором была написана всего лишь одна фраза:«Делай с ним, что хочешь».
Омегу это повергло в невероятный шок. Уму непостижимо такое учудить. Он посмотрел на этого кроху, что сладко сопел, и слёзы ручьём покатились по щекам. Только что рожденного альфу, будто щенка, бросили. Отказались, забыли о нём, сердце даже не дрогнуло у папы. Оставили на произвол судьбы и вспоминать не стали. — Что же мне с тобой делать, щеночек? — прошептал омега.