Love and Cards

Ростов приготовил карту, которая должна была идти углом от трёх тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов стукнул колодой, отложил её, и, взяв мел, начал быстро своим чётким подчерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова. — Ужинать, ужинать пора! — сверкая влажными чёрными глазами и улыбаясь, проговорил Долохов. «Всё кончено! — думал Ростов. — Как я папеньке скажу? Нет, вовсе и не скажу… Пулю в лоб — и дело с концом». Долохов откинулся на спинку стула, вытягиваясь и щурясь от удовольствия. Заложив руки за голову, он насмешливо глядел на Ростова. Тот так и остался сидеть за столом, до побеления костяшек сжимая руки в кулак. — За вами сорок три тысячи, граф, — наконец сказал Долохов и встал из-за стола. — А устаёшь, однако, так долго сидеть. — Да и я тоже устал, — как можно более непринуждённо ответил Ростов, хотя глаза его подозрительно блестели. — Когда прикажете получить деньги, граф? Ростов, вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату. Пока они выходили из-за стола, Николай ощущал на себе прожигавшие его взгляды, будто все наперёд знали, что будет дальше, и насмехались над тем, что сам Ростов этого не знал. — Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмёшь вексель, — сказал Ростов, смотря куда угодно, только не на Долохова. — Послушай, Ростов, — сказал тот, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николая, — ты знаешь поговорку: счастлив в любви — несчастлив в картах. Ростов потерянно поднял взгляд, не понимая смысл фразы. — Ты про Соню, что ли? — несмело спросил Николай. — Нет, — покачал головой Долохов. — Я про тебя. Ростов почувствовал румянец на щеках и опустил взгляд в пол. Долохов продолжал насмехаться ним, однако Николай всё ещё не знал, как ему следовало вести себя и не понимал, чего от него хотят. — Что тебе нужно? — прямо спросил Ростов, поднимая ясный взгляд своих чёрных глаз. Долохов, прищурившись и хищно оскалившись, смотрел на молодого графа. Сквозь зрачки его глаз будто на самом деле виднелись чертята, мелькавшие из стороны в сторону. Казалось, что они-то и управляют Долоховым, его эмоциями и его действиями. — Поцелуй меня, — оскалив белые зубы, сказал он. — В губы, по-настоящему. Ростов широко раскрыл глаза, потеряв дар речи. Его щёки вспыхнули ещё сильнее, и Николай упрекнул себя за то, что, видимо, неправильно расслышал Долохова. Даже такой распутный повеса, как он, не может требовать такого. — Что? — спросил Ростов, сдерживая глупую улыбку у себя на губах. — Ты слышал, что я сказал, — резко ответил Долохов. — Или ты не хочешь отрабатывать свой долг? Ростов почувствовал, как его сердце ускорил ритм. — Ты, верно, шутишь, — сказал Николай, нервно усмехнувшись. Долохов как ни в чём не бывало покачал головой и сложил руки на груди, всем своим видом выражая уверенность и невозмутимость. Ростов опустил голову, чувствуя стыд из-за того, что они с этим пройдохой стоят в комнате совершенно одни, отделённые от других людей, и говорят о таких вещах. Нет, даже для такого знатного кутилы, как Долохов, это слишком. — Я не буду играть в твои игры, — дрожащим голосом ответил Ростов. — Разумеется, у тебя есть выбор, — пожал плечами Долохов. — Можешь рассказать отцу, как глупо ты проиграл в карты по собственной глупости. А что скажет Соня?.. Ведь твоя кузина, кажется, влюблена в тебя. Ростов растерянно уставился на него. В общем-то, Долохов всё верно говорил. Как только Николай представил, как признаётся отцу в позорном проигрыше, после чего Наташа, Соня и мать успокаивают его. Ростов почувствовал, как к его горлу подступает ком. Нет, он никогда этого не сделает. — Что думаете, граф? — изогнув бровь, докучался Долохов. Как же Ростова раздражало это издевательское «граф», то и дело срывавшееся с губ этой бестии. — Ты собираешься оповестить об этом всех? — поинтересовался Ростов, заламывая пальцы. — У меня нет причин для этого, — улыбнулся Долохов. Ростов шумно вздохнул. Если Долохову хочется поиздеваться над ним, но за это он простит треклятый долг Николая, он согласится на эту странную авантюру. Долохов выжидающе смотрел на Ростова. Тот какое-то время топтался на месте, но ничего не предпринимал. Затем Ростов, подняв лицо с ярко пылавшими щеками и бросив на Долохова блестящий взгляд, сделал несколько шагов вперёд. Николай заметил, что он был значительно ниже разжалованного офицера. Ростову пришлось встать на цыпочки, чтобы дотянуться до лицо Долохова. Николай вздохнул и, потянушись к пухлым губам напротив, подался вперёд. Долохов охотно ответил на поцелуй, кажется, не переставая улыбаться. Ростов не отстранялся на протяжении нескольких секунд, а затем резко подался назад, распахнутыми глазами смотря на Долохова. Тот облизывал губы, с некоторым наслаждением проводя по ним языком. Ростов с молчаливым ожиданием глядел на него. Повисла не предвещавшая ничего хорошего тишина. Долохов, по-видимому, не собирался её прерывать. — Всё? — наконец решился спросить Ростов. — Да, — живо кивнул Долохов. — Считай, что десять тысяч ты отработал. С вас ещё тридцать три, граф. Ростов снова вспыхнул, затем его бросило в холод, а слова гнева и возмущения застряли в горле. — Ты обещал, подлец! — тихо, почти шёпотом, выдавил он. — Мы не обговаривали цену одного поцелуя, — как ни в чём не бывало усмехнулся Долохов. — А потому я назначаю её сейчас. — Да ты… — сквозь зубы проронил Ростов. — Да я тебя… Долохов и ухом не повёл. Ростов в бешенстве мотнул головой и, не желая задерживаться в этой проклятой комнате ни на секунду, быстрыми шагами покинул её. По пути он ловил всё те же прожигающие кожу взгляды, однако не обращал на них никакого внимания. Перед глазами стояли чёрное глаза Долохова и его мягкие сладкие губы. А Долохов так и не сдвинулся с места. С его губ не пропадала нахальная усмешка. Он знал, что Ростов ещё вернётся, и не раз. Потому что долг в тридцать три тысячи сам себя не выплатит.