Трус

Далеко не каждая роль в спектакле способна заслужить овации. И вовсе не из-за плохой актерской игры, а потому, что о существовании этой роли зрители даже не подозревают и не могут оценить по достоинству приложенные усилия к ее исполнению. Вложений в правдоподобность амплуа было сделано предостаточно: сверх всех лимитов, которые Адам Уайтли мог позволить себе переступить. Он поставил на кон карьеру, жизни близких и свою собственную. И все ради того, чтобы посмертно завоевать доверие народа, жаждущего перемен. Но было ли достаточно одной смертельно экстравагантной выходки для того, чтобы встряхнуть мир? Он в этом сильно сомневался. И то, о чем пестрели заголовки свежего номера газеты, подтвердили худшие ожидания: жизнь продолжает идти своим чередом, перемалывая основы демократии древними жерновами классовой системы. Начинает казаться, что сословная раздробленность, подобно индийским кастам, навсегда останется непреодолимой догмой общенационального сознания. Уайтли подносит чашку к бледным губам. Глоток. Еще один. Остывший чай омерзительно безвкусен. Как и те напитки и кушанья, которыми его любезно потчуют в доме Наполеона преступного мира. После чудесного спасения жизнь словно по щелчку пальца перестает казаться интересной, яркой, удивительной, наполненной красками и смыслом. Хоть каким-либо. Ничего не осталось. Кроме разочарования. Пустоты. И одиночества. Рана, искусно заштопанная военным хирургом, находящимся в услужении братьев Мориарти, еще болит. Бинты крепко стягивают ребра. Так, что невозможно вдохнуть полной грудью. Впрочем, едва ли Уайтли хочется дышать. Зачем?.. Почему Уильям Мориарти, точный в движениях человек, не ударил ножом в самое сердце? Неужели намеренно промахнулся, нанеся глубокую, но не смертельную рану? Планировал ли он с самого начала заполучить еще одного преданного новобранца в команду единомышленников, половина которых юридически давно считается мертвой? Вероятнее всего да. Поэтому Уайтли до сих пор не способен решить, стоит ли благодарить своего убийцу за дарованное без его согласия право начать с чистого листа. Адам предпочел бы умереть по-настоящему, преисполненным искренней надеждой на то, что после его похорон Лондон, действительно, захлестнет волна стремительных перемен. К лучшему. К новому. К будущему. К усовершенствованной политической и экономической системой, позволяющей каждому жителю Британии вносить собственный личный вклад в историю великого государства. Уайтли предпочел бы остаться мертвым, чем продолжать существовать в тени, скрываясь от общества, словно жалкий трус.