Такие разные

Разве мог Бан Чан, мамина умница, папина гордость, любимчик окружающих, "верный" муж и подающий надежды молодой человек, подумать о том, что однажды будет сидеть на заднем сиденье раздолбанной тойоты и самозабвенно целоваться с "местным отщепенцем", как любили называть людей невысокого достатка в их прогнившем высоком обществе? Конечно, нет. А почему? Все просто. Всю свою сознательную жизнь Кристофер был представителем эдакой "золотой молодежи". Снять целый отель для вечеринки? Не вопрос. Купить новую модель автомобиля любимой марки прямо с конвейера? Пожалуйста. И запросы к собственным партнёрам у него также были соответствующие. Конечно, его слово не было законом, но привыкший к определённому образу жизни Чан не горел желанием размениваться на "мелкую рыбу". Поэтому и "Да" на предложение "руки и сердца" (читать: огромного состояния) однажды сказал только, потому что его партнёр, который также был обожаем в их кругах, был крайне выгодной партией. Но что же поменялось сейчас? Почему вместо того, чтобы сейчас быть дома и проводить время в компании своего мужа (который только и будет делать, что говорить о своей работе и о том, какие все бездари, а он один в белом пальто), Чан буквально сорвался с места и пулей вылетел из дома под предлогом "Минхо и Джисон вновь поссорились непонятно из-за чего, поэтому как их друг я должен помочь им". Отмазка отвратительная? Хуже некуда. Но у него честно уже закончились любые аргументы, почему он постоянно сбегает чуть ли не посреди ночи. Ведь про истинную причину не скажешь. А она сейчас стояла за поворотом возле своей старенькой Тойоты, нежно поглаживая её бок. И имя этой причины — Чанбин. С такими парнями Чану всегда было запрещено общаться. — Они абсолютно тебе неровня, сынок. Ты должен понимать, что любые отношения — это ещё и взаимовыгода. А что могут предложить тебе такие оборванцы? — твердил ему отец и Крис охотно верил, кивая на слова отца словно болванчик. Только вот встретив Чанбина он понял, что его отец — редкостный лжец. Это, конечно, была ни разу не новость, но с каждой проведённой минутой с парнем Чан понимал это все сильнее. Где же могли встретиться два таких разных мира? Не поверите, но все вышло до ужаса комично. Представители золотой молодежи всегда рвались к острым ощущениям, коих дома им не хватало от слова совсем. Поэтому стритрейсинг в их кругах был такой своеобразной отдушиной. Конечно же, только в компании своих. Но однажды знакомый Чана вбросил идею позвать на их заезды "отбросов", которые также любили уличные гонки, но в своём районе. — Это должно быть весело. Только представьте их лица и пародии на машины. Мы в очередной раз покажем им, кто хозяева этого города, — с безумной улыбкой твердил Чанель, кажется, даже мысленно потирая руки. Остальные эту идею также быстро подхватили. Но Чану, если честно, было откровенно плевать на всю эту затею. Если они так хотят поиздеваться над другими, то, пожалуйста, он просто хорошо проведёт время и чужими играми проникаться точно не станет. И он стойко держался за эту мысль, когда приехал на место проведения гонок, но ровно до того момента, пока из повидавшей виды белой Тойоты Чайзер, которая встала рядом с ним на линии старта не показалась хищная улыбка владельца, адресованная именно Чану. Он честно пытался не смотреть на неё. Правда. Только вранье его раскрылось тут же, когда спойлер Тойоты уже поравнялся с капотом Челленджера Бана. Как после такого оправдаться перед друзьями? Мерзкая и сочащаяся ядом ложь сразу родилась в голове Чана. — Я просто решил дать "отбросу" фору, чтобы было интереснее. И чтобы перестать думать об этом, он выжал газ на максимум и сорвался с места. Догнать незнакомца, обогнать его и ни в коем случае не дать выиграть. Иначе на репутации Чана пойдут трещины, а хочется ли ему это допускать? Конечно, нет. Но чудо в тот день не случилось. Только вот вместо того, чтобы посмеяться над Чаном и его проигрышем, друзья решили, что непременно должны отомстить зарвавшемуся мудаку. Кто ещё был таким, конечно, вопрос, но пока не особо беспокоящий его. Он тоже не был святым, а потому считал, что однозначно не имеет права на то, чтобы хоть как-то осуждать собственное окружение. Месть в итоге не состоялась. Несмотря на задранные носы богатеньких детишек, ребята из бедного района были не из робкого десятка. А потому все это закончилось парой сломанных носов, (которые непременно будут исправлены в лучшей клинике Сеула), ребер и свистом шин в конце. Чан, что принял лучшее решение и ретировался с "поля боя" в собственное авто, все также оставался сидеть, даже после того как друзья разъехались. Он увидел виновника своего проигрыша почти сразу. Как только начало пахнуть жареным, хозяин старенькой Тойоты двинулся в её сторону и достал с заднего сиденья биту. И честно при виде всей этой картины, Чан абсолютно не понимал, что конкретно сейчас чувствует: злость по отношению к этому парню из-за собственного проигрыша (точно нет) или иррациональное желание познакомиться с ним поближе. Потому что честно говоря, тот был невероятно хорош собой: чёрные как смоль волосы, притягательный взгляд, улыбка такая, словно он гребаный чеширский кот и, черт возьми, эти руки. Эти невозможные руки с перекатывающимися мышцами бицепса заставляли буквально гореть желанием к ним прикоснуться. Но Чан лишь продолжал трусливо сидеть в своём автомобиле и наблюдать, как его друзьям знатно разбивают носы и бьют поддых. Продолжал сидеть даже сейчас, когда казалось бы стоит уже уезжать и никогда сюда больше не возвращаться. Только вот хозяин этой, будь она проклята, Тойоты заметил его. Сначала на лице незнакомца появилось удивление, затем, кажется, Чан даже заметил мыслительный процесс, а после хищную улыбку. Видимо, вспомнил. Не его, так автомобиль. И в пору было уже дать по газам и возвращаться в свой "самый благополучный в этом прогнившем мире" район, но Чан отчего-то медлит. Не решается уехать. И внимательным взглядом все продолжает следить за парнем, который в отличие от него, кажется, всегда знает чего хочет и непременно делает это. Потому что уже через минуту этих бесконечных по мнению Чана гляделок тот направляется к нему. А он даже с места не двигается, когда пассажирская дверь открывается и на сидение рядом приземляется не такой уже и незнакомец. — Ну привет, золотой мальчик. Последовательность событий дальше Чан помнит плохо. И как все началось и закрутилось тоже. Он помнит лишь отдельные моменты: в этот же день они катаются по ночному городу на Челленджере Чана; ещё через несколько дней он вновь, но уже один наведывается к Чанбину и зовёт его куда-нибудь перекусить. Тот, конечно, отказывается от пафосных мест и ведёт Криса в свою любимую забегаловку на районе; ровно через неделю Чанбин наведывается к нему без приглашения (благо мужа Чана не было дома, а охрану он так удачно отпустил на выходной). Как он узнал, где живёт "золотой мальчик", Крису даже знать не хотелось. И обладай он благоразумием, то на порог бы не пустил. Только Чан не знает, что это такое; через два месяца Чанбин все же приглашает его в свою квартиру, а не как обычно заставляет ждать на пороге; еще через несколько он позволяет Крису сесть за руль своей Тойоты. Тот сразу понимает, что это высшая степень доверия и ему нельзя его проебать. А дальше был безумный вихрь эмоций, чувств, ощущений. Чан даже не заметил, как успел по уши влюбиться. Как чертов мальчишка, которому от силы лет 16 и не годом больше. Он до сих пор не понимал, как это произошло. Как его голова просто перестала рационально соображать и позволила сердцу допустить такую оплошность. И честно, первое время это убивало Чана. Всё его окружение, его семья вечно твердили — отбросы тебе неровня, они ничего не смогут дать тебе. Только вот сейчас Крис впервые понял, что ему взамен ничего не нужно. Что все эти взаимовыгодные отношения были лишь заменой любви, которой ему так не хватало от родных, друзей, партнёров. Он понял, что ему нужно, чтобы его полюбили. Чтобы понимали, поддерживали, заботились. И Чанбин готов был все это дать ему. Да, у него не было богатых родителей, бизнеса с многомиллионным оборотом, хороших связей. Но теперь это все было не важно. — Давай уедем. Только ты, я и Берри, — шепчет Чан в чужие губы, нежно касаясь пальцами лица Чанбина. Уже такого родного и до дрожи любимого. — Не боишься, что навлечешь на себя гнев своих родных и муженька? Они ведь так любят контролировать твою жизнь, как ты их без этого оставишь, — Чанбин беззлобно смеется, на самом деле чертовски ненавидя окружение Чана: и родных, и друзей, и в особенности этого его блядского мужа. — Плевать. На всех плевать. Я хочу быть с тобой. — Тогда выбирай направление, я увезу тебя хоть на край света.