Я.. всё ещё помню запах твоей шубы.
Морозный такой, ты тогда приходила с работы, примерно часов в шесть, я зарывалась в твои объятия и вдыхала этот аромат. Мы шли на кухню и ты заваривала чай, а иногда предлагала конфеты. Помню, как ты раскладывала кресло, превращая его в кровать, стелила простыни, пахнущие сыростью, слегка. Но мне нравилось. Как ты звала меня к себе и мы смотрели дурацкие теле-шоу по старенькому квадратному телевизору. Ты ставила таймер на него, чтобы когда мы уснули он сам выключался. Ещё мы играли в игры на компьютере, чаще всего это были "Три в ряд" и "Матрёшка". Я тогда подсаживалась к тебе на табуретке и увлеченно наблюдала за процессом, иногда подсказывая. А когда ты уходила, пересаживалась в кресло на колесиках и крутилась, пока голова не закружится. Вспоминаю, как мы ходили гулять и ты ворчала на соседскую старушку, потому что она каждый день, когда ты ее видела, грызла семечки, а скорлупу бросала прямо на детской площадке. В Челябинске было холодно и ты всегда ругалась, если я оденусь не по погоде. Завязывала шарф потуже и отправляла ждать в тамбур, пока кормила кота Тиму и закрывала дверь. Из соседской двери никогда никто не выходил, да и звуков слышно не было. Пока ждала, обычно играла с петельной цепочкой , разглядывала обивку на двери и потела в этих шерстяных варежках... Зимой всегда был снег. Когда сгущалась тьма и дети расходились, ты катала меня на санках, по мёрзлой дорожке до самого подъезда. "Ул. Харлова 9" как сейчас помню, нигде не могла найти эту табличку. Ещё всегда пугал лифт, маленький, пропахший мочой, в него с трудом влезало четыре человека. Протёртые кнопки, как ты мне показывала нажимать их ключом, говоря что они невероятно грязные и руками их лучше не трогать. Пели песенку, которую хватало ровно на девять этажей, один нужно было пройти пешком, жили мы на последнем. В подъезде есть мусоропровод. Всегда было интересно что там внутри и как он работает. Но ты почти никогда им не пользовалась, говорила, что он грязный и легче прогуляться до мусорных баков. Потом, после ковыряния ключом в замке, ты открывала тяжёлую, массивную дверь в тамбур и проходила к следующей, уже квартирной. Помогала мне разуться и снять куртку. Снимала шубу и меховую шапку, вешала в кладовку и мы шли мыть руки. Вода всегда плохо настраивалась, то слишком горячая, то слишком холодная. Купаться мне очень нравилось, но когда стиралось белье, этого делать нельзя. Вода из машинки сливалась в ванну. Ты мне всегда показывала, "Это для рук, это для.. ну ты поняла, так, что там ещё... Мочалка вот, ты хорошо три. Прям сильно-сильно! А хочешь, я тебя искупаю?" Я всегда соглашалась. Ты делала этакую "Пижаму" из пены, смывала все теплой водой и шла за полотенцем, а я смотрела как из душевой лейки капает вода и высовывала язык. Ты возвращалась и говорила так не делать. "Она же грязная... " Помню, как ночью боялась идти в туалет, он был совсем рядом, но мне не хватало роста дотянуться до выключателя. Но ты и тут нашла решение, приставила у стены табуретку. Туалет и ванная были раздельные. В туалете висели плакаты с модными причёсками того времени. Там пахло кошачьим наполнителем. Я разглядывала постеры, это моя мама их повесила, ещё давно, в юности, ей тогда только туда и разрешили. Когда я возвращалась в комнату, с разбега приземлялась на диван и укрывалась бордовым одеялом, мне нравилось водить глазами по узорам на нем. У тебя был натяжной потолок, в нем отражался экран телевизора, и я смотрела вверх, пока ты думала что я сплю и посильнее натягивала мне одеяло. Утром ты уходила на работу, а работала ты швеёй. Про тебя даже в газете писали. Там был приятный запах ниток и работающего мотора швейной машинки. Незнаю как описать эти ароматы. У тебя была подруга, тетя Оля. Приятная женщина, вообще у тебя было много знакомых будто бы, во всех отделах. "Парикмахерская", "Маникюр", "Кондитерская", "Мастерская по ремонту ключей", "Фото на паспорт". Так ещё можно долго перечислять. В "Андреевском" было всё что нужно. Там был капитальный ремонт. Помню запах краски и пыли, установили ролеты и улучшили помещения, как только тебе нужно было отлучиться, ты закрывала свой отдел, даже если тебе надо отойти на минутку. "А то вдруг, всякие" После рабочего дня, мы приходили домой, ужинали и шли в зал. Там был серый диван, плоский телевизор и шкафы с раздвижной дверью на всю стену, в которых были книги, пазлы и разные игрушки. Комод, стеклянный журнальный столик и стол с "крыльями" накрытый скатертью. Мы садились, ты брала лупу, пододвигала кроссворд и с серьезным видом спрашивала меня про каких-то актеров, о который я первый раз слышала, про цветы, названия которых я еле выговорила, и про обычаи древних народов. Кроссворд для меня был трудным, поэтому я просто сидела рядом и смотрела фильмы по телевизору. Когда время переваливало за одиннадцать, мы ложились спать. Почти каждую ночь ты пела мне колыбельную, твой приятный и слегка хриплый голос успокаивал меня, но когда ты засыпала первее меня, я вслушивалась в твой необычный храп. Ты выдыхала воздух из закрытого рта и с тихим "Пх-у" переворачивалась на другой бок. Мы не жили только вдвоем. Были ещё: мама, папа и брат. Но когда вспоминаю о тебе, то в моей памяти мы были только вдвоем. Ты и я. Ты, и я... Я так радовалась в тот день когда ты приехала в гости. И плакала когда утром увидела записку на столе, сообщающую о том, что ты уехала. Ты всегда называла меня " Сахарная косточка" странное словосочетание, но я всегда улыбалась, если ты меня так звала. И вот в тот же вечер как ты уехала, я позвонила тебе, было очень поздно, но ты взяла трубку, хоть и ехала в поезде. Всегда любила телефонные разговоры с тобой, и по видеосвязи тоже! Нравилось чувство, когда маленький "Nokia" нагревался в моей руке и я клала его на ухо, а сама засыпала под твои рассказы... С каждым днём мы будто бы отдалялись друг от друга. Незнаю, может это специально тогда произошло.. Мы стали реже общаться, и дело не в том что мы живём в других городах, нет. Наши звонки друг друг стали короче, обычные десять минут по телефону казались часами, хотя тогда, три часа казались минутами... Мне сказали, что ты сильно похудела, а волосы на твоей голове выпали.. Ты всегда так трепетно и подолгу, расчёсывала свои длинные, каштановые кудри. Когда я приехала, ты была в вязаной шапочке. Знаешь, даже в этой нелепой шапочке ты казалась мне ангелом. Ты уже не улыбалась как раньше, больше не пела мне колыбельную, теперь никогда не споёшь.. По приезде в Анапу, мы перестали созваниваться. Последний звонок был примерно такой: –Алло. – Алло! Привет! Как дела у тебя? Что делаешь? – Да вот, Кирочка, лежу, даже встать тяжело.. – Ну ничего! Ты обязательно поправишься! Я в это прям.. сильно-сильно верю! – Хаха-ха.. Это едва было похоже на смех, скорее это был, резковатый выдох. – Ладно Кирочка, мне тут Женя чай принесла, попью и спать лягу, а то спать сильно хочу. – Конечно ложись! Тебе нужно, набираться сил, пусть тебе, приснится сон, красивый. – Ну давай, целую и обнимаю тебя сто раз! Сахарная косточка моя золотая, спасибо что позвонила.. люблю тебя! – И я тебя! На этих словах у меня все опустилось, я осела на кровать и сжала в руках всё тот же "Nokia" Тем же вечером, после возвращения от подруги, я узнала что у тебя был рак, что ты всё это время тяжело болела. Что волосы у тебя выпали не просто так, не "Ну, так бывает" а из за химиотерапий. Что плохо есть ты стала не из за больничной диеты, а из за лечения. Что это был наш... Последний разговор. В моих глазах стояли слезы и голова закружилась, от одной мысли что тебя больше нет, мне самой захотелось умереть! Твой прах развеяли. В честь тебя мы устроили прощальный обед. Твои дочери отнесли кутью соседу, который был в тебя влюблен. Я не видела его лица, но мне сказали что он снял панамку и прижал ее к груди. Кота Тиму усыпили. Я.. до сих пор помню запах твоей шубы....