Неон часто снилось, как она гонится за алыми глазами клана Курута. Бередящий сердце ярко-красный оттенок очень трудно забыть даже при пробуждении.
Прямо сейчас Неон в отеле вместе с Курапикой, согласившимся последить за ней, пока её охрана и горничные на серьёзной миссии под прикрытием, к участию в которой Неон не допустили (естественно, она уже успела устроить истерику именно по этому поводу). Неон резко опускается за стол, пролистывает модные каталоги в телефоне, часто исподтишка смотрит на Курапику.
Он промолчал, когда она подсела к нему час назад, лишь кратко огляделся и незамедлительно продолжил чтение романа. Больше он не спускал глаз со своей книги, видимо, совершенно не обеспокоенный угрозой появления непрошенных гостей, словно считая себя неуязвивым, неприкасаемым.
Каждая прядь его волос сравнима с золотой нитью, разливающейся по лбу лёгкими волнами, нежно касающейся щёк. Сочащийся сквозь занавески свет озаряет гладкую, как лепестки белых роз, кожу цвета слоновой кости.
У него всегда такое выражение, словно кричащее:
затерялся в собственном мирке. Это отличает его от её остальной охраны: он хочет быть в совершенно другом месте и делать хочет что-то совершенно другое. Она стремится дознаться, о чём грезит её ответственный, вежливый телохранитель, о чём он мечтает, закрывая глаза.
— Мисс Неон, что-то случилось?
Она вздрагивает, замечая, что Курапика смотрит прямиком на неё, затем категорически мотает головой.
Если он найдёт её ответ странным, всё равно не выкажет этого. Курапика охватывает подбородок рукой, на лице не написано ничего, кроме лёгкого любопытства.
— Уверены? Просто Вы уже с полчаса смотрели так пристально.
В его тёмных глазах прослеживается намёк на лёгкое движение, слабую вибрацию, дразнящее "вот и попалась" почти что срывается с губ. Она редко видела его таким, разве что с друзьями, иногда заходившими к нему. Может, серьёзность Курапики напускная, и под ней скрывается обычный парень?
Она мигает, и едва заметная оживлённость на его лице пропадает также быстро, как и появилась.
— Научишь меня танцевать? На следующей неделе мой День рождения, на вечеринке будет танцпол, и... — Неон затихает, удивляясь своей импульсивности и этой внезапной оригинальной идее. Обычно она молчит в присутствии Курапики: не знает, как подступаться к подобным ему – таким закрытым от мира и погружённым в свои мысли.
Устанавливается тишина.
Курапика поднимается.
— Как пожелаете, мисс Неон.
Она осознаёт, что вплоть до этого момента, Курапика всегда выполнял
все приказания. Всегда.
Вытягивая руку, он осматривает её, словно она представляет собой что-то необычное, наподобии пазла, который никак не удаётся собрать. Забавно. Она может поклясться, что единственный пазл тут – он.
Ещё забавнее то, что он совершенно спокоен: даже не шевельнулся после того, как она взяла его за руку. Неужели ждёт первого шага от неё?
Она силится понять, о чём он думает, устремив вперёд свой пустой взгляд. Он вообще человек?
От входной двери раздаётся стук. А они и думать забыли, что она приоткрыта.
Тёмные глаза Курапики, цвета дымящегося кофе в прохладный день, переполняются удивлением. Должно быть, смекнул, как они выглядят для только что вошедшего Киллуа –стоя лицом друг к другу, будто вот-вот готовы поцеловаться. Банальная в схожих ситуациях фразочка "ты всё не так понял" вряд ли поможет.
Неон никогда ещё не приходилось говорить с Киллуа, но она знала его поведение и повадки. Будь всё в порядке – уже бы ухмылялся, не упуская шанса выдать какую-нибудь хохму про них.
Готовые вместить в себя океан глаза Киллуа наполнены недоумением: оценил близость Курапики и Неон. Последняя, в свою очередь, отлично понимает, что он сейчас чувствует, и это не сулит ничего хорошего.
— Всё в порядке, Киллуа? Где Гон? — конечно, это первое, о чём осведомляется Курапика. Киллуа без Гона... как цветок без лепестков – всегда кажется, что чего-то не достаёт.
Пожимая плечами, Киллуа отворачивается.
— Он занят. Я просто зашёл поздороваться.
Настоящие мысли Киллуа буквально написаны на лице – в любой момент он развернётся и уйдёт.
Неон понимает: Курапика позволит ему уйти. Он не бессердечный, но склонен притворяться таковым.
Хорошо, что она знает, как разрядить обстановку.
— Хочешь, предскажу твоё будущее?
В сапфировые глаза закралось подозрение. Когда Курапика вышел, горечь в них только усилилась.
Киллуа становится перед Неон, косясь на свежий лист пергамента с подозрением.
— В этом нет смысла. Больше никто не читает поэзию. Этому есть причина.
Спроси кого, скажет, что Неон легкомысленна и не располагает особыми интеллектуальными способностями; а она замечает многое, и этого многого достаточно, чтобы собрать цельную картину.
— Ждёшь от предсказания чего-то определённого?
Для неё очевидно, что он хочет увидеть в стихотворении: может думать, что любовь найдёт его, если ему удастся правильно расшифровать непонятные слова, а не наоборот.
— Да не особо. Мне в любом случае надо идти...
— Киллуа. Гон не узнает, пока ты сам ему не скажешь.
Иногда простые слова могут запустить целую цепь событий.
***
Пять лет спустя
Если Хисока и находил кого очаровательным, то это определённо была маленькая Аллука Золдик. Но... она уже не маленькая, не так ли? На момент их первой встречи ей было всего тринадцать, и блеск её милых глаз напоминал небесную высь.
Аллуке уже семнадцать, она умеет управлять аурой, которая обволакивает её всю и потрескивает лиловыми искрами. Какова бы ни была её способность, она наверняка достойна соперничества с Иллуми.
Хисока в особняке Золдиков, прямо возле камина, иронично осматривает представшую перед ним картину. Осколки разбитого окна мерцают на ковре, рядом с ними — Аллука. Тёмные волосы вздымаются от порывов пробивающегося ветра, в почти кромешной темноте васильковые глаза напоминают драгоценные камни.
У Хисоки особый талант читать людей, о чём он уже успел заявить Иллуми, но, увы, остался непонятым.
Она – ребёнок, которому впору наслаждаться остроумными шутками и разыгрывать любимого брата. Чего уж там, в каждом из детей Золдик есть капля озорства. Золдик не будет Золдиком без свойственной им амбициозности – так, она только и делает, что безостановочно учится целыми днями, беря пример с Леорио, ведь также хочет стать доктором однажды.
Конечно, Хисока может ошибаться и быть совсем неправым. Но какое веселье в правоте?
— Боюсь, Иллуми не дома. Ты пришла не вовремя, и убить его не получится.
Девочка совершенно поражена, её бдительность утеряна. Киллуа, конечно, может тренировать Аллуку по своему усмотрению, но никто не подскажет, как адаптироваться под непредсказуемое. Какой позор.
— Кто ты?
О Боже. Похоже, кто-то нянчился с сестрой
чересчур много. О чем ещё Киллуа ей не рассказал?
— Хорошо, что ты здесь, малышка Аллука, — хихикнул Хисока. — Я тебя не трону, если передашь кое-что для меня.
Он ждал её появления и пришёл подготовленный — письмо уже в руке, сложено идеальным квадратом. Моро украл его у Киллуа с Острова Жадности несколько лет назад, и оно наконец-то отправится к законному получателю. Изящный взмах запястья, письмо летит к Аллуке, та ловит его с элегантной, присущей только Золдикам, быстротой.
Как ему нравятся эти глаза... Он всматривается сильнее, с каждой секундой всё больше наслаждаясь настороженностью её взгляда, пока она открывает письмо. Ну что за умное, бдительное дитя.
Самодовольная улыбка не сходит с губ Хисоки: он один раз совершил хороший поступок.
***
Киллуа уже пять лет не общался с Гоном, оттолкнул его давным-давно.
И уж конечно, прогуливаясь по дорожке перед отелем, где они оставались с Аллукой, он совершенно не ожидал встретиться с ним лицом к лицу.
Киллуа мгновенно заметил сжатую в руках Гона бумагу, присмотрелся и узнал аккуратный почерк. Его почерк. Его, двенадцатилетнего.
Он вспоминает, как слова Неон смотивировали его в тот день взять ручку (признаваться вслух было бы слишком унизительно), что в итоге ни к чему не привело: он наполнился таким смущением, что спрятал бумагу куда подальше, лишь бы не видеть её снова.
— Киллуа.
Эти глаза... эти глаза цвета солнца теперь знают всё. Теперь Гон знает,
почему ему было так трудно в момент их расставания, когда оба пошли своей дорогой. Понимает,
почему Киллуа был рядом все эти два года. Понимает,
почему в ответ на невинную, почти детскую улыбку Киллуа одаривал его слишком долгим и пристальным взглядом.
Наступает то, о чём Киллуа не раз задумывался, но чего никак не ожидал в действительности. Слова Гона могут сломать его всеми способами, которые он даже не считал возможными.
За секунду до того, как Гон заговорил, Киллуа вспомнил три слова, завершающие письмо. Господи, какой стыд.
— Ты знал? — говорит Гон. Киллуа ещё никогда не чувствовал себя таким растерянным.
— Знал что?
Дистанция между ними сократилась – Гон уже рядом. Так близко.
— Что чувство было взаимным.
