Тишина была лучше слов

Филипп Орлеанский был самым красивым мужчиной, которого Филипп де Лоррен когда-либо видел. Его манеры, слегка нагловатые, прямолинейные, но от этого не менее элегантные, просто потрясают до глубины души и заставляют снова и снова им любоваться. Чёрные кудри ниспадают на плечи, некоторые пряди даже спускаются к груди. Нос с небольшой горбинкой, будто даже совсем прямой, широкие губы, верхняя пухлая и более красная. Эти губы мягко обхватывают вилку с запеченной дичью, челюсть двигается незаметно, скромно. Филипп Орлеанский замечает, как он смотрит на него. Замечает, но ничего не говорит. Только глаза хитро щурятся, и уголки губ поднимаются вверх. Он нравится юноше не в том пошлом смысле, в котором обычно люди нравятся друг другу, нет. Ему нужно просто находиться рядом. Просто быть с принцем. Просто чувствовать. Не нужно ни жарких объятий, ни страстных поцелуев. Нужны были только тихие вечера, когда Филипп находится в его комнате, поглаживает руку и неловко крутит в пальцах золотое кольцо с шикарным изумрудом, сидя на мягкой перине. Прикусывает родинку над верхней губой и ничего не говорит. Тишина была лучше слов. Они сидят так долго, пока глаза совсем не слипаются, и только тогда Лоррен засыпает. – Вы красивы, как вишневого цвета солнце, медленно уплывающее за горизонт тёплым весенним вечером, – шепчет он в полудрёме.