Алгебра сближает.

Аллен не любит математику. Сильно не любит. Очень-очень. А в частности алгебру просто ненавидит всеми фибрами души. Одна из причин в том, что он, как и большинство среднестатистических школьников, ее просто-напросто не понимает. И всегда чувствует себя полным идиотом на уроке. Сколько бы он ни вникал в школе, сколько бы ни учил дома, все равно все эти формулы и свойства остаются для него хуже китайской грамоты и автоматически причисляются к рукописям вызова Дьявола и его подопечных. Всех мало-мальски понимающих «царицу наук» Аллен страстно желал… Сжечь. Гуманитарий, что уж там. Вторая же причина заключалась в учителе этой самой распроклятой алгебры. Он, а точнее она, в отличие от Уолкера свой предмет просто обожала. И ревностно пыталась всем и каждому эту любовь привить, чем напрочь отпугивала тех, кто желал учиться. У тех, кто не хотел, она вызывала отвращение. Соответственно Аллену, как самому «способному», доставалось больше всех. Казалось, она его просто ненавидит, настолько сильными были ее всяческие придирки и нападки. Естественно, больше тройки у него быть не могло. Да и то с натяжкой. Но Уолкер не был бы Уолкером, если бы постоянно не выезжал за счет своей почти пугающей удачи. Только, к сожалению, в последнее время Фортуна повернулась к нему спиной. А также собрала свои вещи и полностью ушла из его жизни. Поэтому ему последнюю неделю на алгебре всячески не везло. То домашку спросят именно тогда, когда он не сделал, то заставят ответить то, о чем он до вопроса не имел ни малейшего понятия. И за каждое его тихое и робкое «я не знаю» ему с мстительным удовольствием ставили два в журнал. Спасало лишь то, что до этого у него стояли вполне приличные оценки. Но, так или иначе, двойки придется закрывать, ведь в скором времени должно грянуть родительское собрание. А Аллен у своего опекуна и так на не самом хорошем счету, а тут еще и это… И непонятно, сколько бы еще седовласый предавался этим философским мыслям, если бы не звонок, прозвеневший так не вовремя. Уолкер тихо ойкнул и поспешил на литературу. И хотя нрав у литераторши был мягким, опоздания она все же не любила. Отделяющие парня сорок пять минут до часа «Х» смогли уложиться в одно мгновение, что вновь заставило поразиться злобной хитрости времени. А хотя бы морально подготовиться к предстоящей экзекуции не помогла даже двадцатиминутная перемена, пролетевшая чуть ли не со скоростью света. Прозвенел звонок, и в класс, чеканя шаг, вошла эта страшная женщина, которая не раз приходила к Аллену в кошмарах, заставляя просыпаться от собственного крика в холодном поту. Парню даже показались рога, затерявшиеся у нее в волосах. Но даже и без них она явно была одной из посланниц Сатаны. Мгновенно воцарилась идеальная тишина, ибо разговаривать в ее присутствии могли только самые отчаянные, коих в классе на данный момент не наблюдалось. Женщина села за стол и, окинув притихших подростков цепким взглядом, проникающим буквально в самую душу, открыла журнал. Небрежно просмотрев список класса, она остановилась на фамилии Уолкера, расплывшись в хищной ухмылке. Аллен явно что-то почувствовал и заерзал на стуле, пытаясь побороть желание залезть под парту. - Так, так, так… - голос ее звучал расслаблено и даже лениво, но ученики за время обучения научились опознавать в этой интонации скрытую угрозу. – К доске пойдет… - тут уже все втянули головы в плечи. – Уолкер, пора закрывать двойки. Или обогащаться новыми. – глаза ее сверкнули из-за стекол очков, а вкрадчивый шепот посеял настоящий ужас среди учеников. Аллен глубоко вздохнул, послал мысль сбежать через окно куда подальше, и на деревянных ногах отправился к доске, всем своим видом выражая отчаяние. - Учебник с собой возьми. В руки ничего не соображающему пареньку добросердечная Линали практически силой впихнула книгу и, погладив по плечу так, чтобы ее не заметили, шепнула напутствие удачи. Аллен криво улыбнулся и, мысленно перекрестившись, медленными мелкими шажочками отправился на эшафот. Между ним и человеком, приговоренным к смертной казни, казалось, нет никаких отличий. Но, как известно, перед смертью не надышишься, и спасительное расстояние от парты до доски так внезапно закончилось. - Номер сто сорок шесть. – было сказано на его вопросительный взгляд. Аллен пролистал ненужные страницы и невидящим взором уставился на буковки, призывающие его разделить многочлен на многочлен. Окинув класс безнадежным взглядом, он повернулся и взял мел хотя бы для того, чтобы записать выражение. *** Канда скучающе сидел за партой, подперев голову рукой. Из-за навязчивых мыслей кое о ком седовласом и безмерно наглом брюнет не выспался и посему пребывал в довольно мрачном расположении духа. Уж у кого, а у него проблем с алгеброй не возникало, и поэтому все происходящее в классе его мало волновало. Единственным субъектом, интересующим его, был Уолкер, который и являлся предметом довольно… хм… страстных размышлений Юу. Он и сейчас был бы не прочь погрузиться в мир своих грез, если бы не ненавистный голос карги, оповещающий, что его Мояши должен пойти к доске. Канда невольно напрягся. Все эти придирки к Аллену задевали и самого брюнета, хоть он тщательно скрывал этот факт. В том числе и от самого себя. Ну нелегко было парню признать, что он любит кого-то, тем более своего пола. Да и не хотелось травмировать нежную психику стручка, у которого вроде бы что-то намечалось с Линали, своим признанием. Но Юу мог сколько угодно заниматься этим самообманом, на самом же деле он попросту боялся, что Аллен его отвергнет, поэтому и молчал, как партизан на допросе. Уолкер тихой тенью проскользил мимо его парты. От ауры безысходности, исходившей от паренька, брюнету стало не по себе. На кончиках пальцев тонкими иголочками заколол чужой страх. А уж когда Аллен повернулся и оглядел всех взглядом обреченного на смерть, Канда точно понял, что пора его спасать. Осталось придумать как. - Кто сделает этот номер делает остальные по порядку. – раздался хитрый голос в полной тишине. План созрел мгновенно. Какие-то доли секунды и Канда уже вскидывает руку, молча требуя к себе внимания. - Да? – карга отвлеклась от своих дел и посмотрела на брюнета. - Можно сделать следующий номер? - Самоубийца… - прошелестело с задних рядов со стороны Лави, однако так, чтобы его не услышал никто кроме одноклассников. Раздались сдавленные смешки. - Ну иди. – она пожала плечами и, опять строго зыркнув на класс, уткнулась в журнал. Канда встал и поспешил на выручку. *** Черт подери! Вот попал так попал. И ведь не поможет никто. Сейчас посланница Сатаны порезвится на его обглоданных косточках. Уолкер мрачно ухмыльнулся своим мыслям. Вот и все. Выражение подошло к концу и рука парня, дрожа, нерешительно опустилась вниз, держа мелок. Сам он замер, гипнотизируя пример взглядом и отчаянно стараясь провалиться сквозь землю. Увлеченный своим занятием, он даже не заметил, как практически рядом с ним встал Канда. Седовласый немного приободрился. Хоть и не хотелось признавать, но ему передалось чувство спокойствия от невозмутимого как танк Юу. Да и всегда рядом с ним он чувствовал себя защищенее. -Тч! Мояши, записывай давай. – раздался горячий шепот совсем близко. – Икс в кубе плюс… Уолкер вздрогнул. Спасение пришло, откуда его и не ждали. -Канда… - Аллен увидел в лице брюнета если не Бога, то своего ангела-хранителя уж точно. – Спасибо! - Ты не перебивай, а пиши! – грозно цыкнул Юу и продолжил диктовать, не забывая успешно решать собственное задание. Вскоре под чутким руководством Канды пример был успешно записан на доску. Немного просто постояв для конспирации, Аллен негромко кашлянул, чтобы обратить внимание на себя. - Я все. – для завершения невинного образа ему не хватало лишь нимба над головой. Канда, давно усевшийся на свое место, довольно хмыкнул. А зоркие глазки посланницы Сатаны уже пробегали по корявым строчкам уолкеровского почерка, находя к чему бы придраться. И не находили. - Хорошо. – наконец выдавила она и с явной неохотой поставила отличную оценку. Но Аллен уже не видел ее гримас, он, окрыленный, гордой походкой прошествовал к своему месту. *** - Канда, спасибо тебе огромное еще раз. – седоволосый подошел к парте Юу, собирающего свои вещи. – Ты меня просто спас. - Не за что. – фыркнул тот и, закинув сумку на плечо, вышел из кабинета, оставив Аллена в гордом одиночестве. Но Уолкер не обиделся. Он был занят мыслью о том, что отныне все их бесконечные ссоры уж точно прекратятся.