愛—愛
— Ну привет, Чон Юнхо, вот мы и встретились, — парень ядовито усмехнулся, внутренне потешаясь над замешательством на чужом лице. — Простите? — на автомате спросил Юнхо, удивлённо моргнув глазами, но вдруг подобрался, заставив того подумать, что его сейчас ударят, но парень лишь решил проявить вежливость. — Извините, я совсем забыл представиться! Я — лидер группы Спарклинг, Чон Юнхо, пожалуйста, позаботьтесь обо мне! — он быстро, но низко, поклонился и встал, снова улыбаясь весь рот. — Можно узнать Ваше имя, раз уж Вы заговорили со мной? — Сон Минги. Не думаю, что тебе что-то говорит это имя, — хмыкнул Минги. — Ты всего лишь очередной зазвездившийся айдол, прыгающий под песни, которые вам пишут другие люди, играющий в святую невинность, и ничего не знающий о других артистах, кроме тех, кто находится в вашей компании, — он выплюнул эти слова в лицо парня напротив, зло прищурившись.愛—愛
Минги всю свою жизнь ненавидел всё, что могло быть милым — плюшевые игрушки, эгьё, персонажей мультиков, розовый цвет, и с годами его нелюбовь к подобным вещам только росла. Живя в Корее и находясь в милой обстановке постоянно, он сходил с ума от бешенства ежедневно, пугая людей вокруг себя. Почти всю жизнь он был один, лишь со своей бас-гитарой в руках и музыкой в больших наушниках, и его это устраивало, как он думал. Но когда собралась его группа, в которой находились люди, привыкшие к его закидонам, он почувствовал, что всё-таки ни черта его это не устраивало, он просто привык. Благодаря Эйтиз он почувствовал что значит быть друзьями. Что значит принимать людей, и быть принятыми ими, находить компромиссы, и учиться держать себя в руках по собственному желанию, чтобы не обижать близких людей. Парни стали для него практически семьёй. Но, пусть он и стал спокойнее благодаря им, его ненависть к всему милому никуда не делась, и в какой-то момент она обрела лицо — Чон Юнхо. Чон Юнхо — невероятно милый лидер группы Спарклинг, которого любила, без преувеличения, вся Корея, с которым никогда не было проблем, его любили даже СМИ, не пытаясь копаться в его грязном белье (если там вообще было в чем копаться). Парень любил весь мир, обожал своих фанатов, и даже закрывая глаза на запреты, обнимал их, брал от них подарки и давал автографы, зная, что они никогда не сделают ничего плохого. Возможно, у них даже не было сталкеров, настолько люди любили его и боялись расстроить. Любили все, кроме Сон Минги. Минги всегда хотел размазать его улыбочку по его смазливому лицу, разбить его идеальный нос, сломать его длинные ноги, чтобы тот больше не смог выделываться. Он ненавидел его так, как никогда никого не ненавидел. Сон сам не понимал причины настолько сильной ненависти к этому конкретному парню, но руки его чесались, а во рту накапливалась желчь при взгляде на экран с поющим айдолом. И потому, когда они встретились лицом к лицу на крупнейшем музыкальном фестивале в стране, он испытал предвкушение от того, как унизит его, размажет эту зефирку по стене, как сотрет его уебскую улыбочку с лица.愛—愛
— Сон Минги. Не думаю, что тебе что-то говорит это имя, — хмыкнул Минги. — Ты всего лишь очередной зазвездившийся айдол, прыгающий под песни, которые вам пишут другие люди, играющий в святую невинность, и ничего не знающий о других артистах, кроме тех, кто находится в вашей компании, — он выплюнул эти слова в лицо парня напротив, зло прищурившись. В ответ айдол, вопреки ожиданиям Сона, не закричал, не заплакал, он даже не разозлился. Юнхо просто усмехнулся, подняв бровь, и сложил руки на груди: — Да ты что? Хорошо ли ты знаешь о жизни 'зазвездившихся айдолов', а, Сон Минги, лидер группы Эйтиз? — последние слова Чон произнёс наклонившись к уху парня, после его резко отстранился, чтобы не получить в лицо в случае чего. — Я прекрасно осведомлён о тебе, о твоей группе, о том, что ты, — он ткнул его пальцем в грудь. — ненавидишь всё милое, всё радостное, светлое. Я знаю весь состав вашей группы, более того, я работал кое с кем из вас, но об этом ты, конечно же, не знаешь, и никогда не узнаешь. Попытками задеть меня ты унижаешься сам, — Юнхо схватил Минги за подбородок, уже не боясь. Будь, что будет, зато он поставит его на место. — Если бы ты немного изучил вопрос, ты бы узнал, к примеру, что хореографию к большинству наших песен ставлю я, что я участвую в написании текстов для каждой нашей песни, а также продюсирую больше половины того, что мы поём, — Чон обошёл парня и снова наклонился к его уху, положив руки на плечи, не давая развернуться. — Твоя ненависть к бедному мне затуманила тебе разум, и ты совершенно разучился думать. Мне льстит, что я так волную человека, чью музыку я слушаю много лет, но я разочарован, что ты настолько узколобый и не умеешь действовать с холодной головой, — договорив, Юнхо резко отстранился и быстро ушёл, пока Сон стоял застыв от накрывшего его гнева, и закрыв глаза, дабы не видеть смазливое лицо и не иметь соблазна врезать парню напротив. Проблемы ему всё же были не нужны. Отмерев, Минги обернулся, но рядом уже никого не было, кроме стоящего в дверях Хонджуна, качающего головой. — Лучше просто молчи, хён, иначе попадёт уже тебе, — бросил он, случайно (или нет) толкая Кима плечом. — Господи, ну и идиот, — проследив за ним взглядом, вздохнул Хонджун и прошёлся пятёрней по ещё не уложенным волосам. — Детский сад, ей-богу. Ким закрыл дверь, ведущую в коридор, и направился в их гримерку, мысленно надеясь на то, что фестиваль пройдёт спокойно.愛—愛
Парень ворвался в помещение зло захлопывая на ходу дверь, на что сидевшие внутри люди дёрнулись и скривились от громкого звука, ударившего по ушам. — Ну и что же случилось с нашим плюшевым мишкой? — Уён, которому сейчас Ёсан поправлял потёкший макияж, через зеркало глянул на стоявшего в центре гримёрки Юнхо. — Влетел, дверью хлопнул, странно дышишь, хотя вроде как просто к автомату с батончиками уходил, — хихикнув, он быстро сфотографировал своё отражение так, чтобы в кадр попал и второй Чон, на что тот злобно посмотрел на телефон в его руках. — Не смотри так на меня, я не мог не сфотографировать тебя злого, нечасто это происходит. — Сон Минги. — Тот самый? — Уён развернулся и с горящими глазами уставился на лидера, не обращая внимания на закатившего глаза Кана. — Лидер той рок-группы, по которому ты слюни пускал ещё до дебюта? — Уён, если ты сейчас не сядешь спокойно, ты будешь выступать с глазами как у панды, понял? — Ёсан раздражённо дернул парня за плечо, усаживая на место, и продолжил исправлять косяки стилистов. — Так что случилось, Юю? — Этот ходячий сгусток агрессии решил, что попытаться унизить меня будет весело, — сказал он, подхватывая бутылку воды и плюхаясь на диван. — Начал втирать что-то про то, что мы, айдолы, можем только плясать под дудку компании, а ещё, что мы не интересуемся ничем и никем кроме нас самих. Кусок придурка, а я ещё слюни на него пускал. Почему Хонджун-хён и все остальные участники адекватные, а этот с придурью? — продолжал жаловаться Юнхо, дрожащими от злости руками пытаясь открыть бутылку воды. Чонхо, которому уже надоело смотреть на попытки хёна открутить крышку, молча подошёл и сунул в руки парня открытую бутылку воды. Юнхо с благодарностью посмотрел на макнэ. — И чем в итоге это закончилось? — после небольшой паузы уточнил Ёсан, пытаясь оценить масштаб конфликта. — Ничем, я поставил его на место и ушёл. Вежливо поставил на место, — на всякий случай решил уточнить Чон, зная насколько менеджер беспокоится за их репутацию. — Ну тогда и забудь об этом, хён, — наконец подал голос Чхве. — Какой смысл забивать себе голову человеком, который относится к тебе плохо только потому, что ты, видите ли, слишком милый? Это его проблемы, что ему не нравятся всякие милые шутки, а не твои. Вообще я считаю это немного странным, — Чонхо задумчиво подпер подбородок ладонью. — В чем его проблема? Откуда настолько сильная ненависть к тому, что можно спокойно избежать и игнорировать? И такая сильная неприязнь к тебе. Чем она обоснована? Вы виделись-то только сегодня впервые, и ты явно не пытался практиковать на нём своё эгьё. — Да кто его разберёт? Лучше давайте разминаться, — Юнхо хлопнул ладонями по коленям и встал, начиная разминать шею. — Мы сегодня танцуем довольно много, надо хорошо разогреться. Надеюсь все помнят, что мы исполняем две песни из нового альбома сегодня в рамках промоушена? Вы вообще смотрели трек-лист или надеетесь как на прошлом мероприятии на мои подсказки, умники? — Да всё мы посмотрели, нам хватило того, что мы в прошлый раз прослушали всё на этапе обсуждения, и потом чуть не опозорились. И вообще, не вспоминай об этом, злопамятный засранец! — вскрикнул Уён, обиженный тем, что ему указали на его непрофессионализм. — Да мы сами виноваты, хён, что уж поделать? Он теперь нам до конца жизни будет это припоминать, ты же знаешь как Юнхо-хён ненавидит косяки на сцене. — Я всё ещё тут, и я всё ещё могу надрать вам ваши задницы. Быстро разминаться, — гаркнул до сих пор не остывший после конфликта с Минги Чон. — Да всё-всё, успокойся, — подал голос Кан, прибираясь на туалетном столике. — У вас осталось сорок минут до выхода. Засекайте.愛—愛
Юнхо еле смог успокоиться в процессе разминки под любимые песни в наушниках. Несмотря на то, что он очень редко бывал в таком неуравновешенном состоянии, все в компании прекрасно знали, что лучше его не трогать и дать ему побыть наедине с собой. Поэтому сейчас они шли в сторону сцены разогретые и растянутые, а Чон ещё и, наконец, с относительным умиротворением после своеобразной медитации. Но счастье мемберов и Ёсана длилось недолго — впереди замаячил Сон Минги собственной персоной, да ещё и в составе всей группы, которые, впрочем, никакой агрессии или презрения не показывали, в отличие от их лидера. И, конечно же, Сону обязательно нужно было, откровенно говоря, доебаться до другой группы. Нет. Не группы. До Чон Юнхо. — Эй, зефирка, что, уже успокоился? А то такой злой убежал, я всё боялся, что ты растаешь от своего горящего пукана, — Минги с мерзкой ухмылкой сделал шаг вперед, отделяясь от мемберов. — Рот закрой, пока я тебе не вмазал, — Юнхо взбешенно сверкнул глазами и глубоко вдохнул воздух, считая про себя до десяти. Обычно ему это помогало справляться с приступами злости.«Раз»
— Утютю, зефирка умеет скалиться? А бить ты меня чем собрался? Своими плюшевыми кулачками? — лидер рок-бэнда напоказ усмехался, глядя на пытающегося дышать лидера айдол-группы.«Три»
— Брось, ты же принцесса-зефирка с нежными ручками, тебе ими только член в руках держать.«Пять»
На большее выдержки блондина не хватило, он быстро сократил расстояние между ним и Минги и с размаху влепил пощёчину парню напротив. Честно говоря, Юнхо очень хотелось разбить нос этому заносчивому рокеру, но он вовремя подумал о возможном скандале и о том, что Эйтиз выступают после них. — Не смей рот раскрывать в мою сторону, ты, безродная собака! — Чон сорвался на крик, которого сам от себя не ожидал, и который напугал всех вокруг, заставив синхронно вздрогнуть. — Меня не должно касаться то, что происходит в твоей тупой травмированной голове, — айдол ткнул пальцем в лоб держащегося за щеку ошалевшего парня. — Если тебя кто-то обидел, когда ты был маленький, то это не даёт тебе права срываться на людях, которых ты даже лично не знаешь. Ты — ничтожество. Я так сожалею, что когда-то восхищался тобой. Ты мне омерзителен, никогда ко мне не подходи, иначе я не побоюсь скандала и точно сломаю тебе нос, — Юнхо показательно вытер руки об штаны и повернулся к своим мемберам. — Пойдем, там последняя песня, мы следующие. Больше ни разу не бросив взгляд на рокера, он направился к сцене, на ходу убирая наушники, которые так и не успел снять, в кейс и отдавая его Ёсану. Минги, как и остальные Эйтиз, удивленно смотрели ему в след, но с одной только разницей — мемберы смотрели ещё и с уважением, а Сон с явным желанием в горящих злостью тёмных глазах отомстить за унижение. — Вот сука, — наконец подал голос рокер, потирая щёку. — В следующий раз он у меня попляшет, тварь плюшевая. — Минги, — раздался тихий, но строгий голос Сонхва. — Что блять? — раздражённо выдохнул лидер, переводя взгляд на барабанщика. — Прекрати. Это уже не смешно, человек тебе явно дал понять, что ему неприятно. Ты сам виноват в том, что получил по лицу и оказался униженным, — сделав акцент на слове «сам» произнес Пак. — Я не хочу наблюдать это. Как и не хочу слышать подобные слова в их адрес. — Тебе-то какое до них дело? — Они мои друзья, которых я скрывал от тебя, потому что я знал, что ты будешь вести себя именно так, — Сонхва махнул рукой в сторону лидера, после чего подошёл к Хону и обнял его за талию со спины. — И Хонджун, кстати, уже работал с ними, и он в очень хороших отношениях с одним из них. Ты об этом не знал, потому что он работал под псевдонимом, — Пак положил голову на плечо своего парня и погладил его пальцем по животу, в ответ получая поцелуй в щёку. — И, прежде чем ты попытаешься нас обвинить в том, что мы плохие, что ты считал нас семьей, а мы тебя предали — нет. Мы тебя не предавали, также как и не врали тебе, просто недоговаривали, в чем ты виноват сам, а точнее твои неадекватные реакции. И не спорь, твоя агрессия по отношению ко всему, что может быть «милым» — неадекватная, такого быть не должно. Тебе пора к врачу, Сон, потому что это стало доходить до агрессии и драк, это не-нор-маль-но, — последние слова барабанщик произнёс четко разделяя по слогам для большего эффекта. Минги много чего хотел сказать, правда, но не стал. Впервые в жизни он решил не идти на поводу своей агрессии и просто промолчать. Возможно, ему наконец стало стыдно, когда ему всё в лицо высказал именно Сонхва, так как мнение старшего он уважает больше, чем мнение своих родителей. А возможно он осознал, что это действительно ненормально и переходит всякие границы, потому что даже ночью, засыпая в доме, который они снимают всей группой, он не смог ответить себе на вопрос:«А почему же я ненавижу именно Чон Юнхо?»
愛—愛