Несчастливый: Полная чаша

       Опрятная и аккуратная машина припарковалась у частного дома в небольшой деревне в относительной близости к столице. Стояла майская жара, весь день в траве пели свои песни плаксивые цикады. В неё и вышел генерал, окольцованный простым золотым кольцом и одетый по гражданке. Прошёл к дому по неаккуратно положенной плитке, постучал, сверяясь, тот ли номер дома.        Из сада за домом вышла женщина, примерно его ровесница, но постарше.        — Здравствуйте, это вы — Найрият? — начал он первым, опережая все неловкие разговоры.        — Верно… — женщина насупилась, даже напряглась, внимательно разглядывая незнакомого для неё Сайно. — А я вас… Знаю…?        — Ну, по новостям, может видели? Я генерал федеральной полиции Сумеру. — Он вынул из брюк удостоверение. — Вы же были замужем за Абдулхафизом?        — Не говорите мне, что он попал в неприятности. Я давно с ним развелась и не хочу нести ответственность за то, что бы он там ни сделал! — стала отгораживаться и защищаться Найрият, её тёмные густые брови нахмурились.        — Вам лучше присесть. Ваш сын дома? — женщина подозревала, к чему всё шло, и потому села на лавочку, находившуюся у входа в дом.        — Да. Он в доме, в интернете сидит… — её голос угас в ожидании чего-то ужасного, от чего есть надобность присесть. — Что… Случилось?        — Ваш бывший муж помогал полиции в следствии о «Чёрных лабораториях» двухгодичной давности. Наркоторговля, в общем. — Он замялся, видя, как смуглое, обласканное солнцем лицо женщины стремительно бледнело. — Он был рассекречен и замучен насмерть.        Лицо Найрият помрачнело, позеленело, она прикрыла глаза рукой, стараясь сдержаться и не заплакать.        Не так давно была раздражена тем фактом, что по его делу пришли. А нынче плакала, переживая потерю.        — Мне жаль, что вы узнаёте об этом вот так, спустя несколько лет. Трудно было установить, где вы и как вас зовут. Он, оказывается, несколько раз менял паспорта, и даже незаконно. — Тихий всхлип от женщины прозвучал так убийственно уныло, что даже не захотелось продолжать разговор, но он знал, что нужно было обелить своего старого обидчика. Хотя бы перед его близкими. — Если бы не он, то главу той группировки бы никогда не поймали. Прошу вас запомнить его тем, без кого бы по сей день многие люди бы страдали от страшных мук ломок и пренебрежений со стороны их мучителей.        — …Дурак…! — безутешно проскулила она. Генерал слышал, как трещало сердце ещё не до конца остывшей бывшей жены, как рвался её мир в сострадании к человеку, который сошёл не на ту тропу.        Сайно думал, что сильно Абдулхафиза жалеть не надо было, принимая в учёт и ту боль, что он нанёс другим людям в бессчётном количестве. Но всё же. Да. Он пал жертвой, что помогла разгадать клубок таких разрозненных и странных взаимосвязей.        — Могу я поговорить с вашим сыном? — поинтересовался он, когда Найрият выпустила первичную боль от утраты. — Я думаю, он бы хотел провести с ним профилактическую беседу о жизненных перспективах.        Хозяйка ошарашенно кивнула, утирая слёзы и открывая дверь. Провела его в комнату, где мальчуган лет девяти сидел в плохеньком старом планшете и недоумённо поднял взгляд на них.        — Здравствуй, — он, получив хоть какой-то опыт общения с детьми, первый начал разговор, — Я из полиции, и я знал твоего отца. Ты знаешь, чем он занимался?        — Не особо. Мама говорила, что он бандит, но я не помню, чтобы он злым был. — Смущённый внезапными вопросами от полицейского, мальчуган отвёл взгляд, недоверчиво бурча.        — Скучаешь по нему?        — Не знаю…        Сайно знал, что надо начистоту. Но не был до конца уверен, что имел полное право разрушить мир ребёнка этим.        Пусть это уж сделает мать.        — Я хотел бы передать тебе его слова. Он помогал мне в одном деле, помогал спасать людей, и во время нашего сотрудничества я услышал о тебе. Твой отец очень надеется, что ты хорошо учишься. Оно ведь так?        — Неа… — мальчик вернул экрану всё своё внимание. Сайно стало неловко, ведь хотелось надавить «волей умершего родственника», хоть это было и жестоко.        — Ты знаешь, почему в вашей семье пошёл разлад?        — Папа стал бандитом.        — А почему, по-твоему?        — Не знаю…        — Потому что твоему отцу не удалось найти работу. А это следствие некачественного образования. — Он давал отчёт, что сильно обобщал, и что в экономическом провале четырёхгодичной давности плохо было всем вне зависимости от образования. Но донести-то важность надо было как-нибудь. — Твои отец и мать испытали на себе все невзгоды родительства в бедности, и я тебе скажу, бедность — это поистине ужасно. Твой отец очень не хочет, чтобы ты закончил, как он. Он хочет, чтобы у тебя было светлое будущее, чтобы ты мог позволить себе большее. Так что… Постарайся ради него, ладно? Нет ничего невозможного.        — Почему он сам не приехал тогда?! — вскинул он голову, слезинки собирались, заставляя глаза блестеть. Генерал тяжко выдохнул.        — Он бы приехал, если мог. — Сайно поднялся, направляясь на выход, ведь теперь боялся смотреть хоть в чьи-то несчастные лица. — До свидания, я всё рассказал.        Жар солнца обдал его будто бы благодатно. Медовый горячий запах пыльцы был в сто раз приятнее, чем затхлый удушливый аромат горя. Он отдышался.       Думал, что тяжкий груз на сердце отступит, если он сообщит важное его близким. Но того не случилось, даже тяжелее, будто бы, стало.        Он двинулся к своей машине, заполоняемый мрачными мыслями о тех, кто пал, не дождавшись помощи, о тех, чьи жизни были оборваны одноразовыми, надрессированными террористами, о тех, кто был на стороне следствия и поплатился за это в той или иной мере.        Но после ядовитых кислот, отравивших столько Сумерских жизней, настал этап восстановления. В межстранный союз объявили в розыск оставшихся господ Дотторе, и теперь другие государства занимались этим, а генерал мог быть спокоен за свой регион.        Металл крыши машины больно жёг руки, но Сайно стерпел, приходя в себя. Достал телефон, проверяя, нет ли чего нового в интернете.        В мессенджер прилетело сообщение с приложенной фотографией от пользователя «Котёнок». Мрак мыслей быстро унесло, развеяло по горячему ветру, и он открыл чат.        Коллеи уже могла ходить в школу, хоть и отставала от других детей. Одиннадцатилетняя девочка прислала фото, где она была запечатлена с лучшей подругой-мондштадткой, учащейся в той же школе по причине временного проживания в Сумеру, но парой классов старше. Пара лет разницы в возрасте между ними и культурные различия непролазной стеной для их дружбы не были. Они держали плюшевые игрушки собственного изготовления и широко улыбались в объектив.        «На кружке очень здораво»        «И здесь такие швейные машинки харошие а ищо тканей многа»        «Можно я буду ходить сюда постоянно»        Он улыбнулся, вглядываясь в неподдельно радостное лицо дочурки. Знал, что выделит ей деньги на этот субботний кружок, но приличия ради написал:

«Я подумаю.»

       «СПАСИБО💚💞💘💝💟💟💖💗❤🧡💛💚💙💜🤎🖤 » — был ярый ответ от девочки, которая уже знала, что это означало.        Он выключил интернет, сел в душную и раскалённую кабину своей машины, на душе стало легче. Затем его, потянувшегося завести машину, прервал звонок.        — Алло? — он увидел имя мужа на контакте, и потому сдержался, вновь едва не поприветствовавшись по уставу.        — До меня дошли вести, что кое-кто выделил финансирование на досуг нашего юного дарования. — Протянул ближе к делу лис, и Сайно усмехнулся. Как же она была оперативна.        — Я ей сказал «я подумаю».        — Твоё «я подумаю» всегда значит «да». — Парировал ботаник, и генерал мягко буркнул: «Туше». — Ты ещё домой не едешь?        — Да, сейчас поеду, могу захватить чего съестного, если тебе лень готовить. Если Коллеи задержится, то можем даже повеселиться.        — В священный призыв сыграть предлагаешь? — муркнул игриво Тигнари, будто бы даже укрывая для приватности разговора свой рот ладонью. В трубке на фоне слышался шелест листвы и голоса людей вдалеке. Субботник.        — О. Тогда я приеду в два раза быстрее. Жди.        — Жду не дождусь. Осторожнее на дорогах. — Ласково заполз в ухо любимый голос, и вызов был завершён. Генерал со спокойной душой завёлся. Машина тихо зарычала движком, готовясь отъезжать обратно на магистраль.        Как же он был рад, что его у него дом — полная чаша.