После плена

Голубой ара — большой, красивый попугай с заокругленным вниз высоким клювом и умными глазами — влетел в открытое окно нашей квартиры и громко произнес своим скрипучим, птичьим голосом: — Элисса Коэльо! Соседи-магглы, наблюдавшие за его полётом, были очень удивлены, кто-то схватился за фотоаппарат, кто-то — за видеокамеру, чтобы запечатлеть это диковинное зрелище. Что вполне объяснимо: голубых ара больше не встретишь в дикой природе Бразилии (1), но волшебники Кастелобрушу сумели сохранить и защитить этих прекрасных птиц от браконьеров. И сейчас они выполняют здесь ту же роль почтальонов, что в Хогвартсе и Шармбатоне — совы, В Ильверморни — соколы, а в Дурмстранге — вороны. Я подошёл к нашему пернатому гостю, дал ему специально заготовленное на такой случай лакомство (мы ждали этого посланца бразильских колдунов со дня на день) и отвязал от его лапки свиток, скрепленный печатью Школы магии. Содержание письма тоже было мне известно. Когда попугай улетел, слившись с безоблачным небом, в комнату вошла Кэнди. От неё пахло кухней и чем-то вкусным. Увидев письмо из Кастелобрушу, жена улыбнулась мне и произнесла: — Ну, наконец-то. Мы обнялись и наши губы слились в поцелуе. — А где наша проказница? — спросил я, едва оторвавших от её сладких уст. Серо-зелёные глаза сеньоры Кандиды (как она теперь именовала себя на португальский манер) лукаво блестнули. — Где же ей быть? — И подмигнула мне: — Снова в саду со своими змеями разговаривает. — Интересно, на какой факультет её определят? — Сукури (2), конечно же! — Раздался веселый голосок вбежавшей в комнату дочери. Я оглянулся и уведел нашу девочку, одетую, как ей нравилось, в футболку и шорты цвета хаки. Тёмные вьющиеся волосы растекались по узким плечикам. Левую руку Элиссы (а она у нас — левша) обвивала небольшая коралловая змейка желто-чёрно-коричневого цвета. Другого отца, наверное, хватил бы удар, если бы его ребёнок так вот запросто играл с ядовитой рептилией, но за Элиссу я был спокоен: её ни одна змея не укусит, в этом я был уверен. Способности змееуста проявились у неё в трёхлетнем возрасте, когда она ещё и по-человечески, как следует, не умела разговаривать. Глаза девочки на какой-то миг сверкнули красным, но и к этому мы с Кэнди уже привыкли. Часть души Тёмного Лорда, покинув голову Гарри Поттера, нашла себе прибежище в теле нашей дочери. Ну что ж, возможно ей это пойдёт на пользу. В будущем. И поможет и во время учёбы. — Когда поедем в Рио за учебниками? — прервала мои раздумия Элисса. Мы с Кэнди переглянулись. — Сначала — в душ и переоденься, — скомандовала мама. — Негоже в таком виде людям показываться. Настоящая волшебница должна быть мастером не только в магии, но и в быту. Но, — молодая женщина сделала паузу, — сначала обед. Как говорится, тщательно прорабатывая пищу, вы помогаете обществу. Сидя за столом, наша дочь возбужденно рассказывала, как ей было интересно общаться со своими змейками, что они поведали о загадочном мире живой природы, скрытом от людей. — Из тебя получится отличный магзоолог, — Кэнди похвалила Элиссу, а та аж засияла от слов матери. — И добрый человек. Важно не только узнать особенности живого существа, но и понять его. Я наблюдал за их разговором, но сам был погружен в далеко не веселые мысли.

***

Десять мирных лет мы с Кэнди прожили в этой гостеприимной стране, как супружеская чета Антониу и Кандиды Коэльо. Взять такую фамилию посоветовала жена: она как раз в это время читала в оригинале роман «Алхимик» всемирно известного писателя Паоло Коэльо, попутно изучая его родной язык. Благодаря этому Кэнди стала настоящим фанатом его творчества. Я не возражал. Чтобы убедить маггловских чиновников выдать нам новые паспорта, пришлось немного поколдовать над их сознанием, но это не причинило им никакого вреда. Поселились мы в маленьком городке Сао Клементе, известном своей школой самбы. Когда Элиссе исполнилось шесть лет, наша дочь сама попросила нас отдать её туда на учёбу, а уже в одиннадцать девочка считалась одной из лучших танцовщиц своей возрастной категории. Казалось, что ничего не сможет нарушить такой сказочной идиллии. После холодной, промозглой Британии, после всех, выпавших на нашу долю испытаний, солнечная Бразилия стала для нас воистину раем на Земле. Всё изменилось полтора года назад, когда человек, которого мы в своём кругу называли «Гомункулом», а его духовный наставник — монах Евсевий — именовал не иначе, как Царём Северным, развязал в центре Европы кровавую бойню, напав на одно из соседних с его страной государств. И с каждым месяцем ситуация в зоне конфликта лишь ухудшалась. Даже временные затишья и перемирия не обходились без человеческих жертв с обеих сторон. Жестокость подданных Царя Северного в отношении как военнопленных солдат противника, так и гражданского населения, превзошла даже ужасы двух магических войн. Но для «Гомункула» человеческая жизнь, будь то своих или чужих, не важно, стоила дешевле той бумаги, на которой он подписывал свои указы. Главное — великая цель, которую он перед собой поставил: возрождение великой империи, на алтарь которой можно положить сколько угодно «пушечного мяса». Евсевий всячески поддерживал своего ученика, но со своей колокольни: войну против соседей, которые не сделали ему ничего плохого, святой старец объявил «крестовым походом против сатанизма». И ему тоже было абсолютно не важно, сколько людей, включая его единоверцев, будет перемолото в этой мясорубке: «Убивайте их всех, Господь на небе узнает своих», повторял он слова средневекового инквизитора, что было весьма символично… Странную позицию относительно упомянутой войны заняли европейские маги. Одним из первых озвучил её не кто иной, как Гарри Поттер: он призвал волшебников не лезть в противостояние между магглами, то есть соблюдать нейтралитет. Его поддержала глава Магического собрания Франции, бывшая директор Шармбаттона, великанша Олимпия Хагрид и её муж, полувеликан Рубеус, некогда служивший лесником при Хогвартсе. А вот в Германии дискуссия о той самой войне между двумя славянскими государствами вызвала раскол в магическом сообществе. Радикальное меньшинство требовало вмешательства волшебников в этот вооруженный конфликт, называя его «войной мировоззрений, в которой решается будущее Европы». Умеренное же большинство, наоборот, призывало не повторять ошибок Гриндевальда. И так далее, и тому подобное. А пока в магических сообществах кипели дискуссии идеологических оппонентов, на фронтах гибли и гибли люди, а некогда цветущие города превращались в мертвые развалины. Кэнди, конечно же заметила моё состояние, хоть я и пробовал улыбаться в унисон рассказу дочери о змеях и тайнах природы. Однако, будучи женщиной рассудительной, супруга моя не стала меня расспрашивать, что и как да почему. За годы нашей совместной жизни она научилась терпеливо ждать, когда я сам сочту нужным рассказать ей о своих делах или причинах беспокойства. Поздно вечером, когда Кэнди просматривала учебники нашей дочери, а Элисса вытанцовывала у зеркала в своей новенькой зеленой мантии, я закрылся у себя в кабинете и через пароль в Интернете вошёл в онлайн-конференцию Ордена Василиска. Загоревший Роули, выбравший себе новым местом жительства не менее экзотическую страну, чем мы — Камбоджу, слушал доклад наших агентов, оставшихся на Европейском континенте. И то, что они рассказывали Верховному Магистру (этот титул Торфинн придумал себе сам), совсем его не радовало. Поттеру, который благодаря мне лишился возможности колдовать, всё же удалось склонить большинство волшебников к нейтралитету: мол, не наше это дело, и всё тут. Оставшиеся в меньшинстве радикалы сейчас подвергались преследованиям со стороны мракоборцев, как неблагонадёжные элементы. Им даже название придумали: «неогриндевальдовцы», которое моментально стало таким же ярлыком-ругательством, как в стране Евсевия и «Гомункула» — сатанизм и экстремизм. Увлёкшись конференцией, я и не услышал, как дверь в мой кабинет тихо отворилась и двое самых близких мне людей встали у меня за спиной. Почувствовав их присутствие, я вышел из мэссенджера и оглянулся. Кэнди нахмурилась, а личико Элиссы стало не по-детски серьёзным. — Когда? — спросила жена. — Скоро, — ответил я. — Папа, — прощебетала девочка грустным голосом, — но ты ведь придёшь ко мне на распределение? — Конечно, солнышко, — привлёк я её к себе. — Должен же я знать, где моя юная танцовщица самбы будет учиться. Вдруг индеец-шаман (3) определит тебя на факультет Ленивца? Что тогда будешь делать? — И подмигнул дочери. От таких слов Элисса наигранно скривилась, точно скушала что-то кислое. — Ну уж нет, — резко ответила она. — Если этот голый коротышка, утыканный перьями, пошлёт меня не на Сукури, я вызову в школу всех змей из его джунглей и пусть они ему объяснят, кто я такая! Ответ дочери немного разрядил тягостную обстановку и мы с Кэнди дружно рассмеялись. До 1 сентября ещё было время всем нам побыть вместе, ощутить тепло домашнего уюта. А вот когда у Элиссы начнется настоящая учёба… Я не хотел больше думать о том, что ждёт всех нас впереди. Как написано на гербе одного из чистокровных магических родов: «Делай, что должен, и будь что будет!».