Из пепла

Даже после самой темной ночи наступает рассвет. — Алина, — с тяжелой одышкой прохрипел Руневский, беря любимую за руку. Девушка только что упала рядом с супругом, истекая кровью после серебряных пуль, — уходи, прошу тебя, — умолял граф, не желая наблюдать, как угасает жизнь возлюбленной. — Саша… Я никогда не оставлю тебя. Если мы умрем, то только вместе — решительно ответив, Алина повернула голову в сторону Руневского и ужаснулась от его вида еще раз. Все вокруг напоминало адское пекло. Алина мучилась жгучей болью от пуль в животе и чувством полной безысходности. Вот она лежит рядом с любимым и не может даже подняться на ноги, чтобы хоть как-то спасти ситуацию. Но чем больше комнату охватывало пламя, тем сильнее загоралась жажда бороться до конца. Слова Пети до сих пор звенели в ушах. Этот ублюдок посмел растоптать счастье Алины в, самый важный для любой женщины, день. Девушка испытала приступ невероятной ярости и отчаяния. Как мужчина, который, якобы, любил, смог так поступить? Карамора был из той категории людей, кто рассуждает по принципу: «Будь моей или ничьей!». Мерзкий и эгоистичный психопат. Алина безумно боялась при взгляде на Руневского обнаружить безжизненный пустой взгляд. Но Саша явно не собирался уходить в мир иной сейчас. И тогда Алина, несмотря на боль, несмотря на страх и отсутствие сил, все же нашла в себе волю к борьбе. — Саша, Сашенька, — дрожащим голосом прошептала вампирша, нанося порез на второй руке, максимально глубокий, насколько получилось. Руневский жадно пил её кровь и Алина была готова плакать от счастья, что он в силах делать это. Алина прикусила щеку, но смогла встать и помогла Руневскому. Здание, в котором они находились, полыхало и было готово обвалиться в любую секунду. Девушка закинула руку супруга себе на плечо и намеревалась вывести их отсюда. Лучше умереть во время борьбы, чем сдаться еще живыми. — Душа моя, — хриплым тоном прошептал граф, отчаянно держась за любимую, и медленно шагая, насколько у него это получалось, — через главный вход нам не выйти, ‐ резюмировал Руневский, — скорее, в окно! Действительно, пытаться спуститься по лестнице было бессмысленно. Здание горело во всю: слышались взрывы, все рушилось и идти представлялось опаснее, чем совершить падение. — Помнишь, когда ты пыталась покончить с собой, ты прыгала в окно, любимая? — с доброй усмешкой вспоминал Руневский, и на лице его возникла улыбка, — для нас падение с высоты равносильно прыжку с крыльца дома, — напомнил мужчина, чтобы Алина не пугалась предстоящего полета. Хотя в их состоянии это было очень рискованно. — Ты прав, милый, — устало ответила супруга и крепко держась друг за друга, будто единое целое, они шагнули вниз. Посадка не была мягкой, более того, очень болезненной с учётом ран. Алина не смогла сдержать болезненного стона, ровно, как и её жених. — Скорее, уходим подальше, пока огонь не распространился, — скомандовал Руневский и, опираясь друг на друга, из последних сил они отползли от огня на несколько метров. Устроившись на траве, молодожёны не смогли более сдвинуться с места. Алина жадно вцепилась в руку Александра своею и пыталась рассмотреть его лицо, будучи уверена, что это их последние мгновения на этом свете. Алина пыталась верить в чудо, в волшебное спасение, но факты говорили за себя. — Саша, прошу тебя, только живи, — молила юная вампирша. — Тсс, все будет хорошо, я тебе обещаю, — не веря в свои слова, отвечал Руневский. Видеть её слезы, её боль было невыносимо, — Алиночка, душа моя, не бойся. Самое страшное позади, — с трудом складывал слова в предложения граф, стараясь показать, что он в норме. — Нам срочно нужна помощь, нужны врачи! — опомнилась Алина, глядя на состояние мужа и свое. — Сейчас никого рядом нет… но мы пройдём через это вместе, — заверил граф и поцеловал руку возлюбленной, которая так рьяно вцепилась в него. Руневский прощался с жизнью в мыслях и последним, что он хотел видеть перед тем, как закрыть глаза навсегда — была его Алина. Веки у обоих тяжелели. Глаза Алины наполнились слезами безысходности. Она встретила любимого мужчину, испытала это светлое чувство в полной мере и смогла понять, какого это — быть любимой. А теперь она теряет свое счастье, не успев им толком насладиться. Руневский себя ненавидел. Он винил себя в том, что допустил этот кошмар и лишь нежная девичья ручка, которую он цепко держал, напоминала о самых прекрасных мгновениях за последние десятилетия. Но пришло смирение. Алина позволила глазам закрыться и разуму отключиться. «Мы сделали все возможное», — пронеслось в ее сознании. Руневский не был готов признавать поражение, но и сделать ничего не мог. Силы покидали его с каждой секундой. *** Алина открыла глаза и сразу пришло осознание: «Я жива». Девушка попыталась встать, но тщетно. Ноющая боль не позволила сделать ни одного движения. Служанка, что караулила госпожу, тут же оживилась. — Алина Сергеевна, вы очнулись! — с облегчением произнесла прислуга, — не бойтесь, вы живы и скоро пойдёте на попра… — Где Саша?! — с паникой в голосе девушка перебила служанку. Его не было рядом и самые страшные опасения встали комом в горле. — Александр Константинович тоже жив, не беспокойтесь. Его травмы очень тяжелы, но он выжил, — в этот момент в покои зашёл Свечников. На лице его читалось сочувствие и сильнейшее переживание при взгляде на Алину. — Алина Сергеевна, не бойтесь, — успокаивал мужчина, — вы и Руневский в безопасности. Схватить Карамору нам не удалось, но вам больше не о чем переживать. Так как он уверен в вашей с графом смерти, охота на вас прекращена, — начал свой рассказ вампир, — насчёт ваших повреждений, они серьёзны. Вам повезло намного больше, пули были успешно извлечены, и вы скоро оправитесь, чего нельзя сказать о Руневском. Его регенерация займёт куда больше времени. Алина не вникала в слова Свечникова после информации о том, что Руневский жив. Это то, что она должна была услышать, иначе жить Алине было незачем. — Я хочу его увидеть, срочно, — Алина все равно переживала. А вдруг это ложь, чтобы она успокоилась, а вдруг он при смерти и ещё неизвестно, выживет ли? — Алина, вам пока нельзя вставать. Но буквально несколько дней и вы сможете его навестить, — Владимир Михайлович лишний раз удостоверился, насколько правильный выбор сделал Руневский, решив связать жизнь именно с этой женщиной. Ее самоотверженность восхищала. Алина тяжело вздохнула, но была счастлива. Счастлива оттого, что им дали шанс обрести друг друга вновь. — Что же теперь со всеми нами будет… — Алина не могла выбросить из головы мёртвых гостей, пожар и то, что они пережили с Сашей. Но приходя в себя с каждой минутой все больше, девушка сместила фокус внимания лишь на любимого. Ей принесли бокал свежей крови, который она с удовольствием осушила залпом. Ещё недавно Алине была противна вампирская натура. Сейчас же все в её сознании переменилось и отвращение, скорее даже смесь ненависти и презрения у неё вызывали анархисты, к которым не так давно Алина Сергеевна себя причисляла. Прошло несколько дней и Алина наконец встала с постели безо всяких проблем, и пошла к нему. И не пошла, а почти побежала. Без стука девушка вошла и скорее направилась к кровати любимого. Руневский действительно был очень слаб. Но увидев свою Алину, он тут же приободрился. Несмотря на информацию о том, что его девочка быстро восстанавливается, Руневский переживал и больше всего боялся больше не увидеть её. — Душа моя, — слезы счастья навернулись на его глаза. Алина села на колени рядом с его кроватью и слезы сами потекли по щекам. Девушка взяла его руку и прижала ее к свой щеке. — Я здесь, я с тобой, — сквозь слезы шептала Алина, — я так боялась тебя потерять. Так боялась больше не взглянуть в твои глаза, не почувствовать твои прикосновения, не оказаться в твоих объятиях, — голос Алины дрожал. С одной стороны, она была счастлива. С другой, тот страх до сих пор владел над её душой. — Тише, милая, тише. Никуда бы ты от меня не делась, — усмехнулся Руневский, — я никогда не отпущу тебя, — мужчина нежно провел кончиками пальцев по волосам молодой супруги. Он хотел приподняться и поцеловать её в макушку, но пока не мог, — не такой я представлял нашу свадьбу. Но знай, что ты стоишь того, чтобы за тебя умереть, девочка моя, — своим привычным бархатным голосом с хрипотцой он успокаивал возлюбленную. Руневский очень тяжело шел на поправку и вскоре опять провалился в сон. Алина тоже задремала, держа любимого за руку, положив голову на кровать. Проснувшись через час, она проверила его дыхание и, убедившись, что оно в норме, с облегчением улыбнулась. Шли дни. Алина всегда была рядом. Руневский ненавидел выглядеть слабым и давать кому-либо ухаживать за собой, как за калекой, но был счастлив позволить Алине помочь себе одеться и спуститься с лестницы, и делал это с таким видом, будто ему просто нравится принимать помощь жены, а не якобы ему действительно тяжело справляться с обыденными вещами. В конце месяца Руневский был почти как новенький. Периодические вспышки боли давали о себе знать, но значения он им не предавал. Пока из-за гнусных анархистов начинались беспорядки в стране, граф Руневский корил себя за бездействие. Единственное, что радовало и умиротворяло — любимая женщина, которая всегда была рядом. — Саша, я так боялась тебя потерять, — Алина с трудом верила, что её любимый жив и она сейчас смотрит в его глаза. Девушка обняла его лицо руками и нежно поцеловала в губы. Невозможно описать словами, насколько прекрасно засыпать и просыпаться в руках самого дорогого человека. Лицо Саши было первым, что видела Алина после пробуждения и это заставляло ее сиять каждый раз. Она обожала в нем все: от бархатного голоса до аромата его одеколона. Понять, насколько чудесно чувствуешь себя рядом с тем, кого любишь, можно лишь на опыте. — Я ещё сильнее боялся, — признался Руневский, — я обратил тебя, взял на себя ответственность за тебя, позвал замуж. Как я мог допустить, чтобы тебе причинили вред? Мужчина я или кто? Руневский приподнялся и сел, упираясь головой о изголовье постели, и притянул Алину к себе поближе. Девушка аккуратно устроилась рядом, как тотчас муж заключил её в свои объятия. Алина в ответ прижалась к Руневскому с такой силой, что было ясно: никогда отпускать его она больше не собирается. — Я люблю тебя, — произнесла девушка, глядя своему мужу в глаза, — люблю как никого никогда не любила, — Алина с самой умиротворенной улыбкой провела кончиками пальцев по его волосам, — помнишь, ты спросил тогда, любил ли меня тот человек (имя Пети произносить Алине было тошно), а я не нашла ответ, не знала, как понять, любят ли меня. С тобой я познала это чувство по-настоящему, — в ответ Руневский стал жадно целовать её губы, словно это был его источник кислорода. Алина устроилась у графа на груди, нежно поглаживая его тело, а Руневский гладил девушку по спинке и наслаждался теплом любимой и нежным ароматом ее тела. Самые большие страхи были позади, самые тяжёлые испытания были пройдены. Саше не спалось и почти до утра он любовался спящей супругой, которая мило сопела у него на груди. Руневский гладил её по волосам, иногда целовал в макушку, и испытывал абсолютное облегчение и счастье. Сколько бы трудностей им еще ни предстояло впереди, сейчас абсолютно ничто не могло стать помехой их счастью.