Не прикасайся ко мне...

Дима не верил, что это он, человек, который всех от себя отогнал, чтобы не трогали, идёт сейчас и беззаботно разговаривает с каким-то практически незнакомым парнем. Возможно, для многих это было в порядке вещей, но не для него. К нему уже очень и очень давно не проявляли такого внимания. Никто перед ним не извинялся, не делал комплименты. Он сам отказался от всего этого, считая такой осознанный отказ лучшим решением в его ситуации. Тело, всё время помнящее чужие грубые руки, остро реагировало на каждое касание, даже мимолётное и случайное, а воспоминания создавали страх. Именно поэтому парень от обычного дружеского похлопывания по плечу инстинктивно вздрагивал и отскакивал в сторону. Это вызывало вопросы приятелей, на которые он совершенно не хотел отвечать. Думал, что легче совсем отказаться от общения, чем молчать или же врать, что всё хорошо. Надеялся, что привыкнет. Ведь одиночество — это не так уж плохо... Это свобода от обязательств, свобода личного времени, свобода от расспросов, в конце концов! Но... это замкнутая свобода. Да, ты становишься независимым от людей и общения, но замыкаешься в своём мире, значит, ты не свободен. Значит, ты просто застреваешь в своих же мечтах или переживаниях. А это, как ни посмотри, не особенно хорошо. Реальный мир и внимание людей заменили ему переживания и эмоции героев его рассказов, их мир, который так похож на реальный, но всё же им не является. Однако сейчас парень понимал, как ему не хватало простого человеческого общения. Как он рад тому смеху, что пронзал тишину пустого парка, по которому они шли. Как он рад Сашиному дружелюбию, что рушило стены его замкнутой души, которые он так старательно возводил все эти годы. Будет обидно, когда он, такой депрессивный, замкнутый и скучный, надоест Саше, и тот не захочет больше с ним общаться. Кому он такой нужен? Всем хочется смеха и веселья, того, чего Дима дать не в состоянии. Парень покачал головой, будто стараясь вытрясти из неё плохие мысли. В конце концов, сейчас у него должно быть хорошее настроение. Они ведь идут в кино, а в кино здорово, наверное... Он ведь был там последний раз года четыре назад. Просто не с кем было, да и не хотелось как-то. Вот сейчас и освежит воспоминания. Дима и не заметил, как они вышли из парка и уже подходили к кинотеатру. Саша взял билет на какой-то фильм с серым постером, на котором был изображён парень в длинном плаще и с симпатичной мордашкой. А что ещё нужно для удачного просмотра фильма? Потом ребята купили попкорн и напитки и вошли в зал. Свет уже погас, и началась реклама какого-то нового фильма с нагнетающей музыкой, резко меняющимися эпизодами и кровавыми пятнами на полу и стенах, и... о! даже на холодильнике. Наверное, очень интересный фильм, раз уже в рекламе столько крови. Отвлёкшись на изображение, Дима споткнулся о ступеньку и начал падать, роняя на пол ведёрко с попкорном. Всё произошло как в замедленной съёмке. Вот он летит вниз с громким «чёрт!», вот попкорн начинает вылетать из ведёрка, а само ведёрко выскальзывает из пальцев, вот его подхватывают чьи-то руки, не давая упасть, и прижимают к себе. Первой мыслью было: «Эх, попкорн жалко...», ведь ведёрко с громким стуком упало на пол, разбрасывая вокруг себя яркие жёлтые облачка воздушной кукурузы, облитой карамелькой. Потом появилась мысль: «Кто это?». Дима чувствовал на своём животе тёплые руки, которые только что спасли его от неминуемого падения лицом в жирный попкорн, но облегчения не испытывал. Опять его охватил беспричинный страх. Здесь темно, а все люди пялятся на экран, так что ничего не стоит затащить его сейчас в ту подозрительную дверь и... Дима вздрогнул и резко вырвался из чьих-то объятий. — Ну ты и неуклюжий, — проворчал Саша, сам отпустив Диму и не обратив внимания на его странное поведение. — Пошли на места, а то кино уже начинается. Парни пробрались к своим местам, уселись, и Саша, посмотрев на Диму и поставив ведёрко попкорна на их общий поручень, сказал: — Бери, растяпа. — Но это же твой, — начал сопротивляться парень. — Бери, говорю, — прищурившись, сказал Саша так, что Дима решил: лучше с ним не спорить. Так, на всякий случай. Во время фильма Саша вовсю комментировал и сюжет, и игру актёров, и спецэффекты. Но Диму это не раздражало. Многие комментарии были очень забавными, поэтому приходилось тихо хихикать, стараясь сдержаться. Диме, если честно, больше понравились рассуждения Саши, чем сам фильм, о чём он не преминул потом сообщить. — Знаешь, это было интересно, да. Но... я больше комедии люблю, — признался он, когда они шли обратно. — Да? А я думал... Специально для тебя выбирал, — растерялся Саша. — Я тоже, если честно, больше комедии люблю. — А я решил, что тебе нравится вся эта фигня, поэтому и пошёл... Парни одновременно засмеялись. — Ладно, — улыбнулся Саша, — в следующий раз пойдём на комедию. В следующий раз? Дима был удивлён. Он и не думал про следующий раз. Но, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что совершенно не против повторить всё это снова. С Сашей было очень весело и легко. Сам он был молчаливым, а изобилующей общительности Саши хватало на двоих, как бы уравнивая их качества, отчего получалась гармония. Не так, когда один перебивает другого, чтобы поскорее высказать свою точку зрения, но и не так, что два человека идут и просто молчат. Когда Саша переставал говорить, в беседу включался Дима, вставляя свое словечко, и наоборот. Хорошо, когда один в беседе — болтун, а другой, наоборот, больше молчит. Так никто не обижается, что его перебивают или не дают сказать и слова. Парни шли обратно по тому же парку. Удивительно, но он был всё ещё практически пуст. Может, люди предпочли пойти на каток или же, наоборот, посидеть дома в такой чудесный, но холодный вечер. Да, холодный... Дима поёжился и выдохнул на руки. Горячий пар лишь на пару секунд отогрел замёрзшие пальцы, но потом их снова охватила волна холода. Парень посмотрел на свою куртку, но карманов не обнаружил, а значит, и перчаток тоже нет. Вздохнув, он потёр ладони и сцепил пальцы, пытаясь хоть чуть-чуть согреть их, но выходило не особенно хорошо. Саша, который до этого рассказывал какую-то забавную историю о своём друге, прервался. Дима поднял на него вопросительный взгляд и увидел, что тот смотрит на его руки. — Замёрз? — спросил он. — Есть немного, — уклончиво ответил Дима. Парень нахмурился, поразмышлял о чём-то и снял с себя перчатки, передавая их Диме. Тот посмотрел на него с лёгким недоумением. — А ты? — А у меня карманы есть, — пожал плечами Саша и засунул руки в те самые карманы. — Спасибо, — тихо ответил парень. — Не за что, — улыбнулся Саша. — Зачем ещё нужны друзья? Чтобы помогать друг другу. Дима с недоверием посмотрел ему в глаза, но увидел только искреннюю заботу. Друзья? Он уже давно не помнил, что это такое. Когда вздрагиваешь от каждого прикосновения, всего и всех боишься, дружить становится сложно. Почему-то Дима был рад этой случайно брошенной фразе. Может быть, Саша даже несерьёзно, но ведь чертовски приятно слышать, что тебя считают каким-никаким, но другом. Это изрядно подняло ему настроение, поэтому он активно начал принимать участие в разговоре. Они ходили по парку, потом по городу, разговаривая обо всём, что придёт в голову. Поговорили о школьных учителях, о самой школе, об одноклассниках, об интересах. Потом речь зашла о девушках. Саша описал свой идеал. Это была девушка-ангелочек со светлыми глазами и пушистыми кудряшками, добрая, с мягким характером. Дима же сказал, что никогда об этом и не думал. — Как? Вообще никогда? — удивился Саша. — Ну да. А что о них думать? — пожал тот плечами. — Ну не знаю... Они милые, с ними приятно обниматься и... всё такое. — Саша внезапно смутился и поспешил задать Диме вопрос, чтобы отвлечь его от своих красных щёк. — А тебе кто-нибудь нравится или нравилась? Дима задумался, пытаясь найти ответ на свой вопрос в воспоминаниях. Но не нашёл. — Нет, — спокойно ответил парень. Саша удивился. Этот человек поражал его всё больше и больше. — Хм, — издал он какой-то неразборчивый звук. — А у тебя как с этим делом? — вдруг спросил Дима, посмотрев на Сашу. — Ну, у меня была девушка, правда, мы недолго встречались... Она хотела забрать себе всё моё время, а у меня были друзья! Может быть, это и эгоистично, но мне не хотелось видеть её постоянно. Всё-таки должно быть своё личное время. — Может, ты просто не так уж сильно ею дорожил? — предположил Дима. — Я не очень хорошо разбираюсь в этом деле, но думаю, что не нужно быть с человеком, который раздражает тебя своим присутствием. — Да, ты прав, — задумавшись, ответил парень. Некоторое время они шли молча, каждый в своих мыслях. Потом Дима сказал: — Слушай, домой пора, наверное... А то вот темно уже. — Ага, — выплывая из своих мыслей, ответил Саша, — тогда я тебя провожу до дома, мне как раз нужно в магазин сходить, а он совсем рядом. Они дошли до Диминого дома и распрощались. Парень только собрался заходить в подъезд, как вспомнил, что забыл отдать перчатки. Побежав к нему навстречу и чуть не грохнувшись на скользкий асфальт, Дима позвал его и с улыбкой отдал эти несчастные перчатки. Улыбнувшись в ответ, Саша кивнул головой и махнул рукой в знак прощания. — До завтра! В подъезд Дима зашёл почему-то с дурацкой улыбкой на лице, удивив своего соседа, который спускался вниз. Но сам он заметил, что улыбается, только в квартире. Раздеваясь, парень случайно бросил взгляд в зеркало и застыл на месте. Почему такие счастливые глаза и улыбка до ушей? Почему?.. Однако не успел он над этим как следует поразмышлять, как кто-то тихонько открыл дверь в его комнату и так же тихо её прикрыл. Кто-то схватил его за плечи, отчего Дима ощутимо вздрогнул, и резко развернул в свою сторону. На парня уставились злые глаза отчима. Он сильно сжал плечи парня, заставив его поморщиться от боли, и прошипел: — Кто это с тобой сейчас был? Дима предпочёл промолчать, стараясь преодолеть страх и с ненавистью посмотреть в глаза мучителя. В конце концов, ничего такого он сейчас не сделает: мама дома. — Твой новый хахаль? Шлюшка! — Отчим плюнул ему в лицо и скривился, будто Дима сделал что-то очень противное. Парень сморщился от отвращения и замер на месте, решив никак не реагировать. Может, отстанет? — Ты только мой, ясно?! Ты — моя собственность, вещь, а вещи не имеют право на выбор, усёк? — продолжал всё так же шипеть ему в лицо отчим, чуть ли не брызгаясь слюной от злобы. — Серёж! — донёсся с кухни мамин голос. — Помоги мне, пожалуйста! Отчим на секунду отвлёкся, обернувшись на дверь и крикнув ласковое «сейчас», потом угрожающе посмотрел на Диму. — Если я ещё раз увижу его рядом с тобой, пожалеете оба. — И ещё раз сильно сжав плечи парня, мужчина наконец отпустил его и ушёл. Дима, нервно дёрнувшись, лёг на кровать и стал немигающим взглядом смотреть в потолок. Слёз не было. Была лишь боль и досада. Но к этому он уже привык, надо было лишь переждать, пока это отойдёт на второй план. Парень уснул прямо так, не помывшись и не поужинав, хотя мама и предлагала. Ничего не хотелось. Хотелось лишь забыться, уйдя в страну Морфея.