Рыцарь

А я так привыкла к любви и к заботе, дни всё проходили, сверкая, в кругу родни мне было просто, тепло, но никто из них мне не сказал, что меня ждет в лесу жених. Двадцать три года он призван был там стоять, няня мне срезала с его макушки прядь, мол, через год, так и знай, он придет к тебе… Прядь пахла кленом, свободой, огнем во тьме… И я, не вытерпев, за день сбежала вон, что бы не говорили мне про него - не отпускали: «Разбойники, ждет беда, схватят – могилу не смочит святой ладан.» Я ждала рыцаря, там, в глубине лесов, он за меня мог убить, был убить готов, только разбойники все же нашли, связав, кинули в прорубь – там кто бы меня не звал. Алчность долго горела в глазах у них, паклею, серой слова уходили в дым, не посмотрели в глаза, не сжимали грудь, все было просто – им трон, или мне тонуть. За волосы притянув, говорил один – «Ты так похожа на бледных слепых ундин, дай мне чертоги, покои, каменья, слуг… Если не будешь со мною – умрешь лесу.» За руку взяв, говорил не спеша второй – «Я не покину, тебе принесу покой, голод ты мой утоли – я спасу взамен… Только со мной раздели власть при сватовстве.» Третий не трогал, а просто смотрел – к утру, я уходила в манящую глубину, лед покрывал у висков, на ресницах стыл, двое разбойников сдали свои посты… Он тогда подошел и промолвил в ночь – «Будешь со мною, звенящего злата дочь, я не прошу ничего, кроме этих губ, знай, я не те, я за золото не умру. Я не прошу отводить меня во дворец – там ждут меня кандалы, а не твой венец, знай же, отдашь эту ночь - отпущу за зря, только займется во всю свою власть заря. Так дай мне руку, согласна, не так горда?» Лед обнимал. Рыцарь ждал. Я сказала - «Да.»