Тьма

- Эй… Эй-эй! - Норрис, впрочем, без надежды на успех, помахал у Гая перед лицом ладонью. Тот не отшатнулся, не моргнул, да вообще никак не среагировал! Просто сидел на лестничной клетке и тупо таращился на закрытую дверь квартиры, где уже полтора года никто не жил. Гай не мигал. Лицо напряжено, пальцы единственной руки с неприятным звуком скребут бетон, губы беззвучно шевелятся. Если бы сейчас на полу заплёванной лестничной клетки вяло копошился и тяжело вздыхал не Гай, а кто-то другой, Норрис решил бы, что парень вмазался и и торчит по полной . Дури в Кересе хватало. На любой вкус и карман. Но это был Гай. А он ничем крепче стаута не баловался принципиально. Норрис досадливо сплюнул - вот же сука! И что с этим делать? Квартиры в многоэтажках, оставшихся за чертой внимания Танагуры после отделения Кереса, считались крутыми. Обитель тех, кто имел в трущобах деньги и авторитет. По меркам Кереса, здесь располагались настоящие апартаменты: есть вода , свет и газ. Что ещё надо? Остальное - на вкус и усмотрение жильцов. Можно превратить квартиру в помойку, а можно обустроиться вполне прилично. Даже роскошно. Ну, как роскошно? По деньгам. Норрис бывал в этой квартире много раз. Здесь когда-то жили Рики и Гай. Неплохо так жили, не бедствовали. Ели, спали, трахались, дела обсуждали, гостей принимали, людей всяких нужных. Всё время вместе. Ну… почти всё время. Это осталось в прошлой жизни. В которой ещё существовали “Бизоны”, Рики был жив, а у Гая две руки. - Пиздец, - Норрис подвёл краткое резюме тому, что видит, и своим мыслям. - Говорил вам, дело дрянь, - Люк полез в карман, достал свою козырную зажигалку и прикурил. - Каждый вечер приходит сюда. Сначала тупо стоит и таращится, потом в дверь звонить начинает. Вот какого хера звонить, если света нет и звонок не работает? Потом стучит, потом сидит, потом засыпает, а к утру домой тащится. Вечером опять по кругу. - И давно с ним такое? - Сид положил руку Гаю на плечо и слегка встряхнул - никакой реакции, пустой взгляд перед собой. - По-олный пиздец, - снова прокомментировал Норрис. Теперь уже вслух. - Откуда же я знаю? - хмыкнул Люк. - Дней пять, как засёк это дело. Шёл я из “Приюта монгрела” смотрю - он в подъезд заходит. Думаю: “Блядь! Да ведь здесь Рики раньше жил!” Ну и пошел за ним. Смотрю - Гай прямо чистой жопой на грязный пол сидится. Я сначала окликнул его - ноль! Поднялся по лестнице, по плечу похлопал, потом трясти уже стал - нихрена. Даже не отбивается. Вообще не замечает! На дверь тупо пялится, а взгляд, как будто что-то забыл и пытается вспомнить. - Мозги свои он тут забыл, - вздохнул Сид. - Как вернулся непонятно откуда без руки - сразу мне странным показался. Сначала в развалины в полнолуние таскался, теперь вот - сюда припёрся. Я по началу боялся, что он того… Ну, типа убьется. Об темных или бдительных. Или там… просто повесится. А потом он по этим страннюкам таскаться стал. Медиумам всяким, ясновидящим, телепатам каринейским. Вроде повеселел сначала, потом опять потух. - Да знаю! - махнул рукой Люк. - Я его как-то у одного типа с Дельта-Вуду встретил. Оракул какой-то пиздатый. Типа на звезды смотрит и хрень всякую за деньги тебе рассказывает или что с тобой дальше будет. Ну, я и повёлся. Пошел спросить, гасить мне Лысого Пита или сам скоро сдохнет. Подхожу к двери, а она - бах! Распахивается, чуть мне по ебалу не прилетело, и оттуда Гай выскакивает. Глаза безумные, весь трясется. Меня плечом оттолкнул - даже не заметил. Видно оракул ему такого напрорицал, что враз с катушек сорвало. Норриса неожиданно пробрало волной холода и он испуганно покосился на две луны, слепо таращившыеся в треснувшее наискосок стекло лестничного пролёта. Сейчас они напоминали чьи-то большие глаза. - Ладно, пошли на улице покурим, там дальше и перетрём. Не могу я тут, - невпопад закончил Люк. Норрис с энтузиазмом закивал. За полтора года, как квартира пустовала, сюда так никто и не заселился. А почему - непонятно. В Кересе желающих хоть отбавляй. Но Рики в трущобах считался личностью почти сакральной. Особенно после того, как пропал. Многие верили, что он - сам Ваджра, вернувшийся в мир людей и принявший человеческий облик, а потом назад в свою преисподнюю сваливший. А если так, то какой Ваджра обрадуется, если вонючий борг залезет в его нору? Может выползти из своего… Да хуй его знает, где этот Ваджра обитает! В общем, вернется в Керес и пизды новому поселенцу отвесит. Ну, как пизды? Душу высосет, а на её место насрет - так в трущобах рассказывают. Но народ в Кересе отчаянный. После бутылки стаута монгрелам уже никакие демоны не страшны. Сами куда угодно насрут и не вспомнят. А квартирка у Рики с Гаем хорошая была, что говорить. По первому разряду обставлена. Теперь то конечно, все из неё давно спизжено, но жить здесь всё равно никто не отваживался. И даже на лестничной клетке рядом поселиться не рискнул. Норрис огляделся по сторонам. Синяя краска на стенах подъезда облупилась, серая плесень - подруга сырости - проступала сплошь тошнотворными бурыми пятнами, и многочисленные монгрельские письмена, которые Норрис помнил тут с хороших времен, стало трудно разобрать. Вот знакомое: “Рики + Гай = …” А на месте сердечка большое пузырящееся штукатуркой пятно гнили. Точно, как в страшной сказке про преисподнюю, которую рассказывала им в Гардиан сестра Агнесс. Там всё закончилось хорошо, а тут на выходе явно маячила большая волосатая жопа. Норриса передернуло - вот же хрень! Даже ссаньем, как в обычном подъезде, не воняет. Сыростью и еще чем-то неуловимо тревожным, заставляющим непроизвольно озираться по сторонам. Как Гай тут ночами напролет сидит? Они десять минут здесь, и уже свалить хочется. Причем по быстрому. Ощущение то еще! Будто в тебя медленно заползает что-то скользкое и невидимое. Они уже спустились на полпролета, когда невыразительный, низкий голос за спиной, едва похожий на голос Гая, заставил остановиться. Сид аж подпрыгнул от неожиданности, а Люк шарахнулся в сторону, чуть не сбив Норриса с ног. - Почему он не открывает? А, Люк? Рики же там! Фух! Это сказал все-таки Гай, а не кто-то невидимый. - Я слышу, как он воду включает и холодильник иногда хлопает, как он говорит с кем-то по телефону и как скрипит наш диван. - Гай что? - Норрис скривился и двинул Люка локтем в бок. Так сказать, для привлечения внимания и чтобы больше не подпрыгивал, как придурок. - Слышит нас? А ты говорил, ни хрена, - и он для наглядности покрутил пальцем у виска. - И видит? - подхватил Сид. - Да хуй его знает, - Люк почесал в затылке. - Гай, ты нас видишь? - Но больше не открывает, - снова сообщил Гай, не повернув головы и вообще никак не реагируя на вопрос. - Почему? - А раньше, что? Открывал? - мрачно осведомился Люк. - Полтора года, блядь, не открывает. Только раньше тебя это не удивляло. - На, он тебе передал, - Гай сунул руку в карман куртки и, не отводя напряжённого взгляда от двери, протянул в сторону Люка руку. На ладони поблёскивала зажигалка. Точно такая, как та, что сейчас лежала у Люка в кармане. - Твоя же сломалась. - Сломалась? С каких хуёв? - удивился Люк. Он опустил руку в брючный карман, достал из него свою - вообще один к одному, а думал, ни у кого такой нет, - и нажал кнопку. Ровный огонёк подмигнул синим и потух. - Работает, даже не чудила ни разу. Эй! Кто передал? Кто мне зажигалку передал? - спохватился вдруг он. - Гай? Ты что, блядь, несешь? Гай не ответил. Так и не оторвав глаз от двери, сунул свою зажигалку назад в карман: - Люк, почему он не открывает? - Да открыто же. Ты просто дверь на себя потяни, не надо толкать, - посоветовал Норрис. - Почему? Я же знаю, он там. Вот! Слышал? Выключатель щёлкнул ! Люк испуганно помотал головой, но ничего не сказал. Потому что в этот самый момент ему действительно показалось, что он слышал щелчок выключателя. Но в квартире точно никого не было, они же проверили пять минут назад. Хорошо проверили, даже на балкон выходили. Да и провода электрические кто-то в подъезде вырвал. Какой там свет? Зачем его включать? - Но не открывает, - продолжал нудить Гай. И вдруг неожиданно с размаху саданул кулаком в дверь, в кровь сбивая костяшки пальцев. Люк снова шарахнулся, прыгнув на три ступеньки вниз. На грязно-белом пластике двери отпечатались бурые следы крови. - Вот дебил, - досадливо сплюнул Сид, непонятно кому адресуя эпитет. - Кажется, он видит только тебя, Люк, - Норрис нажал на ручку двери, и потянул на себя. Из открывшегося темного проёма пахнуло сыростью и плесенью. - Вот видишь? Открыто. - Я же слышу, он ходит, смеётся, говорит с кем-то по телефону, - не отреагировав ровно никак, продолжил Гай, - но не открывает. - Пиздец, бесполезно, - Норрис аккуратно закрыл дверь. Тихо щёлкнул замок. - Ты увести его пробовал? - болезненно скривившись, спросил Сид. - Пробовал, ещё бы не попробовать! - досадливо огрызнулся Люк. - Что? Сопротивляется? - Если бы. Плакать начинает. - Чт?.. Гай? Плакать? Люк обреченно кивнул: - Я пару раз попробовал его унести, так он, пока тащу, плачет. Горько так! А потом всё равно назад прётся. Подумал: ”Ну его нахуй! Пусть сидит, лишь бы не рыдал.” - Ну… Пусть, - Сид опасливо покосился на дверь. - Может он на дурь какую присел? А? - спросил тоскливо. И не дожидаясь ответа, пошёл вниз по лестнице. Ни на что Гай не присел, и так понятно. Норрис тяжело вздохнул и отправился следом. - Ну, ты это, Гай… Долго не сиди тут, простудишься, - сказал Люк, чтобы хоть что-нибудь сказать. - Пока. Гай не реагировал. - Почему он не открывает? - донеслось до них на выходе из подъезда. - Ведь я слышу, он дома. Может, не слышит? Или звонок не работает? - Блядь! - Люк с грохотом захлопнул подъездную дверь. - Фух! Как будто с того света вернулись, - кивнул Сид. Норрис хотел сказать: ”Пиздец”, но передумал. И так все понятно. *** Гай медленно протянул руку и, коснувшись потрескавшегося пластика, легонько толкнул. С долгим скрипом дверь приоткрылась. В образовавшуюся щель он увидел освещенную комнату, висящую в коридоре на вешалке одежду и почувствовал запах горячих бутербродов с сыром, которые так любил Рики. - Заходи! Ужинать будешь? - донесся слева из кухни знакомый голос. Гай понял, что его ждут. Он медленно поднялся, широко улыбнулся, расправил плечи и сделал шаг вперёд. Осторожно клубящаяся в углах мёртвого дома тьма победно взвыла тысячами голодных голосов. И кто-то невидимый широко улыбнулся Гаю из мрака сотней острых зубов. И два алых глаза с черными, как преисподняя зрачками жадно заглянули в его лицо. - Рики, я знал, что если очень сильно захотеть… - второй шаг Гай сделал уже уверенней. Тьма замерла в восторженном предвкушении. - Рики! Привет! - Гай включил свет в прихожей. Снял куртку, попытался повесить ее на вешалку, но она почему-то упала на пол. “Потом!” Всё сейчас казалось неважным. Главное, что он победил! Он так долго просил. На развалинах Дана-Бан и на грязных улицах Кереса день и ночь молил спящих богов этого мира вернуть утраченное. Почти отчаялся, даже засомневался, что действовал правильно, когда провернул дело с убийством проклятого блонди. Но потом понял, что не он виноват в гибели Рики. Просто немного не повезло, вмешался этот высокомерный рыжий гад со шрамом на морде. Иначе всё бы пошло по плану. Он даже искал этого Катце, чтобы убить. Но убить Катце оказалось не так просто. Можно и самому в утилизатор загреметь. Поэтому он передумал - какая уже разница? Главное - вернуть Рики. И стал ходить к особенным людям. Все деньги, что добывал, спускал на этих уродов! Некоторые из них были топляками из странных, чуждых Амои миров. Настолько необычными, что их вряд ли можно назвать людьми в обычном понимании этого слова. Но те или смеялись над ним, или брали деньги, но не помогали. Говорили, что боги давно покинули этот проклятый мир, а тех, что остались, будить уж точно не стоит. И что мёртвых лучше оставить в покое. Гай соглашался, но потом пробовал снова и снова. И вот он оказался прав! Как всегда. Почему тогда, в прошлой жизни Рики его не послушался? Если бы он слушался, если бы делал, что ему говорят, всё бы обернулось совсем по другому. Ведь Гай умный и никогда не ошибается. Он победно улыбнулся и сделал ещё два шага. Чёрные щупальца мрака осторожно потянулись к нему со всех сторон, дверь за спиной со щелчком захлопнулась. И кто-то невидимый тихо рассмеялся за спиной. Но Гай уже ни на что не обращал внимания. Он шел к своей цели. Как всегда, не оглядываясь. Впервые за полтора года он чувствовал себя счастливым.