Никакой морали

Суды — настоящее воплощение закона джунглей.

      На плечах богини правды Дике разворачивается ожесточенная битва между защитниками справедливости и правды, а когда она подходит к концу, богиня определяет сильнейшего. Однако сила определяется не только материальными ценностями и властью. Подготовившийся Давид тоже смог одержать победу над потерявшим бдительность Голиафом.       Адвокат До Юншин любил эту нестандартную и философскую сторону обычно жестокого суда.       — Защита, вам предоставляется право заключительного слова, — судья, сидящий лицом к залу и скамье подсудимых, кивнул в сторону места защиты. Юншин, одетый в тёмно-серый костюм и накрахмаленную классическую рубашку, встал со своего места и с уважением склонил голову, после чего вышел в центральный проход зала суда.       Топ. Топ.       Вытянутая фигура Юншина выглядела изящно и аккуратно, когда он уверенно шёл к подиуму. Его выразительное и миловидное лицо производило впечатление смиренного человека, тогда как глаза блестели решимостью и проницательностью. Цепким взглядом он взглянул на места для публики — всем своим естеством он излучал стремление достичь желаемого результата на этой арене.       — Ваша честь, для начала я хотел бы выразить свою признательность Суду: уважаемому судье, его заместителям, прокурору, который несколько месяцев вёл это дело, и любезно пришедшим вольнослушателям. Позвольте мне сначала рассказать о сути дела.       Юншин был защитником подсудимой. В этом разбирательстве известный спортсмен подвергся вооружённому нападению со стороны жены и был жестоко убит. Погибший за последние несколько лет выиграл множество золотых медалей на летних Олимпийских играх, поэтому считался национальным героем. По этой причине пресса и рядовые граждане были невероятно заинтересованы ходом дела.       Когда Юншин впервые услышал об этом деле в новостях, он подумал, что мотивом было что-то относительно житейское: измены или финансовые вопросы. В ходе расследования нашлись свидетельства незначительных конфликтов, и ситуация только усугубилась, когда подозреваемая отказалась от назначенного адвоката. Доказательств её вины становилось всё больше, а подозрения в глазах общества начали укрепляться.       Однако правда, которую Юншин случайно узнал, была другой.       В глубине скрывалось бесчисленное количество аспектов, невидимых, как морское дно с поверхности. У подсудимой имелись смягчающие обстоятельства, которые Юншин не мог просто отбросить, позволив делу идти своим чередом. Обвиняемая в течение долгого времени подвергалась тяжелому психологическому насилию со стороны мужа, пока последние остатки её достоинства и терпения не были уничтожены. Она была вынуждена вести одинокую борьбу с тираном, который окружил себя бронёй «национального героя».       С того момента, как Юншин узнал правду, он настаивал на встречах с обвиняемой и неустанно пытался убедить её:       «Я помогу Вам. Пусть Вам кажется, что вокруг непроглядная ночная тьма, но вы больше не одна».       — В этом деле есть несколько моментов, на которые стоит обратить внимание. Ужасающие обстоятельства и факты указывают на то, что моя подзащитная больше не могла выдержать эмоционального насилия и ей ничего больше не оставалось, кроме как прекратить эти мучения единственным способом, который смогла придумать пострадавшая психика. Взяв молоток в руки, она была готова принять все последующие трагические обстоятельства, лишь бы всё, наконец, закончилось. В ходе данного разбирательства я предоставил многочисленные доказательства бесчеловечного отношения к подсудимой в течение последних восьми лет сожительства, — Юншин продолжил излагать свои аргументы, стоя лицом к судье. Его уверенная речь и чёткая дикция оказали неожиданно завораживающий эффект. Все в суде внимательно слушали его.       Пока Юншин преданно исполнял свои обязанности, в дальнем конце зала, закинув ногу на ногу, сидел партнёр юридической фирмы «Догук» — Кан Сехон, и сосредоточенно смотрел на Юншина. Острый, словно клинок, взгляд не отрывался от лица юноши.       Подтянутая фигура Сехона, благодаря регулярным тренировкам, выглядела весьма изысканно, особенно в его роскошном костюме-тройке. Его лицо было столь изящно, словно высшие боги лепили его всю ночь напролет, а холодный блеск в, казалось, бездонных глазах лишь подчеркивал высокомерный образ. В них также не было и следа сочувствия ни к подзащитной, ни к истцу, словно подобные мирские чувства были недоступны ему. Его цепкий и пронзительный взгляд был устремлен на Юншина, словно стрела, пронзающая и обескровливающая свою цель. Большая рука Сехона небрежно легла на гладкий подбородок, пока он изучал выступающего адвоката с головы до пят.       — Адвокат До Юншин… — пробормотал он.       Слаженность его действий, опрятная одежда, спокойный голос и неподдельное участие привлекали внимание, но больше всего интерес Сехона зацепила непоколебимая уверенность Юншина в своих словах. Это не было успокаивающим нервы самообманом, озабоченного лишь победой человека. Юншин был адвокатом, который действительно верил в искренность и безвыходность своего клиента. Он лучше всех знал, что это был единственный способ добиться справедливого решения суда. За смиренным лицом Юншина скрывались невероятное чувство ответственности и профессиональный образ мышления. Даже для такого язвительного критика, как Сехон, Юншин казался компетентным мастером своего дела.       Тем не менее, если бы Сехона спросили, хочет ли он взять Юншина под своё начало, ответом было бы безоговорочное «нет».       Без единой запинки Юншин продолжал свою речь. Замечал он это или нет, но к концу аргументации его голос становился всё громче и внушительнее:       — Убийство — это преступление, которое должно быть наказуемо. Но совершенное моей подзащитной не было предумышленным актом насилия. Прежде всего, она оборонялась. Лишенная возможности прожить жизнь с человеком, которого когда-то любила — она была подавлена, изнуренна и замучена. Все, чего ей хотелось, это освободиться от цепей, которыми муж её связал. Я обращаюсь к суду. В конституции чётко прописаны основные права человека, в том числе право на защиту. Защита не может принять тот факт, что дело обвиняемой, которая восемь лет подвергалась унижениям и бесчеловечному отношению, рассматривается наравне с обычными преступлениями. Ваша Честь, вы знакомы с романом Чарльза Диккенса «Большие надежды»?       Главный судья, внимательно слушавший речь, кивнул. Юншин мягко улыбнулся, будто был рад узнать, что у них есть что-то общее.       — Это моё любимое произведение. В этом романе есть прекрасная фраза, и я процитирую её…       Затем Юншин перевёл взгляд на зал для зрителей.       И в этот момент он невольно замолчал. Юноша встретился взглядом с Сехоном, который, в свою очередь, не отрываясь смотрел на Юншина. Адвокат До не мог даже сосчитать, сколько раз за сегодняшний день это уже происходило.       В их отрасли не было никого, кто не знал бы Кан Сехона — партнёра «Догук», одной из пяти крупнейших юридических фирм Южной Кореи. У него было много поклонников и ещё больше врагов.       Юншин не мог понять, почему кто-то настолько занятой, кому приходится чуть ли не бронировать время даже на сон и еду, был здесь. Его неожиданное присутствие и взгляд хищника, который словно вот-вот набросится и разорвёт жертву на кусочки, мягко говоря, были тревожащими.       «Уверен, мы бы с ним вряд ли сработались».       Юншин ещё несколько мгновений выдержал пронизывающий взгляд, причину которого он не знал, после чего снова повернулся к судье и продолжил:       — «…А потом я посмотрел на звезды и представил себе, как страшно, должно быть, замерзающему человеку смотреть на них и не найти в их сверкающем сонме ни сочувствия, ни поддержки». Уважаемый Суд, подтвердите своим решением, что наше законодательство всё ещё чтит положение о правах человека. Мы не можем позволить подзащитной в одиночестве замёрзнуть насмерть в непроглядной тьме. Благодарю.       Завершив речь, Юншин вернулся на своё место. Затем судья попросил подсудимую встать для последнего слова. Наконец, подсудимая, чей взгляд был направлен вниз в течение всего процесса, с трудом разомкнула губы.       В этот момент, Юншин ободряюще взглянул на свою клиентку, после чего обменялся кратким взглядом с другим партнёром фирмы «Догук» — Сон Михи, которая сидела рядом с Каном. Сехон, внимательно наблюдающий за ситуацией, наклонился к Михи и прошептал низким голосом. Он звучал чётко и внятно.       — Сон-сонбэ, вы знаете этого адвоката? По крайней мере, он вас несомненно узнал…       — До Юншина? Ну так, немного. В основном он специализируется на трудовом праве и работает в небольшой адвокатской конторе. Слышала, он ведёт это дело на общественных началах. Ну да ладно, что думаешь насчёт судебного процесса? Как тебе прокурор?       «Догук» — крупная юридическая фирма, входящая в пятёрку ведущих фирм Южной Кореи. Им всегда были необходимы талантливые люди с прокурорским прошлым, чтобы иметь возможность влиять на судебные дела. Михи была главным менеджером отдела кадров и использовала этот предлог, чтобы убедить Сехона сопроводить её на общественный суд и оценить предполагаемого кандидата в их фирму. Она сказала, что давно положила на него глаз и хотела взглянуть на его работу в живую, прежде чем рекомендовать директору фирмы. Сехон еле-еле смог выделить время на это, но процесс оказался в разы скучнее его худших ожиданий.       — Ты действительно хочешь нанять того прокурора? — спросил Сехон.       — Почему бы и нет? Он тебе не нравится, Сехон? По-моему, он вполне неплох.       — «Вполне неплох»? Ты серьёзно это сказала? — Сехон недоверчиво взглянул на Михи, словно ему не верилось, что подобное прозвучало из её уст, после чего раздражёно вздохнул и потёр лицо ладонями. Адвокат Сон замолчала, поэтому мужчина сухо продолжил:       — Пересмотри своё решение. Я не готов платить шестизначную годовую зарплату прокурору, который проигрывает дело адвокату, работающему за спасибо. Михи, ты в своё время привела меня в «Догук». Не позорь меня.       — Ты слишком требователен. Адвокат До просто был хорошо подготовлен. Кроме того, было множество доказательств в его пользу, — возразила Михи.       — Доказательства — основа уголовного процесса. Я еле выделил время, которого у меня и так нет, ожидая увидеть талантливого прокурора, который нейтрализует непреодолимый поток доказательств не в его пользу и перевернет дело с ног на голову. Да выгоднее будет, даже если ты вместо него приведешь в фирму адвоката подсудимой.       — Как я и думала, До Юншин достаточно талантлив даже по твоим специфическим стандартам, да? — неожиданно повеселев, спросила Михи.       Глаза Сехона, смотрящие на Михи, выражали недоуменный вопрос «о чём ты?» и были полны невысказанного раздражение. Затем, словно осознав её изначальные намерения, он перевёл взгляд на правую сторону зала суда — сторону защиты. Тем, кого на самом деле хотела показать ему Михи, был не прокурор, а адвокат. Похоже, своей абсурдной похвалой в сторону прокурора, она этого и ждала, в конце концов, добившись желаемого отражаемого эффекта.       Умелые юристы могут с легкостью распознать подобных себе профессионалов. Сехон с первого взгляда понял, что Юншин — способный адвокат. Тем не менее, молодой человек не выглядел достаточно заинтересованным в своём профессиональном успехе, чтобы сжать зубы и, пойдя наперекор своим убеждениям, влиться в такую фирму, как «Догук». Доказательством тому было даже то, что, несмотря на прикованное к Юншину внимание средств массовой информации, он изо всех сил старался выдвинуть подсудимую на передний план, вместо того, чтобы зарекомендовать себя в самом выгодном свете.       Более того, он был юристом, который хотел защищать слабых и бессильных. Он никоим образом не подходил «Догук», где в приоритет ставили достижение успеха и денежное вознаграждение.       «Помощь замерзающему в одиночестве человеку…» — Сехон размышлял о только что услышанном отрывке и остановил свой взгляд на Юншине. — «Только состоятельные люди, вроде тебя, могут предоставить подобную помощь».       Юншин тепло сжал руку подзащитной, только что закончившей свою заключительную речь, и, будто почувствовав взгляд Сехона, оглянулся и посмотрел в ответ. Сехон увидел недоумение на лице напротив, словно Юншин задавался вопросом, почему они продолжают встречаться взглядами. Миловидное лицо Юншина было настолько искренним и мягким, что Сехону казалось, словно он читает все мысли юноши. Это странным образом беспокоило его. Осознав это, Сехон нахмурился и, вздохнув, молча взял своё пальто со спинки стула.       — Я увидел достаточно. Мне пора.       — Погоди. Так что насчёт Юншина? — спешно спросила Михи.       «Конечно, в этом и была её цель» — подумал Сехон, поднимаясь со стула.       — Похоже, ты специально выбрала прокурора как предлог, потому что знала, что я и смотреть на этого адвоката даже не стану. Я против него даже больше, чем того бесполезного прокурора. Терпеть не могу слишком правильных и умных, которые всем своим видом презирают мои методы. От них одни проблемы. Я ухожу.       — Эй, как насчёт того, чтобы внимательнее… Ты возвращаешься в офис? Сехон!       Двое, разговаривающие все это время шепотом, чтобы не помешать судебному процессу, разделились. Сехон ушёл, даже не ответив, а Михи разочарованно покачала головой, понимая, что ей не по силам удержать Кана. Он без колебаний вышел из зала и направился прочь из здания суда.       Когда Сехон шёл к лифту, он услышал шёпот.       — Разве это не адвокат Кан из «Догук»? Он имеет отношение к этому делу?       — Что он задумал? Почему он здесь?       — Кто-нибудь сфотографировал его, когда он входил в здание суда? Нужен кадр в полный рост.       Обнаружив Сехона, стая репортёров, расположившаяся лагерем возле здания суда, начала оживать и загалдела монотонным шумом десятков голосов, окружая его. Для крупных юридических фирм основным источником дохода были консультации по корпоративным сделкам, а не судебные разбирательства по гражданским искам. В рамках корпоративных отношений двумя наиболее важными областями консультаций, которые сопровождались высокими авансовыми платежами, были финансовое и корпоративное права — однако эти две области существенно различались.       Первая требовала развитого аналитического мышления, а вторая — его гибкости. Сехон был талантом, который преуспевал в обеих сферах. Более того, он был экспертом и в других видах судебных процессов. Хотя он минимизировал своё присутствие в средствах массовой информации, но было естественным, что репортёры, которые часто посещали суды, знали его.       Шофёр, который всё это время ожидал в углу коридора, уже было двинулся к Сехону, окружённому людьми, но тот поднял руку, давая ему знак подождать, после чего выслушал поток вопросов, исходящий от репортёров, и выбрал те, на которые мог бы ответить не опасаясь.       — Разве вы не адвокат Кан Сехон из «Догук»? Если я правильно помню, вы не занимаетесь обычными уголовными делами. Что же привело вас сюда сегодня?       — Это сознательный ход в ответ на то, что общественное мнение о «Догук» ухудшилось из-за реструктуризации, верно? Насколько мне известно, уволенные работники даже устроили акцию протеста, критикуя «Догук»!       — Вы хотели этим громким делом отвлечь внимание от скандала в фирме? Если это так, скажите, обсуждалось ли это соглашение заранее со сторонами обвинения и защиты? Пожалуйста, прокомментируйте свои действия.       Благодаря привлекательной внешности и язвительной речи, Сехон был идеальной добычей для СМИ. При необходимости он с удовольствием снабжал их информацией, однако сегодня у него не было на это времени. Сехон некоторое время терпеливо слушал вопросы, после чего изящным жестом заставил всех замолчать, и уверенно заговорил:       — Начну с конца. Я посетил это здание суда не от имени «Догук», а по личным причинам. Так что если я наткнусь на спекулятивные публикации, у меня не будет другого выбора, кроме как подать на вас в суд. На этом всё. Больше мне нечего вам сказать, поэтому, пожалуйста, отойдите в сторону.       После краткого ответа он жестом подозвал своего водителя. Мужчина расчистил для него путь среди толпы, словно пробивался через тропические заросли. Сехон прошёл мимо репортеров и встал перед лифтом. Наконец створки открылись, и они вдвоём вошли.       — Господин Кан, вы так просто уйдёте?       — Скажите что-нибудь, господин Кан!       Он проигнорировал отчаянные призывы и нажал кнопку закрытия дверей.       Дзинь.       Как только двери закрылись, его бесстрастное лицо исказилось от раздражения. Сехон ненавидел интерес, который к нему проявляли другие люди. Кроме того, он не выносил громкие голоса, от которых не было никакой пользы и только раздражали его чувствительный слух. К сожалению, вопреки его стараниям, справиться со всеобщим интересом ему не удавалось, и время от времени приходилось страдать от подобных инцидентов.       — Почему люди не могут настроить вокальную частоту своих голосов хотя бы на уровень До Юншина? — недовольно произнес Сехон.       Водитель, втайне поглядывающий на Сехона, вздрогнул от его замечания и нервно спросил:       — П-простите?       — Ха-а. Что я несу?.. Не обращайте внимания. Дайте мне поразмышлять в тишине.       — Да, господин.       «Не стоило приходить», — Сехон нахмурился, раздраженно вглядываясь в приборную панель лифта, и устало потёр переносицу.