…Мы сокроем в своём сердце рубины

По небу плыли облака самой разной формы, и порой солнце, как пугливый ребёнок, пряталось за ними, позволяя людям отдохнуть от жара его лучей. Июль пока что обещал не быть чересчур дождливым, если верить прогнозу погоды, и жители Клыково были этому несказанно рады. Не нужно было постоянно сидеть по домам, с печалью и с обидой глядя сквозь стекло на льющийся ливень. Серафима, не будучи ярым фанатом солнца, сидела в теньке у себя во дворе под раскидистыми мандариновыми деревьями, сокрытая от чужих глаз кирпичной оградой-крепостью. Даже со стороны калитки её было невозможно заметить. Расправив покрывало, она в шортах и накинутой поверх топа рубашке села под одним из деревьев, наконец выкроив себе время на отдых. — Романтичное местечко, — раздался рядом чужой голос. — А ты у нас ценитель подобного? — улыбнулась Серафима, поднимая голову. Тимофей вышел вперёд и убрал руки в карманы шорт, улыбнувшись в ответ. На его плече болтался набитый под завязку рюкзак. — Нет. — Зверев опустился на покрывало напротив, сбрасывая свою ношу рядом. — Но если тебе это не нравится, я, так и быть, прикинусь, что тронут до глубины души. Серафима фыркнула и, подвинувшись, с любопытством нагнулась к рюкзаку. Тимофей открыл его и стал доставать ягоды, которые Долмацкая попросила его купить по дороге, вместе с прочими экзотическими фруктами, ради которых заставила парня носиться по всему Санкт-Эринбургу. Как она выразилась, это компенсация за причиненный ей в Малиновке моральный ущерб. Серафима подвинула ближе к ним полуторалитровую бутылку холодной газировки. Тимофей открыл её и сделал пару освежающих глотков. Сколько всего они пережили, сколько им ещё предстоит пережить, но они постоянно рядом. А сейчас ещё ближе, чем раньше, на удивление им обоим. С кошмара в Малиновке прошло две недели. За все это время не случалось никаких происшествий, а если и случались, Серафиму с Тимофеем Королевский Зодиак пока не трогал, организовав им своеобразный «отпуск». В инцидентах не было ничего трудного для профессиональных магов, набирающих силу, а потребности в «экстраординарной» фантазии Зверева и Долмацкой не возникало и вовсе. Егор Зверев даже не скрывал того, что был этому невероятно рад. — Да у тебя тут скоро раскинется ботанический сад похлеще того в «Куполе мира», — подметил Тимофей. — По правде говоря, я бы ещё занялась розами, — вдруг произнесла Серафима, пробегаясь задумчивым взглядом по своей огромной территории. — Они, конечно, банальны в какой-то степени, но в них заложено столько смысла… — Розы? — Тимофей прыснул и отправил в рот клубнику. — Если тебе так хочется посмотреть на эти цветы, могла сказать заранее. Я бы сорвал тебе парочку с соседнего участка и принёс. Серафима засмеялась. — Ты бы этого не сделал. Ты же у нас мальчик, вставший на путь исправления. — Ага, только отец мне часто говорит, что сильно в этом сомневается. Наверное, отчасти это правда, ведь он не знает о большей части моих похождений. — А если узнает? — Если узнает, его хватит инсульт. Или меня - от страха. Если ему станет обо всем известно, что не дай бог, я сразу перееду жить куда-нибудь подальше. Желательно, за океан. — Будто ты от него скроешься. — Я хотя бы попытаюсь. Они так и не придумали, как предать свои отношения огласке. Обоим становилось паршиво, когда они затрагивали эту тему, потому что попросту не знали, что следует предпринять. Умело скрывали свою связь, мастерски отыгрывали на публику прежних близких друзей. В отношениях с Лизой и Климом тоже держались. Но ни Тимофей, ни Серафима не были уверены в том, что смогут водить их за нос всю оставшуюся жизнь. Им было стыдно. До ужаса стыдно, но они ничего не могли с собой поделать - ни разойтись, ни выдавить из себя признание. И, решив отложить самокопания до очередного мозгового штурма на тему «Как выбираться из любовного квадрата», тайные влюбленные мирно наслаждались редкими моментами наедине друг с другом. Когда-нибудь они положат карты на стол, но уж точно не сейчас. Тем более, Лиза и Клим сейчас были на совместном задании в другом городе. И, кажется, оно обещало затянуться надолго. — Кстати, я тут кое-что вспомнила, — Серафима потянулась к своему шоперу. — У нас с тобой имеется один черный ящик. — Черный ящик? — Тимофей нахмурился, но заинтересованно потянулся вперёд. — Ты мне в черном ящике дарила на день рождения набор кинжалов. Надеюсь, ты не хочешь убить меня с целью вернуть эту роскошь назад? — Подарки являются твоей собственностью, не волнуйся, — Серафима усердно копошилась в сумке. — Так что даже если захочу, я не имею права требовать его обратно. Блин, где же она… Не могла же я её дома забыть? — В любом случае, если и забыла, идти тебе недалеко, — поймав хитрый намекающий взгляд, Тимофей закатил глаза. — Понял, мне идти недалеко. — И ты пойдёшь, если что? Без воплей вроде тех, которые я услышала, когда написала тебе список продуктов? — Это я из жалости. Ты же у нас старушка, кости дряхлые, ноги еле двигаются… Надо помочь хоть как-то. Серафима замахнулась шопером, и Тимофей испуганно шарахнулся в сторону. Но, не продумав траекторию, Долмацкая вместо запугивания случайно все-таки ударила Зверева сумкой по голове. Юноша от неожиданности подскочил, а газировка в его руке от мощного толчка забурлила и с шипением брызнула фонтаном во все стороны. Огненный волк заорал и поднялся, отводя её в сторону, чтоб жидкость не попала на плед, чем вызвал смех Серафимы. — Я тебя когда-нибудь придушу, скорпиончик! — выругался Тимофей, закрывая бутылку. От удара часть содержимого сумки вывалилась рядом с пластмассовыми тарелками. Только Тимофей хотел наброситься на Серафиму с мстительной щекоткой, как глаз Долмацкой, наконец, зацепился за предмет поиска. — Вот! Тимофей замер, а девушка протянула руку к бархатистой черной коробочке. Зверев настороженно приблизился ближе и присел. — О, это же подарок от Тамары Витальевны, — удивился он. — Я уже и забыл про него. — Я тоже. Случайно наткнулась, пока шаталась по дому. Думаю, как раз пришло время его открыть. Тимофей протянул руку, касаясь крышки, и аккуратно открыл её. На покрывало упала сложенная в несколько раз потрепанная бумажка. Серафима взяла её и расправила, и они вдвоем уткнулись в текст. Сима, Тимош. Не знаю, когда вы это читаете, но я искренне надеюсь, что у вас всё хорошо. Вы стали мне почти родными, несмотря на такой короткий срок, и я не смогла отпустить вас с пустыми руками. К тому же, вы такие славные дети, что даже скряга не сумел бы перед вами устоять. Как, собственно, и вы друг перед другом. Мой подарок был подарен мне моим покойным мужем. С тех пор, как его не стало, я к нему не прикасалась, но и не выкидывала. Не знала, что с ним делать, пока не встретила вас. К тому же, цепочки вы и так носите, уж я-то заметила. Надеюсь, ваш вкус совпадет с нашим. А если не совпадет, все равно храните. Эти камни символизируют любовь и сопутствуют позитивному финалу в, как я это называю, амурных делах. Надеюсь, вам понравится. Любите друг друга и цените. А как появится время, заезжайте ко мне в Малиновку. Я всегда буду вам рада!!! С наилучшими пожеланиями, Тамара Витальевна — Ого, — пораженно выдохнул Тимофей. — Я и не думал, что мы настолько ей приглянулись. — Поверь мне, ты-то уж точно приглянулся, — Серафима игриво подмигнула ему. — Мы с ней вместе смотрели за тем, как ты загребал траву на её участке, щеголяя голым торсом и заставляя сердца двенадцатилетних девочек трепетать. Тимофей, снова открывший бутылку, поперхнулся газировкой. — Чего?! — возмутился он. — Да там даже некому на меня смотреть! А вот твои взгляды, кстати, я на себе ловил. — Зверев хохотнул и стрельнул таким же взглядом в ответ. — И даже не смей сейчас отпираться! — Не буду. Но я просто обязана тебе сказать, что ты покорил сердце дочки фермера. Она чуть ли не пожирала тебя взглядом. Погоди, ты не веришь? Секунду, я это даже сфотографировала! Вот будешь бесить, отправлю Лизе! — Нет-нет-нет, все, верю! Давай лучше перейдем к подарку, хорошо? А то компромата и у меня на тебя набралось, я там тоже найду, что отправить Климу! — Тимофей заглянул в коробочку. — Мать моя… Все настоящее?  На подстилке лежали две сложенных золотые цепочки с небольшими кулонами размером с фалангу. По основанию они были тонко очерчены золотом, напоминая переливы воды на свету, а внутри них сверкали капли рубинов глубокого багрового оттенка. Если отвести взгляд, казалось, что именно драгоценные камни раскачивались на подвесном ушке. Серафима и Тимофей бережно достали цепочки и стали их разглядывать. — Сколько ж это стоит… — выдохнул Тимофей. — А у мужа Тамары Витальевны глаз наметан. — Мне даже как-то неловко принимать такое, — призналась Серафима. — Но и вернуть уже нельзя. Не поедем же мы в Малиновку только за тем, чтоб отдать это из рук в руки. Тимофей, недолго думая, выпрямился и застегнул цепочку. Серафима, чтоб не потерять свою, решила последовать его примеру. Перекинув волосы на одну сторону, она выровняла длину и щелкнула замочком за шеей. Тимофей придвинулся к ней, оперевшись спиной о тонкий ствол мандаринового дерева. Серафима положила голову ему на плечо и ощутила, как его пальцы стали ласково перебирать её вьющиеся пряди. А в груди самого Зверева разливалось теплое чувство блаженного умиротворения. Они не знали, сколько ещё сюрпризов подкинет им судьба-злодейка. Не знали и, по правде говоря, даже думать об этом не хотели, потому что с их таинственно колоссальным невезением все подобные сюрпризы несли за собой вереницу очередных проблем. Но чем взрослее они становились, тем меньше их возникало. И никто из них не терял надежду на спокойную жизнь, пусть и понимал, что подобное - отнюдь не про них, падких на резкие взрывы адреналина в крови во время того или иного приключения. Они были заперты в своих чувствах и в то же время свободны. Свободны настолько, что в их силах было сделать, что угодно. Уехать, улететь, скрыться, рассказать обо всем. И пусть порой на сердце было тяжко, со временем они с этим свыкались. Потому что друг без друга уже никак не могли. Листья мандариновых деревьев шелестели на легком летнем ветру. С соседнего участка доносился чарующий аромат роз. А рубины, свисающие с их груди, ярко блистали на солнце бордовыми каплями.