Жизнь с первого взгляда

Ещё за полчаса до закрытия магазинов и момента, наполненного поочерёдным включением уличных фонарей, я был обычным бродягой по имени Буз. Сердобольные медсёстры назвали так в честь первого чувства, испытанного матерью сразу после моего появления на свет. С той поры, я успел сменить несколько домов ребёнка, испытать около десятка способов побега и понять, что самое худшее наказание за проступки – манная каша. Как же я торопился стать взрослым, каждое утро вычёркивая по одному дню календаря, ставя на разлинованной бумаге с цифрами то крестики, то кружочки. Крестики обозначали пройденные дни, а кружочки – дни под вопросом; с той ли я ноги встану, успею ли пережить завтрашнюю суматоху, что принесут очередные праздники – этого не знал наверняка. Весь смысл заключался не в разноцветных символах, а в том, что каждый, уверенно перечёркнутый день, приближал меня к свободе. Свободе, которую даже сейчас не поменял бы ни на… - Вам холодно? – раздался слева от меня тихий девичий голосок. «Издевается, - подумал я, подмечая иронию происходящего. – На улице такой мороз, что англичане натянули на уши меховые шапки. Ослепла? Оглянись. К твоему сведению, я – не супермен, чтобы сидеть на холодной скамье, потому что мне жарко.» Не вставая с места, не переводя взгляд в сторону назойливой фигуры, я смело ухмыльнулся. - Нет. У Джеппетто есть ещё старый нарисованный очаг. Говорят, искусство способно согревать, когда совсем туго, – заверил, цедя сквозь зубы нотки сарказма. - Видимо, если подбросить в огонь пару-тройку образцов современного ничего, будет гореть ярко. Хоть какой-то толк. Пауза – теперь ожидалась совершенно привычная схема – леди встанет с насиженного места, развернётся и уйдёт прочь, она даже не оглянется. «И правда, зачем? К чему лишний раз останавливать своё внимание на неудачниках вроде меня...О, не стоит, дорогая. Что же ты медлишь? Иди, куда шла – далеко и по своим делам.» Перестав наблюдать за удаляющейся фигурой, я растёкся по скамье самым удобным образом, надвинул на глаза дырявое подобие головного убора и вернулся к воспоминаниям. Именно к тому времени, когда впервые вдохнул вольно, полной грудью, сняв на первый честный заработок однокомнатный Рай - чердак старого накренившегося домика. Дом доживал свои последние дни в одной из деревушек, неподалёку от Лондона. От меня, как от человека с виду тощего и бледного, не требовалось ничего, помимо своевременной платы за проживание, поэтому я мог со спокойной душой закрыть дверь на ключ, поставить перед собой мольберт и с каждым новым штрихом заполнять белый лист бумаги элементами собственного мира. Подумать только, как я был счастлив, как был богат, не имея в кармане ни гроша, если не брать в счёт призрачные бумажки, появляющиеся в моих руках утром, а исчезающие в полдень, подобно знаменитым теням. Однако, разве сейчас я жа… - У меня есть настоящий очаг, - знакомый голос, на сей раз пронизанный теплотой, зазвучал над моей головой. Девушка отошла от спинки скамьи и, отмерив семимильными шагами необходимый отрезок, оказалась напротив меня. Я решился снять бесполезную шапку с головы и взглянуть на упрямую гостью. «Её глаза… - очарованный, я не мог сказать ни единого слова. - Почему они так сияют? Как васильки, пробуждённые солнечным светом.» - Моё имя – Агния, – протянув руку вперёд, с лучезарной улыбкой вымолвила та. - Как мне называть Вас? Поспешив опомниться, я нерасторопно поднялся с места, по пути зацепившись краем длинного шарфа о торчащий из земли железный прут, предательски присыпанный слоем недавно выпавшего снега, и отрывисто, удивляясь каждому следующему слову, воспроизвёл: - Знаете, мне кажется...Нет, я уверен, что прямо сейчас вновь родился на свет. Скажите, как меня зовут, Агния? - завершив речь, я улыбнулся , словно сделал это впервые, и, не дожидаясь ответа, протянул руку навстречу.