Облегчение

Он был унижен, превращен в жалкое подобие человека, походящее на него лишь наличием тела. Он лишился здравомыслия, не шибко ему присущего и до всего ужаса, пережитого им. Он был целиком поглощен неизменными желаниями, направленными на удовлетворение самой малой части его биологических потребностей. Пить, есть, умереть. Какой смысл и дальше существовать в отвратительной рутине, полной животного страха, заставляющей чувствовать нестерпимую боль, как моральную, так и физическую? Она угнетала настолько, что единственным вариантом, способным наконец облегчить страдания, была смерть. Он был готов испытать самые отвратительные мучения, если в конце они приведут к покою и умиротворению, которых так не хватает в его ничтожном существовании. Он просил Рамси убить его, умолял об этом, но в ответ получал лишь смешки и язвительные фразы. Этому садисту было абсолютно все равно, Теон для него просто игрушка, издевательства над который вызывают искреннюю радость и удовольствие, явно читающиеся на этом омерзительном лице. Болтоны всегда были жестоки по своей натуре, вот и Рамси не стал исключением. Глубже рассуждать о личности бастарда он не осмеливался. Это был не тот человек, в душу которого он бы хотел залезть, обойти каждый её уголок в надежде разгадать загадку под именем "Рамси Болтон". Он ненавидел этого человека, боялся его, но все еще лелеял надежду вырваться отсюда в своем чёрством, как кусок хлеба, сердце. Рамси не появлялся уже второй день. Неужели забыл про своего достопочтенного гостя? Можно подумать, что оно и к лучшему : не придётся терпеть всевозможные пытки. Даже находясь прикованным к этому злополучному кресту, Теон мог спать, да и отдыхать в целом, если будет уместно назвать это таким образом. Блаженное состояние покоя, оно затуманивало разум, вызывая головокружение или галлюцинации. Так думал Грейджой. Естественно, все было иначе. Эти ощущения были последствиями голода и жажды. Тем не менее, пока Рамси сам не решит хотя бы объявиться, придётся набраться терпения, однако, в этом Теон уже не особо нуждался, так как рассудок его уже давно затуманился. Из полуобморочного состояния его вырвал звук приближающихся шагов. Мужчина тут же широко раскрыл глаза, сердцебиение его участилось, задержав дыхание, он принялся прислушиваться. Очень часто он грезил, чтобы его сестра, которой не может быть настолько все равно на своего единственного младшего брата, появилась в этом тёмном и сыром помещении ради спасения Теона. Было страшно. Страшно вновь увидеть этого человека, почувствовать боль, что приносили его ужасающие действия. Грейджой знал : Рамси передвигается плавно, слегка неуклюже. Шаги, соответствующие такому описанию, раздавались уже поблизости, заставляя Теона побледнеть. Ошибки быть не может : слишком часто он пытался распознать людей, заходивших к нему, и, нужно сказать, не так уж много их было: один бастард Болтона, да пара его подчинённых. Вдали начал проглядываться до чего знакомый и в то же время ненавистный мужской силуэт. Рамси не был сильно высок, но и слишком низок также не был. Его обыкновенные одеяния были несколько просты, однако смотрелись элегантно. Сапоги из телячьей кожи, бархатный дублет, пояс с мечом и соболиный плащ - все эти детали составляли общий образ бастарда. Вошёл он в комнату неспешно, будто бы замедляясь при каждом шаге, оттягивая удовольствие, который ему приносил страх Теона, на самый последний момент. Держа в руке небольшой, но явно острый нож, Рамси, казалось, просто прогуливался по своим владениям. Мужчина рассматривал нож настолько тщательно, что Грейджою показалось, словно Болтон сделает пару кругов вокруг него и уйдёт обратно, продолжая осматривать интересующий его предмет. Конечно, это были лишь лучшие фантазии сына лорда Железных островов, слегка облегчающие жалкую участь существа. Спустя пару секунд Рамси медленно отвёл взгляд в сторону Теона, уже полностью заостряя внимание на нем. Он прошёлся глазами по исхудавшему, почти безжизненному, но все еще способному испытывать безумный ужас, телу. Отвратительное, грязное, лишенное чести. Бастард самостоятельно сделал его таким. Это позволяло ему испытывать гордость за свое творение. Он будет продолжать истязать эту плоть ещё столько, сколько пожелает, он обезобразит её так сильно, как только сможет, он искалечит недостойную душу, заключенную в этом туловище. Не проронив ни слова, Болтон подошел к человеку, тем самым заставив его дернуться в сторону так, будто бы это могло спасти из данного положения. Рамси расплылся в зловещей улыбке. —Не трогай меня! - сиплым голосом выдавил из себя Грейджой подобие крика, что далось ему нелегко. —Не тебе мне указывать,- неожиданно серьёзным и грубым тоном бросил бастард. Стоило ему сказать лишь одну эту фразу, как тело Теона покрылось гусиной кожей с головы до ног. На этот моменте шутки однозначно кончились, Рамси больше не играл. Однако, зная его натуру, было непонятно, в какой момент все может кардинально измениться. Страх объял сердце мужчины, проникая в кровь, распространяясь по всему организму. В следующую секунду Болтон с силой сжал нож в руке и резким движением поднёс его вплотную к груди Грейджоя. Острие слегка вошло в плоть, вследствие чего из-под лезвия показалась алая бусинка крови. До этого момента Теон получал намного более серьёзные травмы от рук бастарда, но после последних событий словно обезумел и начал трястись из стороны в сторону, лишь усугубляя ситуацию, самолично подставляясь под острую поверхность орудия. Хоть раны и не были достаточно глубокими, да и больше походили на обычные царапины, лёгкую боль их присутствие приносило. —Зачем? Зачем ты это делаешь?! - взревел наследник лорда Железных островов неистовым голосом для человека, который полтора дня пробыл без единого глотка воды. В ответ последовала лишь тишина, а после непродолжительного бездействия Рамси вонзил нож в кожу грудного отдела на глубину не превышающую и одного сантиметра. Игнорируя бессмысленные попытки Теона уклониться от клинка и многочисленные крики, разбавленные нелестными высказываниями, он продолжал разрез до момента, пока на его ладони не оказалась небольшая полоска плоти. Кусок был полностью покрыт кровью и различить его слои в таком состоянии практически не представлялось возможным. Что, собственно, Болтону и не требовалось. Вместо этого он положил небольшую часть мяса себе на язык, слизал с него стекающую кровавую жидкость, после чего откусил немного, тщательно проживал и проглотил. Все это он проворачивал с настолько невозмутимым выражением лица, что Грейджою только оставалось гадать, какие же ещё отвратительные вещи может вытворить этот человек. Но особо-то ему этого и не хотелось : наблюдая картину поедания части себя самим Рамси Болтоном, у мужчины начинало выворачивать желудок наизнанку. Обжигая глотку, к горлу подкатил мерзкий ком желчи, которую Теон незамедлительно изверг из себя. Часть жидкости попала на одежду бастарда, остальное же оказалось на мокром и грязном полу. Рамси ненадолго отвлёкся от своего занятия, обозревая то, что успел за эти секунды натворить его пленник. Тут же закинув остаток плоти в ротовую полость, он вытер руки об дублет, скрестил их на груди и совершенно спокойным, даже в какой-то мере доброжелательным голосом произнес: —Я могу заставить тебя убирать всю эту дрянь, чтобы ты наконец понял свое положение, но, к твоему счастью, у меня есть способы и получше. Все сказанное не имело для Грейджоя ни малейшего смысла, ведь тот уже давно перестал понимать смысл всего происходящего, перед глазами все плыло, малейший звук превращался в бесконечное эхо, засталяющее виски гудеть от перенапряжения. Веки уже начали закрываться, даря надежду на долгожданный покой. Увы, этим мечтам не суждено было сбыться, потому что через непродолжительный промежуток времени правое ухо пронзила невыносимая боль, после чего к ней добавилось непривычное тепло от стекающей вниз крови. Приоткрыв глаза, Теон увидел перед собой омерзительное зрелище. Рамси Болтон стоял почти вплотную к нему, держа правой рукой нож, опороченный грязной кровью, а другой он приближал отрезанную часть тела к лицу стоящего напротив. Живот снова начало тянуть. Только сейчас он понял, что все предыдущие истязания, которые ему пришлось пережить - не значили абсолютно ничего. Рамси в буквальном смысле пожирает его, как снаружи, так и изнутри. Он осознал, что тот пытается сказать всеми действиями: "Я присвоил твою личность себе, а теперь я её уничтожу". Кожа вновь покрылась мурашками. Неужели этот человек в действительности обезобразит его тело до неузнаваемости лишь для осуществления своей безумной цели? Все это ничуть не заденет остатки его человечности? Будто в подтверждение мыслей Теона, Болтон схватил нож и с огромной силой рубанул второе ухо, тут же поймав его. Снова боль, тепло, стекающая жидкость. Одно из двух отрезанных бастард откинул куда подальше, оставшееся же запихнул себе в рот и начал показательно разжевывать, что получалось у него достаточно плохо. Спустя пару минут насмехательств над Грейджоем, Рамси все-таки выплюнул в сторону изуродованную часть тела, уже совершенно не похожую на свою более раннюю версию. Почему он вынужден наблюдать это тошнотворное зрелище? Почему он должен был стать главным героем всего действа? Вопросы с невероятно очевидным ответом на удивление все ещё терзали разум Теон. На подсознательном уровне тот понимал, что пришло наконец время расплаты за все совершенные им грехи. Однако, признать это полностью для него все еще было крайней низостью. Держась за остатки своего самолюбия и гордости, как за спасительную соломинку, Грейджой только тонул глубже, забирая с собой лишний груз. Рамси же пытался заставить его бросить весь мусор в виде чувств, эмоций и утопить Теона уже собственными руками. Болтон снова вогнал нож в грудную клетку своего пленника, принимаясь вырезать новый аппетитный кусочек. Проделывал он все на этот раз невозможно медленно, упиваясь процессом, словно лучшим вином во всем Вестеросе. Естественно, никакой алкоголь не мог заменить наслаждения от сокрушения так сильно ненавистного ему человека, иначе бастард Русе давно бы превратился в мерзкого пьяницу. Под истощенные крики Грейджоя, Рамси закончил орудовать лезвием, но на этот раз не торопился поглотить плоть. Держа её указательным и большим пальцем, он принялся размахивать частью Теона перед его же лицом, демонстрируя всю ничтожность наблюдателя. —Посмотри на себя. Этим ты стал. Довольно приятно осознавать, что меньше чем через час ты превратишься в живой труп, не так ли? И он улыбнулся, но улыбка эта не несла в себе ни доли доброжелательности. Этот человек был настроен довольно решительно, на этот раз он точно не остановится, и Грейджою пришлось наконец принять факт, вгоняющий в отчаяние. В последние минуты своей сознательной жизни необходимо раскаяться, ведь так? Открыв свой рот и обнажив зубы, потерявшие былую белизну вследствие поедания человеческой плоти, Болтон в очередной раз засунул кусок мяса внутрь и принялся тщательно его разжевывать, из-за чего часть крови брызгала во все стороны, попадая также и на лицо Теона. Голова кружилась не столько от боли, сколько от внутренних мыслей, раздирающих её изнутри. Теперь уже никто не вытащит его из этого адского места, а даже если и попытаются, то к тому времени в помощи Теон уже нуждаться не будет. Неужели именно так все и закончится? Он больше никогда не будет спать с девушками, он больше никогда не будет захватывать города, и отец уже никогда не признает его, как достойного наследника. Бейлон Грейджой вероятно плюнет на обезображенный труп, не соизволив разумно похоронить его. Он никогда не назовёт Теона своим сыном. Никогда. Никогда... Ужасное слово снова и снова звучало в голове, так что слушать его стало невыносимо. Нервы мужчины сдали, а на глазах выступили слезы. Он начал отчаянно кричать изо всех оставшихся сил, срывая и так осипший голос. Бесполезное занятие ни к чему не привело, так как Рамси совсем скоро запихал грязную ткань, когда-то бывшую одеждой, Теону в рот. —Заткнись. Никто больше не станет тебя слушать. Наблюдай молча за своей кончиной. Хоть и голос бастарда был совершенно ровен, но руки его слегка подрагивали, когда он брал излюбленное оружие в руки. Схватив пленника, все ещё немо скулящего, он резко вставил нож в кожу куда глубже, чем во все прошлые разы. Рамси, едва сдерживая себя, стал рассекать плоть с заметной ненавистью. Он, будто куда-то торопясь, крошил кожу неимоверно быстрыми движениями, двигаясь клинком по большому расстоянию туда-обратно, не задавая при этом жизненно важные органы. —Ничтожество. Ты заслужил это. Ты мне отвратителен! Изначально пытавшийся хоть как-то сопротивляться, Теон Грейджой окончательно сдался. К этому моменту последние его силы полностью иссякли, а рассудок покинул тело навсегда, так и не испытав истинного счастья за всю жизнь. Рамси Болтон ещё несколько минут размахивал ножом в припадке неистовой ярости, разрезая уже все, что попадалось ему на глаза, не ограничиваясь грязным телом бывшего человека. Когда же он смог относительно успокоиться, то узрел перед собой результаты своих безрассудных действий. Кровь растекалась по всему помещению, даже в самых дальних углах, также как и небольшие части плоти. Такая картина ничуть не затронула сердце бастарда, не заставила его испытывать вину, страх или какую-либо другую сильную эмоцию. Он не чувствовал ни радости, ни облегчения. Протерев рукавом запачканное лицо, мужчина удалился в коридоре, оставив тело Теона гнить в темном подвале.