Невозможны

      Запах сигарет Саша почувствовал ещё с порога и уже настраивался устроить брату хорошую взбучку. Олег неподвижно и молча стоял прямо на кухне, даже не на балконе, глядя в стену. Саша тоже застыл, смотрел на него, секунды тянулись мучительно долго, но выражение лица Олега не менялось. Он не был, как обычно после испытания, разгневанным, уставшим или скорбящим. Он просто был. Был на этой кухне. Да, он дышал, но выглядел безжизненным, словно марионетка, у которой перерезали ниточки.       Олег справлялся всё хуже и хуже. Нет, на испытаниях он выкладывался на полную, делал всё, что мог, а вот восстанавливался после этого тяжелее и тяжелее. Саша предлагал ему несколько вариантов, как бороться с пустотой и бессилием после использования своих способностей, Олег попробовал всё, но если Саше они помогали, ему — нет. Единственное, что Олег отказался проверять, — это ритуал единения, основанный на обновлении энергии за счёт партнёра.       Саша не мог описать ноющее чувство, которое терзало его изнутри, он надеялся, Олег перестанет упрямиться и найдёт кого-нибудь для ритуала, а сейчас понимал, что в собственной наивности винить не кого. С досадой покачав головой, он подошёл к брату. Машинально протянул руку и вытащил изо рта Олега тлеющую сигарету. Тот почему-то не стал её отбирать. Саша вцепился пальцами в воротничок рубашки брата и чуть притянул его к себе. — Ты когда-нибудь начнёшь меня слушать? Почему ты стоишь тут, а не лежишь в кровати с какой-нибудь блондинкой? — Я… Не могу, — было видно, что Олег с трудом выдавил из себя даже эту фразу. — Хорошо, не надо. Я могу, — Саша притянул брата вплотную к себе и склонился над ним, касаясь губами его скулы, целуя подбородок, кожу за ухом, от чего Олег вздрогнул и хотел отпрянуть, но Саша удержал его. — Думаешь не понимаю, что считаешь это слишком сокровенным для проведения с незнакомкой? Но ты не справляешься. И сейчас речь идёт уже не о победе, а о твоём здоровье и жизни. Думаю, довериться брату — не самый худший вариант. Мы должны попробовать, если есть шанс, что тебе станет легче.       Дождавшись от него напряжённого кивка, Саша разжал пальцы и коснулся руки Олега. Тот забрал сигарету, кинул её в раковину и на ватных ногах вышел в коридор. Оторвать глаза от него оказалось неожиданно трудно, однако в конце концов Саша всё-таки двинулся следом.       Олег опирался о тумбу у кровати, сжимая её край до побеления костяшек и судорожно дыша. Его душил очередной приступ острого беспричинного страха, скручивая внутренности. — Твоя упрямость тебя погубит, Олеж, — Саша касается спины брата, обхватывает другой рукой его поперёк груди, заставляя прижаться к себе, и целует его шею, чуть оттягивая воротник рубашки. — Как ты себе это представляешь? Это невозможно, — сердце бешено заколотилось, чуть не выскакивая из груди, Олег впивается пальцами в предплечье брата, и Саша чувствует, как его трясёт. — Постарайся не думать об этом. Я всё сделаю, — чужое горе острым лезвием вспарывало живот, двигаясь по кругу, шинкуя внутренности до тех пор, пока у Олега не перехватило дыхание. Он набрал полную грудь воздуха, резко повернулся в руках брата, уткнувшись носом в его шею, и на медленном выдохе принялся считать пульс.       Саша даже не шелохнулся. Олегу показалось, будто он прислонился к железобетонной опоре — надёжной, крепкой, непоколебимой. Он уже и не помнил, что это такое — чувствовать чью-то поддержку. Его захлестнул страх и одновременно ощущение невероятной свободы. Хотелось всецело отдать свою жизнь в Сашины руки, Он был уверен, что тот её сбережет.       Саша целует нежно, почти невесомо, явно испытывая неловкость, такую же как и Олег. Он не касается его губ, и Олег не понимает, хочет он, чтобы брат это сделал, или нет. Он не успевает заметить, как пуговицы на его рубашке оказываются полностью расстегнутыми, понимает это, только когда Сашин язык скользит по его ключицам, а руки, очерчивая лопатки, уверенно удерживают его тело, когда Саша наклоняется, вынуждая Олега упасть на кровать.       Со стыдом Олег чувствует лёгкое возбуждение и думает, что возможно это лучше, чем умереть в одиночестве, задыхаясь от страха и беспомощности. Но стоит ему краем глаза заметить, как Саша расстегивает свои джинсы, он снова испытывает страх и пытается сесть. Ладонь брата не позволяет ему этого сделать. — Мне лучше, — в этот момент Олег проклинал свой дрожащий голос, который заставил Сашу тяжело прикрыть глаза. — Лучше помоги снять с тебя штаны и закрой глаза. Ты же лучше меня понимаешь, что обманываешь себя, — Олег просто закрыл глаза, чуть приподняв бёдра, Саша намёк понял и благодарно улыбнулся.       Чужой страх и вина отступают на задний план, когда Олег пытается сконцентрироваться на физических ощущениях. Жарко, скользко и слишком много для одного рта или рук. Младший Шепс не мог определить, чем именно и как касается его старший брат, но именно мысль о том, кто сейчас ласкает его, не позволяла открыть глаза.       Сашины пальцы кольцом обхватывают член брата, несколько раз медленно скользят вверх-вниз, после чего он склоняется ниже, опаляя его влажную головку своим горячим дыханием и заставляя Олега подавиться собственным вздохом. — Саш? — Олег сжимает в руках простынь, пытаясь удержаться от того, чтобы не двигать бёдрами на встречу горячему рту.       Младший Шепс закусывает губу, чтобы не стонать в голос, но через секунду и вовсе задерживает дыхание, услышав… Стон? Всхлип? Тонкий, жалобный скулеж. Что угодно, но точно не такое готов был услышать Олег от брата, из-за чего он распахивает глаза, чуть приподнимая голову, — по его члену плотным кольцом скользят губы брата, одна его рука бездумно скользит по его торсу, а вторую он завёл за спину, оставляя Олегу лишь догадки того, что он ей делал… — Саш, пожалуйста, остановись, — Саша вздрогнул, словно от боли, и замер, посмотрев на брата. — Совсем не нравится? — Что? — Извини, но думаю, уже поздно отступать, — Саша тянется за ножом на тумбе, а затем перебирается выше, седлая бёдра Олега, и слишком заботливо поднимая его ладонь, — позволишь закончить? — Ты… Ты действительно переживаешь по поводу того, что мне не нравится? — выпалил Олег и почти сразу пожалел об этом, увидев, какая мука отразилась на лице брата. — Извини, — Саша мотнул головой, словно отгоняя от себя ненужные мысли, и слишком резко сделал порезы на больших пальцах Олега и своём, соединяя их после и чуть опускаясь вниз.       Олег не может сдержать стона, когда снова слышит Сашин скулёж и только после этого понимает, что тот полностью опустился на его член. — Черт, Саша! — Младший Шепс впивается пальцами в бёдра одними губами читающего слова ритуала старшего брата, пытаясь остановить его, когда тот чуть качаясь, хотел приподняться, — тебе же больно! — Саша заканчивает читать и открывает глаза с удивлением глядя, на ошарашенное лицо Олега. — Я знаю, что делаю. Я знал, на что иду, когда сказал, что помогу тебе. Знал, чего нам это может стоить и как далеко придётся зайти. Понимаешь? Тебе не нужно переживать. Позволишь? — Саша наклоняется, обхватывая ладонями лицо брата, и Олег сглатывает и поспешно кивает, понимая, что тот собрался делать, — расслабься, я покажу.       И Саша показал. Или точнее — позволил почувствовать, что с ним сейчас происходит. Слишком откровенно, слишком сильно, так много эмоций. Это было похоже на несбыточную мечту, пугающую и прекрасную одновременно, которая неожиданно начала воплощаться в жизнь. Олег снова забыл, как дышать. Саше это… нравилось? Каждое движение его бёдер сопровождалось кратким всхлипом, и только сейчас Олег понял, что это не от боли.       Сердце у него колотилось так бешено, что должно было оставить синяки на лёгких. Каждый вдох резал глотку, точно лезвие. Оставшихся сил хватало лишь на то, чтобы поддаться вперёд и впиться в губы Саши. Сильно, отчаянно, благодарно. Сейчас он уверен, что хотел этого, хотел, чтобы Саша поцеловал его раньше.       Губы будоражат, ласкают, манят, проникают нежно и глубоко, оставляя после себя такой знакомый горьковатый вкус сигарет. Уже нет ощущения, что он переступил чёрту, что нельзя было этого делать. Губы Олега кажутся такими родными, будто всю жизнь их знал, целовал, всё было именно так, как и должно быть. Мысли путанно проносятся в голове со скоростью света, вскоре смешиваясь, превращаясь в туман. Хотелось только одного — больше, сильнее, теснее.       От хлюпающего звука, с которым Саша опускался на его член, по венам растекалась какая-то тёмная, возбуждающая энергия. Олег прикрывает глаза, сминая ладонями упругие ягодицы брата, позволяя двигаться в нужном ему темпе. Саша стонет вслух. Один раз, второй. Стоны сменяются всхлипываниями, он сбивается с ритма, сильнее впиваясь ногтями в грудь Олега, и, крепко сжав руки на бёдрах брата, Олег сам начинает двигать бёдрами, вколачиваясь в его тело. Задыхается от сладкого возбуждения, витавшего между ними, упивается им, словно разучился дышать по-другому, но по-другому и не хотелось.       С чувственно приоткрытых губ Саши взгляд Олега скользит по его торсу, плоской груди, впалому животу, слишком сильно выступающим рёбрам и замирает, наткнувшись на покачивающийся член брата. Длинными пальцами ведёт пылающую дорожку от шеи Саши, по его животу и, отбросив остатки сомнений, уверенно обхватывает его член.       Тело старшего Шепса словно только этого и ждало, реагируя мгновенно. Сашу пробивает крупная дрожь, и он практически полностью ложится на грудь брата, впиваясь ногтями в его обнаженные плечи, сжимая Олега внутри сильней, чем раньше, побуждая его ускорить темп, хотя казалось бы быстрее невозможно, и через несколько секунд обессиленно откинуться на подушку.       Олег разжимает пальцы на бёдрах брата и закрывает глаза, и целуя его в волосы. — Саш? — Шёпотом зовёт Олег, и Саша неохотно ерзает, снова садясь на бёдрах младшего брата. — Замолчи, — кладёт ладонь на его грудь и прикрывает глаза, Олег позволяет ему проникнуть в свои мысли, сам открывает свой разум, впуская Сашу, — обязательно повторим, раз тебе на столько лучше. Саша усмехается и заваливается на бок рядом с всё ещё совершенно потрясенным Олегом. «Повторим? Да, было бы славно» — Олег улыбается, притягивая брата ближе.