Человек в зелёной рубашке

Вокруг довольно темно, и только тусклый свет из окна позволяет разглядеть того, кто стоит неподалёку. Поэт и без того обладает весьма бледной кожей, а лунный отблеск на ней добавляет какой-то неестественной белизны. Сейчас он выглядит как никогда печально и тревожно, можно даже сказать, болезненно. Ты не спешишь подходить к нему, а наблюдаешь издалека. Руки мужчины сложены за спиной, и потому сейчас он стоит максимально ровно и прямо. Хотя видно, что Поэт ужасно устал, но он все равно продолжает лишь сильнее выпрямлять спину. Знает, что ты наблюдаешь. Перед другими ему не хотелось показаться тем ранимым и одиноким ребёнком, которым он был внутри. Для всех и каждого он — идеальный джентльмен в безупречно выглаженной зелёной рубашке, который способен двумя строчками заставить сделать кого угодно что угодно. Кстати о рубашке, сейчас этот предмет гардероба был сильно измят, края торчали из штанов, а пуговицы были расстёгнуты так небрежно, что казалось, он пытался просто оторвать их. Видно, образ, который Поэт выдумал сам себе, в буквальном смысле душил его, не давая вздохнуть в полной мере. И только сейчас, в этой привычной и тихой атмосфере, он мог хоть ненадолго стать самим собой. Стать слабым и настоящим. Вот только ты испортила его план немного поразмышлять, за что будешь жестоко наказана самым тяжёлым в мире взглядом, если издашь хоть звук. Поэтому ты молчишь. Ловишь глазами каждое его движение, каждое подрагивание плеч и пальцев, что из-за темноты довольно нелегко, но молчишь. Это был единственный способ узнать его поближе, так как о себе Поэт говорить не любит. Тем более с малознакомыми людьми. Да, знакомы вы с ним где-то 2-3 недели. Слишком короткий срок для таких скрытных людей, как он. Но что-то в этом мужчине привлекло твоё внимание, и тебе захотелось узнать, что творится у него в голове. Однако ты знала, что он откроется тебе далёко не сразу, если вообще откроется, (чего ещё ждать от человека, который даже имя своё не хочет называть?). Но ты была готова к этому. Узнавать человека постепенно даже интереснее. Будто читаешь увлекательную книгу, которая с каждой страницей затягивает ещё больше. Надо сказать, что небольшое продвижение в ваших взаимоотношения всё же было. Хотя бы то, что ты сейчас стоишь здесь, а не за дверью или вообще на улице. Вряд ли он всем подряд позволяет вот так просто пялиться на себя. Ты, конечно, не любила делать поспешных выводов, но улыбка от мысли, что он понемногу начинает доверять тебе, сама собой появлялась на лице. Поэт то и дело бросает взгляд через плечо на тебя. Непонятно, зачем. Ты, конечно, не помнишь, чтобы он сам разрешал тебе остаться здесь, но ведь и не стал возражать. Тогда почему он не продолжает спокойно стоять и смотреть в окно? Ждёт когда уйдёшь? Или наоборот? Ты не знала, сколько стоишь здесь, сколько он стоит здесь, но ноги у тебя уже начинают болеть из-за отсутствия движения. Ты могла бы сейчас просто уйти и всё. Тебя вообще никто не держал, но ты упорно продолжаешь стоять, сама не понимая, почему. Может, взгляд оторвать не можешь? Или чувствуешь, что если уйдёшь, то он натворит какую-нибудь глупость? Скорее всего, второе. «Многовато на себя берёшь. Ты пока что для него никто», думаешь ты и сама же с этим соглашаешься. Ты явно не та, кто должна спасать его от необдуманных поступков и поддерживать. Явно не та, кого он хочет видеть рядом. Явно не та, кто ему нужен. Но, может быть, это всего лишь вопрос времени? Поэт и сам уже начинает уставать. Чужой пристальный взгляд на спине всё больше напрягает, а позвоночник, кажется, через секунду хрустнет и сломается пополам. Мужчина устало выдыхает и садится на кресло рядом. Ставит руку на подлокотник и закрывает ладонью лицо, потирая пальцами прикрытые веки. Всё, сил больше не осталось. Никаких сил. Устали даже глаза. И в этот момент ты, наконец решив заявить о своём присутствии, тихо спрашиваешь: –Устал? — твой голос хриплый и тоже уставший, а оттого звучит ещё тише, чем ты планировала. Поэт не двинулся с места. Тебе даже показалось, что он просто не услышал, и ты уже успела обрадоваться, но мужчина неожиданно отвечает: — Настолько, что не готов об этом говорить — Поэт частенько говорил, можно даже сказать, общался со всеми длинными и замысловатыми предложениями, суть которых лично ты теряла уже на середине, пытаясь понять его бесконечные метафоры. Ему это очень нравилось, однако если Поэт не готов говорить длинными предложениями, то значит, он действительно очень сильно устал. Наверное, на этом «диалог» можно было смело назвать неудачным и завершить, но ты почему-то решила не останавливаться: — Не ранен? — да уж, после сегодняшнего случая в музее это был самый очевидный вопрос. Ты прекрасно видела, как он спрыгнул с крыши, и вообще не была уверена, что он выжил. Но, видно, Поэт умирать не намерен, так что он благополучно приземлился и убежал в неизвестном направлении. Каким чудом вы с Кризалисом нашли его, ты сама до сих пор не понимала. Следы на снегу давно замело, и вам пришлось чуть ли не по запаху искать его. А он всё это время стоял здесь и смотрел в окно, как ни в чём не бывало. Возможно, и вас в окне видел, но опять же, ничего не сделал. Иногда ты просто поражалась уровню его безразличия. — Слегка, — Поэт проводит тонкими пальцами по руке и тут же убирает их. И только сейчас ты заметила, что рукав его рубашки на левой руке стал немного красным. Ты, наконец, двигаешься со своего места и делаешь пару шагов к нему. — Можно…я посмотрю? — Поэт замирает и недоумённо смотрит на тебя. Он действительно был удивлён, что кто-то хочет позаботиться о нём. Мужчина долго думает, вглядываясь тебе в глаза, а после неуверенно кивает. Ты подошла к нему ещё ближе и максимально аккуратно взяла его руку в свою. Ты отодвинула рукав рубашки, который, как оказалось, был насквозь пропитан кровью, и посмотрела на его запястье. Бледную кожу почти вдоль всей руки рассекала царапина. Кровь уже не текла из неё, но выглядит это очень больно, так что ты невольно поджимаешь губы. — Страшно выглядит, не так ли? — ты поднимаешь взгляд на Поэта. Он смотрит на свою рану и улыбается. Этот человек, пожалуй, был самым странным из всех, кого ты когда-либо знала. Почему он вообще улыбается именно сейчас? В ответ на его вопрос ты кивнула. — Но, тем не менее, это необходимо. Шрамы — важная часть существования. В каждом шраме, в каждом ушибе или даже маленькой царапине есть целый эпизод нашей жизни, из которого мы извлекли урок — он ненадолго замолчал — Шрамы помогают лучше понять людей и чего от них ждать… — он проговаривает всё это медленно, будто рассказывая очередной стих, и очень тихо, почти шёпотом, так, что ты даже непроизвольно наклонилась ближе к нему, чтобы услышать. И только когда Поэт замолкает и с интересом начинает рассматривать твоё лицо, ты понимаешь, насколько близко находишься. Ты поспешила выпрямиться и немного кашлянула, чтобы скрыть не пойми откуда взявшееся смущение. Вспомнив о том, что до сих пор держишь его руку в своей, недовольно спрашиваешь: — Здесь есть аптечка? — ты осматриваешься по сторонам, но, к сожалению, в комнате слишком темно, чтобы разглядеть хоть что-то. Ты нахмурила брови и прищурила глаза, но это не особо помогло. Поэт пожал плечами. — так, ладно. Нужна какая-нибудь ткань. — Ты долго осматривала всё, на что попадал свет из окна и пыталась найти хоть что-то нужное, но ткани нигде не было. Тогда ты перевела взгляд на своё платье, точнее на то, что от него осталось. Подол сгорел где-то до уровня колен, по всему платью были прожжённые дырки и грязь. Только рукава были более менее в нормальном состоянии. Ты остановила свой выбор именно на них, отрывая кусок ткани от рукава на правой руке. Рвётся ткань очень легко, видно, местами всё же успела обгореть. Так или иначе, тебе не важно. Этому платью всё равно уже место только на помойке, так что ты не особо расстроилась, что пришлось испортить любимый наряд. Ты аккуратно перевязываешь руку Поэта, насколько хватило ткани. Мужчина, который до этого смотрел в окно и не обращал внимание на манипуляции с его рукой, наконец, взглянул на твою работу и искренне удивился. — Это зачем? — он смотрит то на тебя, то на свою руку, которую, к слову, ты нехотя выпустила из своей. — Чтобы снова кровь не пошла. — на этот раз ты говоришь уверенно, поэтому мужчина не стал спорить. Вместо споров он решает отблагодарить тебя и неожиданно берёт твою руку в свою. Поэт аккуратно, почти невесомо согревает поцелуем сухих губ тыльную сторону твоей ледяной ладони и улыбается, глядя тебе в глаза: — Благодарю, милая леди — вот уже второй раз за один вечер тебя заставили смущаться. Вроде бы взрослая девушка, а ведёшь себя как ребёнок. Ты была зла на саму себя. Поэт заметил твою реакцию и всё же отпустил твою руку, хотя очень не хотел этого. Видно, ему понравились робкие прикосновения твоих холодных пальцев. Но, скорее всего, этого он не скажет вслух. Позже ты где-то находишь себе стул, и вы просто молча сидите. Тебе казалось, что Поэт не любитель тишины и ему больше нравится заполнять её разговорами, но сегодняшний вечер доказал обратное. Наверное, даже поэтам и писателем иногда необходимо просто помолчать. Никто ничего не говорит. Вы смотрите в окно. Каждый размышляет о своём, будто бы находится в комнате один. Поэт больше не был напряжён твоим присутствием, когда понял, что ты молчишь и не мешаешь. Ему, наоборот, казалось даже нравится, что ты здесь. И только один раз за всё последующее время Поэт заговорил. Его слова были неоднозначными и странными, наполненные непонятной загадочностью, так как говорил он очень тихо, возможно, даже самому себе. Хотелось верить, что он говорит про конкретного человека, но мужчина, скорее всего, просто процитировал кого-то: — Когда от лунного света устают глаза, Когда их взгляды, жесты, речи спутывают, как лоза, И сердце разрывается на тысячи частей. Мне нужно просто отдохнуть. И я опять иду к тебе… — Но Поэт целиком и полностью сам сочинил этот стих, причём только что. Однако это ты уже вряд ли когда-либо узнаешь…