Индивидуальная стратегия выживания

Солнце слепит глаза. Оно каким то, неимоверным образом пробивается сквозь толщу облаков и греет бледное лицо. Она перебирает ногами,наступая в не очень глубокие сугробы с каким то слишком рыхлым снегом. Недавно был обстрел,не в районе школы,но детей все равно спрятали в подвал. Все строем шагали по узким змейкам лестниц, практически слаженно и устало. Второй раз за день. В подвале сырой бетонный потолок,если обстрел затягивался надолго то на нем выступали капли концерта дыхания,пары десятков детей. Кто то из младших классов обязательно будет плакать и учительницы будут прижимать детей к себе,напуганных,холодных и голодных,иногда даже одиноких. Порой здесь,сидя на тонких жердях скамеек или прямо на промерзшем полу продолжают урок,обычно литературу,одну для всех, под тусклой лампой под потолком,которая отдает желтизной и сипло скрипит от очередного удара снаряда о землю. Галина Васильевна,добрейшая женщина,которая ещё жила при царе,так волшебно читает,с огоньком в глазах,бегает по строчкам заставляя затаить дыхание, что бы не пропустить какого-то сюжетного поворота или её интонации. Мы бы без неё погибли. Трижды,в подвале проводилась математика,правда Рита сидела как обычно молча,вжав лицо в длинные рукава пальто,слушая чуть хриплый голос южного математика,которого на днях забрали на фронт. Он прекрасно знал что она не будет отвечать в слух, может быть напишет на отрывке бумаги или там, на верху,выведет оставшейся рукой на черной доске оставшимся кусочком мела. Он знал,и не просил ничего больше чем тетрадь с ровным подчерком раз в неделю. Она поднимает глаза на дом в котором провела всё детство и часть отрочества. Во Круг дома ходят люди, слишком рассеянные и растерянные. Девушка качает головой, кажется,это всё бред, было конечно слышно что обстрел был в районе дома,но верить что снаряд попал именно в дом. Её хватают за плечо,и даже через пальто она чувствует это прикосновение слишком отчётливо,чувствует нежность прикосновения - Рита - Она оборачивается и видит дежурную по дому, ласковую милую женщину,которая живет на три пролета ниже её. Девушка слабо улыбается и чуть кивает головой,как бы спрашивая,что случилось,тёть Люб? Она не говорит уже давно,ещё с осени сорок первого,с ноября,тогда она попала под ливень,когда ходила за карточкими,и слегла,воспаление смогли вылечить а говорить было всё так же больно. - Рит,давай ка ко мне сходим,я чаем тебя напою,карточку на сахар недавно получила....-Девушка отступает. Зачем ей это делать? Зачем её кормить? В голове возникает глупая,невозможная,ужасная мысль.Мама. - Рита стой,тебе туда нельзя,слышишь? -кричит в женщина,когда она вырывает руки из её нежных и бережных тисков. Она бежит по крохотному дворику,бежит от невесть каких сил,которые каким то образом зараждаются в груди и теплом расплываются по телу. Дёргает большую деревянную ручку парадной,которая привинчинна двумя толстыми саморезами к массивной двери и тянет на себя,открывая проход во внутрь. В парадной темной, пахнет известкой. Она сыпется с потолка маленькими белыми облаками в пролетах лестниц,напоминая снег. Чем выше,тем больше этих облачков которые засидают в носу,чем выше к звездам,тем меньше надежды. Дверь в квартиру открыта. Мама не любит, когда Рита, идя по утру в школу, забывает прикрыть дверь, слишком холодно на улице и этот холод пронизывает обклеенные старыми обоями стены. Кто не закрыл дверь? Мама наверное сильно замёрзла.Главное что бы не заболела....Она дёргает латунную ручку на себя,открывая перед собой дверь. В нос не проникает нежный запах канифоли,которой мама натирала смычок что бы он "Звучал". Больше не пахнет сосной. Пахнет гарелым,молотым кирпичом и известкой. За стеной прихожей, ничего не видно,как специально её поставили здесь что бы что то укрыть от глаз. Рита делает последний рывок,преодолевая это проклятую стену и падает на колени. Дверь,когда она выходила из дома была закрыта на три оборота ключа,хлипкие затворы замка попросту вышибло ударной волной. Снаряд попал прямо в её квартиру,в широкое окно, около которого обычно ходила мама, тщательно натирая смычок канифолью. Под завалом из ломанного кирпича и битого стекла лежала мама ....Мама! Она срывается на крик,который с болью,разрывая горло вырывается,неся за собой самое обычное и самое важное слово в жизни человека "Мама",долгие гласные врезаются в мёртвые стены и помучённый разум. В горле застревает очередное слово,не даёт ему выйти наружу что то такое, что режет всё с жгучей болью. Она тянет руки к ней,руки дрожат от страха и какой то надежды,вдруг жива? Вдруг спасалась? Перед глазами всё плывёт,будто в простыне,в ушах звенит так сильно что не слышно даже собственного дыхание. Только гулкое сердцебиение отдаётся в висках. Тук тук.Тук тук. Сквозь звон всплывает голос матери,чуть хрипловатый от недавней болезни. "Если что то со мной случиться, иди в консерваторию,ко мне на работу,на первом этаже,слева после охранника,будут высокие двери,там Сергей Иванович,ты его знаешь,он поможет,ты главное приди" Точно. Сергей Иванович,поможет,спасёт. Она встаёт,колени саднят и предательски дрожат. Подожди немного,я сейчас его приведу. Мысленно шепчет она,шевеля припухшими губами и выбегает из квартиры. Перепрыгивая сразу через четыре а парой и все пять ступеней,падает на площадках между ними,но вновь встаёт,утирая слёзы рукавом. Он точно поможет. И всё снова станет как раньше. Точно. Рита врезается плечом в дверь,та со скипом поддается напору и открывается. Она падает на колени,они ноют,но боль кажется не значимой,не такой сильной. Девушка утирает лицо,холодной тканью рукава,размазывая слезы по раскрасневшему лицу,щеки начинает щипать, наверное попало в трещины на лице,которые появились из за сильного мороза. Девушка вбегает из кругового дворика,сильнее стягивая вырез пальто, что бы сильный ветер с морозом,проникал в тело не так быстро. Город словно в анабиозе,полусонный,полуживой. По улицам бродят еле живые люди,тягая за собой санки,иногда вещи из разбомбленных квартир,иногда родственников или знакомых,порой совершенно незнакомых людей,которых нужно было дотащить до кладбища или до детского сада, в который попала бомба ещё в начале войны,их свозили туда потому что до прихода советской власти там была церковь.Война ломает людей,их принципы,убеждения и души. Боковым зрением она успевает заместить как какой то мужчина падает,лицом в снег,не отпуская из окаменевших пальцев тонкой верёвочки которая привязана к санкам. Там,на тонких,облезших досточках лежит сверток. Лучше не задумываясь бежать дальше,не представлять маленькое тельце ребенка,которое мать сегодня утром зашила в простыню и погрузила на санки,что бы муж отвёз его в последний путь. Наверное уже не довезут,только если дворники не подвезут. В далеке,в дымке,виден край консерватории, спасение,он точно поможет,так она сказала. Сил почти не остаётся,в глазах темнеет в такт ударов сердца, нужно идти, иди дальше. Повторяя в голове, делая шаг за шагом, совершенно не смотря по сторонам,только вперёд. Мир резко идет под откос,тянется в низ,смазываясь в глазах. В ладонях появляется боль. Она успела выставить руки вперёд,автоматически протянув их вперёд на встречу снегу. Рита отрывает взгляд от крыши консерватории и смотрит назад,на то,что так бесцеремонно её остановило. Под ногами что то не очень похожее на снег,не такой рыхлый,да даже не похоже на промерзший сугроб. Она споткнулась об кого то. Главное не смотреть об кого,иначе кошмаров будет ещё больше. Странно,но даже в те ночи,когда она засыпала,прижавшись щекой к стене бомбоубежища,ей снились сны.Мозг наверное так скрашивал ужасные,холодные серые будни,красочными картинками,которые обычно заканчивались либо воем сирены,либо мертвецами с широко открытыми глазами,с застывшим в никуда взглядом,которых однажды везли на телеге под окнами её дома. В руках появляется снег,она сжала руки и оперевшись на костяшки пальцев вновь встала. Люди не оборачивались на неё,возможно,пролежи она подольше,к ней подошёл бы кто нибудь,может даже поднял,но это бы заняло много времени. А его у неё нет. Мама же ждёт. Наверное милиционеры думают что она что то украла,или то что она вражеский наводчик. Стены консерватории высокие,резные,от них захватывает дух. Нет,конечно нет,в Ленинграде были и более красивые,высокие и величественные здания,но именно от этого веяло теплом и домом. В детские годы,она провела тут много времени,обшарила многие кабинеты в поисках какой нибудь очередной интересности,и было совершенно плевать что это будет,коробка со старыми пожелтевшими нотынми тетрадями,огромный зал,полностью заставленный инструментами или буфет в котором всегда пахло смародиной.Чёрной. Двери оказывается непосильны ей. Слишком высокие,широкие и тяжёлые. Там наверное тепло. От этой мыли снова появляется силы,наверное последние,но и их уже будет достаточно,он рядом,он поможет. Дверь открывается,совсем чуть чуть,образуя тонкую щёлку в которую она юркает,задевая косяк рукавом. В лицо ударяет тепло,его совсем немного,едва ли больше чем на улице,но эта разница температур кажется такой большой. За небольшим дубовым столом,сидит местный охранник,одноногий пожилой человек,бывший часовщик,который посадил зрение в своё время,он приветливо кивает,чуть прикрывая глаза за шторами век,на лице появляется ещё больше морщин - Здравствуй дочка,твоя мама сегодня на работу не пришла - Рита качает головой,быстро прижимая руку к груди и резко откидывает её вперед,ему за спину,мол пропусти,пожалуйста - Аааа- лукаво тянет старик,почёсывая затылок - Ты к "профессору"?-"Профессор",так многие его здесь звали,потому что он был умным и мудрым человеком. Она кивает головой несколько раз,пытаясь привести дыхание в порядок и рассмотреть помещение,в глазах до сих пор было темно и всё плыло,как в кастрюле с манной кашей - Ну беги,беги,он у себя - Она благодарно прикрывает глаза,чуть наклоняя голову вперёд,спасибо,большое вам спасибо.Большое человеческое. Она шагает,тяжело наступая на пятки,опираясь на них всем весом. Каждый шаг отдается эхом,отражаясь от высоких потолков.Три двери на право,одна на лево и всё. Она на месте. Очередная высоченная дверь,их что то совсем много,словно это куски безжизненной древесины хотят её остановить,специально появляются у неё на пути. Она тянет на себя ручку двери которая непривычно не обжигает кусачим холодом и открывает дверь нараспашку. - Да да,что такое?- он стоит практически у самых дверей,медленно расхаживая по сторонам,наверное о чём то думает,сейчас он должен организовать очередную программу для радио. В самом начале люди воротились от музыки,просили выключить,она их раздражала. Говорили что мол,жить плохо,так ещё и шарманка на фоне. А потом как то привыкли,стали слушать и слышать,стали просить включать. Всех музыкантов,которых не забрали на фронт,послали работать на радио. Играли и пели всё что угодно,начиная от мировой классики и заканчивая народными песнями. Походило всё что угодно,лишь бы перебить тот гул сирен,которые объявляли тревогу,лишь бы убить в голове этот монотонный,бесполый голос который безразлично твердил воздушная тревога,а потом сменялся долгим протяжным гудком,который постепенно смолкал и в тот же момент,когда вроде бы должен был замолкнуть,наростал с новой силой,через пару минут к этой какофонии звуков прибавлялись шум немецких самолетов,их громкими двигателями которые резали уши и через пару мгновений после появления самолётов,все звуки разбавляли далёкие и близкие взрывы. Однажды около школы,упал снаряд,совсем близко,в ушах звенело ещё пару дней - Рита? Что такое,девочка,что случилось?- удивлённо спрашивает мужчина,успевая руками ухватить её за плечи,заглянуть в красные от слез глаза.Она вырывается и бежит к его письменному столу,с горой бумаг,и крохотным огарком свечи,который он обязательно зажжёт,но позже,когда совсем потемнеет что нельзя будет разобрать совсем ничего,даже если склонится слишком близко. Не разбирая на чём,и чём, она пишет ,дрожащими,покрасневшими руками,кривым размашистым подчерком слова. Склоняясь над столом,пишет и пишет,чуть подрагивая,короткие волосы сильно лезут в лицо,в голубые глаза,но она не обращает на них внимания. Мужчина грузно подходит рядом,чуть поджимая губы. Она пишет аккуртат на том листке,что стал причиной его бессониц. Плевать,если это что то очень важное,то это просто огрызок,разлинованной бумаги,с кляксами нот. Он наклоняется ближе,когда Рита чуть убирает плечо что бы он смог хоть что нибудь разобрать,хоть немного. Косой подчерк,тяжело разобрать,но он старается. Очень. Из под тупого карандаша вылазит слово "Мама" - С ней что то случилось?- спрашивает он,тихим голосом и проводит широкой рукой по её спине. Она кивает головой,поднимая на него ошарашенный,почти безумный взгляд - Что с ней?- она снова склоняется над листком,резко дергая запястьем. "Немцы.Бомба.Помогите ей. Помогите. помгитепомогитепомогите" на пожелтевшую бумагу,пролетев небольшой путь,падает пару капелек слезинок,выпадая прямо из широко открытых глаз.Наверное,если она ещё сильнее сожмёт карандаш,то он треснет,трещинка пойдет по середине каркаса,дойдет до самого конца,открывая спрятанный внутри грифель. Треснет как орех. Он отстраняет её от стола,бережно вынимая из рук карандаш. Наверное он понял! Да,да,понял! Он сейчас ей точно поможет! Точно же? - Рита...Рита,милая,дорогая,послушай меня,послушай- карандаш падет на паркетный пол,тихо звеня,он катиться до ножки стола и встретив преграду,останавливается. Мужчина берёт её острое личико в широкие руки,с мозолями на пальцах левой руки. Она его сильно ниже и сейчас,кажется ещё меньше,как в детстве - Если я всё правильно понял,то ей уже не помочь....понимаешь?Ты не раненна? Ты что,бежала сюда?- Она снова отшатывается от него и мотает головой,так что она начинает кружится. Рита хватает его за рукав кофты и тащит к двери.Давай,ну давай же! Вы должны ей помочь! - Рита,Рита ради Бога,успокойся - шепчет он,наверное хочет вразумить. Что то объяснить. Что то глупое и неправильное. Она крепче сжимает ткань на его руках,из последних сил таща его в двери. - Ладно,ладно,хорошо,я пойду за тобой,слышишь? Пойду. Дай только одеться,там холодно-Горит он,и через пару секунд,когда она осознаёт то что он сказал,она отпускает его и делает шаг назад. Закрывает глаза. В висках снова тот же стук,как был в квартире.Тук тук.Тук тук. Она распахивает глаза и наблюдает за тем как мужчина тяжело натягивает на руки,пальто,на голову,ушанку с меховой подкладкой.Перчатки он натягивает,когда они шагают по коридору,он шагает очень медленно,что бы сберечь силы которых и так оставалось мало. Он выходил только иногда,когда выдавали карточки на хлеб,в свою квартиру он не ходил давно,даже не знал,стоит она ещё или уже нет. Он не ходил домой,наверное из за холода, да и тут его всё устраивало,было не очень холодно,а спать они с охранником спускались в подвал,где оборудовали небольшую буржуйку во кург которой сделали подобие кроватей. Спать в окружении пары десятков инструментов,которые уже вряд ли когда нибудь запоют своими голосами под пальцами виртуозов или новичков,было спокойно,даже не страшно было умирать. Он ни раз звал к ним жить многих музыкантов,но они все отказывались,совершенно разным причинам,мать Риты,тоже была приглашена,к ним,но она не согласилась,сославшись на то,что квартиру отдавать не хочет,что если муж вернётся то сможет их найти. Глупо,по детски наивно что хочется кричать,рвать и плеваться. Он очень любил её семью,её мать,Риту. Очень,очень хотел их сохранить,но видимо не сумел. По крайней мере мать. Теперь идти тяжело,всё так же хочется бежать,преодолеть эти пару сотен метров за пару минут,но она больше не может. Кажется,что ещё чуть чуть,и она упадёт,лицом в снег,как тот мужчина с санками. Он берет её под руку,сгибая свою в локте,так идти действительно легче,когда можешь на кого нибудь опереться,отдать часть ноши и легко вздохнуть,холодный воздух. Но Рита не может,сделать это так же как когда то летом,не выходит. К дому они подходят,преодолев эти несчастные метры,через неприличное количество времени,она всё так же рыдает,тащит за собой но уже не так сильно. В дворике,кольце зажатом внутри домов,уже ходят солдаты,перетаскивают на носилках раненых,мертвых,которые лежат не под завалами,они уносили на грузовик,а некоторых на телеги к дворникам. В этой суматохе,Рита замечает тётю Любу и прячет нос в шарф,ещё глубже,что бы она не заметила - Что то случилось,Рита?-Спрашивает мужчина,чуть при отпуская её,она пользуется этим моментом и обгоняет его,всего на пару небольших шагов,но обгоняет и мотает головой по сторонам,отрицая. Нет,пусть он будет думать что всё хорошо,тогда он быстрее поможет маме.Правда же? На третьей ступеньке,второго этажа,она оступается и хватается ручками за перила. Наверное если она сейчас бы всё таки упала,то скорее всего,сломала бы ногу,или ноги,а может,если бы не повезло,сломала позвоночник и тогда мама бы точно осталась одна. Дверь всё так же открыта,она осталась именно в том же положении,в котором её оставила Рита,настежь открытую. Белых облачков уже меньше,и запаха штукатурки тоже,хоть его остатки режут нос. Они заходят в квартиру,она всё так же впереди,он идёт следом или просто медленно,что бы не тратить остаток сил. Когда он преодолевает ту стену,которая преграждала весь обзор из коридора,он долго смотрит на стену,на её остаток. Стоит и молчит. Да чего же он молчит? Совсем не понимает что должен сделать?Он должен помочь!Она так сказала!Слышишь?! - Рита....Рита,если хочешь....если хочешь,мы можем её похоронить,на кладбище... рядом с её отцом...это всё что для неё можно сделать....теперь- тихо добавляет он и смотрит за тем как она медленно опускается на колени. Крошка дробленного кирпича,наверняка врежется в ткань её колгот и вряд ли быстро отстирать. Голубые глаза,снова закрывает пелена из слез,они обволакивают мир вокруг,как будто пеленой. Она склоняется к паркетному полу,так что кончики волос касаются пыльной поверхности и начинает плакать.Только сейчас осознавая что произошло на самом деле. И что имела в виду мама,когда говорила что он поможет. Так он поможет...ну конечно...так... - Рита -он касается её спины,как то неловко,смущённо - Рита вставай,давай же,разве ты хочешь простудиться ?- Да. Хочет. Крепко замерзнуть,получить воспаление легких,слечь на кровать и умереть,что бы не быть одной. Мира больше нет. Нет смысла просыпаться,что бы ходить за водой. Нет смысла искать то,что они сегодня будут сжигать в буржуйке,что бы согреться, ночью прижавшись друг к дружке. Нет смысла будить её при воздушной тревоге и помогать спускаться в подвал. Нет смысла хранить в кармашках баночки канифоли. Нет смысла.Нет смысла.Его больше нет.Он умер под этими завалами. Но она кивает головой,мол нет,не хочу заболеть и встаёт с пола. В квартиру откуда то набежали люди,в военной форме,начали разбирать кирпичи,ошмётки мебели,постепенно откапывая её тело. Сергей Иванович,становится у стены,прислоняясь спиной к холодному бетону и прижимая к себе Риту,которая молча вздрагивает,иногда хлюпая носом,сжимая руки на его плечах,зарываясь носом глубже в складки пальто.