***
Элизабет была чудо, как хороша. В этой соломенной шляпке, подвязанной на атласную ленту, с охапкой сирени, которую она бережно прижала к груди, стремясь спрятаться от ливня в саду Незерфилда, Дарси она казалась если не ангелом, то явно той, кто способна растормошить его душевный покой и разбудить бурю чувств, которая отдается жжением в груди. Было неправильно, ужасно преступно, видеть непроходящую грусть в ее взгляде, который иногда удавалось поймать. Дарси видел ее все чаще задумчивой и все реже смешливой – она отрешенно смотрела в стену, сидя на диване в гостиной Незерфилда, одиноко прогуливалась в саду, нарочно отставая от компании своей сестры и Бингли, и у Фицуильяма никогда не хватало смелости, чтобы догнать ее и разузнать причины этой въевшейся грусти. Она задумчиво перебирала лепестки пионов, стоящих в вазе, смотрела в книгу, но Дарси знал и видел, что мисс Беннет едва ли понимала прочитанные слова. Ее тоска ощущалась как своя собственная, и иной раз так сильно хотелось утешить ее, рассмешить, шуткой ли или своей персоной, чтобы хоть на секунду искринки радости вернулись в ее взгляд. Но каждый раз он осмеливался лишь на безукоризненную вежливость и ни капли больше. В конце концов, кто он такой, чтобы пытаться залезть в чужую душу. Сначала Дарси полагал, что виной тому возможная будущая помолвка между Бингли и старшей мисс Беннет, и печаль во взгляде – лишь тоска по любимой сестре, с которой вскоре предстоит расстаться. Однако каждый раз, когда Элизабет смотрела на Джейн, ее взгляд снова излучал свет, тот самый, что так привлек его к ней. Дарси искал причину ее грусти в мужчинах – что может больше расстроить девушку, чем пренебрежение симпатичного ей юноши? На ум приходил только Уикхем, который в последнее время сблизился с семейством Беннетов, и, о горе ему, кажется, действительно стал объектом симпатии мисс Элизабет. Она так отчаянно защищала Уикхема перед ним во время их танца, что ему следовало бы давно распознать, что за этим заступничеством стоит нечто большее, нежели простое стремление добиться «справедливости». Уикхем теперь кружил вокруг некой мисс Кинг, дочери местного судьи, за которой имелось богатое приданое. Если именно это и стало причиной печали, объявшей мисс Беннет, Дарси хотелось изобличить этого подлеца, чтобы Элизабет больше ни секунды не печалилась о том, как с ней поступили. Однако вскоре правда всплыла наружу, и к огромному сожалению мистера Дарси, он узнал об этом от третьих лиц. Они ужинали, когда мисс Бингли начала юлить – было видно, что она будто бы отчаянно хочет что-то рассказать, однако никак не желает показать, что ей это хоть сколько-нибудь интересно, от того и стремится завести беседу в необходимое русло, чтобы словно ненароком обмолвиться о том, что ее так волновало. И к глубокому неудовольствию мистера Дарси, Кэролайн явно желала поговорить о девицах Беннет. – О, вы не поверите, Чарльз, мистер Дарси, что я сегодня узнала, – мисс Бингли хмыкнула, прикрыв рот ладонью, – мисс Беннет помолвлена с мистером Коллинзом! На секунду в столовой воцарилась гробовая тишина, и мисс Бингли, явно довольная произведенным эффектом, уже открыла рот, чтобы продолжить, когда ее перебил брат. – Мисс Беннет? – Дарси перевел на него взгляд и увидел, как крепко тот стиснул вилку в кулак. – Ну конечно, Чарльз, мисс Элизабет Беннет, – Кэролайн с насмешкой покосилась на него, отпивая вино из бокала, – думаю, сначала он попросил у их матушки руки старшей сестры, однако ему отказали, ведь даже миссис Беннет не настолько глупа, чтобы не понимать, что Джейн Беннет слишком хороша для провинциального священника. Бингли устало откинулся на стул, сложив руки на колени, и на лице его отразилось явное облегчение. Дарси же не знал, что думать. В груди что-то оборвалось, и он до последнего надеялся, что Кэролайн произнесет чье угодно имя, но не ее, благо незамужних девиц в доме Беннетов предостаточно. Он полагал, нет, он наверняка знал, что мисс Элизабет если не презирала своего кузена, то насмехалась над ним, причем иной раз прямо перед его носом, не стараясь особо завуалировать свои колкости. Скорее реки пойдут вспять, и земля перевернется, чем Элизабет Беннет добровольно согласится выйти замуж за такого несуразного мелкого человека, который не достоин и кончика ее мизинца. – Кэролайн, милая, вы точно не ошиблись? Может быть, ваш источник перепутал имена сестёр? – поинтересовался мистер Бингли. – Нет, Чарльз, я абсолютно уверена в том, что говорю, – в подтверждение своих слов мисс Бингли кивнула, явно довольная тем, что так сильно неполюбившаяся ей мисс Беннет составит партию жалкому, другого слова Дарси бы и не смог подобрать, человеку. Есть больше не хотелось, и Фицуильям потянулся к нашейному платку, чтобы немного ослабить его – воздуха отчего-то совсем не хватало. Он недавно признался сам перед собой, что мисс Беннет, если не стала объектом его сильной симпатии, то явно завладела его повышенным вниманием. Представлять ее, такую тонкую, изящную, с извечно припасенными колкостями, которые задевали его и от того еще больше волновали чувства, рядом с мистером Коллинзом… Безумие. Это форменное безумие, и мистер Дарси был готов явиться к ней в дом, чтобы отговорить ее от этого опрометчивого поступка. Связать себя узами жизни с человеком, которого не просто не любишь, а даже презираешь – гибель, особенно для такой жизнерадостной, улыбчивой девушки, как мисс Беннет. Мотивы ее поступка оставались за гранью его понимания, и мистер Дарси торопливо встал, чтобы покинуть столовую, даже не извинившись. Возможно он поступил глупо, когда решил, что может без конца ходить вокруг нее, облизываясь словно мартовский кот. Шагать за ней по пятам на балу, чтобы хоть немного насладиться видом тонкой шейки, волнистых волос, уложенных в мудреную причёску; наблюдать исподлобья за тем, как она читает, сидя в гостиной Незерфилда, и поспешно отводить взгляд, когда она поднимает голову, не желая быть пойманным. Он-то себе вообразил, что у него множество времени, чтобы свыкнуться с мыслями о ее излишней бедности, о ее недостойной семье и распущенности, в которой вырастили ее родители. А если не свыкнуться, то суметь изгнать ее прочь из своего сердца и перелистнуть эти месяцы как страницу скучной книги, содержание которой забудешь через пару недель. Однако времени не осталось, и неприязнь, которую она зачастую завуалировано выказывала по отношению к нему, больно укольнула между ребер. Ему было жаль, что он не сумел хотя бы немного сблизиться с мисс Беннет за это время, чтобы теперь суметь расспросить о мотивах ее поступка и, даст Бог, отговорить от этого смехотворного замужества. Элизабет была слишком хороша для этого мистера Коллинза, и не поймёт это только дурак. Но посему выходило, что он безбожно просчитался, и та, что невольно занимала все его мысли в течение последних месяцев, вскоре будет отдана не мужчине, а посмешищу, которое не сумеет оценить, какое сокровище оказалось в его руках. – Мы должны завтра навестить семейство Беннетов, – сказал Дарси, едва войдя в кабинет, где Чарльз в одиночестве гонял шары по бильярдному столу. – Думаю… это будет крайне разумно, – замялся Чарльз, – поздравить мисс Джейн с помолвкой сестры, и, разумеется, мисс Элизабет тоже необходимо поздравить. – Да, это будет очень вежливо, – ответил Дарси и уже развернулся на каблуках, чтобы уйти, когда вдруг остановился у двери. Он нерешительно обернулся и взглянул на внимательно наблюдавшего за ним Чарльза. – Вам бы не составило труда предложить завтра прогуляться мисс Беннет, разумеется, взяв с собой младшую сестру? – Конечно, мне это доставило бы ничуть не меньшее удовольствие… – А во время нашей прогулки, – перебил его Дарси, – оторваться с мисс Джейн вперед, оставив нас с мисс Элизабет наедине? Бингли в изумлении открыл рот и шагнул навстречу, отставив кий. – Дарси, что вы задумали? – Ничего такого, что запятнало бы честь юной леди. Просто… хочу проявить дружеское участие.***
На следующий день он долго не мог выбрать сюртук, без конца гонял своего камердинера, и пытался предугадать, весьма безуспешно впрочем, чем обернется его разговор с мисс Беннет. Он был настроен весьма решительно, но сам не до конца понимал, на что именно. Всю ночь Фицуильям пытался подобрать правильные слова, которые бы не задели юную леди и при этом расположили ее к нему, заставив открыть правду, но так и не преуспел в этом деле. Оставалось надеяться на чистую импровизацию – однако и это не давало гарантий, ведь во всем, что касалось деликатных тем, ему приходилось весьма трудно. Единственным достойным вариантом, в силу своей искренности были лишь слова, которые он мог произнести от чистого сердца, тем самым показав мисс Беннет искреннюю заинтересованность в ее судьбе. Хотя едва ли это можно было назвать просто заинтересованностью. В доме Беннетов было непривычно тихо, и Дарси с неудовольствием заметил, что мисс Элизабет отсутствовала в гостиной, впрочем как и ее кузен. Бингли пару мгновений помялся, расточая бессмысленные поздравления семейству в связи с помолвкой, и наконец решился спросить позволения у миссис Беннет позвать ее дочерей на прогулку. – О, вы хотите прогуляться с Джейн? – воскликнула она. Чарльз покраснел и сконфужено отвел взгляд в сторону – ему явно было очень тяжело выполнить просьбу друга в силу стеснительности влюбленного человека. – Нет-нет, миссис Беннет, вернее… Конечно, да, но я предполагал, что мисс Элизабет тоже поучаствует в нашей прогулке, составив компанию своей сестре. Миссис Беннет явно колебалась, и потому за нее ответила старшая дочь. – Боюсь, моей сестре сегодня нездоровится, мистер Бингли, – Джейн, явно смутившись своей лжи, опустила взгляд на пол. – Глупости, Джейн, я с удовольствием прогуляюсь, – послышалось из холла. Дарси тут же обернулся, чтобы взглянуть и увидеть все те свидетельства нежеланной помолвки, которые он ожидал лицезреть на лице Элизабет. Она явно не спала, и, быть может, даже плакала – признак тому ее бледное личико, обрамленное волнистыми прядями волос. Под глазами залегли тени, а на щеках не было привычного румянца, но больше всего мистера Дарси встревожил ее взгляд – бесконечно обреченный, в нем сквозило такое отчаяние, что у него невольно перехватило дыхание. Сердце заныло от того, как несчастлива она была, и Фицуильяму стоило больших усилий остаться на месте, вместо того, чтобы тут же броситься утешать ее. Элизабет вежливо улыбнулась им, сделав книксен, но эта улыбка была больше похожа на жалкую гримасу больного, чем на приветливость юной леди. На прогулке Бингли вскоре увлек мисс Джейн за собой вперед, и Дарси остался с ее сестрой наедине, отстав на несколько метров, но та, кажется, даже не заметила перемен, так была увлечена тем, чтобы смотреть себе под ноги, не смея поднять взгляд. – Мисс Беннет, могу я поинтересоваться, что послужило причиной вашей грусти? Элизабет подняла голову и, кажется, только сейчас заметила, как сильно они отстали от спутников. – Мне казалось, юная леди, недавно заключившая помолвку, должна быть по меньшей мере довольна… – продолжил Дарси, желая завязать беседу. Элизабет лишь хмыкнула и отвернула голову, разглядывая кусты. – Должна… Вы думаете, как любой мужчина, мистер Дарси, уверена, точно такие же мысли в голове мистера Коллинза, однако вам совсем не дано понять, что чувствует девушка, обреченная на… – мисс Беннет резко оборвала себя, поджав губы, и скрестила руки на груди. – Уверяю вас, мисс Беннет, между мной и мистером Коллинзом столь же много общего, как между Шекспиром и… – Фицуильям на секунду замялся, силясь подобрать достойное сравнение, – и гиппопотамом. Я лишь желаю узнать, в чем причина вашей печали. Мисс Беннет остановилась, и Дарси пришлось сделать то же самое, обернувшись к ней. – В чем причина вашего интереса, мистер Дарси? Не замечала раньше за вами особой заинтересованности в чужих чувствах. Дарси пропустил мимо ушей ее столь очевидную грубость, понимая, что причина ей – желание защититься. – Скажем так, мне… небезразлично то, что с вами происходит, мисс Беннет, и я достаточно разбираюсь в людях, чтобы понять причину вашего уныния. – Надо же, какая чуткость, – язвительно протянула Элизабет, – что же по вашему послужило причиной моего уныния, мистер Дарси? Фицуильям колебался всего пару мгновений, прежде чем произнести то, что его мать назвала бы вопиющим хамством, ужаснувшись бестактности, которую ее сын позволил проявить по отношению к юной леди. – Ваша помолвка с мистером Коллинзом, мисс. Я не могу себе представить обстоятельств, при которых такая девушка, как вы, могла бы радоваться этому событию. – Вы забываетесь, мистер Дарси! – Элизабет сделала шаг в бок, чтобы обойти его и догнать сестру, однако Дарси перегородил ей путь. – Может быть, уверен, так и есть, однако я просто не могу позволить себе благовоспитанно оставаться в стороне, наблюдая за тем, как вы губите себя, мисс Беннет, – Дарси поймал ее полный удивления взгляд, который словно придал ему сил продолжить свою речь, – едва ли вы сами изъявили желание выйти замуж за своего кузена, и я теряюсь в догадках о том, что могло бы заставить вас согласиться на его… по меньшей мере, недостойное предложение. – Согласиться стать женой священника, по вашему мнению, мистер Дарси, это не достойно? – воскликнула Элизабет, и Фицуильям оглянулся, остерегаясь того, что она привлекала внимание их спутников. Дарси поднял руки, словно желая успокоить ее, и помотал головой, отрицая ее неверное предложение. – Я говорю не об этом, мисс Беннет, и ни в коем случае не желаю вас обидеть, лишь хочу помочь, узнав причины, по которым вы согласились стать женой, мистера Коллинза. – Не понимаю, кем вы себя возомнили, если считаете, что можете так нагло спрашивать меня о таких вещах. Элизабет снова попыталась обойти его, однако Дарси сделал шаг вперед, вплотную придвигаясь к ней. – Мисс Беннет, вы мне не безразличны. Я… – Фицуильям поднял взгляд в небо, безмолвно прося сил у Господа, прежде чем произнести следующие слова, – я знаю, что вы не желаете вступать в этот брак, и я лишь… Вы пленили мою несчастную душу, и если до вчерашнего дня я сомневался в крепкости своих чувств, то теперь я говорю вам, вполне осознавая серьезность своих слов и намерений, а так же искренность своей глубокой привязанности к вам. Не было ни дня с момента нашей первой встречи, когда я бы мысленно не обращался к вашему образу, и ваше появление в моей жизни ввергло меня в пучину таких чувств, от которых невозможно откреститься. Я прошу вас прекратить мою агонию. – Я вас не понимаю. – Я очарован вами. И в силу обстоятельств не могу более тратить время на ухаживания, как того требуют правила хорошего тона. Прошу вас принять мою руку и сердце. Мисс Беннет изумленно смотрела на него, словно желала увидеть в его лице, взгляде, наклоне головы подтверждение его словам. Она отвернулась назад, чтобы затем снова взглянуть на него словно через силу и поджать губы. – Вам ведь известно о том, что я уже обещала свою руку мистеру Коллинзу. – Мне наверняка неизвестны причины, по которым вы согласились стать его женой, мисс Беннет, однако я могу смутно догадываться о них. И смею вас убедить, что я гораздо лучше способен удовлетворить чаяния вашей матери, – последние слова Дарси произнес совсем глухо, очевидно стесняясь того, что в момент объяснения в любви приходится прибегать к таким низким темам. Он смутно догадывался, что именно миссис Беннет стала той причиной, по которой мисс Элизабет приняла предложение своего кузена. Известно ему было и то, что поместье Беннетов переходило по мужской линии, и о денежных проблемах их семейства он прекрасно был осведомлен, а значит, за всем этим стоял лишь трезвый расчет мамаши Беннет. – На что вы намекаете, мистер Дарси… – Элизабет вглядывалась в его лицо, словно не могла поверить, что он действительно говорит ей это, опускаясь до такой низости. Но Дарси радовало, что он не видел в ее взгляде гнева – лишь бесконечную обреченность. – Те желания вашей матушки, о которых я говорю, слишком оскорбительны, чтобы упоминать о них перед вами, но я думаю, вы не хуже меня понимаете, что я имею ввиду. Мисс Беннет больше не смотрела на него, сверля взглядом подол своего платья, и Дарси понял, что прямо сейчас она находилась в раздумьях. – Мистер Коллинз вас не любит, мисс Беннет, надеюсь, вы сумеете простить мне мою прямоту. Я лишь смею надеяться, что брак со мной покажется вам более приятной альтернативой. Дарси закусил губу, чтобы сдержать дальнейшие слова, рвущиеся из груди. Слова о том, как много он мог бы дать ей, и как мало, по сравнению с ним, был способен дать ей мистер Коллинз. Ему было известно и то, что едва ли мисс Элизабет питает к нему нежные чувства, но он надеялся на то, что, в отличие от этого мистера Коллинза, он хотя бы не вызывает у нее отвращения. Мисс Беннет по-прежнему молчала, и Дарси предпринял еще одну попытку, отринув свою гордость. – Я обещаю быть вам в высшей степени достойным мужем, мисс Элизабет. Я буду бесконечно уважать вас и никогда не позволю неучтивости в вашу сторону. Вы будете жить в роскошном доме среди… – Не роскошь и изысканность обстановки моего будущего дома волнует меня, мистер Дарси, – перебила его Элизабет, – вам известно, что я уже дала согласие на помолвку мистеру Коллинзу, и ее расторжение хоть и возможно, но повлечет за собой слухи о моей легкомысленности. Готовы ли вы мириться с этим? Кроме того, с излишней прямотой, которая так характерна для вас сегодня, хочу сказать, что я не способна ответить взаимностью вашим чувствам, сэр. Слышать от нее прямое подтверждение своим мыслям было крайне неприятно, но еще неприятнее было бы наблюдать за тем, как она несчастна в браке с мужчиной, который бесконечно тяготит ее. А в том, что они будут видеться, он был уверен. Едва ли он найдет в себе силы держаться подальше от дома своей тетушки и от будущей, даже думать об этом было неприятно, миссис Коллинз, которая будет жить поблизости. – Если это все, что вас волнует, мадам, то хочу развеять ваши сомнения, и убедить вас еще раз в том, что мои намерения весьма серьезны. Мне известно о всех тонкостях, включая ваши чувства, и я хорошо обдумал все нюансы, прежде чем делать вам предложение стать моей женой. Мисс Беннет переступила с ноги на ногу и, глубоко вздохнув, наконец решилась. – В таком случае, я согласна, мистер Дарси, стать вашей женой.