Папин сынок

Джеймс все еще не хотел возвращаться в британским волшебный мир. Насколько он понимал, там не было никого, кому можно было бы доверять, и было слишком много плохих воспоминаний. Он решил «стать магглом» точно так же, как он сделал это во Франции, хотя и по совсем другой причине. Во Франции он всего лишь хотел создать своему сыну наилучшие условия для роста и завести друзей. В Англии он хотел сохранить свое существование в секрете от волшебного мира. Он купил хороший дом в Кенте, в жилом районе среднего и высокого класса, среди юристов, врачей, дантистов и других профессионалов с высоким доходом. Будучи успешным бизнесменом, он обнаружил, что ему довольно легко интегрироваться в местное общество. Он даже участвовал в нескольких благотворительных мероприятиях и время от времени ходил в местную церковь, хотя у него вообще не было религиозных чувств. Лиз, по крайней мере, находила это успокаивающим, напоминающим ей о детстве. Хотя ее отец и не был набожным христианином, он регулярно ходил в церковь, будучи врачом, чтобы люди знали его и доверяли ему как члену своего сообщества. Раньше она ходила в церковь со своими родителями, и ей нравилась безмятежная атмосфера. Теперь, по ее мнению, это было частью ее работы — убедиться, что и Джеймс, и Гарри были полностью приняты местным сообществом. Гарри нашел несколько новых друзей в детском саду, хотя его французский акцент поначалу привлек нежелательное внимание. Его лучшей подругой на самом деле была девочка чуть постарше, которой поначалу показался интересным его акцент, и она попыталась выучить французский с его помощью, одновременно обучая его правильному английскому. Вскоре они узнали, что ее семья жила прямо через дорогу от дома Поттеров, и двое детей начали проводить большую часть времени вместе, обычно в доме Грейнджеров. Лиз пришла в тот вечер, чтобы забрать Гарри, когда миссис Грейнджер остановила ее поболтать. — Не хотели бы вы и ваш муж присоединиться к нам на барбекю в выходные? Сначала Лиз не знала, что сказать. Она просто выпалила: — Я не замужем. Джин Грейнджер почувствовала себя неловко. Ей никогда не нравилось подглядывать в жизни других людей. — Прости, Лиз. Я просто предположила, что рождение ребенка… — Он не мой ребенок. Его мать умерла, и я его няня с тех пор, как ему было меньше двух лет. Это немного шокировало Джин. — Я бы никогда не догадалась. Ты даришь ему так много любви, и, кажется, ты также очень близка с его отцом… — Я бы хотела… — сорвалось с губ Лиз прежде, чем она смогла совладать с собой. — Ну, я люблю Гарри, как если бы он был моим собственным. Его так легко любить… — И его отца тоже, не так ли? Лиз просто покраснела и ничего не сказала. Джин понимающе улыбнулась. — Приходите в воскресенье, втроем. Гарри стал таким близким другом Гермионы, что мы думаем, было бы правильно, если бы обе семьи провели некоторое время вместе. — Я передам приглашение мистеру Поттеру, — пообещала Лиз. — Не осмеливаешься называть его Джеймсом, — поддразнила Джин. Лиз снова покраснела. — Только когда больше никого нет. За исключением Гарри, конечно. Другой разговор состоялся в то же время в комнате Гермионы. — Твоя мама очень милая, — прокомментировала Гермиона. — У меня нет матери. Лиз — моя экономка. — Что?! Она любит тебя как мать, Гарри. Ты уверен? — Моя мама умерла, когда я был ребенком. Лиз приехала, чтобы помочь растить меня. Она меня очень любит. — Гарри не стеснялся рассказывать факты, которые он знал с тех пор, как смог вспомнить. " — Почему твой отец не женится на ней, чтобы она могла стать твоей матерью? Гарри почесал в затылке. — Я не знаю. Он любит ее, но это секрет. — Лиз любит твоего отца? — О, да, но я не должен был говорить. Гермиона подумала об этом, а затем озорно улыбнулась. У нее уже был план.

***

Воскресенье было довольно холодным, что вынудило их всех остаться дома. Джеймс помогал Дейву Грейнджеру готовить барбекю. Прожив несколько лет в маггловской среде, он был довольно хорош в этом. Лиз болтала с Джин о воспитании детей, в то время как упомянутые дети проводили время в комнате Гермионы. Оба ребенка уже были заядлыми читателями, научившись читать в возрасте четырех лет. В настоящее время они читали книгу о дикой жизни Африки, также наслаждаясь экзотическими картинками, как и любой ребенок их возраста. Они лежали на животах на ковре, перед ними лежала книга, и их тела соприкасались настолько, насколько позволяла эта поза. Никто из них ничего не думал об этом. Они были близкими друзьями и любили оставаться рядом. Все они сели за обеденный стол, когда мясо, приготовленное на гриле, было готово, а после еды перешли в гостиную пить чай с печеньем. Джеймс и Лиз сидели близко друг к другу, но достаточно далеко, чтобы не касаться. Казалось, что их разделяет невидимый барьер. У Джин и Дэйва не было такого барьера. Джин прижалась к Дэйву, и он обнял ее за плечи. Джин заметила быстрый страстный взгляд Лиз в сторону Джеймса, прежде чем Лиз вернула свое стоическое выражение. Гарри и Гермиона сидели на полу, за диваном, на котором сидели Джеймс и Лиз. Они разговаривали достаточно громко, чтобы эти двое могли слышать, но достаточно тихо, чтобы их не услышали родители Гермионы. — Если бы ты любил меня, ты бы сохранил это в секрете? — спросила Гермиона. — Нет, я бы сказал тебе, как только бы понял, — сказал он. — А если бы ты любила меня, что бы ты сделала? — Я не думаю, что сказала бы тебе. Девушки так не делают. Я бы показала тебе. Я бы положила голову тебе на плечо, взяла твою руку в свою и просто дала бы тебе знать, ничего толком не говоря, — сказала она ему. Гарри посмотрел на нее, заметив, в каком положении они находились. — О… но твоя голова у меня на плече, и ты держишь меня за руку. Я знаю, что ты мой лучший друг, а я твой лучший друг. Ты любишь меня? Гермиона покраснела. — Ты мой лучший друг. Конечно, я люблю тебя! — Ну, может быть… Я тоже тебя люблю, — нерешительно сказал Гарри. Они немного посидели так, чувствуя себя комфортно, прежде чем снова заговорить. — Ты выйдешь за меня замуж, когда мы вырастим? — спросила Гермиона, не уверенная, почему она вообще подумала об этом. Это не входило в ее планы. Тем не менее, зная своих родителей и увидев Лиз с Джеймсом, она задала этот вопрос. Гарри не колебался. — Да, я женюсь на тебе, как только мы станем достаточно взрослыми, — сказал он со всей серьезностью пятилетнего ребенка. Они не могли видеть этого через спинку, но пара на диване, казалось, преодолела невидимый барьер. Голова Лиз удобно покоилась на плече Джеймса, ее тело прижималось к нему, и Джеймс положил руку ей на плечи, удерживая ее ладонь в своей. Оба чувствовали себя довольными. Гермиона выглянула из-за дивана и улыбнулась. Ее план сработал хорошо. Она и не подозревала, что их небольшой разговор также имел некоторые далеко идущие последствия.

***

Джеймсу потребовалось еще несколько месяцев, чтобы полностью принять свои чувства к Лиз. Иногда ему все еще казалось, что он обманывает Лили, проявляя любовь к Лиз, но ее любовь творила чудеса, и он, наконец, отпускал женщину из своей памяти ради женщины в своих объятиях. Это было как раз перед ужином, когда Джеймс решил, что пришло время действовать в соответствии со своими чувствами. Когда Лиз закончила проверять, правильно ли Гарри сидит на стуле, Джеймс остановил ее от начала сервировки, положив руку ей на плечо. — Лиз, ты была лучиком солнца в моей жизни с тех пор, как впервые приехала в замок. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять и признать свои чувства, и я чувствую, что не заслуживаю твоего внимания и твоего терпения, а в последнее время — и твоей любви. Тем не менее, я надеюсь, что любовь восторжествует. — он опустился на одно колено, демонстрируя элегантное кольцо на руке. — Лиз, любовь моя, окажешь ли ты мне честь стать моей женой, даже если я на самом деле недостоин тебя? Лиз наклонилась, не обращая внимания на кольцо. — Я люблю тебя, Джеймс, и если брак с тобой обязательно сделает тебя счастливым, тогда я выйду за тебя замуж, как ты хочешь, надеясь быть достойной тебя. Гарри смотрел, как они целуются, и улыбался. Он знал, что теперь все они будут намного счастливее.

***

Джеймс по-прежнему не хотел иметь ничего общего с британским волшебным миром. Они поженились в начале лета в местной церкви маленького городка, где жила семья Дюпон. Никто из них не возражал, была ли это католическая или протестантская церковь, если только их брак мог быть признан. Сириус и Ремус, конечно, присутствовали, как и Грейнджеры. Гарри был шафером, в то время как Гермиона была подружкой невесты. Все гости улыбнулись, увидев, как двое детей так серьезно относятся к своим ролям. Это было чрезвычайно мило. Никто даже не знал, что они сыграли еще большую роль в том, чтобы эти двое осознали свои взаимные чувства. Остаток лета они провели на Французской Ривьере. Сириус продолжал изучать женский пол на пляжах, и Ремус тоже попытал счастья найти свою любовь, но новобрачные, казалось, не обращали внимания ни на кого, кроме Гарри всех, кроме Гарри. Детям тоже понравилось это лето. Грейнджеры водили их посещать множество замков и дворцов, а также другие достопримечательности, но больше всего детям понравились музеи, что заставило Сириуса удивиться. — Что мы с ними сделали не так? — заныл он, к удовольствию остальных. Это был день Лени. Взрослые Грейнджеры дремали; молодожены уютно устроились в своей спальне, а двое мародеров пытались попытать счастья на пляже. Гермиона и Гарри просто прогуливались по саду, окружавшему виллу. — Хотел бы ты иметь брата или сестру теперь, когда твой папа и Лиз женаты? Гарри немного подумал. — Я не возражаю. Хотя Лиз это понравилось бы. — И тебя это устраивает? — Конечно! Она любит меня, и я люблю ее. Если она хочет еще детей, я не против. Гермиона, казалось, думала об этом раньше. — Ты бы хотел иметь от меня детей, когда мы станем достаточно взрослыми? Гарри выглядел озадаченным. Он даже не был уверен, что значит приводить детей, несмотря на то, что прочитал книгу, объясняющую это в терминах, подходящих для детей его возраста. И все же, если Гермиона этого хотела… — Конечно! Теперь они сидели на скамейке, свесив под нее ноги. Гермиона оперлась на Гарри и выглядела довольной. Он обнял ее и крепко прижал к себе. — Я думаю, что люблю тебя, — тихо сказал он. — Я знаю, — прошептала она, наслаждаясь моментом. Гарри улыбнулся и откинулся назад.

***

Как и ожидалось, Гарри и Гермиона посещали одну и ту же начальную школу. Им даже повезло, что их поместили в один класс, что сделало их обоих очень счастливыми, хотя они и не сидели вместе на уроках. Кличка «книжные черви» сделала их непопулярными, но им удалось найти нескольких друзей. Быть выдающимися учениками, радуя своих родителей, было смешанным благословением с точки зрения их социального положения. Тем не менее, оба были в основном заинтересованы в том, чтобы проводить время друг с другом, и любые новые друзья должны были принимать их обоих. Удивительно, но оба также неплохо проявили себя на уроках физической подготовки. Гарри мог обогнать всех своих одноклассников, а Гермиона была самой быстрой бегуньей среди девочек. Оба неплохо проявили себя в баскетболе или волейболе, где требовалась хорошая координация. Хотя их достижения, как в спорте, так и в других предметах, вызывали некоторую зависть, они также сделали их достаточно популярными. Никто не испытывал недостатка в друзьях.