***
Они шли обратно, держась за руки, пока не добрались до совятни. Гермиона достала из сумки немного пергамента и перо, пока они оба писали письмо Джеймсу. Некоторое время спустя они прибыли в общую гостинную факультета как раз перед комендантским часом. Факультетская гостинная казалась более суматошной, чем обычно. Рон был первым, кто заметил их приближение. — Почему ты спас Малфоя? Нам всем было бы намного лучше без него, — яростно сказал он. — Он был неприятным с первого курса, но даже это не достаточная причина, чтобы позволить ему получить поцелуй Дементора. Кроме того, больше от этого выиграли мы, — ответил Гарри. Рон, казалось, не согласился, но Невилл, а также несколько учеников постарше ахнули, явно осознав последствия. — Теперь он в долгу перед тобой своей жизнью, не так ли? — спросил Невилл. Гарри только кивнул и улыбнулся. От этого в гостиной не стало тише. Началось еще много разговоров, что еще больше повысило уровень шума. Невилл подошел к ним двоим. — Вы попросили какую-нибудь компенсацию? Надеюсь, вы этого не делали, так как это даже лучше, чтобы держать Малфоя на расстоянии. Гарри улыбнулся. — Мы только попросили его прекратить действовать против нас и наших друзей. Я думаю, он хотел бы заплатить немного денег и забыть об этом, поскольку он казался весьма обеспокоенным нашей просьбой. Невилл улыбнулся в ответ. — Это было действительно умно с вашей стороны, поскольку эта просьба соответствует тому, к чему принуждает долг жизни, и поскольку он никогда не может быть полностью погашена, если вы не ограничите ее по времени, ему придется изменить свои привычки или страдать от последствий. — Каковы могут быть последствия? — спросила Гермиона. — Это зависит от обстоятельств. Незначительное нарушение может привести к заболеванию. Серьезное может стоить человеку его магии или даже жизни. Никто в здравом уме не стал бы сознательно действовать таким образом. Гарри пожал плечами. — Что ж, давайте подождем и посмотрим, есть ли у них вообще какой-нибудь разум.***
На следующее утро Драко и его дружки, казалось, сидели одни за столом Слизерина. Даже Пэнси не сидела рядом с ними. Гарри задавался вопросом, что это вызвало. Это не стало намного яснее, когда Драко закончил есть и подошел к столу Гриффиндора с таким видом, как будто он делал это вопреки здравому смыслу. Он встал перед Гарри и натянуто сказал: — Наследник Поттер, мисс Грейнджер, я благодарю вас обоих за спасение меня и моих друзей от дементоров. Мой отец объяснил мне, что это создало пожизненный долг и то, как я должен действовать в связи с этим. Правда, он не сказал мне, как долго. Ты можешь мне сказать? Гарри улыбнулся. — Ограничений по времени нет. Драко нахмурился. — В смысле «без ограничения по времени»? Улыбка Гарри стала шире. — Это значит, что тебе придется уважать магглорожденных и полукровок, волшебников и ведьм до конца своей жизни. Я думал, это очевидно. Драко поморщился от этого. Он, очевидно, был в ярости, едва контролируя свои действия, но все же не осмеливался сказать ничего, что шло бы вразрез с жизненным долгом. Гарри был уверен, что Драко даже лучше него знал, какими могут быть наказания. Тем не менее, он подумал, что должен немного облегчить задачу светловолосому хорьку. — Я не уверен, сказал ли тебе твой отец, но я обещал попытаться научить тебя заклинанию Патронуса. Я думаю, тебе может понадобиться еще день или два, чтобы смириться с тем, что произошло, а затем мы можем назначить время для этих тренировок, если хочешь. Драко кивнул, как будто он уже знал. — Отлично. Мы поговорим позже. Он быстро покинул Большой зал, почти вынудив своих телохранителей бежать. Гарри не знал почему.***
Это начало проясняться позже, когда до него дошли сплетни. Казалось, что факультет Слизерин с самого начала не слишком любил Драко, и как только стало известно, что род Малфоев теперь в пожизненном долгу перед родом Поттеров, что лишает его возможности действовать так, как он действовал много лет, Драко потерял там все свое влияние. Вместо этого многие считали его безмозглым хулиганом, так глупо создающим долг жизни. Многие задавались вопросом, почему его вообще распределили в Слизерин, факультет хитрецов. Он был практически подвергнут остракизму однофакультетников. Гарри на самом деле не возражал. Долг жизни не позволял Драко и его дружкам действовать против него и Гермионы, а другой слизеринец, казалось, никогда не проявлял к ним особого интереса, так или иначе. Также было похоже, что Люциус Малфой сделал, как обещал, и преуспел в том, чтобы убедить министра удалить дементоров из Хогвартса. В тот вечер. Дамблдор был рад объявить за ужином: — По состоянию на это утро все Дементоры были вывезены из Хогвартса и больше не представляют угрозы для студентов. Я рад, что министр наконец согласился с тем, что этих мерзких существ не должно быть поблизости от школы. Я надеюсь, что без их удручающей близости вы все сможете прилагать больше усилий к учебе. Гарри начал обучать Драко заклинанию Патронуса несколько дней спустя. Хотя у Драко не было проблем с запоминанием произношения и движения палочки, он, казалось, не мог вспомнить ни одного приятного воспоминания, чтобы привести в действие своего Патронуса. — Попытайся вспомнить что-то счастливое. Это может быть время, проведенное с родителями или друзьями, или неожиданный успех. Просто попытайся вызвать в памяти это воспоминание. Драко, казалось, сосредоточился, а затем сел, выглядя побежденным. — Черт возьми, Поттер! Я не могу вспомнить ни одного счастливого воспоминания! Я даже не уверен, что у меня они есть. — Но твои родители любят тебя. Разве ты не можешь найти что-то счастливое с ними? Драко покачал головой. — Мама не имеет права голоса в моей жизни. Я даже не могу вспомнить, чтобы она когда-нибудь целовала меня на ночь. Мой отец запретил это. Он хотел, чтобы я вырос сильным и упрямым. Он редко хвалил меня, и обычно это было смешано с упреками, так что это никогда не было счастливым опытом. — У тебя наверняка есть друзья… — Никаких! У меня есть союзники и у меня есть слуги, вроде двух горилл, которые следуют за мной, предположительно, для моей безопасности. Мои одноклассники слушали меня только из-за моего отца. Теперь, с этим жизненным долгом, они потеряли всякое уважение ко мне и моей семье. Гарри был в растерянности. Он никогда не подозревал, что у принца Слизерина была такая несчастливая жизнь, но из-за отсутствия счастливых воспоминаний он не мог вызвать Патронуса. Это заставило его задуматься. — Знаешь, если твой отец так воспитывал тебя, может быть, пришло время выйти из его тени и начать действовать самостоятельно? Каждому нужны друзья и люди, которые действительно заботятся о нем и о людях, о которых заботится он, хотя некоторые могут счесть это слабостью. Я уверен, что ты можешь завести друзей, если действительно захочешь. Возможно, тебе придется отказаться от многих наставлений твоего отца, чтобы достичь этого, но я уверен, что тебе понравится компромисс. «Как я могу завести друзей? — спросил Драко, звуча совершенно потерянно. Гарри не был уверен, что сказать, и сомневался, что Драко послушает Гермиону. Может быть, когда-нибудь позже, после овладения несколькими базовыми эмоциональными навыками, но не сейчас. Он попытался представить, что бы сказала Гермиона, и тут до него дошло, как будто она говорила в его голове. — Что ж, я предлагаю тебе начать с того, что ты слушаешь людей и пытаешься понять, что они чувствуют. Тебе придется быть очень внимательным и обращать особое внимание на нюансы в голосе и позе, но через некоторое время это станет привычным — Почему я должен это делать? — Потому что дружба основана на чувствах, а не на интересах, как и счастье. Материальные вещи не могут сделать вас счастливым; самое большее, они могут сделать тебя довольным. Настоящее счастье приходит из нематериальных вещей, таких как любовь, дружба, забота … — Отец никогда не упоминал о них, кроме как о слабостях. — Ну, я говорил тебе, что некоторые люди могут считать их «слабостями», но это то, что может дать человеку счастье, то, что делает жизнь стоящей того, чтобы ее прожить. В противном случае мы ненамного лучше простых животных, какими бы могущественными мы ни были. Драко вздохнул. — Я должен подумать об этом. — Затем он подумал еще мгновение и горько улыбнулся. — Если это то, что нужно, чтобы вызвать Патронуса, неудивительно, что мой отец тоже никогда не овладевал им. — Это действительно может быть возможно, — ответил Гарри.***
Остальная часть года прошла без каких-либо событий. Гарри больше всего понравились его уроки ЗОТИ, и профессор Люпин даже смог охватить довольно много тем, которые они должны были выучить за предыдущие два года, несмотря на то, что болел несколько дней каждые четыре недели. Некоторые мальчики посмеивались над тем, что он вел себя как женщина, у которой регулярно бывают месячные. Некоторые более наблюдательные ученики заметили, что дни болезни совпадали с полнолунием. Некоторые даже подозревали, что он оборотень, но поскольку он был хорошим учителем и очень добрым человеком, никто не пытался поднимать шум по этому поводу. Малфой, который всегда был тем, кто сеял смуту, на этот раз держал рот на замке, поскольку заметил, насколько близки Гарри и Гермиона были с этим человеком. Он не стал бы рисковать активировать какое-то непонятное наказание из-за своего жизненного долга. Однако Драко шел на поправку. Поскольку соседи по факультету игнорировали его, он начал проводить некоторое время с людьми из других факультетов. Он не мог заставить студентов Гриффиндора принять его, но студенты Равенкло и Хаффлпаффа были достаточно готовы дать ему шанс. И Гарри, и Гермиона были разочарованы, услышав, что Лунатик решил не продолжать преподавать. — Некоторые родители очень беспокоились о том, что оборотень обучает их детей, и я не могу честно сказать, что у них нет оправдания для их беспокойства. Если я когда-нибудь забуду принять Аконит вовремя… Ну, это может довольно плохо закончится. — Но ты лучший учитель, который у нас был по ЗОТИ! — сказала Гермиона. — Ну, если все пойдет по плану, ваш следующий учитель должен быть еще лучше. Просто подождите и увидите… — сказал им Ремус, подмигнув. Было ясно, что он больше ничего им не скажет.