***
Магическую Англию трясло. Даже смерть Тёмного Лорда не закончила все передряги в стране. Более того, ещё там, в окрестностях Хогвартса, когда прах Воландеморта развеялся по ветру, банально достаточная удалённость от Пожирателей Смерти помогла Гарри Поттеру избежать немедленной мести некоторых членов вражеской армии. Возвращенный контроль над Министерством и Хогвартсом не даровал даже иллюзии скорого окончания внутренних распрей. Но всё же открытые боевые действия сошли на нет: после пирровой победы светлых сил обеим сторонам нужно было перегруппироваться и составить новый план действий. К тому же, и тем и тем нужно было выбрать себе новых лидеров. В обоих лагерях произошёл раскол. Признавшие сумасшествие Тома Реддла и необходимость в других методах достижения цели откололись от верующих в бессмертие и скорое повторное возращение Тёмного Лорда, и обе стороны, естественно, взъелись друг на друга, обвиняя в неоправданной жестокости или предательстве соответственно. Светлые же не могли договориться по поводу отношения к врагам и их пособникам, так появились «народные мстители», желающие окончательно и бесповоротно истребить тёмных магов. Не стоит забывать и о банальных ворах, маньяках и прочих криминальных элементах, расплодившихся в условиях нестабильного государства. Да и магические существа успели сыграть не последнюю роль в попытке урвать что-то для себя. Однако, первый крупный шаг в снижении агрессивности сторон был сделан уже через четыре месяца на суде над Винсентом Крэббом и Грегори Гойлом: несмотря на протест Гарри и Гермионы, Рон настоял на возбуждении дела. В итоге двое из Золотого Трио произнесли длиннющую речь в защиту не только упомянутой парочки, но и вообще всех подростков с упоминанием детств Тома Реддла, Драко Малфоя, недавно погибшего от мести сторонника Лорда, и самого Героя. Её следствием стало то, что все противоборствующие стороны негласно договорились не только не судить детей, но и в принципе не вовлекать их в свои разборки. Смещенный из-за поражения в главной битве Фенрир продолжал быть весомой фигурой в общине оборотней и настаивал на верности Тёмному Лорду, в то время как новоизбранный вожак убеждал стаю в необходимости исхода в другие страны: светлые уже загнали их в резервации, тёмные же били себе подобных и был только вопрос времени, когда они переключатся на магические расы. Вместе с этим, обе стороны искали своих представителей среди волшебников Англии и через какое-то время вышли на Эдварда Люпина. Сидевшие с ним Андромеда Тонкс и Лайелл Люпин совершили роковую ошибку, впустив обе стороны в свой дом одновременно. Теперь уже никто не узнает подробностей того дня, но Гарри Поттер, прибывший с группой авроров на место трагедии, оценил иронию судьбы: на первом этаже, разве что только не у входа, а в столовой, лежал труп деда, на втором — бабушки, рядом с надрывно плачущим, но живым внуком. Понял он и действия Сириуса в 1981 году, так как его самого с трудом успокоили и убедили не бежать перебивать всех этих чёртовых оборотней. Позже оборотни прислали письмо с извинениями Нарциссе Малфой, считая что именно она станет опекуном малыша в случае, если письмо не дошло до Андромеды из-за её кончины. Естественно, после такого события предложение нового вожака было исполнено через пару дней, иначе народной ненависти им было бы не миновать. Но, вопреки ожиданиям оборотней, магия рода выбрала опекуном крестника мальчика и регента рода Блэк Гарри Поттера. Он сделал Нарциссе предложение передать права на Тедди, но та отказалась, так как ей надо было разбираться с унаследованным родом Малфой и делать собственного ребёнка, и это не учитывая её желание уехать в другую страну и ещё не утихшую боль от потери семьи, которая особенно разгоралась, когда маленький метаморф словно по наитию делал себе серые глаза и платиновые волосы с бледной кожей. Так Эдвард Ремус Люпин поселился со своим крёстным на Гриммо 12. Пока Гарри привыкал к новой жизни с полугодовалым крестником, разбирался с родом Поттер, фоном прошли ещё два события, важные для его близкого общества. Сначала Невилл каким-то образом в одиночку выследил и перебил братьев Лестрейнджей, один из которых успел наложить на него смертельное проклятье. Он так и не увидел рождение своего сына от Полумны Лавгуд. Потом грабители выбрали своей целью магазин «Волшебные вредилки», в результате чего серьёзно пострадали Джордж и Рон Уизли. С последним после того суда Гарри и Гермиона так и не вышли на прежний уровень общения, а девушка вскоре и вовсе уехала в Болгарию. Ещё через восемь месяцев, после стычки в Лютном переулке, чудом не перешедшей в полноценную бойню, в стране наступило долгожданное перемирие, и стороны сели за стол переговоров, только через полгода подписав полноценный мир, завершивший почти тридцатилетнюю гражданскую войну. Ещё год с лишним гонялись за фанатиками обеих сторон и уменьшали количество преступников до приемлемого уровня. Как и было сказано, Гарри решал свою кучу проблем, взяв академический отпуск в Хогвартсе. Принял род Поттер, стал лордом, разобрался в сейфе, привёл в порядок дом в Годриковой впадине, роздал и стребовал скопившееся долги, переписал свою долю в «Волшебных вредилках» с себя на род, сделал ещё некоторые инвестиции и нашёл финансового управляющего. Параллельно делал всё, что мог как регент рода Блэк, единственным наследником которого на данный момент был как раз Эдвард. После появления последнего в поместье Блэков, от Гарри ушла Джинни, заявив, что не планировала иметь детей в ближайшее время. Так у Гарри остались только Тедди, домовики Кричер и недавно стребованная в качестве долга Фели, ну и портреты Вальбурги и Сириуса. Несмотря на неудачу с попыткой создать живой портрет Регулуса, женщина и эльф отметили само желание, (естественно, о его причинах Гарри умолчал), и в качестве благодарности стали нейтрально относиться к Гарри и игнорировать Сириуса. С Тедди же отношения складывались, как и с обычным ребёнком, с той лишь разницей, что примерно раз в месяц необходимо было проводить бессонную ночь с волчонком, который, к счастью, не проявлял агрессию, но был о-о-очень игривым и изводил Гарри так, что тому после приходилось отсыпаться по четырнадцать часов.***
Стон вернул Гарри в реальность, сильно напугав. Но Тедди не проснулся, поэтому опасности не было. Вернувшись к воспоминаниям, Поттер параллельно наполнил кувшин с водой и сделал пару сэндвичей мальчику на перекус.***
Через два года после окончания войны Поттер вернулся в Хогвартс, отучился вполне прилично и устроился подмастерьем у одного создателя артефактов. Ничего сложного он на себя не брал, только делал заготовки и совсем простенькие зелья, ведь Тедди хоть и был уже не малышом, но за ним следить по-прежнему надо, тем более, оставить его и не на кого. Более-менее наладившийся быт был потревожен письмом от оборотней, просивших о встрече «на любых условиях, только не в Великобритании». Хоть сознательно Гарри и понимал, что угрозы от них быть не может, нутром он всё равно хотел перестраховаться, поэтому договорился с Макгонагалл о том, что мальчик пробудет в Хогвартсе во время переговоров. К счастью, с Тедди действительно ничего не произошло, но вот разговор оставил после себя больше вопросов, чем ответов. Прибыв на встречу, Поттер первым делом потребовал рассказать о событиях той злополучной ночи, на что в ответ получил обтекаемые заверения, что виновные то ли наказаны, то ли не найдены, то ли прощены, то ли оборотни вообще там были ни при чём. От моментального ухода его остановила только фраза, что есть нечто важное, что необходимо знать о ребёнке. Но, к сожалению, в целом оборотни рассказали не так уж и много нового относительно того, что Гарри и так знал из общедоступных и закрытых источников. Ликантропия есть не болезнь, а банальный конфликт двух сущностей в организме — магической и веровольфной. Масла или воды в огонь может подлить куча факторов, в том числе осознание человеком самим себя. Послушав о поведении ребёнка, оборотни заключили, что Тедди повезло аж дважды. Во-первых, способность обращаться он унаследовал, а не получил после формирования организма и магического ядра. Во-вторых, метаморфизм взял на себя всю подготовку организма в плане превращения внешности, так что сущности волка осталось следить за внутренней перестройкой организма, ну а окружению психологически поддерживать ребёнка. Вопрос «а что же делать в гон?» ввёл собеседников Поттера в ступор. Подвох сразу почуствовался во встречном вопросе: «а почему вы решили, что он альфа?». После отсутствия ответа последовали осторожные разъяснения, что женщины — да, все омеги. А вот мужчины могут быть как альфой, так и омегой. Тяжело далось Гарри осознание этого факта, как и того, что вопрос о половой принадлежности Тедди будет висеть в воздухе аж до полового созревания мальчика. А вот дальше разговор не задался. На вопросы о том, как вести себя с мальчиком, что и когда ему рассказывать по этой его половине личности, как всё-таки вести себя в гон или, не дай Мерлин, течку, что не надо делать или говорить, чтобы не раскрыть свою сущность, и ещё миллион вопросов «как?», которые обычно возникают у любого родителя, Гарри получал ответы в духе «на месте разберёшься. В конце концов, мальчик не машина, а такой же человек и всё это зависит от многих переменных, как и у любого другого ребёнка». То есть, Дамблодор давал о Реддле и то больше информации. Хотя, Гарри не мог не согласиться хоть в какой-то степени с главным посылом: здесь загадывать наперёд — дело гиблое.***
Тут Поттер очнулся от ощущения чьего-то взгляда, что его несколько напугало. Но, увидев в глазах мальчика совершенное спокойствие и желание спать дальше, мужчина успокоился, позволив себе ответить на протянутую ему руку, телом укладываясь рядом с крестником, а сознанием уходя в воспоминания четырёхлетней давности.***
Рвануло, хотя тут логичнее было бы сказать, потекло, в двенадцать лет. Точно так же как и сейчас, примерно четыре года назад, Тедди протянул руку, лежа в своей кроватке, готовясь ко сну. Точно так же у Гарри не было выбора. От природы волков мальчик унаследовал сильную привязанность к своей стае, (а как известно, в стае Люпина был один лишь крёстный), что выражалось в том числе неспокойным сном при нахождении вне её. Гарри пытался бороться с этим, пока не сдался, так как Тедди плохо спал ночью и моментально вырубался, стоило ему оказаться рядом с Поттером в какой-нибудь спокойной обстановке. Так у них появилась очередная тайна, о которой никто не должен знать. Так вот, той ночью Гарри лёг с крестником, а вот утром же он застал его напуганным и неподвижным, с ужасом смотрящим в одну точку. Погладив мальчика по торчащему из-под одеяла плечу, мужчина спросил, дождавшись некой осознанности в глазах оного: -Эдвард, что случилось? -Ничего. -В последний раз такой ужас у тебя был, когда.. ты знаешь. — Да, они оба знают. Мальчику тогда приснилась та самая ночь и бабушка, ползущая к своему внуку. Долго они ещё обсуждали это событие, как к нему относиться, и Гарри даже решился рассказать свою историю. Негласно они решили больше эти темы не поднимать. — Так что такое? -Живот болит. Сильно. Очень. Не мудруствуя лукаво, Поттер так резко срывает с крестника одеяло, что Тедди, в попытке предотвратить это, бьёт руками уже по простыни под собой. Мокрой. Убедившись в сухости своих рук, Гарри погладил одной руку мальчика: -Ну, ну, нашёл чего испугаться. Давай сейчас уберёмся, а потом подумаем, почему ты мог описаться, хорошо? В ответ Тедди закрыл руками лицо и так сильно замотал головой, что Гарри испугался, как бы мальчик не повредил себе шею, и аккуратно просунул свою руку, останавливая терзания и гладя ребёнка по щеке. -Ну чего не так в этом идеальном плане? -Я не описался! — воскликнул Тедди и неосознанно отвернулся от Поттера, так что тому сразу стало очевидно, что если спереди мальчик и был влажным, то сзади он как раз был насквозь мокрым. Через несколько секунд этот факт и отсутствие стандартных для «неожиданностей» запахов навели мужчину на страшную для него мысль — течка. Связавшись вскоре с общиной оборотней, Гарри получил в ответ неверие в произошедшее, («и почему я не удивлён», подумал он), и предложение привести мальчика на осмотр. Отказываться особого смысла не было, поэтому вскоре пара шла к их знахарю. Как ни странно, не смотря на течку, на них почти никто не обращал внимание, что сильно удивило мужчину, так как он настроился уже в случае чего с боем защищать жизнь и честь своего крестника. Поделившись этим наблюдением со знахарем, Гарри услышал: -Вот вы чувствуете запах? -Эээ, нет? -И мы нет. В первую течку организм, скажем так, проводит проверку самого себя и, чтобы не привлекать альф, выделяемый им секрет не издаёт запахов. И сам он, соответственно, никого не ищет. Мысленно Поттер стукнул себя по лбу — да, он читал об этом через некоторое время после последней встречи с оборотнями, смирившись, что возможно, но тогда только ВОЗМОЖНО, что Тедди окажется омегой. Что ж, теперь самое время вспомнить всё на эту тему. И в голове крутился один факт: -Скажите, в книгах было сказано, что.. ну.. половое, гхм, созревание наступает в четырнадцать-шестнадцать лет, а сейчас ему только двенадцать. -Двенадцать?! — знахарь даже замер и аккуратно повёл носом, принюхиваясь. -Ну да, и… -Скажите, а с кем мальчик проводил время в последние дни? -В конце мая он вернулся из Хогвартса и с этого времени в основном сидит со мной дома. Иногда мы с ним, конечно, выходим на улицу, а ещё он пару раз уезжал к друзьям. -Кто ещё живёт с вами в доме? -Никто. Мы живём вдвоём. — Гарри не любил говорить об этом факте, но сейчас он понимал, что деваться некуда. Справившись с проступившим на лице испугом, знахарь попросил Гарри выйти, чтобы иметь возможность поговорить с мальчиком наедине. Разговор был долгим, по истечении которого мальчик сидел задумчивым, пока знахарь рассказывал, что, собственно, теперь им со всем этим делать. Лишь дома Тедди очнулся от своих мыслей, посмотрел внимательно на Гарри, произнёс «Я люблю тебя» и убежал к себе в комнату. О том, что это был первый звоночек, мужчина понял лишь несколько лет спустя.***
Поттер снова вернулся в реальность. Тедди за время его размышлений сильно прижался к крёстному, и тот понял, что отступать уже некуда — после следующего пробуждения мальчика станет совершенно точно ясно, верна ли его гипотеза.***
Очень сильный намёк на действительное положение дел был дан через полтора года после первой течки. Каким-то зимним утром Гарри появился в Хогвартсе для проверки работоспособности некоторых артефактов. Неожиданно по пути он застал не очень приятную картину: к оглушённому Тедди пытались применить заклинание насильственного обращения. Пришлось вмешаться. Поскольку у детей, к счастью, не было мракоборческой подготовки, у них ничего не получалось, а то что вылетало из их палочек, не наносило никакого вреда, как заявила Мадам Помфри после тщательного осмотра, мальчик отделался нелёгким испугом. Но вот то, что Гарри прочёл утром в письме от Тедди, как раз и запустило мыслительный процесс в сторону выстраивания одной не очень приятной теории. «Здравствуй, крёстный. Наверное, я должен попросить прощения что не посоветовался с тобой. Прости. Дело в том, что недавно почему-то всплыла тема преподавания моим отцом в Хогвартсе. Основной темой слухов была сам понимаешь что. Я подозревал, что однажды они захотят проверить и меня, но никак к этому не подготовился. Знаешь, чувствую себя настолько виноватым, что не могу не рассказать о следующем. Когда я увидел тебя, то почувствовал такое сильное облегчение, что чуть не испугался из-за этого обратно. А когда ты их всех обезвредил и взял меня на руки, чтобы отнести к медсестре, я… мне очень хотелось тебя отблагодарить и порадовать в ответ, что я не мог придумать, как же именно. В общем, вечером у меня началась внеплановая течка.»***
Гарри в очередной раз вернулся реальность и поднял голову. На него смотрели в оба глаза. Волчьих. Всё. Деваться теперь точно некуда. Гарри со стоном откинул голову обратно на подушку. Тедди обернулся в течку — значит, он видит в Гарри свою пару. Своего альфу. Своего истинного.***
С того самого письма Гарри постепенно вспоминал и анализировал все подозрительные события, начиная с «Я тебя люблю» после похода к знахарю и заканчивая реакцией организма Тедди на его «спасение». Всё-таки, даже меркам оборотней, после двенадцати лет дети уже должны спать самостоятельно, а не под боком своих родителей. Да и Гарри всё-таки хоть и был магическим крёстным, но вот для оборотней это не значит вообще ничего. Вроде как. Когда же Тедди удавалось уложить отдельно, непременно оказывалось, что он обнимает гаррины то футболку, то кофту, а то и вовсе трусы. Несколько раз даже нагло тырилась подушка, на которой Поттер спал. Так и появилась игрушка, которую мальчик обнимал во сне до прихода Гарри. Ну и излишняя любвеобильность уже стала не характерной чертой волчонка, а гораздо большей степенью привязанности. Долго ли коротко ли, но вот и до Гарри дошла мысль о том, кем на самом деле, по всей видимости, видит своего крёстного Тедди. Что ж, настало время определять своё отношение к этому всему. С сексуальной ориентацией Поттер проблем не имел — считал себя самым натуральным гетеросексуалом. Проверил он это опытным путём, между прочим. Четырнадцатого февраля какого-то года пролистывая кучу валентинок, ведь среди них могло затеряться и серьёзное письмо, Гарри наткнулся на то, что даже можно было бы назвать лозунгом — «ОТСОСУ — О ЖЕНЩИНАХ ЗАБУДЕШЬ». Сильное заявление сначала вывело мужчину из себя, а потом заинтересовало. Заинтересовало так, что Гарри даже согласился попробовать. Естественно, через обеты и последующий обливиэйт, как и было обговорено с автором письма. Что ж, молодой человек исполнял вполне неплохо, но проблема в том, что это был он, а недостаток фантазии не позволял Поттеру мысленно сменить ему пол. Так ни с чем и разошлись. Если бы у крестника и крёстного сложились братские отношения, (и если бы Тедди был девочкой, конечно же), Гарри бы родственная связь не остановила. В конце концов, если бы случилось непоправимое и Люпин залетел, то кровосмешения бы не произошло. Но дело как раз в том, что у них установилась связь отец-сын, и Поттер, что называется, просто не мог представить, как он может разделить постель со своим воспитанником. С другой стороны, все моральные дилеммы должны будут быть подавлены инстинктами — заинтересованность в истинном партнёре перекроет все принципы. Но для этого ещё надо удачно перенести заражение ликантропией. И если с психологической точки зрения проблем пока что нет, (ведь иногда что-то не отвергаемое человеком остаётся таким, пока не коснётся его самого), то один из сильнейших магических потенциалов Англии может вступить с сущностью волка в смертельную схватку, пока не проиграет либо кто-то из них, либо их носитель. Если же уйти в отказ или игнор проблемы, то страдать будет только Тедди. С каким бы альфой или какой бы женщиной он ни обручился, брак в любом случае был бы несчастным, ведь нутро верофольва всегда тянется к своему истинному, пока тот жив. И смерть не спасение — только причина пожизненного траура. Гарри прекрасно помнит, как хреново ему было после ухода Джинни. И это он страдал четыре месяца, а не столько, сколько он может заставить стадать мальчика — всю жизнь. Ещё один намёк на то, что Гарри было предопределено стать оборотнем — полное отсутствие способности к анимагии. Даже в расчётах у Поттера не выходит никакого животного. Вот и мучается Уже-Не-Мальчик-А-Мужчина-Который-… где-то два года. Сейчас он получил окончательный ответ на главный вопрос — да, он — истинный Тедди. Теперь только вопрос времени, когда это всё дойдёт до мальчика и он решится задать ключевой вопрос, ответ на который грозится быть неопределённым ещё долго.***
Убедившись, что очередная течка прошла без осложнений, Гарри выдохнул и расслабился на ближайшие три месяца — до следующего цикла. Зря. Тедди не заставил себя долго ждать и в ближайшее же полнолуние перед тем как обратиться и прикусить клыками Гарри за надплечье, спросил: -Я увидел понимание в твоих глазах в последнюю течку, так что ты и так всё знаешь. Будь моим альфой?