опионариум

по музыке, которая грохочет из колонок полина делает вывод, что диджей — полная поебота. полина вообще не любительница всякой поеботы (такой как вписки, новая музыка, дешёвый алкоголь, рома пятифан), однако она разувается, поправляет лямку платья, заходит в гостиницу с советским ковром на стене и не видит ни одного знакомого лица, усмехается. не подошёл ещё? наливает себе в пластиковый стаканчик химозной мешанины из пакета и плюхается на обшарпанный диван, пытаясь ответить самой себе: зачем? пятифан приходит к середине сия торжества; отмечается вроде как конец учебного года, хотя он не уверен, да и похуй глубоко. среди пьяных подростковых макушек находит чёрное каре, стриженное тупыми ножницами, и выдыхает. морозову за ниточки дёргал самый настоящий чёрт, иначе просто нет объяснения тому, что она-то здесь забыла. конечно, он полине никто, а поля для него всё ещё по собачьи тупому всё, поэтому он, конечно же, здесь, чтобы стрелять ей глазками и иногда сигаретки. и вот прямо сейчас глаза, готовые на преступление, зацепляются с раздраженным взглядом морозовой, а внутри все скручивает от вида изящных плечей, шеи и коленей. «такая красивая ты, поль, просто пиздец» кора головного мозга разрывается от дребезжания электронной музыки, пока майское закатное солнце плывёт по старенькой квартирке, делая всё вокруг янтарно-розовым; в нос бьёт запах дешёвых сладких духов, спирта и табака. морозова только недавно заметила как коллектив пополнился долговязой фигурой пятифана, который выпивал две рюмки за раз и которого, как всегда, было слишком много. «что за придурок» полина уже потеряла счёт времени за разговорами с одноклассницами, которые со временем подтянулись на праздник жизни, подливанием горючего в стакан и глотку и подпеванием всякого отстоя с остальными, не потому что нравится, а потому что так веселей. пребывая среди всей этой охуительной атмосферы, морозова чувствует, что её сейчас вывернет наизнанку. то ли от «виноградного дня», то ли от себя. стоило бы (не)много подышать. плетётся на балкон, заваленный хламом, чтобы (полина точно знает) наткнуться там на своего ромочку. падает на неустойчивую табуретку рядом с ним, прислоняется щекой к стеклу, а глаза не могут не улыбаться. рома не может скрыть самодовольства, пока мир перед полиной расплывается, а желудок завязывается в бантик. о нет, только не это. морозова резко отталкивает пятифана от открытого окна, заставляя того подавиться сигаретой, впивается ногтями в жухлую оконную раму, и из её желудка выходит всё содержимое. — ну, ну — рома заботливо гладит полину по лопаткам, с усмешкой смотря на багровую лужу блевоты под балконом. — давай уйдём, ром — морозова тяжело дышит и просит так искренне-искренне, именно так, чтобы пятифан повёлся (проверенная схема). а рому дважды звать не надо, он раздавливает бычок о пепельницу «Пётр I», сплёвывает в неё же и берёт морозову под руку. полине этим пятифан и нравится: не меняется, разве что волосы сбрил. а так, всегда к вашим услугам, если нужно разбить кому-то нос, отвезти за город, проводить до дома, купить алкоголь на девичник или достать вон ту звезду. весь мир для тебя, поль. полина не ответит, если спросите, что она творит и почему её язык заплетается с языком ромы в исписанном лифте точно также как и её ватные ноги. морозова спонтанная и до ужаса непонятная, цепляется за ромину изношенную олимпийку, чтоб удержать равновесие, а во рту кисло и горько. пятифан загадки никогда не любил, а вот полинино «ром» заставляет сердце кувыркаться, а и так пьяную голову идти ещё больше кругом, отправляя сознание на адский аттракцион. хотя более безумную и тошнотворную карусель, чем их взаимоотношения с морозовой, которая всегда делает только то, что хочет, представить невозможно. «ром, я же не дойду». и вот уже тонкие девичьи руки свисают с плеч пятифана, а бледные колени обхватывают его поясницу. полина утыкается носом куда-то в шею и рома клянётся, что даже самая палёная водка так не вставляет. северный ветер разгоняет комья каких-либо здравых мыслей в голове что ромы, что полины, не оставляя им ничего. морозова мажет влажными губами по шраму на чужой щеке пока её саму мажет от дешёвого пакетного вина, мозги у обоих как жвачка, а на глазах пелена. всё-таки не такая уж и поебота.