Втроём

      Эва подозревала, что её ремесло в кругу охотников приведёт только к неприятностям, но не ожидала, что неприятности будут… такими. Тизиан уличил её в черномагии — так глупо попалась. Успела выбросить пластину для маски в заросли тростника, когда он её окликнул, но Тизиан без труда отыскал. Рассказал Амену всё. Её поставили перед выбором: казнь или… это. Выбор был очевиден — кто в здравом уме предпочтёт смерть?       Теперь стояла, не смела пошевелиться, ждала, как это будет. На предложение непристойное сперва раскричаться хотела, потом подумала и согласилась — Тизиан с Аменом мигом в улыбках расплылись, расслабились, до того напряжены были и руки на клинках держали.       В жилище полумрак царил, лишь несколько свечей горели, отбрасывая на них дрожащие тени. Эва не понимала, как пришла к такому. Двое мужчин стояли перед ней, пожирая взглядом. Она оцепенела, замерла, когда Амен к ней приблизился. Он положил руку на её щёку, и касание его было нежным. Она удивилась, взгляд опустила в пол. Смешок его сверху раздался.       — Согласилась, а теперь боишься?       Тизиан незамеченный забрался за её спину, придвинулся близко. Тоже насмехался над ней:       — Неужели скромница?       Эва шумно вздохнула. Она не была новичком в любовных делах, но и распутно себя никогда не вела. Кроме Исмана, одному которому довериться могла, не было у неё других мужчин. А сейчас — двое сразу. Что они сделают с ней?       Но Тизиан шептал, лаская её обнажённую спину:       — Мы не сделаем ничего неприятного, красивая.       Не видела лица, но его твёрдый голос унимал её волнение. Амен перед ней был спокоен, расслаблен, она ощущала незыблемую уверенность, что он источал своим видом. Они оба принялись её усердно ласкать — Тизиан исследовал губами шею и плечи, целовал мокро, развязно; Амен грудь гладил, забираясь под ткань, и кусал ключицы.       Они действовали слаженно. Эва подумала вдруг, как хорошо они притёрлись друг к другу за годы совместной службы. Интересно стало, как часто совращали они так женщин, но мысль эта быстро из головы исчезла, изгнанная порочным наслаждением.       Их руки были нежны и сильны, ласкали так правильно, так умопомрачительно приятно, и ничего не выдавало сомнений в их потемневших взглядах. Эва сама не заметила, как оставили её без одежды, она дрожала, когда прижались к ней с двух сторон.       Она ощущала их налившиеся кровью твёрдые члены. Животом — как прижимался к ней Амен, поясницей — плоть Тизиана. Ясно прочувствовав на себе их желание, она испугалась. Ей и одного мужчины достаточно, как могла она согласиться, двое — уже слишком много.       Тизиан не позволил ей размышлять, его пальцы скользнули промеж её ног. Она дрогнула, уйти хотела, вперёд подавшись, но Амен не дал ей сбежать. Удержал на месте и властно поцеловал, захватывая её губы своими. Она ощутила проникновение — Тизиан трогал её изнутри, гладил пальцами. Застонала Амену в рот тут же. Он отстранился, ухмылку его увидела. Прошептал:       — Обещаю — не пожалеешь.       Тизиан опустился на кровать, Эву пристроил сверху спиной к себе. Она видела Амена, его довольную улыбку, видела, как он обнажил себя, доставая свой член. Сглотнула — большой. Между ног ощущала Тизиана. Он обхватил её крепко ладонями за талию и беспощадно насадил на себя, проникая. Эва запрокинула голову, заходясь стоном, неприлично громким, что сама от себя покраснела.       Тизиан засмеялся, пуская мурашки по её шее.       — Она такая мокрая внутри, ты не представляешь.       Он двигал её, заставляя скакать на своей плоти. Амен смотрел на них, утонувших в удовольствии, его рука медленно двигалась по члену, он ласкал себя, наслаждаясь зрелищем. Заметив, Эва попыталась стыдливо отвести взгляд, но Амен приказал:       — Смотри, что делаешь со мной.       Она укусила губу, несмело посмотрела. Его член был твёрд, крепок, притягивал её внимание.       — Это всё ты. Признаешь вину?       Эва помотала головой. Тогда Амен подошёл вплотную. Обхватил её за подбородок, подняв голову. За спиной вновь смех раздался:       — Не стой столбом, займи её рот.       Амен отозвался, не прекратив смотреть ей в глаза:       — Приказываешь мне?       — Советую, — тяжело выдохнул Тизиан, забавляясь.       Он опустил Эву на себя целиком, двинув навстречу бёдрами. Оказался так глубоко, что она вскрикнула.       — Советы при себе оставь, — прорычал Амен.       Эва смотрела на него снизу вверх. Ей было так стыдно — сидит на одном мужчине, ощущая его член в себе, смотрит второму в глаза. Так пошло и развязно, не думала, не представляла себя никогда в такой ситуации. Амен гладил её щеки. Взгляд его был диким, обезумевшим будто, но касания — нежны и ласковы. И шёпот его успокаивал:       — Не стыдись, вреда не причиню.       И следом властное:       — Раскрой рот.       Это не она, это что-то вселилось в неё и управляет телом. Как иначе объяснить, отчего столь покорно она послушалась? Амен провел членом по её щеке медленно, коснулся губ и проник сразу глубоко, удерживая за затылок. Двигался неспешно, задерживался в ней, стонал глухо, загнанно, когда горло её спазмами сокращалось вокруг его плоти. Дышал тяжело, непоколебим был, но нежен. Не давал воли двигаться, имел её рот, жадный до своего удовольствия. Эва сдерживала слёзы, всхлипы подавляла. Внезапно бедро обожгло болью, затем шлепок услышала, и ойкнула, задев Амена зубами, тот прорычал зло:       — Ещё так сделаешь — руки оторву, она отвлеклась из-за тебя.       Тизиан не ответил, от удовольствия дышал тяжело в шею Эве, и больше не трогал ударами. Амен вновь в её рот толкался, шептал что-то ласково, она не разбирала слов. Гладил по щеке и снова член в горло загонял. Сильно прижал к себе за затылок, Эва ощутила горячее семя на языке. Сказал ей:       — Проглоти.       И она послушалась. Слёзы лились по щекам, так стыдно ей было. Амен шумно дышал, приходил в себя от наслаждения, потом взглядом поплывшим столкнулся с Эвой, член вытащил из её рта. Её лицо обжигало от слёз, она покраснела, прикрыла глаза, всё ещё двигаясь на Тизиане, когда Амен наклонился, и лица их стали на одном уровне.       — Противен разве? — он покровительственно, благосклонно взял её подбородок двумя пальцами, — Что слёзы льёшь?       Она не смогла ничего сказать, сил не было, её раздирало от чувств, от ощущений. Тогда Амен приблизился и вдруг — подарил поцелуй. Глубокий, страстный, демонстрирующий превосходство. Когда насытился, выдохнул в губы ей:       — Ни к чему твой стыд.       Его слова утешили, Эва порывисто смахнула слёзы и задвигалась на Тизиане с нарастающим упорством. Амен выпрямился и лёг на кровать позади них, уже не мешая. Тизиан ладонью провёл по скуле, возбуждённо и ласково попросил:       — И меня поцелуй, плаксивая.       Его язык толкнулся игриво и очень развязно, не позволяя вздохнуть. Он удерживал её крепко, с ритма сбиваться не дал. Прошептал, разорвав поцелуй:       — В тебя кончу.       Эва дрожала от напряжения, от его слов, беспомощное тело отказывалось слушаться. Она хныкала, но не могла возразить… Тизиан был красив, когда смотрел так взвинчено на неё, когда тонул в наслаждении от её тела. Он содрогнулся, насадил Эву сильно на член, не разрешил отстраниться, и ей было даже немного больно. Но стыдно — больше всего. Она чувствовала, как в ней стало ещё горячее от семени, ощущала слишком ярко и сильно, и как же она устала…       Пережив удовольствие, Тизиан легко снял её с себя, будто не прилагая усилий, и уложил на кровать. Её безвольное тело, ослабшее, так и осталось, как он разместил. Но ей ведь тоже хотелось достичь наслаждения, неужто забыли о ней? И тут же подумала — сама виновата, никто и не собирался её ублажать, а только использовать…       Амен придвинулся к ней, его член вновь твёрдым был, он прижался к бедру, и Эва задрожала от мысли, что, возможно, ей всё-таки будет сейчас хорошо. Амен ласкал её; крепкие, большие ладони скользили, повторяя каждый изгиб. Он покрывал поцелуями влажными всё, что ласкал, и шею, и грудь, и живот.       Сильные руки Тизиана раздвинули её бедра, и она ощутила… поцелуи меж своих ног. Он её целовал, так усердно и увлечённо, она забывала дышать. А Амен поднялся, возвышаясь над её лицом, и заговорил:       — Какая же ты распущенная…       Эва жалобно простонала, обидно ей стало:       — Это ведь вы творите со мной…       Амен облизывал её шею и линию челюсти, сдавливал бережно грудь, снизу Тизиан толкался языком, у Эвы кружилась голова.       — Но не противишься, жаждешь этого.       Не совсем прав был Амен, вынудили её, но не смогла возразить, и, если быть откровенной — она действительно жаждала их внимания, их чувственных ласк.       — Приятно, что двое мужчин стараются для тебя? — это сказал Амен.       — Ублажал бы её и ублажал, — это был Тизиан.       Эва не знала, кому отвечать, да и не смогла бы, она ощутила в себе крепкие длинные пальцы, снаружи язык, и была на грани. Амен держал нежно ладонями её лицо, когда Эва задрожала в оргазме, ей было так потрясающе хорошо, она закрыла глаза, но Тизиан и не думал останавливаться. Вновь его пальцы, его язык, и снова голос Амена:       — Приятно, что с тобой делаем?       Она не ответила, только стонала, неспособна была на речи после оргазма. Бесконтрольные слёзы из глаз от стыда, наваждение, порочное и греховное, нельзя, нельзя… Но Амен настаивал, мучил её:       — Я задаю вопросы, ты отвечаешь.       Взгляд его суровый, придавливающий, а голос обманчиво нежен, и Эва сходила с ума, подчиняясь:       — Приятно, очень…       Разумом улетела, иногда не понимая даже, о чём её просит, но он говорил, повторял, пока не услышит, реакции требовал. Насладившись её податливостью и непротивлением, грудь лизать начал, придерживая в ладони. Покусывал, но не больно — больно не было совсем, а только приятно. Эва металась в постели, постанывая, Тизиану этим мешала, он усмехнулся:       — Подвижная какая…       И крепко обхватил её бёдра, чтобы не ёрзала больше, Амен сверху прижал. Целовал её живот, сдавливал талию, рёбра держал, возвращался к груди… Невыносимо было принимать столько ласки, она только-только пережила острое наслаждение. Умоляла их:       — Не могу больше…       — Можешь, — строгий, бескомпромиссный ответ. — Теперь для меня готова.       И следом Амен отпихнул Тизиана, а сам налёг сверху. Тизиан потирал челюсть, отодвигаясь, и просто смотрел, безмерно довольный. Эва имела представление, что Амен большой, но когда он вошёл, осознала — очень большой.       Она громко стонала, во весь голос, он был в ней так глубоко. Широкий и твёрдый, Амен вгонял член до конца. Медленные и властные движения, сдержанный ритм, вбивался всё резче с каждым толчком.       — Вот как хочу тебя, — и его грязные слова осели в груди.       Он вышел, бесцеремонно перевернул её на живот, приказал, чтобы ноги вместе свела и лежала спокойно.       — Ему так приятнее тебя брать будет, — пояснил Тизиан, а Эва уже успела забыть, что он рядом.       Амен вошёл легко, она сильно мокрой была между ног, и начал двигаться резче, грубее. Бёдрами бился о её ягодицы, но это снова не больно. Амен продолжал хвалить её:       — Послушная, течёшь вся, нравишься мне.       Её стоны, она свой голос не узнавала, его стоны, сквозь плотно сжатые зубы, Амен почти что рычал. Тизиан придвинулся, поцеловал её в губы, она впустила в рот его страстный язык. Сложно было целоваться, Амен старательно ею владел.       — Оставь её! — рявкнул недовольно, и Тизиан с хитрой ухмылкой ему подчинился, отодвигаясь.       Эва вскрикивала от толчков, где-то далеко послышался голос Тизиана:       — Не убей её.       Но ему никто не ответил. Амен жадно вколачивался в её тело, агрессивно, самозабвенно, Эва кричала и не могла сдержаться.       Последние рывки были особенно яростными, Эва теряла сознание, но Амен вбился в последний раз и замер глубоко внутри. Он даже не спрашивал, захотел достичь удовольствия в её теле и сделал это. Стыд вновь захлестнул её, поглотил, разобрал на фрагменты…       Амен упал рядом, притянул в свои бережные объятия:       — Ну же, глупая, не так что?       Он вытер ей слёзы…       — Навредил тебе?       Эва мотнула головой. Не навредил, всё приятно ей было. Тогда он чуть развернул её и прикоснулся между ног. Ласкал быстро, уверенно и технично. Умел это делать, знал, как приятней. Эва очень скоро достигла оргазма ещё раз, дрожала от ощущений. Амен выдохнул, удовлетворённый своей работой:       — Довольна?       И Эва кивнула, закрыв глаза. Будто издалека услышала голос Тизиана:       — Эй, ласковая, уснуть здесь собралась?       И Амен отвечал ему:       — Оставь. Утром повторим значит.