Любовь как она есть

Они тихо и без лишних вопросов покинули выставку. Дамгар провела их через служебный вход. Там никого не было, и никто не заметил их. Пройдя на соседнюю улицу, они поймали такси и сели втроем на заднее сидение. Тереза оказалась между сестрами, и ей было хорошо. Крофт держала обеих женщин за руки, и не собиралась их отпускать. Они молчали, каждая думаю о своём. Аурелия терзалась от того, что снова причинила боль сестре, хотя обещала себе никогда больше не делать этого. Она бы никогда не смогла бы подумать, что появится кто-то ещё в её жизни, кто смог бы её заинтересовать наравне с сестрой. Но вот итог, Терезе удалось это сделать. Женщина толком ничего не знала о девушке, кроме того, что она талантливая художница и того, что она сама рассказала о своём прошлом. А ещё она прекрасная натурщица и модель. Модель она даже лучше, чем натурщица. Во всяком случае, для Дамгар она та самая модель, которую она так долго искала. Дамгар думала о том, что ей не стоило пить. Тогда бы она смогла сдержаться и не устраивать сцен. Она благодарила бога за то, что в тот момент кроме них троих никого не было на том балконе, и никто не видел и не слышал их разговора. А ещё она думала о том, что же значили те объятия Аурелии и Терезы возле бара. Сейчас, стараясь думать трезво головой, а не другими частями своего тела, Дальгор могла признать, что не факт, что эти объятия значили больше, чем дружеские или для поддержки. Тереза нервничала, достаточно сильно, чтобы быть на грани паники. Возможно сестра решила таким образом успокоить её. Возможно она просто накрутила себя, поверив в самый очевидный для себя вариант исхода событий. Иногда цокот копыт означает всё же зебру, а не лошадь. Тереза же думала о том, как начать этот разговор. Ей было страшно, и вместе с тем, она была уверена в своём желании быть рядом с ними обеими. Не выбирать. В их общине были семьи, где у одного мужа было две жены, реже три. Все зависело от того, сможет ли мужчина обеспечивать всю свою семью должным образом, чтобы никто ни в чём не нуждался. Так что для Крофт полигамные браки не были чем-то странным или аморальным. Она спрашивала маму об этих семьях, и она всегда с улыбкой говорила, что в сердце каждого человека может быть больше, чем одна любовь. Любовь дарована богом, как высшее проявление блага на земле. Ведь сам Господь любит каждое своё чадо, не выбирая, и не выделяя кого-то одного. Так и люди могут любить больше, чем одного человека. На её вопрос, почему же тогда у отца всего одна жена, мама рассмеялась, потрепала её по голове и сказала, что она всё поймет, когда вырастет и сама выйдет замуж за достойного мужчину. Ей было девять, когда был этот разговор, но она хорошо его запомнила. Тереза не могла сказать со стопроцентной уверенностью, что она любит сестёр Дальгор, но она была уверена, что она была влюблена в каждую из них. По разному, но она ощущала внутри себя эти чувства. Аурелия была безопасной гаванью, тишиной и спокойствием леса в её общине. Той, что подарила ей понимание, что такое быть художником просто своими картинами. Дамгар была шумным Лос-Анджелесом, бескрайним океаном, обманчиво спокойным и тихим, но разрушительным и неудержимым. Таким прекрасным и загадочным. Обе сестры Дальгор совмещали в себе прошлое и настоящее девушки, и она не хотела выбирать. Она хотела, чтобы оба её мира были вместе с ней. Спустя час они наконец-то добрались до дома, в котором была квартира сестер Дальгор. Дамгар расплатилась с таксистом и они вошли в здание. Приветливый консьерж поприветствовал их, и они втроём кивнули ему, проходя к лифтам. Женщины всё ещё молчали, не нарушая тишины между ними. Быстрая поездка на лифте, и наконец-то они оказались возле двери в квартиру женщин. Дамгар открыла дверь своим ключом и пропустила Аурелию и Терезу вперёд себя, закрывая за собой дверь. Аурелия на ходу скинула туфли и, потянув девушку за собой, повела её в гостиную. Тереза поспешно скинула свои туфли, чтобы успеть за женщиной. Старшая Дальгор, покачав головой, не стала как-то комментировать поведение сестры, и просто сделала то же самое и босиком прошла за ними следом. — Будешь что-нибудь пить? — Дамгар стояла, прислонившись к косяку двери сложив руки на груди. Тереза обернулась и улыбнувшись попросила воды. Старшая Дальгор, кивнув, ушла на кухню, а Аурелия присела на диван, давая Терезе время, чтобы осмотреться. Женщина не знала, о чём они будут говорить, но чувствовала, что этот разговор перевернёт всё в их жизни. На кофейном столике лежала пачка сигарет и Аурелия расстегнула пиджак, скидывая его с себя, взяла эту пачку, доставая сигарету. Прикурив, она бросила зажигалку на столик и, откинувшись на спинку дивана, выдохнула дым в потолок. Прикрыв глаза, Аурелия старалась просто расслабиться хоть на пару минут. Весь вечер пошел через одно место, и она старалась просто морально собрать себя в кучу. А Тереза голодным взглядом смотрела на курящую женщину, мечтая запечатлеть этот момент на холсте. Профессор в этот момент была самим воплощением элегантности и сексуальности. Расстегнутая на две пуговицы рубашка прекрасно открывала вид на шею и ключицы. Расслабленное лицо с прикрытыми глазами было самим воплощением умиротворения и расслабленности. Внезапно Аурелия приоткрыла глаза, натыкаясь на взгляд девушки. Она видела подобный взгляд у Дамгар, когда та видит удачный кадр, который хочет запечатлеть. Видимо Крофт думала о том, как бы нарисовать её. Женщина мысленно хмыкнула на это. Ещё одна на её голову желающая увековечить её навсегда в памяти людей. Только теперь на холсте. Дамгар вошла в гостиную, отмечая позу сестры и взгляд Терезы, которым она чуть ли не съедала её сестру. Но, что удивительно, Дамгар не видела похоти во взгляде девушки. Лишь восхищение и какое-то нетерпение. Она поняла, что девушка думает о том, чтобы запечатлеть Аурелию на холсте в этот миг. Усмешка украсила губы женщины. — Даже не мечтай, Крофт. Я уже устала умолять её позировать для меня на камеру. Сомневаюсь, что она согласится позировать для тебя, чтобы ты её нарисовала, — наконец-то тишина между ними была нарушена и все словно очнулись, выныривая из какого-то неясного морока. Аурелия полностью открыла глаза и, подняв голову, свободной рукой схватила подушку с дивана и забросила её в сестру. Так как руки у старшей Дальгор были заняты, она не смогла отбиться и подушка чётко прилетела ей в лицо. Все на секунду замерли, а старшая Дальгор отдала стакан с водой Терезе и наклонившись, запустила подушку обратно в сестру. — Угомонись, мелкая. У нас гости. Садись Тереза, в ногах правды нет, — Дамгар села в кресло напротив дивана, а девушка с улыбкой села на диван рядом с Аурелией. Её забавляло то, как сестры общались друг с другом. Это напоминало ей о её собственных братьях и сестрах. Аурелия показала сестре язык, что вызвало у Терри смех. Все улыбались, чувствуя что хоть немного расслабились. Напряжение немного спало. Тереза сделала глоток прохладной воды и, отставив стакан на кофейный столик, села так, чтобы видеть обеих женщин. — Я хотела извиниться перед вами, что ваш вечер пошел насмарку из-за моих нервов. Я объяснила Аурелии, почему для меня всё это ново, страшно и порой слишком. Слишком много всего. Людей, шума, внимания, — Тереза решила объяснить Дамгар то же самое, что она объяснила Аурелии на выставке. Дамгар внимательно её слушала и под конец слов девушки кивнула, поддерживая её. — Если кратко, то я родилась и до шестнадцати лет жила в общине Амишей. В шестнадцать лет я покинула общину и переехала к тете в Лос-Анджелес. Пусть и прошло почти девять лет, я всё ещё не смогла полностью привыкнуть к внешнему миру и людям, которые живут в нем. Даже живя в Лос-Анджелесе, я сторонилась больших компаний и предпочитала гулять по пляжу в одиночестве, чем в компании. Это в целом не связанно с тем, где я родилась, скорее просто моя личная черта характера. Я всегда была такой, сколько себя помню, — Тереза говорила спокойно, хоть и сильно урезала свою историю, сократив её до тезисной основы. Дамгар, услышав, где выросла девушка, удивлённо вскинула брови. Её реакция была более яркая, чем у Аурелии. Она даже подумать не могла, что Тереза — амиш. Это в голове не укладывалось. — Я могу спокойно позировать перед толпой художников и не чувствовать дискомфорта, просто потому что между нами есть некий барьер в виде холста и постамента. Как только заканчивается работа, я ухожу, крайне редко общаясь с теми, кому часами позировала. Работа с вами, Дамгар, оказалась и то проще в том плане, что были только вы и ваша камера. Но на выставке… Были все эти люди, которые непременно захотели бы пообщаться со мной, узнать меня, завладеть моим вниманием… В общем, это было слишком. Я честно не думала, что так запаникую, думала, что смогу преодолеть это… Но, в итоге только разговор с Аурелией помог мне хоть немного успокоиться. В основном потому, что моё внимание было сосредоточено на ней, а не на окружающих меня людей, — Тереза говорила тихо, смотря на свои ладони, которые сцепила в замок на своих коленях. Она знала, что со стороны она выглядит иначе. Знала, что всем кажется, что за её улыбкой кроется открытость и желание общаться. Но правда всегда была одной — общество людей ее тяготило. Была бы возможность, она бы осталась одна с холстом наедине, и не выходила бы в мир людей вообще. Так было до тех пор, пока она не встретила сестёр Дальгор. Теперь она хотела бы запереться от всего мира рядом с ними. — Обычно я не сближаюсь с другими людьми так просто и легко, но… Вы стали исключением. Вы обе стали исключением, — Тереза наконец-то подняла взгляд на женщин, которые пристально смотрели на нее. Легкий румянец окрасил щеки девушки. Чёрт. как же тяжело… Возьми себя в руки, Тереза. Скажи же уже это, не будь трусихой! — Я… Я что-то чувствую… К вам обеим. Больше, чем восхищение или дружеское тепло. Это глубже, — Крофт прикоснулась правой рукой к груди в районе сердца и обе женщины едва сдержали пораженный вздох. Они могли ожидать чего угодно, но не этого. Дамгар посмотрела на сестру, и Аурелия посмотрела на неё в ответ. Они молчаливо вели разговор. Возможно выбирать не придется. Возможно есть шанс быть счастливыми им всем троим, не причиняя боль другой. — Я знаю, что во внешнем мире такие отношения порицаются… Но… Меня учили, что в сердце человека есть место не для одного человека. Меня учили, что любовь это высшее благо, которое Господь даровал нам. И я всегда верила, что это действительно так. И… кажется, я нашла этому подтверждение, — Тереза говорила тихо, а под конец почти что шептала. Она боялась. Боялась, что сейчас её оттолкнут, прогонят прочь, высмеют её чувства. Безжалостно растопчут её хрупкое сердце. Терри знала, что Аурелия и Дамгар другие, они так не поступят с ней, но всё равно боялась этого удара. Она снова не смотрела на женщин, боясь увидеть там отвращение, или же гнев. Аурелия пошевелилась, и затушила истлевшую сигарету в пепельнице. Она придвинулась к девушке, мягко накрывая её сцепленные в замок ладони, мягко поглаживая их. Крофт неуверенно подняла взгляд на младшую Дальгор, чтобы увидеть мягкую, тёплую улыбку женщины. Аурелия протянула свободную руку, и мягко заправила свисавшие волосы за ухо Терезы. Ее ладонь задержалась на щеке девушки и она, как доверчивый котенок, ищущий ласки, прижалась щекой к руке женщины. — Тереза, я ничего не знаю, ни о вере, ни о том, что верно или нет в любви… Но я тоже верю, что можно любить больше одного человека. Я люблю… Моё сердце уже давным давно занято одним единственным человеком, которого я люблю больше своей жизни. Без неё мир тусклый, серый, однообразный и безжизненный. В таком мире хочется уснуть и не проснуться никогда, потому что её нет рядом со мной, — Аурелия говорила тихо, потому что вспоминать прошлое было всё так же больно. Тереза смотрела Аурелии в глаза и когда она сказала, что любит кого-то, её надежды рухнули. Она понимала, что глупо было надеяться на взаимность. Но Дальгор хотя бы не высмеивала её чувства. Она была нежна и честна с ней. О большем девушка и не могла просить. О большем она даже боялась думать. Она сделала шаг в пропасть и кажется, просчиталась. Внизу нет спасительных вод. Лишь острые скалы и боль. — Никому и никогда я не говорила имени своей любимой… Потому что не поймут, осудят, назовут мерзостью и ещё многими отвратительными словами, — Аурелия смотрела в глаза Крофт и девушка видела старую боль этой прекрасной женщины. Она слегка нахмурилась, не понимая, о чём говорит женщина. Дамгар же боялась дышать, но когда она увидела боль в глазах сестры, она решительно встала, и сев позади неё обняла со спины, кладя голову ей на плечо. Младшая Дальгор слегка расслабилась в её объятиях, на секунду прикрывая глаза. Тереза перевела взгляд на Дамгар, видя, что та с заботой и лёгкой тревогой смотрит на сестру. — Мне было шестнадцать, когда я поняла, кого люблю. Кто всегда в моём сердце и душе. Ей было семнадцать. Наши матери погибли, когда нам было десять и одиннадцать. А отец… Он делал всё, что мог, чтобы обеспечить нас хотя бы необходимым минимумом. Он бросил нас обеих, но судьба распорядилась иначе и ему не удалось избежать ответственности, — кривая усмешка украсила губы женщин, и Тереза всё поняла. Сестры Дальгор поняли тот самый момент, когда до девушки всё дошло. Её глаза бегали от одной женщины к другой, а рот слегка приоткрылся, словно от неверия в их историю. Они видели в глазах Терезы лишь глубокое удивление, но не отвращение. Его ещё не было, но они обе его ждали. — Мы единокровные сестры, один отец, разные матери. Первые десять лет нашей жизни мы о друг друге даже не знали. По странному стечению обстоятельств, наши матери умерли одна за другой, с разницей в неделю. Родственников, кроме отца, у обеих не было и мы так и не смогли от него добиться, почему он согласился взять над нами опеку, после того, как бросил, стоило двум полоскам появиться на тесте о беременности, — Аурелия говорила всё так же тихо, почти что с силой вжимаясь в грудь сестры, ища в ней силы говорить дальше. Раскрывать их самую большую тайну и секрет. Обнажить перед девушкой душу и сердце. Дамгар лишь крепко прижимала к себе сестру, даря ей силы и поддержку. Она следила за реакцией Крофт на их откровение и пока что не видела, признаков отвращения или отторжения. Девушка выглядела удивленной, но не более того. Это ставило в тупик. Крофт была странной, в большей степени не от мира сего. Но если вспомнить, где она выросла, то частично вопросы на её реакции отпадали сами по себе. — Мы были вместе девять лет, пока я не испугалась. Окончив академию искусств, я сбежала. Просто в один день исчезла бесследно. Я написала Дамгар письмо, прося у неё прощения и прося не искать меня… — Тереза видела, как боль, почти агония, появилась в глазах сестёр. Ей и самой было больно видеть их такими сейчас. Почти что раздавленными своим прошлым, которое всё ещё мучило их обеих. Так хотелось крепко их обнять и забрать хотя бы часть этой боли себе, но девушка понимала, что она бессильна здесь. — Девятнадцать лет я мучила Дамгар и себя. Жизнь потеряла всякий смысл без неё, хоть я и старалась доказать себе обратное. Я пыталась доказать себе, что я «нормальная», — последнее слово Аурелия произнесла с отвращением, по большей части к самой себе. Тереза не выдержала и неловко, из-за положения тел, обняла обеих сестер. Ее голова легла на другое плечо Аурелии, а руки легли на плечи Дамгар, насколько доставали из-за Аурелии между ними. Сёстры Дальгор замерли от действий девушки. Они никак не ожидали, что Тереза сделает это. Аурелия несколько секунд боялась даже дышать, а потом тихо выдохнув, обняла Терезу в ответ. Они молчали и старались восстановить хоть какое-то подобие равновесия внутри себя. Аурелия ненавидела вспоминать прошлое. Ненавидела себя, за то, что столько лет мучила Дамгар. И каждый день, который она провела с сестрой она молилась про себя, благодаря сестру за то, что та простила её и позволила вернуться в её жизнь. Объятия затягивались, но никто не собирался разрывать их. Дамгар чувствовала, как постепенно дрожь в теле сестры проходит, и как тише становится её дыхание. Старшая Дальгор знала, что сестра до сих пор винит себя за те годы, которые прошли в мучениях для них обеих. Она простила её в тот самый миг, как только увидела на пороге своей квартиры. Простила ей все. Её побег, её молчание все эти годы. За боль, которую она причинила ей и за то, что разбила её сердце, практически уничтожив. Простила ей каждый день, в котором Дамгар умирала без неё. Она простила ей всё. Но Аурелия так и не смогла простить сама себя, и это печалило женщину. Она хотела, чтобы сестра забыла те годы и смогла простить себя, но не в её власти было это сделать. Всё, что она могла сделать — это любить Аурелию, любить, как могла, и как умела. Терезе же было печально, и немного больно за обеих женщин. Она хотела бы помочь им избавиться от этой боли, но она понимала, что лезть в их отношения глупо и эгоистично. Ей было плевать, что по сути, их отношения это инцест, её это вообще не волновало. Собрав всё своё мужество, Тереза наконец-то отстранилась от женщин, выпрямляясь. Её мягкая улыбка и нежный взгляд заставил сестер задохнуться от увиденного. — Простите, что разбередила старые раны. Я понимаю, что ваши чувства к друг другу очень сильны и не буду мешать вам. Давайте просто забудем, что я вам сказала и будем жить дальше, без лишних терзаний. Вам их хватило с лихвой, на всех троих хватит. Всё будет, как до этого вечера, просто и понятно. Я ваша студентка, вы мой профессор и не более того, — Терезе очень сложно давались эти слова, но она заставила себя говорить их, и при этом держать лицо. После рассказа Аурелии она ещё больше захотела быть вместе с этими удивительными женщинами, но понимала, что не встанет между ними, не будет причиной их боли. Девушка смотрела в глаза Аурелии, пытаясь убедить её, что верит в свои же слова. Потом её взгляд переместился на Дамгар. — Если я буду нужна, как модель, я буду рада поработать с вами. А сейчас мне пора домой. Еще раз простите, что всё так вышло с выставкой, да и вообще за всё, — Тереза, поддавшись порыву, наклонилась и поцеловала сначала Аурелию, а затем и Дамгар в щёку, и поспешно встав, почти что бегом, ушла из квартиры сестер Дальгор. Тихий хлопок входной двери заставил сестёр очнуться. Щеки обеих горели от мягких губ девушки. Женщины старались понять, что только что произошло. Эмоции наконец-то полностью завладели младшей Дальгор и по её щекам тихо потекли слезы. Она развернулась в объятиях Дамгар и крепко её обняв, уткнулась лицом ей в шею, продолжая тихо и беззвучно плакать. Аурелия и сама не могла себе сказать из-за чего конкретно она плачет. Дамгар и сама была на грани слёз, но держала себя ради сестры. Они не разговаривали, просто были рядом с друг другом, стараясь справиться со старой болью. А ещё в обеих зрела решимость и понимание, что просто так они не отпустят девушку. Теперь нет. Не после этого вечера, когда она приняла их, и их любовь к друг другу. Если раньше им никто не был нужен, то сейчас обе понимали, что Тереза им нужна. И они сделают всё, чтобы девушка не исчезла из их жизни.