Надоел?

Кавех даже точно не мог сказать, в какой момент его жизнь свернула не туда. Может, когда его мать вышла замуж во второй раз, и уехала жить в Фонтейн, а может когда он заговорил в библиотеке с симпатичным молчуном по имени Аль-Хайтам. Сам Кавех склонялся больше ко второму варианту, однако, вышеупомянутый треклятый, чтоб его, молчун Хайтам считал, что вся проблема в его, Кавеха, рождении. Как оказалось, более сварливого, придирчивого, грубого и мелочного человека невозможно было бы сыскать на просторах всего Тейвата, не то что Сумеру. Кавех не мог сосчитать бы и на пальцах девяти рук, сколько раз в день Хайтам выводил его из себя своими мелочными замечаниями и колкими упреками, а меж тем, до знакомства с ним, Кавех считал себя самым не злобливым человеком в мире. Нашла коса на камень. Кавех в очередной раз вздохнул над листовкой, сообщающей о датах проведения Торжества разума, поморщился, потирая достаточно болезненный укус на плече, и решительно придвинул к себе бланк заявления на участие. Черта с два он будет терпеть это отношение снова. Вообще, Кавех не то чтоб был против их тайных интимных отношений. Хайтам был хорош собой, удивительно нежен и молчалив, когда дело доходило до постели. Иногда, правда, на него находило, и он делал что-то неожиданно болезненное, зачастую связанное с оставлением ярких, вполне себе говорящих, следов, а после, словно извиняясь, становился ещё нежнее и поддатливее, заставляя Кавеха раз за разом плавится в своих руках. Однако, какими бы сильными и надёжными не казались эти руки по ночам, днем они неизменно покоились на груди, в насмешливо-презрительном жесте. Вообще, стоило им оказаться не наедине, как Хайтам буквально фонтанировал презрением. Оно лилось из него полноводной рекой, утомляя уже, очевидно, не только Кави, но и всех окружающих. Он словно не мог заткнуться, придираясь к каждому слову, даже если разговор шел не с ним. Подобный паттерн поведения сильно изматывал: ночью Хайтам терпеливо нежил, почти заставляя раскрыться навстречу, а днем жалил язвительными оскорблениями. Кавех банально не знал, как вести себя с ним каждый гребаный раз, и ощущение того, что каждую минуту, которую он проводил с Хайтамом, он буквально гулял по минному полю изнуряло его так сильно, что иногда, приходя домой, он едва не плакал от осознания того, что ему предстоит еще и изнурительный раунд за собственное достоинство. Хайтам в такие вечера буквально зверел, преследуя его по пятам едва ли не до кровати, на которую Кавех падал без сил и засыпал, не дослушав на середине очередное унижение. А ночью его снова будили теплые сухие ладони, осторожно снимающие с него пыльную одежду. Они даже не трахались в такие вечера: Хайтам просто раздевал его, и долго обнимал, целуя прядки волос на лбу и висках, пока Кавех нежился в полудреме в его объятиях. "Немного обидно," - Думал он в такие моменты. - "что Хайтам так ни разу и не поцеловал меня в губы. Может, считает это отвратительным, целоваться со мной." Хоть после подобных ночей он и чувствовал себя куда лучше, утром его снова ждал озлобленный донельзя Хайтам. Так же Кавех старался не думать в их особо страстные ночи, почему Хайтам не берет с него платы за аренду - эта мысль сразу же вызывала в нем отвращение и к Хайтаму, и к тому, чем они занимаются, и даже немного к себе. Кавех потряс головой, выныривая из грез о соседе, в очередной раз досадуя, что мысли и речи неизменно возвращаются к Хайтаму, и принялся торопливо заполнять бланк. Теперь он наконец-то съедет, будет жить так, как захочет, готовить что захочет, и молчать тогда, когда захочет. Посмотрим, как Аль-Хайтам справится без него. Хотя, по правде, Кавех прекрасно понимал, что Хайтаму и одному неплохо жилось, и он просто продолжит свою тихую неспешную рутину, наслаждаясь отсутствием соседей, и это было неожиданно неприятно. Торжество разума подкралось незаметно: Кавех был вне себя от радости, когда его утвердили представителем Кшахревара, и все оставшиеся три недели готовился, так что время пролетело совершенно незаметно. Неприятным открытием стало увидеть Хайтама на скамье наблюдателей, но, как Кавех подозревал, для него участие Кави было тоже не самым приятным известием - последние две недели (очевидно Хайтам узнал обо всем гораздо раньше самого Кави), были просто испытанием выдержки. Хайтам менялся просто по щелчку пальцев, доводя бедного Кавеха до потери рассудка своими умонастроениями. А сейчас он, как ни в чем не бывало, снова насмехается над ним! Кавех изо всех сил сжимал зубы, выслушивая все это, едва удерживаясь от того, чтоб не ткнуть Хайтама носом в его ночные нежности. От чего-то ему казалось, что это его больная тема, а Кавех не опустится до такого, пусть сам Хайтам этим и не брезгует. Обсуждая с Фарузан план по прохождению первого испытания, он буквально чувствовал лопатками обжигающе-злобный взгляд. Сказать по правде, Кавеху даже немного льстило бы подобное внимание, если б не изводящая дневная ненависть Хайтама. Он на мгновение прикрыл глаза, выкидывая из головы его, и все, что с ним связано, и пускаясь бегом следом за Фарузан. Скоро он съедет, и все это закончится. Хайтаму придётся поискать себе нового питомца с железной выдержкой, а Кавех заживёт, наконец, спокойно. Он провалил первый этап. Разочарование жглось под рёбрами едва ли не до боли, а из глаз едва не текли обидные слезы - Хайтам только добавлял градус злости и печали, давя на него своим превосходство с другой стороны трибуны. Кавех отвернулся, стараясь справится с обуревающими его чувствами, не обратив внимания на злобное цыканье из-за спины. Он ему еще покажет! Когда он вернулся домой, Хайтама ещё не было - видимо, зашёл в таверну по пути. Это означало спокойный вечер, если сделать все достаточно быстро, и успеть уснуть до его возвращения. Кавех принял душ, наскоро поел, влез в одну из безразмерных домашних рубашек и с удовольствием забрался в мягкую постель. О, не было удовольствия больше, после такого изнуряющего дня! Он уже почти спал, когда услышал щелчок входной двери. Хайтам вернулся, на удивление, трезвым - если он позволял себе выпить, у него никогда не получалось закрыть дверь так осторожно. Тихая возня в коридоре подтвердила его довод, и Кавех снова расслабился, погружаясь в дрему- не будет же Хайтам будить его, чтоб отчитать. Утром второго дня Торжества, Кавех проснулся в прекрасном настроении. Пусть ему не повезло вчера, но сегодня новый день, и новый шанс! На кухне было тихо, и Кавех, посчитав, что Аль-Хайтам уже ушёл, вышел на кухню так, как спал - в одной рубашке. Хайтам, спокойно завтракавший за столом, одарил его красноречивым взглядом. - Очевидно, ты родился раньше, чем появились правила приличия. - Обманчиво спокойно озвучил он, переводя глаза обратно на строчки лежащей перед ним книги, и отпивая кофе из маленькой чашки. - Я оставил тебе фаттех. Он явно проглотил "твой любимый", но Кавех не обратил на это внимания, переводя жадный взгляд на стол: - Даже если и раньше, ты все равно ничего с этим не поделаешь. - Скорее по привычке огрызнулся он, и не успев сбавить тон, так же агрессивно выпалил: - Спасибо. Хайтам посмотрел на него с насмешкой, но слава Архонтам, промолчал, возвращаясь к чтению. Завтракали в тишине. Второй этап прошёл настолько болезненно, насколько вообще мог, но зато, удача наконец-то улыбнулась и ему! Он ещё поборется за победу, ещё покажет этому заносчивому, упрямому, невозможно красивому засранцу, из чего он сделан! Но, несмотря на радость победы, когда всех участников распустили отдыхать перед следующим испытанием, и Кавех, с облегченым вздохом, забился с в какой-то проулок, садясь прямо на землю опираясь о стену дома - ему нужно было хоть немного передохнуть, иначе он боялся свалиться прямо посреди улицы. Кавех не считал себя слабым физически, да и не был таковым, но целый день в пустыне без еды и почти без воды, потеря сознания и унизительное снисходждение к его победе с той стороны трибуны его почти добили. Голова нещадно болела, и даже держать её ровно было тяжело - по хорошему, показаться бы лекарю, но это означало бы сдаться. Немного потерпеть, и все снова будет хорошо. Он не успел даже толком расслабится, лишь едва прикрыл глаза, как рядом послышались шаги. Сперва он не обратил на это внимания - просто горожанин идет мимо, его никто не тронет - Сумеру довольно мирный город, но в этот момент шаги остановились, и голос, который сейчас хотелось слышать меньше всего, окликнул его по имени. Кавех, понимая, что совершенно точно не выдержит ещё одной головомойки от раздраженного Хайтама никак не отреагировал. Пусть он потом сколько хочет насмехается над Кави за то, что тот уснул прямо на улице, и за то, что он упал в обморок, и за фенеков сверху добавит, но это будет потом, а сейчас ему нужно немного покоя. Чего Кавех точно не ожидал, так это почувствовать под спиной и коленями знакомые ладони, а следом потерю опоры. Он распахнул глаза, машинально цепляясь руками за чужую шею. - Что, черт тебя раздери, ты творишь?! - Едва ли не взвизгнул он. - Поставь меня на землю, и иди куда шёл, не нужны мне твои... твои подачки! Хайтам, вместо ответа, осторожно прижался губами к его лбу, и совершенно никуда не торопясь, вышел прямо на людную улицу. Кавех, сочтя за лучшее не привлекать к ним ещё больше внимания, чем они уже получили, зажмурился, и спрятал горящие щеки на чужой груди. Чёртов Хайтам! На следующее утро Кавех чувствовал себя куда лучше. Он хорошо выспался и плотно позавтракал - Аль-Хайтама дома уже не было, видимо, он ушёл, чтоб подготовиться к последнему испытанию. Тихое утро только добавило Кави уверенности и хорошего настроения: Он точно победит! Однако, победа оказалась не такой уж и сладкой. Итак пострадавшая в пустыне голова просто пульсировала болью после того, как он разбил венец. Чёртов Хайтам, чёртовы призраки, чёртово Торжество! Почему хоть раз все не могло выйти так, как он планировал?! Разочарования сильнее, чем в тот вечер, Кавех не чувствовал наверное никогда. Разве что утром, после их первой ночи, когда обнаружил одинокую постель и озлобленного Хайтама в гостиной. Разве что только тогда. Все, на что ему хватило сил этим вечером, это поступить правильно. Он заполнил все документы под диктовку - соображать получалось слабо. Хорошо ещё что Хайтам где-то запропастился. Произнёс речь, толком не понимая, что говорит, и отдал карту Сайно. Решение созвать друзей на тихий вечер появилось неожиданно - все же, ему редко удавалось провести время в такой приятной компании. Но несмотря на это, он все продолжал думать о Хайтаме, и, что ещё хуже, без умолку говорить о нем. Но натыкался он только на понимающие теплые взгляды, а Тигнари даже мимолетно сжал его пальцы в жесте поддержки. Все же, несмотря на недомогание, это было отличной идеей. Они болтали и смеялись несколько часов напролёт - время прошло совсем незаметно. И вот, когда уже все засобирались домой, Кавех снова вспомнил о том, что его ждет дома. Но вместо расстройства, он выдохнул, покачал головой, и заказал сабз на вынос - опять зачитался, и не поужинал. Хайтам встретил его на диване, прямо напротив двери, даже без книги в руках. Он правда просто сидел и смотрел на дверь несколько часов. Кавех приподнял брови, но Хайтам продолжил сверлить его раздраженным взглядом. Честно, у Кави просто не было на это сил. Он вздохнул, скинул туфли, поставил на стол пакет с ужином, обошёл диван, чмокнул Хайтама в макушку, и ушёл в ванную. Если бы он только мог представить, как растерялся Хайтам! Он заморгал, уставившись в след едва переставляющему ноги Кави, положив руку на голову. Но Кавех, даже не подозревая о том, в какой раздрай привёл Аль-Хайтама, с удовольствием плескался под прохладными струями воды, чувствуя, как наконец отступает головная боль. Ещё пару дней, и он точно будет в полном порядке. Уже предвкушая мягкую постель и лёгкое тёплое одеяло, он вышел в одной из любимых свободных рубашек. На кровати его ждал Хайтам. Он сидел на самом краю, смотря потерянным взглядом в пол, держа в руках нераспечатанный пакет. Плечи его были отпущены, а тело расслабленно. Кавех, насторожился - таким Хайтам при нем ещё не был. Может, он перепутал комнаты? Он осторожно подошёл, ступая босыми ногами по мягком ворсу ковра, и опустился на корточки: - Аль-Хайтам? - Тихо позвал он, отводя пальцами мешающие прядки с чужих глаз. - Ты в порядке? Тот поднял взгляд, и в нем прибавилось осмысленности, но поза осталась та же, словно преисполненная бессилия. - Кавех, - почти шепотом начал он, выпуская из рук пакет. - ты устал от меня, да? Кавех растерянно заморгал, не зная, что ответить. Конечно, выходки Хайтама его бесили, но... откровенно говоря, Кавех этим наслаждался. Никто и никогда не придавал ему столько значения, как Хайтам. Кавех, будучи по натуре очень одиноким, нуждался в этом, пусть искаженном и неправильном, но таком необходимом внимании, невольно отдавая столько же в ответ. Не раз, видя их перепалки, Тигнари шёпотом предлагал ему выделить хижину в Гандхавре. Почти так же часто Сайно ненавязчиво упоминал, что его дом простаивает, потому что он практически поселился в домике лесного дозорного. Но каждый раз Кавех с благодарностью качал головой, глубоко внутри понимая, что даже если бы ему на голову свалилась вся мора мира, он бы нашёл тысячу причин вернуться в свою комнату в доме Аль-Хайтама. Поэтому сейчас, принимая тяжёлое и страшное решение, лишь прощая себе отсрочку в несколько секунд он спросил: - Почему ты так подумал? Хайтам прикрыл глаза, и выдохнул, словно все самодовольство и упрямство испарились, и ему больше незачем стало спрятаться. Кавех слегка дрогнул, ощущая лёгкие мурашки - искренность и важность этого момента можно было потрогать руками. - Потому что ты хочешь уехать. - Аль-Хайтам поднял на него глаза, и Кавех, наконец-то решаясь, поддался вперёд, легко касаясь губами его губ. Хайтам замер, осоловело моргая, а потом уставился на него, как на восьмое чудо света. Несколько секунд они молчали, а потом Аль-Хайтам подал голос: - Пожалуйста, скажи словами то, что ты хотел передать. Потому что клянусь, если я снова тебя не так понял... Кавех прыснул, упираясь лбом ему в колени, цепляясь пальцами за чужие лодыжки. На самом деле, у него порядком затекли ноги, и от такого резкого перепада настроения снова заболела голова, но ему было плевать. Все это время они говорили на разных языках, и злились что не понимали друг друга, хоть и твердили одно и то же. Кавех поднял голову и прочистил горло. В голосе его сквозили смешинки, когда он начал: - Многоуважаемый Аль-Хайтам. Доношу до вашего сведения, что я, Кавех, знаменитый гений Кшахревара, втрескался в вас по уши с первой же встречи, и все это время считал это очевидным буквально для всего города. Так же, смею вас заверить, что не понимал ваших чувств, и игнорировал их не намеренно. Все же, все наше знакомство, вы изволили твердить о важности изъясняться словами и я рассчитывал, что раз уж я настолько трус, чтоб признаться вам прямо, у вас то на это точно хватит смелости. Он снова тихо засмеялся, видя перед собой оторопевшее лицо. Хайтам смотрел на него, словно не понимая, что происходит. Внезапно, щеки его порозовели, и он стремительно перевёл взгляд на стену за спиной Кавеха. Потом зажмурился, и прикусил губу. А потом тихо и бархатно рассмеялся. Кавех замер, глядя на него. Как так вышло, что за все время, что они жили вместе, он первый раз слышит смех Хайтама? Без насмешки и издевки, а настоящий, искренний смех? Волну нежности, которую он испытал в этот момент, описать, боюсь, невозможно. Хайтам открыл глаза, и наконец посмотрел на него, и тихо заговорил: - Многоуважаемый Кавех. Смею заверить вас, что оказался, пожалуй, еще большим трусом чем вы. - Он положил руку на чужую щеку, слегка поглаживая большим пальцем. - Я так боялся потерять тебя. Так сильно злился за то, что ты не мой. Он поддался вперёд, прижимаясь лбом к чужому лбу. Кавех положил руки ему на плечи и прикрыл глаза. Через несколько секунд Кавех громко зашипел и отстранился, падая на спину. - Прости, - ответил он на растерянный взгляд Хайтама - я не хотел тебя прерывать, но у меня ужасно затекли ноги! Он с облегчением развалился на ковре, вытягивая немилосердно колющие конечности. Хайтам хмыкнул, соскальзывая с края кровати и садясь на ковёр рядом. - Ты ведь уже понял, что я до безумия в тебя влюблён? Переспросил он, глядя в стену. Кавех запрокинул голову, краснея щеками: - Да понял, понял. Долго ты ещё будешь повторять? Я тоже. - уже тише закончил Кавех. - Сильно. - на всякий случай добавил он. Хайтам довольно улыбнулся, переводя наконец-то взгляд на него. Несколько секунд Кавех просто с нежностью рассматривал его лицо, а после, с готовностью встретил такой же нежный поцелуй, очень быстро разгоревшийся страстью. Спустя несколько секунд, когда Кавех уже почти уложивший Хайтама на себя, планируя заняться с ним любовью прямо на ковре, внезапно заойкал, разорвав поцелуй. Хайтам, тяжело дыша, отстранился, приподнимая брови. - Все еще колется - пожалился Кавех, хватаясь за бедро - подожди минутку, я хочу, правда! Хайтам снова тихо засмеялся, подхватывая его на руки, и целуя в лоб. Мягкая перина с готовностью встретила их тела. - Сейчас я пойду на кухню, и разогрею ужин. Потом вернусь сюда, с тарелками, и зельем от твоей бедной многострадальной головы. Потом мы поедим, я обниму тебя, и ты будешь отдыхать. Кавех уже возмущённо набрал воздуха в легкие чтоб твердо опротестовать это решение, как Хайтам продолжил: - А после, через несколько дней, когда ты покажешься лекарю и окончательно поправишься, мы займёмся любовью прямо на этой кровати. А потом на моей. А потом везде, где ты только захочешь, рухи. Я покрою все твое тело сначала собой, а потом своими следами, и ты будешь моим. С этого момента, и до конца наших жизней, хорошо? Кавех проглотил все свои возмущения, уже чувствуя странную волну возбуждения от идеи принадлежать Хайтаму с головы до пят. Однако, ему еще хватило немного остроумия на то, чтоб спросить: - Это что, предложение выйти за тебя, а, Хайтам? Он улыбнулся, совершенно не ожидая положительного ответа.