I told myself, not to get close

Шагая по узкой улочке, Мегуми надеялся, что сегодня взрослого мага не будет дома. Однако его мнение поменялось, стоило ему оказаться в пустом доме. Он снял рюкзак с плеч и присел на кровать. Сатору заправлять кровати никогда не любил и если бы он был здесь, одеяло бы точно лежало на полу скомкавшись в кучку. Сильный дождь пошел за окном, и мальчик зашел на кухню, надеясь что-нибудь найти. Остатки еды. С позавчерашнего дня. Его сестра уже училась в интернат-школе, куда пожелала поступить, а взрослый, лишь пожав плечами, записал её туда, куда она хотела. Полностью получив возможность распоряжаться их жизнями, он все равно позволял им выбирать. И когда встал вопрос об обучении Мегуми, Годжо лишь спросил о том, желает ли мальчик поступить в другую школу? Хочет ли он быть магом? Хочет с ним остаться? Мегуми так и не ответил. Забился в угол комнаты и не выходил. Сатору давить не стал. Потрепал по голове и сказал, что тот не обязан выбирать так быстро. А как ему жить - это дело его самого.  Дома стало холодно, скудно и серо. Мальчик ходил из комнатки в комнатку, будто старший появится в одной из них. Теребил рукав своей кофты и осел на пол в гостиной. Где обычно и спал опекун. Мегуми вообще не любил говорить с ним много, втайне скучая по своей, хоть и ненормальной, но старой семье. Сжимал иногда в руках фотографию мамы, которую он никогда и не видел. Думая, что Сатору не знает о том что он хранит её в нижнем, третьем ящике своего стола, под коробкой с разными рисунками.  Как ребенок, он не понимал, почему старший для него так старался. Почему не оставил, да и забивать голову не стал. Он дает денег, выполняет любую просьбу сестры. В школу её записал, которую она хотела. Одевает её красиво, вкусности приносит. Разрешает телек допоздна смотреть. А ему большего не надо. Сестре хорошо, значит и ему. Шум дождя из улицы стал главным звуком в тишине дома. Словно нервные постукивания по барабанным перепонкам. А если бы мог для себя что-то попросить. Что именно он бы попросил? Теплая рука опустилась на голову. Когда мальчик, разлипая заспанные глаза, поднял взгляд. Заметил голубые напротив.  — Уснул? Замерзнешь же. Он сидел на корточках, смотря исподлобья. Затем поднялся, руки протянул и поднял мальчика. Чуть дергаясь, Мегуми протестовал, хмуря брови. Но не достаточно, чтобы Сатору отпустил.  — Голодный как волчонок, да? Я купил разного. Давай поедим? Какао хочешь? Он забалтывал мальчика, пока грел еду, затем делал ему шоколадное молоко. На вопросы мальчик отвечал скудно. Сидел на стульчике, комкая салфетку на столе. Закончив с едой, Сатору сел на стул рядом и поковырял вилкой по тонкацу, что принес с собой, выискивая неровные кусочки мяса. Странное занятие, но он привык делать так, чтобы Мегуми ел только те, что выглядели в его глазах правильными и красивыми. Закончив с едой, он поставил дымящуюся чашку на стол в гостиной и ушёл в комнату. Мегуми отказываться не стал. Пил горячее молоко, подтянув ноги к себе и смотря в телевизор. Сейчас там крутили нечто похожее на детский мультик. Сатору пришел уже переодевшись и принеся с собой свое одеяло и подушку. Ожидал, что Мегуми, как всегда, сползёт на пол и уйдёт, выключив телевизор. Но тот продолжал сидеть и отложил чашку и смотря на горящий экран. — Говорил мне Нанами, что телевизор - зло для детей. Мегуми лишь скосил взгляд на него, но промолчал. Сатору положил подушку около его ног и лёг, особо не укрываясь. Дождь за окном уже ослаб, и тихо капало с крыши. Мегуми взглянул на мага. Сегодня он не такой болтливый, как раньше. Неужели он может быть таким? Ему показалось это неправильным. Он хлопнул ладонью по его плечу. Призывая обратить на себя внимание. Сатору взглянул вверх. — Спать уже хочешь? Давай тогда выключай. И к себе. — Почему ты молчишь? Неожиданно для Сатору задал вопрос его маленький сосед. Маг не сразу понял посыл его слов, пока столько удивляясь тому, что причина его обращения была в желание спросить что-то, не касающегося будничных вещей. — Молчу…  В голове вспыхнул образ сугуру что он увидел на улице. Безразличные глаза и удаляющийся силуэт. — Твоя миссия прошла неудачно? Ещё раз спросил он. Сатору вздохнул. — Нет, миссия как раз прошла удачно. Просто сегодня я понял, что кое-кого уже давно потерял. Не осознавал, пока не услышал короткое прощай. Ну и спину вдалеке. Парень почувствовал себя глупо. Он ребенок и наверняка даже не поймет такие переживания. И зачем на него грузит? Сам же себе обещал оберегать его от таких забот.  — Тебя это сильно расстроило. Уже не вопрос, а утверждение. Мегуми не знал, что сказать. Он просто внезапно начал спускаться со своего места. Сатору проследил за ним взглядом. Мальчик забрал грязную чашку, отнес на кухню, всполоснул её. Сатору казалось, что сейчас он выключит телевизор и свет и уйдет. Но он снова забрался на диван и уже намного ближе. Садясь около рук старшего. Сатору воспринял это как немую поддержку. Пару раз зевнув, он продолжал сидеть рядом. Магу спать вовсе не хотелось, он хотел дождаться, чтобы Мегуми уснул, а затем отнести его к себе. Но он сделал еще одну шокирующую вещь. Он двинулся и лег. Совсем рядом. Повернувшись лицом к нему. Прикрыл глаза и уснул. Сатору укрыл его тут же одеялом и погладил по голове. На прикосновение он не отозвался, но через минут девять стал уже жаться к теплому телу. Бесконечность Сатору все таки от себя отогнал. Чувствовать физическое доверие Мегуми было одним из бесценных вещей. Прежде он никогда не позволял себе спать рядом со старшим, всегда просил, если вдруг что, отвести его к себе. Шикигами. Первый. Сатору был в не себя от радости. Мегуми определенно был очень одаренным. Пускай он и не был таким, как сам Годжо в его возрасте, однако намного сильнее чем другие дети маги.  Сатору погладил маленькую гончую с улыбкой. Светлая шерсть контрастировала с его хозяином. — Молодец, Мегуми. Ты его подчинил. Мегуми внезапно улыбнулся. Маленькая собака кружила вокруг него и лизала лицо, несмотря на протесты мальчика. После чего кинулась и к старшему магу. Сатору громко рассмеялся, когда та практически пробралась в его одежду через ворот. Он потянул мальчика за собой, и они оба упали на траву. Мальчик долго сидел под деревом в ожидании, пока Годжо закончит все свои дела в техникуме. Карандаши он достал абсолютно всё, приглядываясь к цветам, что могли бы понравится старшему. Он наблюдал за тем, как маг говорил со взрослым мужчиной. Наверное, он и приходился директором, с которым зачастую его опекуну приходилось иметь дело.  Мегуми раскрашивал небрежно, как и любой другой ребенок. Таланта к рисованию он никакого не имел, однако это отвлекало и давало успокоится, уходя в мир, который он мог придумать сам.  В школе рисовать заставляли часто. Мегуми это не любил. Не любил рисовать по указке. И делать всё по указке он не любил. Годжо позволял делать, что хочется. И это совершенно точно нельзя было назвать правильным. Как взрослый, он должен был порой злится на мальчика. Быть недовольным или строгим. Но ничего из этого Сатору не делал.  Приближаясь к мальчику, взрослый утопал лишь в своих мыслях. Многие из проблем казались ему сейчас довольно тяжелыми. Он встал над мальчиком тенью. Засмотрелся на кропотливого мальчика. — Что у тебя там? С полуулыбкой обратился он. Мальчик не обратил внимание, и лишь закончив свое дело, он поднял голову. Затем встал и сам. Протянул магу лист. Отводя глаза куда-то в сторону и даже немного краснея. Он ничего не произнес.  Сатору пригляделся в рисунок. Солнце в углу странички, домик и он сам. Мегуми нарисовал самого себя и Сатору. Они нелепо держались за руки. Руки и ноги были лишь тонкими палочками. А их волосы были одинаковыми ежиками. Он нарисовал даже темные очки старшего. Сатору взял лист в руки, снял очки и заинтересованно стал смотреть. Он не нарисовал на своем лице улыбку, за то пририсовал её для старшего.  Парень улыбнулся. Такое дети рисуют для родителей. На листах они изображают свои семьи. Тех, кого они считают близкими. На рисунке у Мегуми был Сатору. Сатору дернулся от чужих рук. Утахиме стояла над ним тенью, держа ладони на коленях. — Годжо. Он поднимается, хватаясь за затекшую шею. — Уже? — Ага.  Видимо, он спал долго. В заброшенной комнате он не один. Напротив, в небольшом кресле видит ребенка, что сидит свесив ноги, и листает большую книжку с картинками. Которую для него он потом обязательно прочитает. Его лицо порой трогает улыбка, а затем он смотрит на него. Мальчик не улыбается для него, но смотрит с доверием, теплотой. Именно так, как он любил. Мальчик болтает ногами и хмурит брови, когда читает непонятные ему слова. Сатору так же молчит, зная, что это всё не взаправду.  Маг смаргивает и наваждение от сна проходит. В комнате больше нет никого, кроме него самого и тоскливого ощущения в сердце. Я сказал себе не сближаться. Каждый раз до этого заканчивался полной катастрофой. Ты ведь был просто моим соглашением. Которое я и не собирался соблюдать. Соглашением с самим собой. У меня не было намерений растить ребенка. Все началось с таких мелочей, как убедится, что ты возвращаешься вовремя. Или что ты сыт и в какой-то степени счастлив. Для меня это стало полноценным отцовством, прежде чем я осознал.  Но теперь я наблюдаю, как твое лицо становится злым. Эти отметины на твоем лице, покрывающие кожу.  Твоя душа погружается во тьму, когда же его улыбка, наоборот, расползается по лицу.  Я изо всех сил пытаюсь увидеть лицо ребенка, которого сам вырастил. Прости, что мне приходится причинять тебе боль. Я бесконечно люблю тебя, ребенок… Мой ребёнок. Я надеюсь, что ты сможешь простить меня за это.