реалии сказки

— может ты бросишь? вопрос разрезает давящую тишину отельного номера погруженного в полумрак. солнце давно село, лучи которого догорали на темном небосводе, из последних сил пробиваясь сквозь серые густые тучи, что шли с востока. первой звезды было не видать, как и других звезд не будет видно до раннего утра, к которому может быть эти тучи разойдутся. произошедшее сегодня свидание двух влюбленных закончилось молчаливой истерикой для одного, и полным непониманием для второго. хисын впервые видит чонвона с сигаретой. впервые видит его стеклянные янтарного цвета глаза. впервые получает отказ и тихое: “поехали отсюда”. он был рад, что младший не оттолкнул и согласился на условия до того, как они вернутся в город. согласился лечь спать на одной кровати, но настрого запретил даже смотреть в свою сторону. хисын от этого и не спал вовсе, лежа на боку спиной к любимому. чонвон тоже не спал, тихо роняя слезы на подушку, он убеждал себя в том, что всё не так понял, но на утро, с первыми лучами он занял место на подоконнике и поджег первую сигарету. пепельницу поставил рядом для приличия, как и открыл окно; противный ветерок пробирал до мурашек, но для яна сидящего в одной лишь футболке это не мешало продолжать выкуривать одну за другой губящие легкие белые палочки. пробуждения ли он не заметил вовсе, погрузившись в свои чувства обиды и боли. негатив взял вверх и был он настроен на ссору, на скандал как в фильмах. хотел услышать правду. — может не хочу? – встречный вопрос звучит грубо и холодно, больно врезаясь в сердце хисына ядовитой стрелой. — что случилось? – ли подходит ближе, желая закрыть окно, он первым делом должен спустить студента, но тот резко поворачивается и выдыхает дым в чужое лицо. — господи, чонвон. – кряхтя, хисын заливается после кашлем неудачно вдохнув по полной едкого запаха. — значит, на свидание ты зовешь меня, а сам обжимаешься с сону? – колко произносит чонвон. скрестив руки на груди, он не отводит взгляд от старшего. хисын поджимает губы, тушуется в начале, а затем наваливается всем весом на парня, сгребая в объятия. чонвон вырываться не пытается, ждет дальнейших действий, приняв лишь более удобное положение. — ничего не было, случайно встретились, – тихо начинает тот, укладывая голову на чужое плечо. — мы даже не друзья, всего лишь знакомые. а ты знаешь же, что сону тактильный. чонвон ничего не говорит, лишь громко вздыхая упирается руками в грудь возлюбленного. ему нужно еще раз обдумать все свои ночные мысли, побыть наедине со своими тараканами, но этот молодой человек слишком невыносим, что нет сил даже оттолкнуть. ян напрягается, когда чувствует легкие поцелуи на своей шее и тихие извинения. открывает рот, чтобы сказать, но из его уст вырывается лишь стон; укус в самое чувствительное место выбивает из реальности в скупе с горячими руками на собственной холодной коже, контраст температур бьет по сознание не меньше,чем последующие действия хисына. — прекрати, – простит студент, все же немного отодвигая от себя любимого. — невыносим. – на выдохе произносит, получая еще один укус за ухо. — только твой. – усмехается хисын, вовлекая чонвона в поцелуй, сначала еле накрывая чужие губы своими, а после углубляя его медленно, словно дразня.

***

океан может быть как добрый, так и злым. бездна мрака хранит в себе столько бесовщины, что вместит в себя не один омут наполненный чертями. океан глубок и силен, что в одиночку его не одолеешь. волны просто захлестнут тебя на дно и ты провалишься в морскую бездну без возможности вернуться. хисын злой до чертиков сидит в салоне своего авто в ожидании чонвона. он сам особо не понимает, почему бесится, но бывшее тупое, теперь режущее чувство ревности терзает его сердце и душу. ли не позиционировал себя собственником, но если дело касалось яна, то он становился им. даже его близкие друзья не сразу узнали об отношения, и тем более лично познакомились с чонвоном. хисын скрывал его как мог, и часто фыркал, когда становился свидетелем посиделок святой троицы в лице самого чонвона, сону и ники. сону он знал, и один раз прокололся. омут с чертями оказывается не всегда может быть таким тихим. в тот день молодой мужчина испугался не на шутку ауры своего возлюбленного и не подавая вида пошел в тактику наступления, нежели оправдания. редко доводилось видеть просто недовольного чонвона, он часто скрывал свои истинные эмоции и не грузил своими проблемами старшего. это обижало хисына, но он понимал, что если будет давить, то будет только хуже. отчего же он сейчас зол, решил ли забрать чонвона с пар и невольно стал свидетелем очень близкого общения студента с преподавателем. последнего было плохо видно, типичный классический костюм, темная короткая стрижка, лица не было видно, но всего его жесты четко и ясно. океан в глазах хисына забурлил, и он несдержанно ударил кулаком по дереву за которым сам же скрывался, когда увидел как его принца сначала потрепали по волосам, а затем очень не по преподавательский обняли. хисын на секунду подумал о том, что именно так чувствовал себя чонвон, когда увидел на нем висящего сону. чонвон на веселе залезает в салон, усаживаясь на переднее сидение и только открывает рот, так и замирает. — кто это? – атакует хисын, даже не смотря на младшего. ян часто моргает, подбирает нужные слова, ему уже доводилось видеть недовольного ли, но сейчас это было что-то другое. ревность, он впервые видит ревность старшего. он впервые видит напряженного во всех смыслах человека, который сидит стиснув зубы ждет ответа на свой вопрос. — чонсон-хён.. – тихо начинает чонвон, слыша в ответ громкий вздох недовольства. — на этой неделе он заменяет одного преподавателя, пары которого в моем расписании всегда последние. — он аккуратно дотрагивается до руки старшего, но тот одергивает и заводит машину. тихие воды неистово бурлят, хисын так не хотел услышать имя своего лучшего друга, что кроме как вздохнуть он ничего сделать не мог. он понимал, что криками, обвинениями, рукоприкладством ничего не решишь, поэтому давит в себе все порывы агрессии и просто поговорить с младшим. — хорошо, – снова вздох. — почему преподаватель позволяет себе столь близкое общение со студентом? — хён? ты видел да… – чонвон опускает голову закусив губу. – он ведет себя так с нашего знакомства в университете, с моих первых дней пребывания, изначально он у нас вел эту дисциплину и я был его любимчиком. мне повезло попасть после в его небольшой круг друзей еще на первом курсе, но потому что я студент, мое присутствие не афишировали и… — не оправдывайся, пожалуйста. я понял. — грубо выплёвывает тот, резко прибавив скорость. — я отвезу тебя домой и дам нам время подумать над случившимся. чонвон поник, вжавшись в сидение, он ожидал хотя бы обвинения, боль, но хисын как сказал, так и сделал, просто отвез домой и уехал. ян видел всю бурю эмоций в его глазах, и поражался тому, как потоком они не вылились на него разом. он был благодарен, что смог объяснить ситуацию и им действительно нужно побыть наедине с собой и подумать. любимый океан, в котором ярко мерцали тысячи звезд, затянули серые тучи, и ян чувствовал свою вину за это. за то,что сразу не сказал об этом, ведь он знал о дружбе хисына с джеем. сейчас бы в клуб, но его только что молча обвинили в измене, точно также, как он сам сделал недавно. студент вошел в квартиру, свет не включая прошел в спальню и упал на кровать. ситуация с сону по всей видимости аукнулась, и похоже было, что ему отомстили его же манерой проявления ревности. чонвон еще не встречал людей с таким же как у него проявлением негативных эмоций. мама ни раз говорила, что встреча с таким ни к чему хорошему не приведет, и будет лишь ругань. бесы из глубокой бездны провит чертей из тихого омута, достойное противостояние одного и того же, одинаковых по силе и опасности. ян включает небольшой ночник, в виде шара с отверстиями в виде звезд, которые теперь рассыпаны по комнате. один из подарков матери, ему уже много лет. студент считает звезды, когда не может справиться со стрессом, в них он находит успокоение, засыпает и после с новыми силами решает проблемы. так и произошло. чонвон уснул, а через несколько часов ему кто то позвонил. парень вздыхает, с трудом нашарил телефон и ответил на звонок. — разбудил? голос по ту сторону уставший, хриплый. чонвон не понимает кто это, от чего сбрасывает вызов. второй звонок он принимает медленнее: перевернувшись на бок чонвон невнятно мычит в трубку, не желая полноценно выходить из сна. — чонвон не бросай трубку, это я. — кто.. – ян громко зевает. — чонвон, я могу приехать? – голос по ту сторону все еще хриплый, перешедший на шепот. — да, – отвечает не думая, лениво потирая глаза, слышит уже гудки. поднеся после телефон к лицу, громко охает и не от показаний циферблата часов. “любимый”, красовалось первой строчкой в журнале звонков, и время за полночь уже. чонвон еще не проснулся, ему сложно дается пробуждение, особенно посреди ночи. опустив руку с мобильным на кровать и устремив взгляд в потолок, он просто решил ждать. обычно, после таких звонков, хисын появляется на пороге квартиры через минут двадцать, поэтому ян начинает тихо отсчет времени. однако долго не лежит в таком положении и все же встает, плетясь на кухню с мыслью что нибудь закинуть в себя ради пробуждения и полноценного ощущения реальности. кофе ян не пьет из принципа, начинает со стакана воды как это делает обычно по утрам перед парами. вода особо ничем не помогала, а небольшая разминка лишь еще больше заставила думать о возвращении в кровать. чонвон каждую минуту смотрит на часы, пока сидит за столом в ожидании. он надеется, что извинившись за свое поведение, все пройдет и вернется на круги своя. конфликт дальше разводить смысла нет, да и время сейчас позднее и будить соседей то еще преступление, то есть, нарушение комендантского часа. из раздумий над ближайшим будущем его выводит ругань, громким эхом разносится по квартире с лестничной площадки. любопытство заставляет подняться и узнать что происходит. двое ругающихся друзей еле сдерживают себя от драки, не стесняясь в выражениях орут во все горло друг на друга плевав на тихий час. — я вызываю полицию, – говорит чонвон высунувшись из-за входной двери. — за нарушение тихого часа. — зевая, он смотрит то на одного, то на второго. — чонвон-и, скажи этому полудурку, что между нами ничего нет. – пак первый относительно приходит в себя, замечая, что ян клюёт носом и вот вот упадет, подходит к нему и поддерживая за плечи полноценно выводит из квартиры. — отойди от него. — хмурится хисын, сквозь зубы произнося слова. ян снова зевает, чешет глаза, отходит на шаг от чонсона, после облокотившись спиной о дверь своей квартиры тычет в того пальцем обращаясь при этом к ли. — вот он, парень сону, и привычка последнего открыла в нем черту под названием – тактильность. – медленно говорит чонвон. — и как я сказал.. вчера днем получается, проявляется это только к близким. — вот, а теперь вы давайте сами разберетесь друг с другом, – говорит джей, пятясь назад. — меня ждет сону с лекцией “как себя вести с друзьями”. – бросает он напоследок и удаляется вниз по лестнице. чонвон провожает того взглядом и вздыхает, пропуская тихий смешок. для него сейчас все кажется чертовым абсурдом. отлипнув от двери, ян приглашает старшего войти в квартиру и больше не пугать соседей. — ты мне звонил? — я. двое сидят рядом на диване в гостиной с включенной лишь настольной лампой. никто пока не решается начать первым, полностью погружаясь в тишину ночи. виноваты оба. первый, потому что не сказал сразу. второй, потому что принял всё серьезно. — прости меня, я не должен был так реагировать. – начинает хисын, беря чужую руку в свою переплетая пальцы. — у меня и в мыслях не было, что вы можете быть знакомы… — ничего, ты тоже прости меня. я должен был сразу сказать о нашей дружбе. — чонвон кладет голову на чужое плечо. хисын ничего не отвечает, лишь свободной рукой притягивает младшего к себе ближе за талию. он думает, что какие либо слова сейчас излишни, все было понятно еще днем, но волна негатива затуманила разум и мыслить трезво было сложно. а чонвон был рад этой тишине, был рад что все закончилось и на утро можно будет конечно обсудить снова, например всплывшие отношения джея и сону, но это будет утром, когда он проснется, ведь уже успел провалиться в сон, удобно устроившись под боком старшего. тот перенес спящего хозяина квартиры на кровать и сам лег рядом, обещая себе, что впредь не будет давать слишком рано волю эмоциям.