Душа

Я отчетливо помню день, когда мы с тобой познакомились. Помню, как ты испугался, увидев перед собой подыхающего сталкера. Тогда мне показалось, что за мной пришла не смерть, а сам ангел. До чертиков красивый и невинный ангел. Чем я заслужил это? Чем я заслужил тебя? Твои невинные испуганные глаза-изумруды метались из стороны в сторону, бегали по моему силуэту, изучали. Твои светлые волосы были плотно прикрыты капюшоном старой куртки, которые носили зеленые сталкеры. Ты тогда не отличился смелостью, испугался, и я сразу понял, что передо мной новичок. Помню, как и я испугался тебя. Думал, добьешь, а ты от чего-то все медлил. Почему же? Ах, я забыл, разве ангелы могут навредить человеку? Интересно, а черту могут? Каково было мое удивление, когда ты убрал оружие, взял себя в руки и стал помогать мне, успокаивающе шепча что-то себе под нос. Меня тогда жуть как мутило, клонило в сон, вырубало, и тем не менее я не отрывал от тебя взгляд, тоже изучал. Твои глаза продолжали блуждать по мне, и только тогда, когда ты наспех обработал мне рану, заглянул в мои — темные, озлобленные на весь белый свет. Твой спокойный и мягкий голос способен поддержать и утешить, это я понял еще тогда. Ты не отходил от меня ни на шаг. Кормил, поил, менял бинты, давал лекарство… Место, где ты нашел меня, постепенно стало нашим секретным убежищем. И даже после моего выздоровления ты все еще посещал его, встречался со мной, спрашивал про самочувствие. Мне впервые было так хорошо с кем-то. Я впервые смог довериться кому-то по-настоящему. К моему удивлению, мы сблизились. «К удивлению», потому что я не привык держать кого-то под крылом, не привык получать поддержку и отдавать ее взамен. Мы ходили вместе за артефактами, охотились на мутантов, а потом делили получку между собой. И все это без недопониманий, без ссор. Ты постепенно учился, перенимал мой опыт… Ты постепенно привыкал к Зоне. Уже не боялся, не вздрагивал от каждого шороха или треска сухой веточки под чьим-то ботинком. Привык к холодным ночам, хотя продолжал жаться ко мне на одном матрасе. А я привык к тебе. Привык, что ты постоянно ошивался где-то рядом. И даже если вдруг ты решил уйти на другую территорию без меня, все равно вернешься. Радостный, весь сияющий и с хабаром под боком. И все это до того дня, когда ты сказал мне, что хочешь направиться к Исполнителю… Господи, ну чего тебе не хватило со мной? Разве у нас было мало денег? Нет. И тогда ты сам мне так ответил. Разве у нас не было крыши над головой? Была. Разве я давал тебе мало любви?.. Тогда чего тебе, черт возьми, еще не хватало? Помню, как мы разругались тогда, как я впервые поднял на тебя руку… Прости. Прости за это. Ты все стоял на своем, а я боялся потерять тебя. Уж лучше бы я тогда погиб, не встретил бы тебя никогда и не пошел бы тебе навстречу. Зря я отпустил тебя… За это тоже прости. Я молился с тех пор ежедневно. Не переставал думать о тебе и даже боялся представить твое бездыханное тело в каком-то подвале… Я начинал мечтать, чтобы стало возможным смыть твой нежный взгляд с себя. Я не был достоин тебя еще с первой нашей встречи. Помню, как ты написал мне то страшное сообщение и как тогда я без промедлений двинул в Припять. С минимальным запасом, в дырявой броне, неподготовленный морально… Только наша совместно добытая «душа» придавала каких-никаких сил. Я, должно быть, совсем спятил, направившись к тебе! Хотя наверное спятил еще тогда, впервые увидев тебя, впервые доверившись тебе, полюбив тебя. Кажется, я немного задержался… Прости. Путь был долгим, тернистым, но теперь я здесь, сижу возле тебя, сторожу твой крепкий сон. Тяжелая наверное вылазка была, да? Ты, видимо, безумно устал. Когда я пришел, ты уже лежал, закутавшись в свою куртку. Холодный. Твои изумрудные глаза плотно закрыли бледные веки, золотисто-соломенные волосы были растрепаны по матрасу, а ты свернулся калачиком, обнимая сам себя. Твой автомат сломан, рюкзак полностью пуст… Прости. Я сильно задержался. Дрожащими руками я активировал «душу», бережно повесил ее тебе на пояс, разжег костер, чтобы мы оба согрелись. Для тебя не то чтобы нашей «души» не жалко, ради тебя я готов пожертвовать своей. Я снимаю наши перчатки, беру твою ладонь в свою. Я помню твои руки, когда мы только встретились — чистенькие, нежные, как у ангела. Сейчас они грубые, с мозолями и шрамами, как у меня. Но это не значит, что ты теперь не ангел, нет. Я продолжу тебя любить и с шрамами, и без них. И твои руки, и глаза, и твою безумно искреннюю улыбку… К горлу поднимается ком подавленных, не высказанных вовремя чувств, меня начинает трясти не то от холода, не то от еще чего… Боже, что со мной? Чувствую, как в груди наливается едкое тепло, схожее с какой-то кислотой. Неприятно. Больно и… страшно. Так страшно, что сердце мрет. Наверное у меня все на лице написано. Хорошо, что ты сейчас не видишь меня, а то кинулся бы обниматься и успокаивать, еще и сам распереживался бы… Я тихо укладываюсь рядом, чтобы не разбудить тебя, обнимаю, прижимая к себе крепко-крепко. Не спешу убирать с тебя артефакт. Смотрю внимательно то на него, то на тебя. Смотрю, как он постепенно утрачивает свою силу, как постепенно тлеет… И с мокрыми глазами наблюдаю, как ты гаснешь. Никогда бы не подумал, что смерть приходит даже за ангелами.